...И с тех пор эта рана не заживала.

      Не став допивать чай, монстр двинулся в выходу, снимая левой рукой свою старую побитую временем куртку, уже на улице накидывая на плечи, просовывая руки в рукава, сразу же согреваясь после пары секунд на морозе… Говорят, такой скачок с тепла на холод, и вновь в тепло — губит здоровье… Хотя, будем честны, Сансу давно всё равно на свой хронический кашель, без которого ему станет очень непривычно до такой степени, что тот умышленно решит обваляться в снегу без какой-либо одежды, за тем прыгнуть в ледяную реку и съесть тонны снега, дабы это неприятное чувство в бронхах вернулось, делая его, и без того от природы, грубый голос более пугающим… Не мог он без проблем — скучно.       Вздрогнув от мыслей о том, что однажды брат будет корить его и за то, что голос звучал как у маленького мальчика, которому отказали в мороженом, Санс расстегнул куртку, машинально поправляя, некогда золотой, горчичного цвета мех, испачканный то ли от подснежной грязи, после того, как милый братик отчитал его за очередную мелочь, да так, что весь город на ушах стоял, то ли из-за отсутствия стирки на протяжении долгих лет… Хотя можно легко объединить эти два факта, и получить очередной повод сбежать от террана, который, собственно, и мог пару раз втащить за грязь на одежде (пусть уже и устал это делать, так что просто игнорировал).       Монстр не имел сил на телепортацию — тело сейчас потребляло уж слишком много энергии для регенерацию новых ран, и лишняя трата магии стала бы губительной… Скажем, это как срывать струп на ране — ничем не поможет, а инфекцию новую занесешь. А прогулка была бы хорошей разминкой для старых косточек… Да и давно скелет не гулял по городу, и путь к станции, лежащий через весь городок и треть леса были в помощь.       Не только Санс питал интерес к быту монстров — толпа серых зевак часто смотрела в след монстру, шепчась о чём-то. Иногда это было сожаление, иногда насмешки… И сейчас, слушая болтовню за спиной, мужчина в который раз закатывал глаза: — Тупицы… — Бубнел герой, не сильно тихо, дабы те, мимо кого он проходил, слышали, но и не столь громко, чтобы вызвать лишний повод одного из этих жестоких существ накинуться с разборками.       Ему хотелось зайти в свой любимый бар, как ни как, дома перекусить он не захотел, но от планов о перекусе снова стало тошно, так что, опустив глаза в тропинку, монстр спокойно продолжил путь, отрубаясь ментально, сокращая таким образом время до поста, который, честно говоря, уже стал ему как зона покоя — когда Санс там, Папс одобрительно «гладил своего питомца по головушке», от прикосновений которого, честно говоря, хотелось вилять хвостом, быть ему… Ну, или же в очередной раз извиваться в бурном ручье удовольствия, хрипя стонами его имя, забывая про настоящую жестокость натуры, на которую тот способен, пока не Желает старшего…       Без пятнадцать девять, и он на нужном месте… Всего? Санс думал, что путь по времени занял минимум пол часа, его-то тихим ходом… Был ли он реально удивлен такой скоростью? Ну что вы… Не знаете этого монстра? Ему просто было обидно, что придётся сидеть на пол часа предполагаемого времени больше.       Удобно устроившись на старом месте, не настраивая себя на какой-то экшен сегодня, Санс достал из своего тайника пару бутылочек излюбленного соуса, смешанным 3 к 1-му с коктейлем разных горячительных, одну из которых закопал наполовину в снег, позади станции, остывать, а на вторую, к сожалению, тёплую, принялся налегать в спокойном темпе, выискивая в списке игр то, что может скоротать долгие часы, как ни как, интернет тут не ловил, как и связь, и только одна игрушка была достойна внимания Самого Великого На Этом Посту, И Только Здесь, Санса. Всё просто — просто пытайся поставить качающиеся прямоугольники так, чтобы они образовывали башенку, крепкую и непоколебимую. Никого она здесь не напоминает... Это было утверждение.       Снова думаешь о том, что было бы, стать тебе тем самым Королевским Гвардейцем, от дыхания которого все разбегаются? Снова пишешь в своей голове сюжеты, где не тебя гнобят, а ты всеми тут помыкаешь, где не тебя бьют ногами, ломая рёбра и оставляя незаживающие шрамы? Где не тебя насилуют против твоей воли. Окстись, грешник, ты закопал все пути в счастливое будущее… Однажды у тебя был выбор, когда милый парень — такой же, как ты, звал к себе, в лучшую жизнь, но ты отказал… Ты, Санс, из тех парней, кто не готов принимать помощь — идиот, жертва… Как там тебя ещё называл любимый братик?       