Безумие на двоих

2 сентября 1996 ТЕО

Он, правда, старался не обращать на нее внимания, не смотреть и даже не дышать общим воздухом. Просто очередная одногруппница. Все. Ничего особенного. Но она будто специально выводила его. Ни книга, ни сигареты не помогали. Тео, кажется, в то утро выкурил минимум три, нормально не позавтракав, поэтому на Древних Рунах придерживал голову рукой, борясь с тошнотой и головокружением. А она намеренно села с Грейнджер, и как можно было не обратить на это внимание? Сначала он подумал, что это будет настоящий взрыв, гриффиндорка и слизеринка — ядерная смесь, к тому же Теодор уже имел представление о характерах обеих. Но нет. Все прошло спокойно. И только позволил допустить мысль, что до обеда теперь точно не увидит рыжую макушку, как услышал её голос в классе Нумерологии, пока бегал взглядом по строчкам учебника. Глупо было считать, что та не придет. Бабблинг порекомендовала девушке записаться на этот курс. А затем Профессор Септима Вектор посадила их вместе. Блять. Этот ебучий запах снова ударил в ноздри, отголоски едкого табака не помогали сопротивляться. — Привет, — прошептала Кетрин, заняв свободное место. Тео поднял карие глаза, позволяя себе скользнуть по лицу так открыто, в первый раз за день, слегка кивнул и снова вернулся к напечатанным буквам, опустив кудрявую макушку. Он схватил перо, чтобы рука не оказалась где-то в другом месте, сжал, еще чуть-чуть и то бы точно треснуло под натиском. Стал сортировать. Это всегда помогало отвлечься. Дисциплина и контроль — вот чего хотел добиться отец своими «уроками». Однажды это произошло через несколько месяцев после смерти матери, тот высыпал на стол банку сухого гороха и гречневые зерна, заставив ребенка сортировать. Задание казалось глупым. Зачем перебирать крупу вручную, если есть домовые или палочка? Но отец был не преклонен. Мальчик с не особым энтузиазмом принялся за задание. Но со временем втянулся. Оказалось, что это не так скучно. Помогает расслабиться, подумать, собрать мысли воедино. Монотонная работа даже приносила некоторое удовольствие. Вот и сейчас. Теодор уже в сотый раз поправил расположение чернильницы и бумаги, выравнивая вплоть до миллиметра. Сначала располагая перья в порядке возрастания, потом в порядке убывания и в конце по стоимости, учитывая даже разницу в один кнат. Большим и указательным пальцами он отсчитывал одинаковое расстояние между объектами. Профессор дала самостоятельное задание. Теодор открыл нужную страницу, макнул кончик пера в чернильницу, стал заполнять пергамент, выводя пузатые цифры. В то время, как соседка уже полностью погрузилась, локтем заходя за очерченную им невидимую линию. Это раздражало. То, как она бессовестно пересекает границы. — Как успехи? — тихо спросила она спустя какое-то время. — Отлично, — кивнул, дописывая, не отрывая глаз от пергамента. Мысли и так разбегались, а под её взглядом сосредоточиться, казалось, невозможно. — Неправильно, — резко, разрывая мнимую черту, сказала Кетрин. Он больше не мог игнорировать присутствия той. Нотт наконец-то поднял глаза. Замечая, что при полуденном солнце у неё они янтарные. Теодор даже не стал скрывать свой интерес, без зазрения совести скользил по личику, запоминая. Пусть почувствует все то, что испытывает он, когда Кетрин вторгается в личное пространство. — Прости? — обрел голос спустя несколько секунд. — Я говорю, что у тебя неправильно, — поджала она губы, набравшись смелости, придвинулась ближе, наклонила корпус к нему, позволяя ноге прижаться к его, давая ему ощутить приятный жар. По рефлексу хотелось отстраниться, сохранить свой покой. Но он не смог. Он горел, но ему нравилось. — Где? — кончики пальцев покалывали от желания коснуться. Он пытался держаться, но не смог. Во всем виноват локон, что выбился из аккуратного пучка, дразня. Вздохнув и взяв на себя смелость, Тео заправил прядь рыжих волос за ухо, слегка