Безумие на двоих

20 сентября 1996 ТЕО

— Сигаретку? — предложил Тео своему другу, как только они отдалились от замка на достаточное расстояние. — Фу, нет, убери от меня это маггловское дерьмо, — скривился Драко. Теодор пожал плечами, высунув одну, зажал между губами фильтр и спрятал пачку в кармане мантии. Кончиком палочки поджег край белой бумаги. Первая беглая затяжка, только дым заволок стенки рта, как был выпущен. — Как хочешь, — он чувствовал, как мышцы расслабляются, последняя неделя была напряженной. — Каждый день задаюсь вопросом, почему мы с тобой всё ещё общаемся? Ведешь себя, как грязный маггл. — А ты, как мудак. Хотя, частичка «как» тут явно лишняя, — усмехнулся, довольный своим уколом, зная, что слишком резок в своем замечании. — И что из этого хуже? — Однажды ты проснешься, а на тебе будет страшное смертельное проклятие, от которого ты будешь медленно и болезненно умирать. — Я-то знаю, почему ты такая язва, Драко, — остановился Теодор, заставив притормозить друга. — Тебе страшно, как и мне. И это нормально. Он сжал губы, которые стали почти белыми. Маска хладнокровия треснула. — Все хорошо. Это должна быть честь для меня, — сквозь зубы ответил Малфой, сжимая кулаки. — Должна быть, — усмехнулся Тео, выпустив очередную порцию серого дыма. — Ты всё ещё веришь в этот бред, что нам пытались внушить с самого детства? Гребаная чистота крови, гребаные магглы. Мне глубоко плевать на эту идеологию, что сеет хаос и тьму, — Драко хотел как-то возразить, но друг не дал такой возможности, крикнув. — Не надо! Ты и так знаешь, что я прав. Что мы имеем сейчас, когда Он воскрес? Боль. Тьму. Страдание. Твоя семья рушится из-за Него и Его гребаной идеологии. — Моя семья рушится из-за авроров, которые поместили отца в Азкабан, — перекричав, ответил Драко. Пространство между ними треснуло от напряжения. Оглушая. Приводя в порядок умы. — Как и моего, — тише добавил Тео, надеясь, что и Драко сделает это же, иначе они привлекут лишнее внимание, тут и там слонявшихся волшебников. — Но я, ей-Мерлин, этому рад. — Это другое, — снизил тон Малфой. — Твой отец ублюдок. — А твой? — приподнял бровь, зная, что за такое можно и в лицо получить, и был готов к агрессивной реакции. Теодор потерял ход времени, и огненное кольцо охватило бумагу, превращая большую часть в пыль. Он стряхнул сажу. — Мой был хорошим отцом. — Пока не появился Он, — подтолкнул к правильному ответу. — Я понимаю, это тяжело осознать, что ты принял не правильное решение. Но никогда не поздно отступить, — последняя затяжка, и окурок полетел на землю, смешиваясь с грязью. — Салазар, — запустил пятерню в светлые волосы. — Я все это так сильно ненавижу, — Теодор знал, что это относится и к нему тоже. Он неоднократно подталкивал друга к осознанию происходящего с четвертого курса. С того момента, как начал находить отдушину в общении с маггловскими ребятами. С тех пор, как весь его мир перевернулся, и Теодор желал, чтобы и Драко, раскрыв глаза, понял наконец-то где правда. Но Малфой сопротивлялся. Сначала агрессивно, не разговаривая с другом детства, осуждая долгое время. Затем почувствовал острую нужду в общении, а не в простой перебранке с раздражающими подхлебалами, а Блейз поддерживал Нотта в его изменениях, наконец-то найдя единомышленника. Драко решил проявить смирение. Разговоры стали резкими и короткими, Малфой не терпел маггловские словечки и привычки. И вот уже сейчас, когда много воды утекло, он, смиряясь, признавал некоторую правоту новых взглядов, сам неоднократно используя красное словцо, совсем неподходящее под статус аристократа. — Как и я. — Я не хочу туда, — он окончательно потерял всю холодность к происходящему. — Но не могу не прийти. Я знаю, тебе нечего терять, поэтому ты идешь против шерсти. Но у меня есть мама. Я должен её защитить. И вот та самая колючая правда сорвалась с губ. «Послал бы он к черту идеологию, если бы не Нарцисса? Возможно». «Нет, ему нужно что-то еще». — Есть дом средь болот, что холод уже год Живет там тьма, и Малфоевский род. Но он не прощает, но он не умрет, От Волан-де-Морта никто не уйдет! — Отвратительно ты умеешь утешать, хренов поэт. Долго стишок писал? — язвительно заметил Малфой, восстанавливая нечитаемое выражение лица. — О, маггловские ругательства, уже начало твоего анархического пути положено. — Ты на меня дурно влияешь, — поправив мантию, подметил. — Знаю, — подойдя, обнял друга, Драко был не большим любителем подобного, поэтому только спустя несколько секунд ответил. — Удачи. — Она мне понадобится.