Санс встряхнул головой, понимая, что уснул… Он уснул, и никто даже за это время не проходил мимо, проверяя его? Судя по освещению, точнее, нарастающей темноте, уже было точно за шесть вечера, значит, рабочий день подошёл к концу. Мужчина постарался включить телефон, проверить время, но так как тот был полным неудачником, телефон показал проклятый значок разряженной батареи, который хотелось видеть меньше всего в сие прекрасный момент…       Нервно допив остатки напитка, от которого, честно говоря, уже свозило, Санс осмотрелся по сторонам, так же обращая внимание на тропинку, на которой были ямки от сапог, или ботинок, понять было невозможно — вечерняя вьюга, привычная для этих мест, почти сровняла снег ровным слоем, и может быть это были его старые следы, а может Папс и приходил, но по странной причине не стал будить… Было лень? Да нет… Это же Папайрус! Ему не будет лень в лишний раз вставить по самые рёбра за «отлынивание от работы». Выкинув бутылку куда-то за себя, удачно попадая по зарытой, скелет принял решение двигаться потихоньку домой, пока метель не разыгралась до уровня «я сделаю из тебя сугроб, который все будут принимать за сугроб, а не пропавшего Санса, если тебя вообще искать будут». Увы, определять по шишкам время Санс не умел, так что забил на свои размышление о том, сколько же он спал, и двинулся по старой тропинке, на интуицию, к городу.       Заворот… Ещё поворот… Налево, направо… Распутье… Стоп, он ужен был здесь! Да, вот его следы, немного заметённые, но его свежие следы. Может пойти другим путём? А какой был прошлый? Где знакомые камень? Почему деревья сгустились… А откуда он пришел?! Помните, что он неудачник? Так вот, кое кто не особо им был, ибо кое-что удачно сделал — заблудился в месте, которое знал уже как лет 5! — Ну класс… — на выдохе судорожно простонал монстр, поворачиваясь вокруг себя на все 360 градусов… Или на 180? Ничего не ясно… — Эй! Есть кто рядом?! — Вопил скелет, думая, что привлечёт внимание…       В ответ лишь эхо, и хруст снега от упавшей шишки в перемешку со свистом вьюги… Кричать во второй раз, увы, он не смог — после холодного напитка и более пяти часов на морозе с полуголыми голенями дали о себе знать, так что после очередной попытки звать на помощь Санс лишь закашлялся, чувствуя, как к горлу подступала душа, не выдерживающая этой боли, но продолжал идти, чувствуя, как растаявший в кроссовках снег становилась льдом, через время снова тая и пробираясь через кости пальцев ног, уже замерзая там, сковывая движения и нанося несерьёзные раны, когда морозная корка ломалась… Может это лишь первые признаки обморожения, а не лёд?       «Ничего… И не из такой задницы выбирался» — пронеслось в мыслях уже озлобленного создания, стоило ногам вновь подкоситься. Так уж вышло, что страх замещался злобой, если речь не шла об очередном разговоре с братом… Вот бы он был рядом — деревья бы сами расступились перед его ликом, в страхе, что тот сожжет ко всем херам этот лес… Но это уж совсем фантастика.       И вот, бродишь по этому лесу, уже падая от поднявшихся сугробов каждые три метра, как столетний монстр кашляешь от минуты движений, задыхаясь от усталости. Куда бы ты ни шёл, деревья лишь сгущались, а вернуться по следам было невозможно — их уже не было, а капюшон не спасал от острых снежинок, большими хлопьями налипая на мех, меняя его цвет на камуфляжный белый… Какая жалость, теперь меньше шансов что тебя, Санс, заметят при поисках даже после метели и таяния… Ты вновь и вновь падаешь на колени, с каждым разом прилагая больше усилий, дабы встать, но в один момент не встаёшь, в очередной раз коря себя, что ничего не можешь, вместо того, чтобы пытаться… Мы тебя понимаем — ты просто устал, и килограммы снега на тебе только мешали что-то предпринять… Ещё раз подаёшь голос, слыша, как продавливается снег где-то там, но твой зов уже не звучит так грозно, даже с этим естественным хрипом. Ты вновь скулишь от жжения холода, говоря себе, что скоро встанешь и продолжишь путь, хотя глазницы давно уже закрыты, а кипящая голова окончательно зарылась в снег… — Кто-нибудь… — Как крик ощущался шёпот самому скелету, не понимающего, что его голос в этой буре как его же бесконечные чувства и просьбы обращаться к нему не как к игрушке — пустой звук…