касаясь светлой кожи кончиками грубых пальцев. Наслаждаясь мягкостью, трепетом внутри. Он понимал, что дразнит и теперь с предвкушением ждал, что же будет дальше, как она отреагирует. — Вот, смотри, — голос слегка подрагивал. — Здесь ты использовал метод Агриппы, хотя он создан только для латиницы, а вот эти два слова имеют греческие корни, следовательно, для них логичней будет применить метод Изопсефии, — закончила девушка. Действительно ошибся. Это незначительная ошибка, казалось бы. Обычно профессора сильно к такому не придираются, главное, чтобы подсчеты были верны, так как все слова можно подогнать под метод Агриппы, однако, конечно, будет правильно в некоторых местах использовать метод Изопсефии. И он бы так и сделал, если бы не отвлекающий фактор рядом, заставивший все забыть. — Молодые люди, я вам не мешаю? — раздался строгий голос профессора Вектор, что стояла, руками оперевшись о парту, делая «домик». — Прошу прощения, профессор, — Кетрин резко отстранилась, когда пара любопытных взглядов посмотрели в их сторону, Теодор сразу же ощутил потерю тепла. — Я лишь хотела указать на ошибку, допущенную Ноттом. — Поделитесь перед всем классом, чтобы и они не допустили подобного. Он пришел к выводу, что ему определенно нравятся ее краснеющие щечки и то, как заплетается язык. — Я сказала, что будет правильно использовать метод Изопсефии в словах «катарсис» и «дем», так как они имеют чисто греческие буквы. — Верно, — кивнула Вектор, сдерживая довольную улыбку, причиной которой послужило то, что кто-то из студентов обратил на это внимание. — Думаю, стоит дать за это пять очков Слизерину. — Спасибо, профессор, — улыбнулась Кетрин, принеся своему факультету очередные баллы в копилку. Теодор невольно повернулся к Гермионе, было любопытно, как главная умница отреагирует на соперницу, и та пригладив прядь, отвернулась. В глазах блеснуло.... Недовольство? А это забавно. Ему всегда нравилось, когда задевали этих самовлюбленных львят. — Умничка, — цокнул Нотт в порыве радостного чувства. Он молча продолжил выполнять следующее упражнение, выстукивая пальцами по поверхности стола ритм мелодии, которую напевал в голове: «Десять магглов отправились обедать, Один поперхнулся, их осталось девять. Девять магглов, поев, клевали носом, Один не смог проснуться, их осталось восемь. Восемь магглов в Девон ушли потом, Один не возвратился, остались всемером...» После звонка к ней подошла Грейнджер, Нотт уже собрал свои вещи и направлялся к выходу, не попрощавшись. — Кетрин, отличное замечание, я и сама хотела об этом сказать, — ногтем она ковыряла слой древесины, отходивший от старой парты. «Это уж точно», — добавил про себя, спрятавшись за дверью, решив прослушать разговор. — Спасибо. — Хотела бы позаниматься со мной после обеда в библиотеке? Будет окно перед Зельеварением. — Да, будет отлично. Тут подошел Блейз, который бросил вопросительный взгляд на приятеля. Тео махнул рукой, как бы поясняя, что объяснится потом. — Тогда встретимся там, в Читальном Зале? Он поспешил убраться, пока Гермиона не вышла. Забини проводил друга довольной улыбкой, но тот был уверен, что он его не выдаст. Он торопливо глотал пюре, желая быстрее закончить с обедом, чувствуя, как девушка буравит его взглядом. В голову проникала ужасная мысль. И он не стал от той отворачиваться, наоборот, с трепетом предвкушал. Блейз рассказывал о своем уроке Прорицания, когда Тео встал и поспешил покинуть Большой Зал, закинув сумку на плечо. Лестница, двадцать семь ступенек вверх, поворот, тридцать пять шагов по длинному коридору и еще одна лестница, ведущая сразу на четвертый этаж, пятьдесят четыре ступеньки. Кратчайший путь. — Добрый день, Мадам Пинс, — женщина подняла седую макушку от журнала, одарив ученика легкой улыбкой. — Добрый день, Мистер Нотт. Сегодня только второе сентября, — талмуд опустился перед женщиной на третьей странице, — А Вы уже пришли