***

Теодор аппарировал на территорию родного поместья, железные ворота распахнулись, пропуская наследника внутрь. В прошлом году он по настоянию отца раньше остальных овладел аппарацией, это далось с большим трудом. Главное в этом искусстве перемещения — чистый разум и сконцентрированность, а это тяжело, когда только и думаешь о том, что в случае неудачи, тебя ждёт проклятие. Он знал точное расстояние от забора до резной входной двери по брусчатой дороге, выстеленной большими каменными блоками — десять шагов. Всего десять. Он сделал глубокий вдох, собирая мысли. На каждый свой ход, говорил строчку из детской считалочки: «1 — это смерть, 2 — рождение, 3 — это ветер, 4 — свечение, 5 — огонь и 6 — вода, 7 — веселье, 8 — беда, 9 и 10 — идут туда сюда». Стоило приблизиться, как дверь перед ним отворилась, демонстрируя темные величественные коридоры. Закрыв веки, шагнул навстречу. Каждое поместье обладало своей атмосферой, магия впитывалась в камни, навеки консервируясь. Если семья, проживающая на одном месте, долгое время пользовалась только чистой магией, то чувствовалась лёгкость на душе, спокойствие. А здесь он чувствовал тяжесть, но это хотя бы не липкая тьма, что буквально душит. Отсутствие отца пошло на пользу. — Линки, — эльфийка в серой ночнушке с громким хлопком оказалась перед ним. — Хозяин, — низко поклонилась, почти касаясь крючковатым носом ковра. — Линки так рада Вас видеть. Линки немедленно зажжёт везде свечи и камины и приготовит комнату. Вам подать ужин? — Да, спасибо. Ко мне в комнату. — Хорошо, хозяин, — очередной низкий поклон. — Будут ли ещё распоряжения? — Да, завтра прибудет гоблин из «Гринготтс», подготовь все документы, состоится официальная передача наследства. — Да, хозяин. — И еще приготовь мне пальто и маггловскую одежду, я хочу прогуляться по Лондону. — Будет сделано, — она с хлопком исчезла, и в то же мгновение свечи на люстре вспыхнули, освещая гостиную приятным желтым светом.

***

23 сентября

— Стой, — Кетрин сжала его ладонь, как только они вошли в Большой Зал. Он остановился, и несколько людей бросили на них взгляды, подмечая сцепленные руки. Теодор был не очень рад такому вниманию. — Зачем? — спросил он тихо, слегка наклонившись к ней. — Сейчас будет шоу, — губы расплылись в коварной улыбке, не предвещающей ничего доброго. Драко зашел в Зал, остановившись, прошелся взглядом по столам, зацепился взглядом за Кетрин у входа, бросив свой искрометный импульс. Вчера он выглядел пугающе бледным, оно и понятно после встречи с Темным лордом. И, судя по всему, она была неприятной. Затем появилась группа гриффиндорцев. — Грейнджер, — еле слышно окликнул её Малфой. Из-за шумных перешептываний девушка не должна была его услышать, но она обернулась. Теодор замер. Этого он точно не ожидал. — Чего тебе? — сразу же вспыхнул Рон, готовый броситься в бой, стоит Малфою только что-то сказать. Но тот проигнорировал рыжего. — Я всё собрал, — протянул стопку бумаг с их совместным проектом. — Хорошо, — девушка кивнула и сделала шаг к нему. Если пару минут назад Теодор и ощущал на себе излишнее внимание, то это несравнимо с тем, сколько пар глаз было уставлено на Малфоя. Но, поняв, что слизеринец не собирается устраивать бой с оскорблениями, некоторые потеряли интерес к ним, вернувшись к завтракам. — Не пропустила? — подойдя со спины, спросила Пэнси, поправляя галстук. — Пропустила что? — но и она проигнорировала вопрос Тео. Челюсть друга сжалась, казалось, ещё немного и он раскрошит свои зубы. Малфой схватил руку Гермионы, которая не решалась принять бумаги, стоя близко к цели, будто боясь, что те прокляты. Соприкосновение было недолгим, Драко положил руку девушки поверх пергаментов. — С-спасибо, — голос Гермионы дрогнул, она забрала проект и сделала спиной шаг назад. Щеки её рыжего приятеля пылали, он сдерживал себя, но Драко ведь не сделал ничего. Ничего, за что можно получить по лицу. — Фу, скучно, — протянула Паркинсон и пошла к столу. Малфой достал платок из нагрудного кармана и вытер руку, стирая невидимую грязь. — Я думала, будет веселее, — согласилась Кетрин. — Что это было? — спросил Тео. — Моё желание. Она потянула его к столу в конце зала, находя свободное место напротив Блейза. — Поздравляю, — лениво отозвался он, перемешивая кашу в тарелке. — С чем? — спросил Тео. — С тем, что вы двое, наконец-то поговорили. А то вели себя, как пятилетние, ей-Мерлин. Вы друг друга стоите. Тео прикусил язык, не находя нужных слов. Блейз знал правду, знал, что Теодор не равнодушен к Кетрин, даже когда утверждал обратное, и друг никогда не раскрывал секрета подруге детства.

