Подарок

Прочтя молитву, Алиса собиралась отойти ко сну. Сегодня она наконец-то, впервые за долгое время уснет спокойным и безмятежным сном, не думая о том, что происходит во Франции, не тревожась о матушке, младшем брате и сестрах. На события во Франции она все равно никоим образом повлиять не могла, так стоит ли в таком случае тратить понапрасну слезы, а о ее семье позаботятся. Господин ведь обещал, и он обязательно выполнит свое обещание. Алиса была абсолютно уверена в этом, так же, как и в том, что ничто ей более не грозит. Она вновь дотронулась рукой до своей щеки, вспоминая о прикосновении герцога Бедфорда. Оно было… приятным? Да, ей нравилось ощущать прикосновение его теплых пальцев на своей щеке и признаться честно, она и сама была бы не против к нему прикоснуться, дотронуться до лица, коротко стриженных блестящих волос… Алиса не могла отрицать того, что монсеньор Бедфорд был весьма привлекательным мужчиной, и… неужели он ей нравится? Она улыбнулась при этой мысли и прикрыла глаза. Не время придаваться странным и неуместным рассуждениям, настала пора спокойного сна. Но, кажется у Господа были совсем иные планы по этому поводу, как только Алиса почувствовала, что ее веки тяжелеют и смежаются, а сама она засыпает, в комнату кто-то вошел. Тот, кто ступал почти бесшумно и неслышно. Быть может, это сон, и ей лишь чудится? А быть может, это господин вновь пришел к ней? Что же ему надо в такое позднее время? Но, что бы ему ни было нужно… — Господин… — чуть слышно спросила Алиса, — Монсеньор Бедфорд? — Да, это господин. Но только не монсеньор Бедфорд, — Алиса услышала насмешливый голос, но голос этот принадлежал вовсе не ее господину. Голос Джона Бедфорда она бы узнала. Голос, который тревожил и волновал ее сердце. Нет, это был кто-то другой. Господи, но кто же? Кто пришел к ней в столь поздний час, и зачем? Широко распахнув глаза и прогоняя остатки так и не пришедшего сна, Алиса резко вскочила с кровати. Перед ней стоял красивый, молодой мужчина, держащий в руке свечу. Его длинные пальцы были унизаны дорогими перстнями. Внезапно, она осознала кто именно перед ней — это несомненно, был младший брат монсеньора — Хамфри Ланкастер, герцог Глостер. Но зачем он пришел к ней? Что же ей теперь делать и как реагировать на появление монсеньора Глостера? — Монсеньор… Глостер? — Алиса была смущена и напугана, к тому же из одежды на ней была лишь ночная сорочка, — Простите… я не одета… — Этого и не нужно, sweetheart, — усмехнулся Хамфри, — Ты ждала Джона? — Нет… вовсе нет, монсеньор… Я не ждала… — покраснела Алиса. Теперь она явственно почувствовала опасность, исходящую от брата ее господина. Неужто он желает ее обесчестить? — Так значит, Джон не приходит к тебе по ночам… — задумался Хамфри, — он сказал, что еще не испил французского вина. Но, скорее всего, обманул меня, — он сделал шаг навстречу Алисе, протянул руку и очертил указательным пальцем контуры ее красивых губ. — Монсеньор. Прошу Вас… — из глаз Алисы брызнули слезы. Никто не поможет ей, кому нужны страдания простой служанки? Даже, если она станет кричать, никто не услышит, либо сделает вид, что не слышит. — Мы можем неплохо провести время и без моего братца, раз уж он не почтил свою французскую пленницу вниманием этой ночью, — рассмеялся Хамфри и неожиданно сильно сжал Алису в объятиях. Ее глаза расширились от ужаса, теперь она поняла, что пропала. Казалось, выхода из этого ужасного положения просто не было. — Монсеньор, умоляю! — Алиса попыталась сопротивляться, но руки монсеньора Глостера, казалось были сделаны из стали, а не из человеческой плоти. — Только не говори, что еще не тронута. Все вы так говорите, — он схватил Алису за ворот ночной сорочки и сильно сжал, вероятно, намереваясь разорвать ее, но звук хлопнувшей двери заставил его ослабить хватку. — Отпусти ее. Отпусти немедленно, — Алиса услышала знакомый голос. Ей казалось, что отныне этот голос будет самым любимым для нее, самым желанным. Он означал спасение. Ее господин поможет ей! — Хамфри, ты не понял меня? Убери руки от Элис и уходи. Иди спать, — вошедший в комнату Джон говорил спокойным и ровным, но не терпящим возражения тоном. — Я ничего дурного и не желал, — Хамфри разочарованно вздохнул. Кажется, приятно провести время ему нынче было не суждено, — Не тронул я твой подарок, не волнуйся, братец. Сам им пользуйся, — чуть пошатнувшись, Хамфри развернулся и покинул комнату. — Элис? — Джон подошел к Алисе и обеспокоенно взглянул на нее, — С тобой все в порядке, он ничего дурного не сделал? — Все в порядке, монсеньор… спасибо Вам, — слезы вновь потекли по лицу Алисы. — Не плачь, милая. Все будет хорошо, — Джон осторожно обнял ее, провел рукой по распущенным длинным волосам, — Хамфри слишком много выпил. Он больше не потревожит тебя. И вообще, он скоро уедет. Признаться, он мне всегда надоедал, — усмехнулся Джон. — Сначала я подумала, что это Вы… — сквозь слезы улыбнулась Алиса. На душе стало легко и спокойно. — Что я пришел? А ты бы предпочла, чтобы это был я? — приподнял брови Джон. — Да, монсеньор, — честно ответила Алиса. — Что ж, уже очень поздно… Думаю, всем нам нужен отдых. А ты не бойся, милая. Спи спокойно, — погладив Алису по волосам, Джон склонил голову и поцеловал ее в щеку. Алисе показалось, что прикосновение губ господина еще приятнее, нежели прикосновение его теплых пальцев, и пережитый ужас уступил желанию наконец-то лечь в постель и уснуть глубоким сном.