за книгой? Тео много времени провел здесь в прошлые годы. Библиотекарша его любила, так как он вовремя все сдавал, ни разу не помяв и не повредив страницу. — Нет, я просто почитаю. — Хорошо, — сделала заметку и пустила книгу в полет. Теодор поспешил в Читальный Зал, срезав путь через секцию Травологии, опустил сумку на стул. — Нотт, — окликнула его Гермиона. «Вовремя». — Пр-р-ривет, — смущенно начала она, поправляя ремешок сумки. — Привет, Грейнджер, — они начали общаться еще в прошлом году, профессор Бабблинг поставила их в пару в середине ноября для подготовки совместного задания, она любила сводить тех, кто вряд ли бы сам согласился на это. Тогда он понял, что Грейнджер не так плоха. Конечно, она относилась с негативом к змеям, да и Теодор не то, чтобы пылал любовью к выскочке, но они быстро нашли общий язык. Оба любили учиться и получать высшие баллы, любили культуру магглов (о чем тот напрямую никогда не признается) — на этой почве и сошлись. Начали работу, смотря отчеты друг друга, а спустя пару минут уже спорили обо всем, даже о том, что совсем не относится к предмету. Теодор любил выводить ту на эмоции своими сомнительными провокационными фразами. Девушка назвала его скользким слизнем, а он её глупой выскочкой, и это было самым мягким. Но, к удивлению гриффиндорки, тот никогда не назвал её «грязнокровкой». А еще она заметила, что Тео не вступил в ряды Инспекционной Дружины. После Рождества Гермиона вдруг стала замечать слизеринца в библиотеке, хоть он присутствовал там все также часто, как и всегда, они могли переброситься несколькими фразами. Библиотека — одно из немногих мест, которые не были охвачены директивами Амбридж. Но к большой дружбе их общение не привело. — Рад встрече, — улыбнулся, когда девушка сделала шаг к нему. — Уже пришла ограбить библиотеку? — Нет, — щеки покраснели. — Просто пришла позаниматься с Кетрин. Она довольно... необычна. — Есть такое, — кивнул, он не очень хотел беседовать о девушке, он пришел, чтобы вывести Кетрин на эмоции. — В прочем, как и ты. Раньше я не могла представить, что смогу построить диалог с кем-то из Слизерина, не поругавшись, — она вытащила из сумки блокнот с записями и учебник. — На самом деле мы лучшие. Умны, трудолюбивы, целеустремленны и расчетливы. — Ну конечно, — усмехнулась Грейнджер. — Я же должен был тебе кое-что вернуть, — спохватился Тео, подошел к сумке, доставая оттуда книжку в красной обложке, пока девушка подготавливала все для дополнительного занятия. — «Моя жизнь в качестве маггла», — прочитала название с обложки, в прошлом году книга под авторством Дейзи Хукам стала бестселлером, она отдала её Нотту в пасхальные каникулы, когда они в очередной раз поспорили. — Понравилось? — забирая, спросила она. Нотт не успел ответить, когда грохот привлек их внимание. Третья и четвертая полка в секции Зельеварения рухнули, отчего несколько книг посыпались на пол. Он сразу заметил виновницу, что теперь сидела на коленях, поднимая учебники. Гермиона сорвалась с места, отбросив книжку на стол, решив помочь однокурснице. Присела рядом с рыжеволосой, собирая стопки. — Репаро, — произнес Нотт, восстанавливая разрушение. — Как это произошло? — удивилась Грейнджер, которая прекрасно знала о магии Хогвартса и что полки не могут сами собой ломаться, даже под натиском большого веса. — Я не знаю, так странно, — начала Кетрин, ставя книги обратно, как какой-то маггл, будто у них нет палочек. — Я пойду, — прервал их Тео, почувствовав на себе взгляды, с помощью Акцио призвал сумку. — Еще увидимся, — кивнул Гермионе и, не обращая внимания на вторую, вышел. Она его провожала взглядом. «Долбанный трус, — кричал внутренний голос. — Глупо было вообще приходить». И что же он собирался делать? Сесть с ними и все время провоцировать Кетрин на эмоции? Или мирно позаниматься? Да он рядом с ней не может и пяти минут нормально поговорить, не нарушив все границы.