***

После обеда они сидели в библиотеке, Кетрин доделывала домашнее задание. Батшеда Бабблинг, забрав проект, дала неделю отдыха. Теодор вытащил из портфеля увесистую книгу, которую купил в маггловском Лондоне на выходных, и продолжил читать. — Оу, — конечно, это не осталось без её внимания, он опустил том вниз, заглядывая в янтарные глаза. — Не думала, что ты любишь женские романы. — Хм, — усмехнулся. — Мне нравится. И я не считаю, что он типичный женский роман. Эта американская классика заинтересовала меня. События происходят в Америке, где южане, благородные аристократы, считают себя выше всех, а рабство чем-то само собой разумеющимся. Темнокожие — низшие люди, как магглы. А краснокожих изгнали вовсе с родной земли, пусть будут аналогом магглорожденным. Их так же считают низшими в человеческой цепи, но хотя бы не делают рабами. На фоне идет война, в которой решаются права этих «недолюдей». А главная героиня... — Что насчет главной героини? — девушка выпрямилась, ожидая. — Ты читала? — Да, конечно. Моя мать позаботилась о том, чтобы я знала маггловскую классику. Да я и не могла пройти мимо книги, написанной женщиной, — он хмыкнул, но девушка оставила этот жест без внимания. — Главная героиня похожа на тебя, — ответил он на вопрос. — Не думаю, — начала было она, но её остановила приподнятая бровь Теодора. — Целеустремлённая, хитрая и смелая женщина. Скарлетт умна, она знает, что и как сказать, как растопить мужское сердце. Кокетка, наследница богатого поместья, окружённая любовью и заботой родителей и многочисленных слуг. Умело манипулирует. Конечно, слишком опрометчиво поступила, выбрав в мужья Чарльза. Но даже это послужило ей во благо. Гамильтон был богат и вежлив и всегда учтиво и с заботой относился к жене. И, говоря, что ты на неё похожа, именно эти черты я и выделяю. — Не скажу, что Скарлетт моя любимая героиня. У нас, несомненно, есть схожие черты. А еще мне нравится, как она повзрослела, вернувшись в Тару... — Тише, — Теодор её прервал. — Я до этого еще не дошел. Скарлетт только отправилась в Атланту после смерти мужа. — О-о-о, — протянула, — ну, тебе предстоит много интересных моментов. Жду не дождусь, чтобы обсудить с тобой.

***

2 октября

Ради сохранения своего рассудка он свел прикосновения к Кетрин и поцелуи к минимуму, чем, конечно, она была недовольна. Девушка на совместных уроках как бы «случайно» касалась его, слишком надолго задерживая руку. Дразнила, наклоняясь ближе, отчего теплое дыхание щекотало кожу. Кетрин осознавала свою соблазнительность и умело этим пользовалась, но не ожидала, что столкнется с каменной плитой принципиальности. — Кей-ти, — игриво окликнул её, когда она разговаривала с Гермионой. Девушка повернулась, на щеках горел румянец. — Гермиона, — кивнул, приветствуя. — Привет, Теодор. — Ты не возражаешь, если я похищу эту рыжую ведьму? — Нет, — смущенно ответила. — Пошли, — протянул руку девушке, и та, взявшись, последовала за ним. — Куда мы? — он подвел её к лестнице. — Узнаешь, — прыгнул на ступеньки, спускаясь. — Аккуратно, — притормозил. — Пятая западает. — Я знаю. — И тем не менее наступаешь, — поддел её, догадываясь, что прошлый раз был неслучайным. Девушка прикусила язык, не сумев найти подходящий ответ. Они достигли первого этажа. Повел по закрытой части, где давно не было уроков и где Теодор любил покурить. Благо домовые эльфы убирали все «улики». Открыл дверь в небольшой кабинет, где несколько парт стояли друг на друге, паутинки украшали люстры и углы комнаты, а пыль толстым слоем покрывала все поверхности. Где большие окна находились под самым потолком. Кетрин чихнула и почесала костяшкой указательного пальца нос. — Будь здорова. — Зачем мы здесь? — Я думал над твоим предложением. — Каким предложением? — свела брови к переносице. — Я обратился к Макгонагалл, — продолжил Тео, — с просьбой позволить мне заниматься внеклассными проектами. Рассказал о некоторых идеях. И она дала добро, выделив этот класс, — провел рукой в воздухе. — И что ты собираешься делать? — он достал из мантии знакомый дневник, пролистал пожелтевшие страницы, находя нужный чертёж, развернул и показал девушке. Продолговатая туба, состоящая из двух составляющих: крышки и полого цилиндра, вдоль которого выгранены руны. — Мама примерно описала, как оно должно работать. — Что-то наподобие Ящика Пандоры? — он поднял вопросительный взгляд на девушку. — Ну, Ящик Пандоры. Артефакт из древнегреческой мифологии, в котором хранились проклятия, если открыть крышку, чума и болезни захватят мир, — прояснила девушка. — Ну, что-то вроде этого. Наверное, — мотнул головой. — Принцип прост, но сложен в исполнении. Внутрь можно поместить любое проклятье или заклинание, а затем использовать в любой момент. Например, если нет палочки. — Например, внутрь можно поместить патронус? И выпустить его, если рядом есть дементоры. Очень сложно создать светлое заклинание вблизи с темными существами рядом. — Да, именно, — согласился Нотт. — Я думаю, мы можем создать прототип, — запустил руку в волнистые волосы, перебрасывая локоны на другую сторону. — А впоследствии, может, даже улучшим его. — Да, думаю, мы можем.

