Long live me

      Она не уверена, как много дней прошло, всё слилось в один поток из усталости, боли, сильной до немеющих пальцев (или дело было не в ней?), головокружения и тошноты, головокружения и тошноты и головокружения и будто весь мир всё вращался и вращался и вращался, как водоворот, затягивая её вглубь и ударяя головой о камни…       Впрочем, то же можно сказать и про её редкие сны, во время тревожной дневной дрёмы.       Она резко толкается руками в землю, в попытке поднять с неё своё тело. Зрение расплывалось, а она вся дрожала в ознобе, в голове был лишь белый шум и одна-единственная мысль: темнеет. Нельзя спать.       Она пытается залезть на ближайшее дерево, но сразу же падает спиной вниз, ударяясь головой и шеей. Она пытается встать снова, но весь мир смешивается, земля и небо меняются местами, а с небес срывается громкий звук. В глазах темнеет. Не спать. Вставай. Но, вопреки вою разума, тело остаётся на земле, прижимаясь спиной к коре, пряча голову и конечности в плащ, как она делала когда-то давно — никогда? — прячась под одеялом от воображаемых монстров. Так, будто это могло помочь ей спрятаться от монстров реальных, в наивной, по-детски глупой надежде. Ей больно, она голодна и устала, она не чувствует рук и лица, она больше ничего не хочет. Она хочет домой. Но её дома здесь нет.       А ведь она только сейчас поняла. Никто не придёт ей на помощь, никто не защитит её здесь, она не дома, она… Она не была дома тринадцать лет. Смерть лишила её дома и умирать было больно. Что, если она умрёт ещё раз и всё начнётся заново? Она снова будет взаперти, она снова будет вещью, ей снова станет гораздо больнее, чем она думала, что возможно? Она не хотела, но так ли много она могла? Нет, совсем не много. Немного, скорее даже. Потому что это она. Маленькая мисс ничтожество, прячущаяся от монстров под одеялом. И ей никто не поможет.

***

      Когда её разум прояснился, от плаща исходил отвратительный запах мокрой шерсти, пробуждающий в её пустом желудке тошноту, а сама она продрогла до костей. Роса покрывала железные наплечники плаща, а она снова могла думать. Недалеко она слышала голоса и странные завывающие звуки, и она поднимается на слабые ноги, чтоб узнать, в чём дело. Когда источник звука, — что-то светящееся и фиолетовое — становится совсем близко, она слышит звук разбитого стекла и растерянный — детский? — вскрик. После этого завывание исчезает, и она видит с другой стороны пустой рамы, из которой только что исходил фиолетовый свет, ребёнка, пускай её мутный разум отмечает, что он выглядит немного странно. Его здесь бросили? Почему?.. Что он сделал? — Привет? — её горло болит и она понимает, что говорит впервые за несколько дней. Она сдерживает приступ сухого кашля, потому что знает, что только повредит себя сильнее. Ребёнок говорит что-то на неизвестном ей языке — Ох… — она протягивает в его сторону руку, а он напуганно делает полшага назад — Всё хорошо… — она старается говорить ласково — Я не причиню тебе зла… — она садится на корточки, всё так же протягивая ему руку — Что ты здесь делаешь, малыш? — пускай она и не получит ответов, она пытается передать дружелюбие интонациями. Вроде, также работает и с собаками?.. — Меня зовут Селеста и я была принцессой. А как зовут тебя, прелесть? — ребёнок делает пару шатких шагов в её сторону. Его волосы длинные, спутанные и светло-розовые. У него странные острые уши, покрытые шерстью, вместо стоп у него копыта и он одет в странного вида тунику из какой-то кожи. Полукровка пиглина — услужливо подсказывает память. В этом возрасте пол можно определить только по первичным признакам, до четырнадцати лет они очень феминны. Ну, ей кажется, что это мальчик — значит, будет мальчик — Ты напоминаешь мне Техноблейда. Я не помню, кто это, но он, вроде, сильный. Знаешь, здесь довольно одиноко. А я думала, что в замке одиноко. Знаешь, мне закрыт вход в любые деревни и тебе тоже, поэтому я возьму тебя с собой. — она мягко бормочет в полубреду, легко прикасаясь к спине подошедшего почти вплотную полукровки пальцами, в имитации объятья, а после осторожно поднимает. Силёнок в ней, конечно, маловато и держать его тяжело, но это поправимо со временем. Как и языковой барьер… Её сонный мозг полон оптимистичными мыслями, когда она, теперь уже с доверчиво жмущимся к ней тёплым гибридом из Незера на руках, продолжает своё путешествие вдоль реки без конечной цели.