***

Он надеялся, что и сейчас не пересечется с ней взглядом. Но в кабинете подземелий, где клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи, было не больше дюжины человек, кто смог бы дотянуть до уровня ЖАБА. Только пятеро Слизеринцев, четверо из которых получили высокие результаты по экзамену. Четверо когтевранцев и один пуффендуец, чистокровный — привычка с детства разделять людей по чистоте крови никуда не делась — и еще несколько гриффиндорцев, его поразило присутствие Рона. Признаться честно, Теодор был предвзят к Уизли, считал его по умственному развитию равным Гойлу. Квинтет уселся вместе за большой стол перед несколькими дымящимися котлами. Он прислушался к аромату, который напоминал запах чертовых роз, меда и пергамента. Тео поймал себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья наполняет его до краев, будто чудесный напиток. Его окатила теплая волна удовольствия, которая словно экстракт бадьяна, смешанный с лечебной мятной мазью, покрывала раны души. Подняв глаза, заметил Блейза, который усмехнулся, будто прочитав мысли приятеля. — Так-так, — проговорил Слизнорт, очертания его массивной фигуры мерцали и расплывались в мареве разноцветного пара. — Все достали весы. Наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс Зельеварения». — Сэр, — Гарри поднял руку. — Да, мой мальчик? — Драко фыркнул. — У меня нет учебника и весов. Ничего нет. И у Рона тоже. Понимаете, мы не знали, что нам можно будет продолжить курс. — О да, профессор Макгонагалл что-то упоминала, — протянул последнее слово. — Не волнуйтесь, не волнуйтесь ни о чем, мой милый мальчик. Сегодня вы можете взять ингредиенты из моего шкафа, какие-нибудь весы для вас найдутся и еще имеется небольшой запас старых учебников. Можете пользоваться первое время. А там уже приобретёте учебник. — Лизоблюд, — недовольно, но достаточно тихо, так чтобы даже соседи еле уловили, фыркнул Драко, вытянув длинные ноги. Слизнорт порылся в шкафчике в углу. Извлек два сильно потрепанных экземпляра и вручил их Рону и Гарри вместе с двумя парами потускневших от времени весов. — Так, — профессор снова встал у доски, демонстрируя большой круглый живот, такой, что пуговица на жилете грозила оторваться. — Я приготовил для вас несколько зелий. Такого уровня зелья вы должны будете уметь готовить к экзамену ЖАБА. Вы, наверное, о них слышали, даже если пока ни разу не варили. Кто-нибудь может мне сказать, что это за зелье? — он указал на котел, который ближе всех находился к их столу. Нотт поднял взгляд, разглядев бурлящую жидкость, похожую на обычную воду. «Веритасерум». Бросил взгляд на Кетрин, ожидая, что девушка будет ждать с поднятой рукой. Но нет, она сидела спокойно, рассматривая ногти. Но он был уверен, что та знает ответ, но почему-то не спешила отвечать. Слизнорт осмотрев класс, остановился на Грейнджер, что, как неудивительно, знала ответ. — Это Сыворотка Правды. Жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто её выпьет, говорить правду, — протараторила Гермиона. — Очень хорошо, очень хорошо, — пробубнил учитель. — А теперь, — указал на котел возле стола когтевранцев. — Это зелье также широко известно. В последнее время не раз упоминалось в Министерских брошюрках. Кто знает? — не успел договорить, как рука гриффиндорки снова поднялась вверх. Теодор сразу узнал густую, тягучую, медленно булькающую субстанцию цвета глины во втором котле. — Это Оборотное зелье, — сказала она. — Отлично-отлично. Ну, а это..? — Слизнорт в ожидании смотрел на гриффиндорскую девушку, ожидая ответа раньше, чем задаст вопрос, но наконец-то и Кетрин решила поучаствовать. Профессор был рад дать и другим ответить. — Да, моя дорогая? — обратил внимание на слизеринцев. Грейнджер одернула руку, уверенная, что та даст правильный ответ. — Это Амортенция, — скучающим тоном заявила Кетрин. — В самом деле. Вы, вероятно, знаете, как оно действует? — он в ожидании посмотрел на Блэкбери, но, воспользовавшись заминкой, ответила Гермиона. — Это самое сильное приворотное зелье в мире. — Совершенно верно. Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску? — И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, будто весь урок был сплошным диалогом её с профессором. «Выскочка», — Тео ценил ум в других, но когда они не так выпячивают свою исключительность. Потому что сам был таким. Скромным парнем с хорошими и даже отличными оценками, предпочитающий отмалчиваться. — Еще оно пахнет для каждого по своему, — продолжила, — в зависимости от того, какие запахи нам нравятся. «Мед, розы и пергамент. Вполне ожидаемо». — Например, я чувствую: запах свежескошенной травы, нового пергамента и... — на секунду замялась, подняв карие глаза, осматривая помещение и на секунду, дольше чем следовало задержалась на Слизеринском столе, а затем снова опустила, слегка порозовев. — и зубной пасты, мятной. — Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил профессор, отличившуюся сегодня ученицу. «Какая глупость. Все знают, кто она. Каждый год Скитер обязательно упомянет её в статейке». — Гермиона Грейнджер, сэр. — Грейнджер, Грейнджер, вы случайно не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, кото­рый основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей? — Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов. — Единственное общество, которое способна создать Грейнджер, это общество несчастных и обделенных, прям как её друзья, — прыснул Малфой, наклонившись к Нотту. Теодор громко усмехнулся в ответ, отчего получил злобный взгляд от Поттера. — Ага! «Моя лучшая подруга — из семьи магглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри? — спросил с радостной улыбкой профессор. — Да, сэр, — сказал Гарри. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите за­служенные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт. Пэнси толкнула локтем Кетрин, тихо спрашивая, почему та сейчас совсем не старается принести дополнительные очки, на что та лишь отмахнулась. — Разумеется, на самом деле Амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабрико­вать, ни сымитировать. Нет, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимос­ти. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комна­те. О да, — прибавил он, серьезно кивая, недоверчи­во ухмылявшимся Малфою и Нотту. — Вот поживе­те с мое, наберетесь жизненного опыта, тогда уже не станете недооценивать силу любовного наваж­дения... А теперь, — продолжил Слизнорт, — пора приступать к работе. «Любовь?» — Теодор сомневался, что та вообще существует. Если это не любовь к своему ребенку, хотя отец не питал этого к сыну. Что же касается отношений между парнем и девушкой, Теодор считал, что их может связывать страсть, чувство привязанности, и, пожалуй, наваждения. Ненароком посмотрел на Кетрин, которая выкладывала принадлежности. Тео был уверен, что нравится девушке, сам не понимая, почему. — Сэр, вы не сказали, что в этом котле, — Эрни Макмиллан указал на маленький черный котел, сто­явший на учительском столе. В нем весело плеска­лась жидкость цвета расплавленного золота, боль­шие капли подскакивали над поверхностью, точно золотые рыбки, но ничего не проливалось наружу. — Ага, — снова сказал Слизнорт. — Да. Это. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, — с улыбкой повернулся он к Гермионе, которая громко ахнула, — вы знаете, как действует «Феликс Фелицис», мисс Грейнджер? — Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу! Все выпрямились на стульях. Даже Кетрин, с любопытством стала осматривать котел, оторвавшись от разглядывания деревянной поверхности. — Совершенно верно, еще десять очков Гриффиндору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготов­лении, и, если процесс хоть немного нарушен, по­следствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться... по крайней мере, пока длится действие зелья. — Почему же его не пьют постоянно, сэр? — азар­тно спросил Терри Бут. — Ах, потому что при неумеренном употреблении оно вызывает головокружение, безрассудство и опас­ный избыток уверенности в себе, — пояснил Слиз­норт. — Хорошенького понемножку, знаете ли... В больших дозах это зелье чрезвычайно токсично. Но изредка, по чуть-чуть... — А вы когда-нибудь принимали его, сэр? — спро­сил Майкл Корнер с живым интересом. — Дважды в своей жизни, — ответил Слизнорт. — Один раз, когда мне было двадцать четыре года, и еще раз — когда мне было пятьдесят семь. Две столовые ложки за завтраком. Два идеальных дня. Он мечтательно устремил взор в пространство. — И это зелье, — сказал Слизнорт, словно оч­нувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем уроке. Наступила такая тишина, что бульканье зелий в котлах, как будто стало в десять раз