***

8 октября.

Они долго спорили о материале, который стоит использовать. Отмели осмий, иридий и платину из-за тяжести. Вольфрам, хоть и прочный, но самый тугоплавкий из металлов. Медь и алюминий — хорошие проводники, была вероятность, что сильное заклинание разрушит металлическую оболочку, несмотря на руны. Уран и радий были небезопасны. После исследований и нескольких неудачных попыток выбрали рений. — Как идет книга? — спросила Кетрин, спустя долгие минуты тишины. Теодор аккуратно выводил палочкой руны вдоль ободка на тубе. Он замер, положил палочку на стол, глазам требовался отдых. После загруженного учебного дня он вернулся в класс, продолжая заниматься проектом, а гравировка требовала усидчивости. Они поняли, что Миссис Нотт указала не все руны, поэтому вечерами искали подходящие, шелестя страницы талмудов. На удивление, они хорошо сработались, девушка точно знала, когда надо подбодрить его беседами, а когда промолчать. Она так же, как и он, с головой окуналась в работу, не замечая, как летит время, а затем под покровом ночи они возвращались в спальни, избегая встречи с Филчом. Он чувствовал детский восторг, прячась в нишах, притаив дыхание, пока завхоз проходил мимо, не замечая их. А утром, стоя в общей гостиной, такая румяная и бодрая, будто проспала больше четырех часов, она давала и ему пузырек с зельем. Теодор никогда не состоял в отношениях, и ему казалось, что это будет невероятно сложным испытанием — постоянно помнить и заботиться о чужих интересах. А также отстаивать свое право заниматься исследованиями. Но всё оказалось просто, ему самому хотелось целовать розовые щечки, когда радость переполняла его, обсуждать с ней новости и книги, держать за руку под взглядами толпы, делать вместе домашнюю работу, легко подшучивая, если она делала ошибки. А она так внимательно, с большим интересом слушала его. Ему нравилось опускать голову на её колени, читать, пока она перебирает волосы, накручивая на палец, правда в те моменты он едва осиливал страницу, просто наслаждаясь приятным ощущением. Стоило только увидеть Кетрин, как грудь наполнялась теплом. Хотя Теодор и понимал, что не стоит влюбляться, но сердце его не слушалось. Кетрин была такой теплой, живой, отзывчивой. Такой идеальной для него, что в голове возникала мысль о нереальности происходящего. — Не так быстро, как хотелось бы. — И где ты сейчас? — Янки пробили оборону Атланты и уже наступают. — О, ты охватил большой период. И как тебе Ретт Батлер? — Ха, — смешок вырвался, — он интересный персонаж. Я бы сказал, что и с ним у тебя очень много точек соприкосновения, Кетрин. Капитан не боится общественного мнения, действует смело и говорит, что хочет. Он бросает вызов всему миру. Резок, обстоятелен и хитёр. — О, Тео, ты сравнил меня уже со всеми. Но я не во всём такая смелая и резкая, как капитан. А ещё знаю, когда стоит прикусить язык. Несомненно, он умеет заводить хорошие знакомства, но так же без сожаления разрывает отношения с людьми из своего круга. — Ну, а ты бы мило улыбалась, если бы люди высказывали мнение не схожее с твоим. Кетрин, я знаю, что ты не воздерживаешься в своих высказываниях. — Только если знаю, что это сойдет мне с рук. Если мне надо будет прикинуться глупой и послушной, то так и будет. — Тогда ты права, говоря, что не такая храбрая, как капитан. Он вернулся к рунам, но Кетрин вновь отвлекла его. — Как думаешь, кто победит? — её вопрос застал его врасплох. Он знал, что она спрашивает про войну конфедератов и янки, а не про назревающую между темными чистокровными волшебниками и приверженцами магглорожденных. — Я знаю историю, Кетрин. Я посещал уроки Чарити Бербидж, — девушка прищурила янтарные глазки, пытаясь вспомнить кто это. — Я посещал маггловедение. Янки выиграют, рабство