Лондон, январь 1416 год.

— Так значит, ты не желаешь признавать меня своим королем? — Нет, Ваше Величество, я служу лишь одному королю, и у меня лишь одна Родина, — Карл старался придать своему голосу решительности в разговоре с английским королем Генрихом. Нет, он не боялся его. И в душе понимал, зачем Генрих V пожелал его видеть. Наверняка, не только для разговоров о политике. А быть может, и вовсе не для этого. Карл лишь хотел сохранить остатки своей гордости, своего достоинства. Но возможно ли было добиться этого, находясь в подобном положении. В положении, когда он полностью зависел от своих врагов. Недавно пришло письмо от младшего единокровного братика Жана. Он писал, что клянется освободить его из английского плена, клянется освободить Францию, и верит, что когда-нибудь на земле Франции не останется ни одного англичанина. Бедный, наивный мальчик. Он совсем еще юн, и надежды переполняют его горячее сердце. Увы, Карл уже прекрасно понимал, что далеко не всем надеждам суждено будет сбыться. Хвала Господу, что Бонна и маленькая Жаннет здоровы, и с ними все хорошо. Филипп позаботится о них. Правда, иногда, при мысли о Филиппе у Карла сжималось сердце, дурное предчувствие беспокоило его. Он старался не думать о плохом, отгонять тревожные мысли, занимая свое время чтением и сочинением стихов. Да и Ричард был ласков с ним, внимателен, не позволял тоске поглотить его целиком. Но после Рождества пришло известие от короля. Тот желал видеть Карла, требовал встречи и немедленно. Под охраной, Карл вынужден был отправиться в Лондон. Что сулила ему эта встреча? Карл не верил, что сумеет договориться с королем о выкупе. Генрих вполне ясно дал понять, что не собирается отпускать его из плена даже за огромные деньги. Английский король предложил Карлу признать свою королевскую власть над Францией, и отречься от дяди короля — Карла VI. Быть может, тогда, он подумает об условиях освобождения герцога Орлеанского из плена. Карл знал, что это было лишь игрой. И Генрих знал, что Карл Орлеанский никогда не предаст своего дядю, ведь это означало предательство Родины, своих соратников, вассалов и членов семьи. Нет, он никогда не пойдет на сделку со своей совестью. Он ответил отказом — твердым и решительным. Уж лучше пожизненное заточение в Англии, нежели этот несмываемый позор. — Что ж… Можешь идти, — провожая Карла взглядом, Генрих сузил свои большие карие глаза, затем чуть заметно кивнул молодому человеку, стоявшему неподалеку, в его зале для приемов. Карл не верил, что все закончилось так скоро и король просто отпустит его обратно в Грумбридж. Предчувствие не обмануло его. Не дав Карлу покинуть замок, его путь преградил богато одетый молодой господин, которого он мельком видел, беседуя с Генрихом в большой тронной зале. — Его Величество желает говорить с Вами наедине, милорд, — ледяным тоном сообщил ему господин. — Кто Вы, монсеньор? — спросил Карл, хотя, на самом деле, это его уже совершенно не интересовало. — Томас Монтегю, граф Солсбери, милорд. Вам надлежит пройти со мной, — все тем же холодным тоном ответил молодой человек. — Я пойду с Вами, ежели таков приказ Вашего короля, — грустно усмехнулся Карл. Нынче, у него не было иного выхода, кроме как покорно принять свою судьбу.