громче. — Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис», — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал ее всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рас­света до заката вам будет везти во всех ваших начинаниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещен к использованию на любых офи­циальных состязаниях, таких как спортивные сорев­нования, экзамены и выборы. Поэтому наш победи­тель должен будет использовать его только в обык­новенный день... и пусть этот день станет для него необыкновенным! Так, — продолжил Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон, — что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к страни­це десять «Расширенного курса зельеварения», — послышался звук шуршания страниц. — У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сва­рить Напиток живой смерти. Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьется наилучших результатов, получит в на­граду этого маленького «Феликса». Начали! Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не про­износил ни слова. Сосредоточенную целеустремлен­ность, царившую в классе, можно было, кажется, по­щупать рукой. Теодор повернулся к Малфою, который лихорадочно листает «Расширенный курс зельеварения». Очевид­но, Малфою совершенно необходим хоть один удач­ный день, и Нотт догадывался, почему. Тео стал шинковать корень валерианы, заметив, как рыжая одноклассница не слишком спешила, лениво очищая растение от лишних «усиков», в отличие от Малфоя, который спешил. Все то и дело оглядывались посмотреть, как идут дела у соседей. В этом было и преимущество, и не­удобство уроков зельеварения — никто не мог скрыть свою работу от других. Через десять минут комнату заволокло голубоватым паром. Теодор смог добиться «однородной жидкости цвета черной смороди­ны», идеальный для промежуточной стадии. Он схватил дремоносные бобы, собираясь мелко нарезать по инструкции, как заметил, что Кетрин вместо этого развернула небольшой ножик, держа плашмя, выдавливая соки. И Пэнси заметила необычный способ соседки, у которой уже третий раз боб отскочил, на этот раз, оказавшись возле ножки стола. — Ты уверена, что надо так? — тихо спросила, повторяя. — Конечно, мой отец лучший зельевар во Франции, кое-какие секреты я знаю, гордо ответила девушка, выливая жидкость в котел. «И в правду, умничка», — отметил, когда зелье приобрело сиреневый оттенок. — Сэр, я думаю, вы знали моего дедушку, Абраксаса Малфоя? — спросил Малфой, который опережал их всех по варке, когда Слизнорт как раз проходил мимо стола слизеринцев. — Да, — сказал Слизнорт, не глядя на Драко. — Меня очень огорчило известие о его смерти, но, ра­зумеется, это нельзя назвать неожиданным — дра­конья оспа в его возрасте... И пошел дальше. Длинной ложкой Тео стал помешивать зелье дольше, чем следовало по книге, сделав тридцать два помешивания против часовой стрелки, пока то не стало нежно-нежно-розовым. — Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать! Слизнорт медленно двинулся между столами, за­глядывая в котлы. Он не делал никаких коммента­риев, только иногда принюхивался или помеши­вал в котле. Стол Слизеринцев добился хороших успехов, больше всего именно там было удачных зелий, благодаря ремаркам Кетрин на протяжении всех этапов. Из-за спешки Малфой не добился такого же успеха. И профессор бы хотел дать приз Блейзу, Кетрин или Теодору, пока не добрался до стола, за кото­рым сидели Гарри, Рон, Гермиона и Эрни. Печально улыбнулся при виде вещества, напоминающего де­готь в котле Рона. Прошел мимо темно-синей стряп­ни Эрни. Зелье Гермионы удостоилось одобритель­ного кивка. Тут Слизнорт увидел зелье Гарри, и на лице его выразилось недоверие, смешанное с вос­торгом. — Победа! — воскликнул он на все подземелье. — Отлично, отлично, Гарри! Боже праведный, вижу, вы унаследовали талант своей матери. Лили была великой мастерицей по зельям! Ну вот вам приз — один флакончик «Феликс Фелицис», как обещано, и смотрите используйте его с толком! Они бы безусловно победили, Теодор был уверен, если бы девушка сидящая напротив, так лениво бы не выполняла инструкции. Она совершенно не спешила, не интересуясь призом. Тео удивился, потому что думал, что смог разгадать Кетрин. На Нумерологии, та спешила, стараясь закончить раньше остальных, получить похвалу. Но теперь... Гарри сунул крошечный пузырек с золотистой жидкостью во внутренний карман.