отменят. — А здесь? — голос звучал тихо в пустом кабинете. — Кто победит? — За всю историю редко случалось, чтобы тиран завладевал властью надолго, — ответил. Девушка громко выдохнула, будто именно такой ответ и надеялась услышать. Приоткрыла рот, опуская взгляд на его губы. Он знал, что она хочет, чтобы он поцелуем скрепил свое мнение, чтобы доказал, что его не волнует чистота крови и все те принципы, что он впитал с молоком матери. Он не целовал её по-настоящему с той вечеринки, даже несмотря на то, что хотел этого каждый день. — Кей-ти, — растянул имя и опустился на спинку стула. — Ты помнишь правила — никаких поцелуев, пока мы занимаемся. — Ну почему? — Потому что ты и так путаешь мои мысли. — Мне надоели твои правила, — заявила чуть громче. — Ты на них уже согласилась. — Я передумала, — девушка поднялась со стула, намереваясь покинуть кабинет, он знал, что это очередная показная сцена и не должен был вестись. Не должен был. Но правая рука сама схватила её запястье, удерживая на месте. — Прекрати, — обратился, глядя в её глаза. — Ты убиваешь меня. Я и так переступил через многое ради тебя. — Например? — вскинула голову. — Переступил через свои чистокровные взгляды, — произнесла осудительным тоном. — Например, — проделал круговое движение большим пальцем по гороховидной кости. — А также закрыл глаза на твое эксцентричное поведение. Ты прекрасно знаешь, что для меня отношения — это новый опыт, я не привык беспокоиться за кого-то рядом. Кетрин опустила подбородок, принимая его слова. — Хорошо. Я понимаю тебя, и ты пойми меня. Мне это нужно. — Поцелуи? — вскрикнул чуть громче, будто это казалось ему смешным. — Мне не хватает тебя. В физическом плане. Это звучит странно, — щеки чуть заалели, это были редкие моменты, когда удавалось смутить её. — Не пойми неправильно, но я правда нуждаюсь в прикосновениях. — Мне казалось у нас и так достаточно контакта. Мы почти всегда рядом. — Я же говорю, дело в физическом плане, да будь мы хоть всё время вместе, мы почти не касаемся друг друга, — сглотнув комок, призналась. — Я человек тактильный. Она сделала шаг вперед, опускаясь на его сжатые колени. Теодор задержал дыхание, маленькие иголки наполняли грудь. Она была слишком близко, такая горячая, он опустил руку на оголенный участок ноги. Кетрин положила ладошки на легкую щетину, большими пальцами провела по щекам вперед-назад, внимательно глядя на него. Закрыл глаза. Горячий воск заполнил внутренности, воздух казался слишком густым. Он потерял нить мыслей, снова. Аромат роз пьянил. Она с ним. Такая реальная, податливая и теплая. Его. Он усилил хватку, сжимая часть бедра. Девушка негромко вскрикнула, заставив открыть глаза. Щеки теперь пылали, а на него устремились янтарные блюдца, наполненные нежностью. Она замерла, ожидая его действий. Её покорность вскружила голову. Каким бы не гнущимся прутом ни была бы Кетрин, сейчас в его руках, она словно воск. Руки поднялись до талии, придвинулись ближе, грудь к груди, вырывая вздох с её приоткрытых губ. Вот она, грань, которую он так легко перешагнул. Совсем не в стиле аристократа. Качнул бедрами, вызывая стон. Напряжение росло. Он был близок к тому, чтобы кончить. Теодор поцеловал её. Жадно, больше не сдерживая себя, шаря языком. Опустился на шею, пробуя солоновато-молочный вкус кожи, присасываясь. Зубы сомкнулись на светлой плоти, будто он собирался оторвать от неё частичку. Она громко вскрикнула, но не отодвинулась. Зато это немного отрезвило Теодора. Он облокотился обратно на спинку стула, оставляя расстояние между ними. На шее виднелся розовый влажный след и отпечатки зубов. Пальцами прошелся, разглаживая. — Тебе стоит не забывать, кто ты. Приличные девушки так себя не ведут, — голос звучал низко, будто и не принадлежал ему.

***

12 Октября

После того дня в кабинете они расширили границы. Теперь работа над проектом шла медленнее, мысли блуждали слишком далеко от книг, он только и думал о том, что может с ней делать. Знал, что стоит положить руку чуть выше, приподнять юбку, и она не будет сопротивляться. Она была такой распутной. Но только с ним. На других Кетрин даже не смотрела, и это так возбуждало. Пробуждало животное нутро. Теодор любил контроль, и Кетрин собственноручно передала поводья их повозки под названием «отношения» в его руки. В середине октября пришло время официального первого похода в Хогсмид. Старшекурсникам время от времени разрешено было покидать пределы замка с разрешением директора, если на то была необходимость. В день похода был сильный ветер, хлестал дождь. У дубовых входных дверей, как всегда стоял Филч и проверял по списку, кому разрешено пойти в Хогсмид. Сегодня этот процесс растянулся даже дольше обычного, потому что старый завхоз проверял и перепроверял каждого выходящего Детектором лжи, пытаясь обнаружить темные артефакты. Прогулка до Хогсмида оказалась малоприятной. Кетрин обмоталась зеленым шарфом до самых глаз; та часть лица, которая осталась не прикрыта, быстро порозовела от холода, а в ресницах застревали узорчатые снежинки. По всей дороге в деревню виднелись ученики, сгибавшиеся под напором безжалостного ветра. Теодор, сжимая руку девушки, опустил её в глубокий карман своей мантии. Первым делом они направились в «Сладкое королевство», Тео приобрел кулек медовых ирисок и другие тянучки и леденцы. Они взяли по стакану горячего шоколада, с трудом найдя место в переполненном магазине. Это даже походило на нормальное свидание. Почти. — Янки захватили город, — сказал Теодор. Сначала ему показалось, что девушка не услышала его из-за суматохи вокруг, но она кивнула. — Мистер Ретт повел себя героически, нашел повозку и лошадь и, несмотря на опасность, отправился в бега, — продолжил. — А потом повел себя отвратительно. — Я еще не дошел до этого, — отпил горячей жидкости, пытаясь найти подходящую тему, но она сделала это раньше. — Думаю, стоит использовать заклинание пузыря, поместив сначала заклинание туда и только потом в тубу. — Да, стоит попробовать. Флер использовала подобное во время Турнира Трех Волшебников. — Второе испытание, верно? — Да. Почему ты тогда не приехала? — Они ведь брали только тех, кто может принять участие. Я не подходила по возрасту. — А если бы не это. Приняла бы участие в состязании? — Нет. Это глупо подвергать себя большой опасности. И на мне не красно-золотой, — он улыбнулся. — Но я бы хотела посетить Хогвартс в то время. Возможно, перевелась бы раньше, — перебросила распущенные волосы на другую сторону. — И раньше бы свела меня с ума, — это замечание заставило губы девушки преобразиться в улыбке. Допив, они решили отправиться в Хогвартс сквозь усиливающийся дождь, не терпелось закончить проект. — Думаю, ещё два-три дня и мы сможем его протестировать. Я вчера нашел последнюю руну, которая хорошо сработает с остальными. — И как мы это назовём? — Кхм, — прочистил горло, которое слегка першило из-за того, что приходилось говорить чуть громче обычного из-за шума вокруг. — Я думал с этим решено. «Ящик Пандоры». — Да, это отлично, — они вышли на дорожку, ведущую к замку. Здесь мокрый снег летел ещё гуще. Они замерли, услышав пронзительный женский крик. Подняв головы вверх, на фоне серого неба увидели черное пятно, в очертаниях которого узнавалась Кэти Белл. Ветер бешено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закрыты, а лицо застыло без всякого выражения. Она выглядела жутко, словно тряпичная кукла, подвешенная за веревки. Теодор опустив взгляд, заметил рядом с Лианной Золотое Трио, столкнувшись с потерянным взглядом Поттера. Поднявшись на шесть футов над землей, фигура снова привлекла внимание, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза её распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, причиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не переставая. Лианна в унисон завыла, всё смешалось в единую какофонию звуков, словно вой банши. Гарри, Рон и Гермиона бросились на помощь. Гарри, подпрыгнув, схватился за ногу и потянул Кэти, тут она рухнула прямо на ребят. Гарри и Рон успели ее подхватить, но она так билась и корчилась, что они едва могли её удержать. Тогда они опустили её на землю, вдавив в мягкий снег. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала. Кетрин сжимала руку Теодора, не решаясь сделать ни шагу. — Никуда не уходите! — заорал Поттер, перекрикивая воющий ветер. — Я пойду позову на помощь! Он бегом помчался к школе, оставив друзей, которые безуспешно пытались успокоить девушку, кувыркаясь по снегу. Кетрин достала палочку, рука чуть дрогнула, но твердым голосом произнесла. — Остолбеней, — и Кэти замерла, выглядя болезненно-мертвой, снежинки, оседая на лице, таяли, оставляя влажные следы. Гермиона подняла вопросительный взгляд, собираясь сказать что-то Кетрин, но не нашла подходящих слов, когда к ним подбежал Хагрид. — А ну отойдите! — крикнул он. — Дайте я посмотрю! — С ней что-то сделалось, — всхлипывала Лианна. — Я не понимаю, что это... Секунду Хагрид смотрел на Кэти, потом, не говоря ни слова, наклонился, поднял обездвиженное тело на руки и бегом кинулся к замку. — Зачем ты её оглушила? — яростно спросил Рон спустя несколько минут тяжелой тишины. — Чтобы она не страдала, идиот. — Рон, — Гермиона дернула друга за руку, соглашаясь, что это было верным решением. — Как это произошло? — спросила она у Лианны. — Это случилось, когда пакет порвался, — всхлипнула девушка, показывая валяющийся на земле промокший насквозь пакет из оберточной бумаги. Её плач начал раздражать Тео. Бумага разодралась, сквозь дыру поблескивало что-то зеленоватое. Рон наклонился и потянулся к свертку, но Гарри перехватил его руку и оттащил Рона назад. — Не трогай! Гарри присел на корточки. Из разорванного пакета выглядывало старинное ожерелье с опалами. — Я это видел раньше, — сказал Гарри, внимательно рассматривая украшение. — Сто лет назад в витрине у «Горбина и Бэрка». На этикетке было написано, что оно проклято. Наверное, Кэти к нему прикоснулась. — Он задрал голову и посмотрел на