***

7 сентября 1996 Теодор пару раз встречался с девушками в библиотеке, удивляясь, что те без конфликтов спокойно работали вместе, выполняя домашние задания, как старые подружки. — Нотт, — окликнула его Кетрин, только заметив край его мантии, в субботу вечером, когда он попытался прошмыгнуть мимо их стола. — Да? — он удивился, затормозив. Девушка вообще перестала обращать на него внимание после происшествия в библиотеке, и теперь он сам ловил себя на том, что наблюдает, ожидая того же от неё. — Присядешь к нам? Мы сейчас как раз делаем задание по Трансфигурации, — на пергаменте была написана тема эссе «Принципы повторной ма­териализации». Он был не готов к такому. Гермиона выглядела смущенной, как и Тео. Нотт бы очень хотел узнать, что творится в этой рыжеволосой голове, разгадать все её планы. А он был уверен, что таковые существуют. — Я только пришел почитать, — начал Тео, сжимая лямку сумки. — Садись. Или ты уже сделал домашнее задание? — Нет, — ответил, хотя сначала хотел солгать. — Присаживайся, — ногой толкнула стул напротив, Теодор опустился, стал доставать принадлежности. — Спасибо. — Нам задают так много, будто завтра предстоит экзамен, — макнув кончик пера в чернильницу, сказала Кетрин. — Мы с Гермионой и так проводим много времени в библиотеке, страшно представить, что будет перед настоящими экзаменами. — Они просто хотят, чтобы мы справились с работой на уровне ЖАБА, — как всегда оборонительную позицию заняла Грейнджер. — Так хочется отдохнуть. Может сходить в Хогсмид? Гермиона, у тебя же скоро день рождения, может быть, стоит отпраздновать вместе? — Да, можно,— как-то неуверенно ответила, сминая уголок пергамента. — Девятнадцатого. Верно? — Ага. — Ты же самая старшая на курсе? — она была старше Нотта на три дня. — Верно, — кивнула. — Будет весело, наконец-то развеемся, — улыбнулась Кетрин, вернувшись к заданию. Оставшаяся часть вечера прошла спокойно, все тихо работали над эссе. Иногда кто-то что-то уточнял у соседа, и другие с энтузиазмом обсуждали вопрос, внося свои пояснения. Теодору на удивление понравилось, рамки смущения и враждебности будто стерлись на один вечер. Все было просто, когда дело касалось учебы.

***

9 сентября 1996 — Отлично, некоторые справились даже лучше, чем я ожидала, — окрестив всех взглядом, сказала Бабблинг, проверив их самостоятельные работы. — Приятно удивлена. Сегодня мы опять повторим «Маркоманнические» руны, а в конце урока я разделю вас на группы и дам задание рассчитанное на несколько недель, в котором будут использоваться четыре блока различных рун: Хельсингские руны, Мэнские руны, Далекарлийские, также известные, как дальские руны и, конечно, «Маркоманнические» руны. Профессор кивнула и повернулась к доске, мел по взмаху волшебной палочки поднялся и стал плясать по зеленому полотну. — Латинские буквы легко находят эквивалент с рунами. Например звук «Khen», напоминает не полную «К», — начала Бабблинг. Теодор взглянул на Драко, который запустив пятерню в светлые волосы, оттягивал несколько прядей в сторону, черкая что-то на листке бумаги. — Итак, — начала Батшеда Бабблинг в конце занятия, пока губка стирала мел с доски. — Пора разделить вас на пары, — женщина взяла список, внимательно оглядев участников. — Мисс Патил, мисс Аббот, Мисс Вейл и Мистер Бут, вы будете работать вместе, — сделала себе пометку. Профессор собрала учеников со всех четырех факультетов. Ребята поднялись со своих мест, сев в четверку, за свободной партой. — Мисс Дэвис и Мисс Булстроуд, — подружки-слизеринки, что делили спальню, а на уроках всегда сидели вместе, вот и сейчас заулыбались, взявшись за руку. — А также Мистер Голдстейн и Мисс Хейвуд образуют следующую группу, — и те молча, поднявшись со своих мест, сели. Бесполезно было спорить и возмущаться, об этом знали все. Профессор часто тасовала их между собой. Ей казалось, что так рушится межфакультетская вражда, когда приходится работать плечом к плечу. И сложно с этим не согласиться, все-таки Нотт поладил с Грейнджер. — Так, Мистер Нотт и Мисс Грейнджер, — парень поднял взгляд, взявшись за край парты, с опасением предвкушая решение профессора. — В начале прошлого года вы образовали хороший тандем, лучше всех справившись заданием. Поэтому ставлю вас и сейчас в группу. Кетрин подняла руку вверх. — Да, мисс Блэкбери? — поправив очки, спросила. — Простите, но я бы хотела попасть в группу с Грейнджер, если такое возможно. — Думаю, это возможно. Тогда и Мистер Малфой будет с вами, — заключила она, делая очередную пометку. Драко поднял свои серые глаза с немым читаемым вопросом, посмотрев на друга, он был не рад перспективе целый месяц работать с грязнокровкой. Профессор продолжила собирать группы, но Теодор уже ничего не слышал, наблюдая за Кетрин, на лице которой сияла широкая улыбка, пока та тихо шепталась с Гермионой.