Лианну, которую била дрожь. — Откуда эта дрянь у Кэти? — Да мы из-за этого и заспорили! Она пошла в туалет в «Трех метлах», а вернулась с пакетом в руках. Сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе, а ее попросили передать. И говорила как-то странно... Господи, вот ужас-то, на ней, наверное, было заклятие Империус, а я и не сообразила! Лианна снова затряслась от рыданий. Гермиона ласково погладила её по плечу. Теодор хотел уйти, оставить это сопливое общество, но Кетрин, всё ещё сжимающая руку, не давала сделать ни шагу. — Лианна, она не говорила, кто ей это дал? — Нет... Не захотела сказать... А я ей сказала, что она дурочка и что не надо нести это в школу, а она не хотела меня слушать и... И я стала отнимать это у нее, и... и... и... Рассказ Лианны перешел в жалобный вопль. Гарри поколебался, потом размотал шарф и, не обращая внимания на судорожный вздох Рона, аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли. — Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он. — Пора, — произнес Теодор, решив покинуть их сборище, не желая столкнуться с администрацией, и Кетрин подчинилась. Но с расстоянием в несколько футов за ними последовали остальные. Он уже разглядел очертание замка сквозь белую пелену, когда услышал слова Поттера, которые заставили его остановиться: — Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Малфоя с его папочкой и видел, как Малфой его разглядывал. Вот что он покупал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспомнил про это ожерелье и пошел туда за ним! — Как ты смеешь разбрасываться такими необоснованными обвинениями, Поттер? — прокричал он. Кетрин стиснула его ладонь, пытаясь остудить пыл, но это не помогало. — Я лишь говорю, что видел. — Тогда, кажется, тебе нужны новые очки. Проклятье ученицы — серьезное обвинение. Которое не может быть основано на твоих догадках. Слизеринцы всегда защищают друг друга, несмотря ни на что. «Драко же не мог так поступить? Нет. Определенно, нет». Поттер собирался сказать что-то ещё, но их прервал Рон: — Макгонагалл! — предостерегающе произнес он. Гарри поднял глаза. Навстречу им с каменных ступеней у входа в Хогвартс сбежала профессор Макгонагалл, не обращая внимания на летящие хлопья мокрого снега. — Хагрид говорит, вы видели, что случилось с Кэти Белл... Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Все, — предостерегающе предупредила она, заметив, как Нотт собирался отдалиться. — Что это у вас в руках, Поттер? — Это та штука, которую она потрогала, — ответил Гарри. — Боже милосердный! — ужаснулась профессор Макгонагалл, забирая у Гарри ожерелье. — Но мы ничего не знаем, — попытался извернуться Тео, прежде чем, на удивление, тихая Кетрин успела что-то сказать. — Вот это вы мне и расскажете, — данный тон не допускал пререканий. Развернувшись, профессор повела за собой учеников. — Нет, нет, Филч, они со мной! — прибавила она торопливо, поскольку Филч уже ковылял к ним через вестибюль с Детектором лжи на изготовку. — Отнесите это ожерелье профессору Снейпу как можно скорее, только смотрите не трогайте его! Ни в коем случае не разворачивайте шарф! Ученики поднялись за профессором Макгонагалл в ее кабинет. Заляпанные мокрым снегом окна дребезжали под ударами ветра, в комнате было зябко, хотя в камине потрескивал огонь. Декан гриффиндора закрыла за собой дверь, обошла вокруг письменного стола и встала лицом к ним и продолжавшей безудержно всхлипывать Лианне. — Итак, — отрывисто спросила она, — что произошло? Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трех метлах» и вернулась со свертком, на котором не было никаких надписей, при этом вела себя странно, как они заспорили, нужно ли передавать неизвестные предметы неизвестно от кого, как начали тянуть сверток каждая к себе и бумага порвалась. Тут Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться. — Ну, хорошо, — довольно мягко сказала профессор Макгонагалл, — ступайте в больничное крыло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокоительное. Когда Лианна ушла, преподаватель повернулась к остальным, заметив, как держалась особняком пара слизеринцев. — Что случилось, когда Кэти прикоснулась к ожерелью? — Она поднялась в воздух, — сказал Гарри, прежде чем Рон и Гермиона успели заговорить. — А потом начала кричать и упала на землю. — А Кетрин кинула в неё оглушающее, — наябедничал Рон. — Ну, ты же не смог ничего придумать, чтобы её успокоить, гений, — вмешалась Кетрин, и в голосе было так много яда. — Успокойтесь. Я считаю, что мисс Блэкбери поступила верно, — заключила декан. — Простите, профессор, можно мне поговорить с Дамблдором? — вмешался Поттер, который рассматривал носки туфель. — Директора не будет в школе до понедельника, Гарри, — сказала профессор Макгонагалл, явно удивленная его просьбой. — Не будет в школе? — возмутился Поттер. — Да, Поттер, не будет! — резко ответила профессор Макгонагалл. — Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужасного происшествия! Долю секунды Гарри молчал, не зная, на что решиться. — Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, профессор. — Ради Мерлина, прикуси свой язык, — снова предупредил его Нотт, готовый стать спиной за своего друга. — Это очень серьезное обвинение, Поттер, — сказала профессор Макгонагалл после короткого молчания. — У вас есть доказательства? — Нет, — сказал Гарри, — но... — Тогда, я, пожалуй, соглашусь с мистером Ноттом, вам не стоит разбрасываться обвинениями, Поттер. И кроме того, — сказала она, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде. Теодор довольно хмыкнул, радуясь, что декан в первый раз приняла сторону враждующего факультета. — Откуда вы знаете, профессор? — Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Однако спасибо, что поделились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери, — а сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувствует себя Кэти Белл. Всего хорошего. Она открыла перед ними дверь. — Мистер Нотт, надеюсь, вы сегодня сможете продемонстрировать свои наработки? — Конечно, профессор. — Тогда до вечера. Делать нечего — все один за другим молча вышли в коридор. И прежде чем Поттер успел бы сказать еще хоть что-то, они с Кетрин поспешили на первый этаж.

***

— Ты же не думаешь, что это Драко? — спросила девушка, когда Теодор немного остыл. — Нет, — слишком резко ответил. Теодор достал пачку сигарет из кармана мантии, зажав губами фильтр, поджег кончик. Первый клуб серого дыма вырвался наружу. Кетрин сморщила носик, сев на подоконник. — Это же не его задание? — резко спросила, заставив Тео замереть. — О чем ты? — Ну, задание от Волан-де-Морта, — тише добавила девушка. Он настороженно посмотрел на неё, будто увидел впервые. Дым, окружающий их, казался слишком едким. — Что ты такое говоришь? — Я знаю, что Драко Пожиратель, — Теодор стремительно сократил между ними расстояние, глаза шарили по красивому лицо, пытаясь найти объяснения. — Да, ладно, Тео, я не тупая. — Ты ничего не знаешь, — очередная спасительная затяжка в попытке снять напряжение. — Ты не должна ничего знать, — не должна. Девушка прижалась к стеклу спиной. — Кого ты пытаешься защитить? — руки легли на щеки в привычном жесте, большими пальцами провела по легкой небритости, он прикрыл глаза, наслаждаясь. Да, это определенно лучше губительного никотина. — Ты не должна была об этом знать, — губы едва шевелились. — Но я знаю. Скажи мне, что это не его задание, — пальцы прошлись между бровями, по подбородку. Сигарета тлела между пальцами, пара серых крупиц упала на кожу. — Это не его задание. — А в чем его задание? — он открыл глаза. Чертовка вила из него нитки. — Это не мой секрет, чтобы его выбалтывать, — отодвинулся, поднес к губам окурок, сделал последнюю затяжку, прежде чем потушить об парту. Надо будет убрать следы перед приходом Макгонагалл. Кетрин скривила губы, ей это не понравилось. — Хорошо, ты прав, — слишком легко согласилась. — От тебя невозможно ничего утаить. — Да, — спрыгнула с подоконника. — Надо подготовиться к приходу Макгонагалл.