Pure Devil

      Квартира оказалась глуха и нема. Либо же Чонгук умело прятался за тишиной. Но Тэхён попытал удачу, отправившись по адресу студии звукозаписи. Хотя совсем не имел никакого плана и заготовленной речи.       Небольшое двухэтажное здание, затерявшееся среди домов и квартир – офис звукозаписи оказался на втором этаже. На первом этаже, за стойкой регистрации сидела девушка администратор.       — Здравствуйте. Чем могу помочь?       — Здравствуйте, я бы хотел… увидеться с другом. Он должен быть сейчас в студии звукозаписи.       — Извините, - радушный взгляд девушки мгновенно сделался настороженным. - У нас не разрешено пропускать посторонних людей. Но вы можете подождать здесь.       — Это очень срочно, - Тэхён положил руки на стойку, удивившись своей же настойчивости. Да, он прекрасно мог дождаться Чона внизу, но где гарантия, что тот не сбежит через чёрный вход? - У него выключен телефон, а мне надо ему кое-что передать.       Девушка замешкалась, поглядывая то в компьютер, то на гостя.       — Мы правда знакомы, - с пущей силой начал доказывать Ким. - Чон Чонгук. Можете у него спросить. Он наверняка… Тэхён умело лгал. Он не знал на сто процентов, здесь ли Чонгук и захочет ли он вообще его видеть. Риск велик, как и ставки всё потерять. Как и гордость Тэхёна, которая кричит бежать из студии. Но этот шаг нужен в первую очередь, чтобы очистить совесть, иначе Тэхёну до конца жизни светит просыпаться по утрам и корить за собственные поступки. Хотя бы попытаться, а результат – зависит уже от обстоятельств.       — Вопрос очень срочный. Дело жизни и смерти.       — Ладно, - администраторша огляделась по сторонам и просунула Тэхёну пластиковую карточку на шнурке. - Но возьмите проходной гостя. Второй этаж, самая последняя дверь окло окна. Только будьте тише.       — Само собой.       Тэхён, не помня как, вероятно в спешке и полузабытье, добрался до кабинета. Из-за железной двери ни единого звука не доносилось. Рука так и не могла отворить дверь, взявшись за ручку.       — Вы к продюсеру? – голос заставил Тэ вздрогнуть и обернуться. Какой-то парень стоял и приветливо улыбался. На его груди красовался бейджик с именем. – Я ассистент продюсера. Ну на самом деле пока стажёр, но мечу в ассистенты. Так вы —       — Я пришёл к другу.       — А-а, к Чонгуку? Послушать или у вас встреча? Он у нас здесь звезда. Всем офисом сбегаемся, чтобы послушать. Поёт так, что от удовольствия умереть можно, а хочет быть продюсером. Ну не глупо ли? Ой, простите, я много говорю, - парень поправил очки на переносице и застенчиво улыбнулся.       — А мне можно зайти? Я не помешаю?       — Не-ет, сонбэ уже привык к тому, что во время репетиций Чонгука – студия как проходной двор. Просто не отвлекайте его от работы.       Стажёр открыл дверь, заходя первым, а следом прокрался Тэхён. За огромным столом сидел грозной тучей мужчина в капюшоне. Перед ним пара мониторов с программой записи голоса и гигансткий пульт с множеством кнопок и бегунков. Буквально с порога взгляд упирался в стекло, за которым небольшой райский закуток всех певцов и артистов – звукоизоляционная комната. Чонгук на пару с микрофоном находился по ту сторону стекла под тёплым светом ламп.       К слову, в кабинете не находилось ни единого окошечка, ни капли дневного света; лишь пара светильников, освещающих вокальную комнату, из-за чего процессия становилась ещё таинственней.       Музыка тихо лилась, но Чонгук молчал, замерев в ожидании. Наконец, настало его вступление. Он потянулся к микрофону.       Тэхён почти прижался к стене, онемев от шока. Голос – как хрусталь – звонкий и тонкий – лился неспешной волной, окатывая с головы до ног.       — Где моя боль? Позволь мне дышать.       Резкий толчок – голос задребезжал, как горная река, сокрушая силой и чистотой. Мурашки, неведомо как, пробежали внутри черепа и разошлись по всему позвоночнику.       — Всё моё, моя кровь и слёзы. Нет никаких страхов. Я пою-ю.       Руки Чонгука сжались в воздухе, всё напряжение отражалось на лице, в мимике, рваных движениях. Слегка покрасневшая кожа, вздутые венки на шее, капельки пота, зажмуренные глаза – какая боль открывалась миру из его сердца?       — О, я беру вверх, тебе лучше знать об этом. Меня не удержать, ведь ты знаешь, что я боец. Добровольно решив погрузиться в темную бездну. Найди меня, и я буду истекать кровью вместе с тобой*.       Слов у Чонгука больше не было; он лишь подпевал, но это походило на завывания души, глубоко раненной и разбитой чьим-то глупым поступком.       — Красиво, да? – ассистент подал голос. – Обычно, он так не выкладывается, но сегодня прям душу берёт за живое. Вот это вдохновение и отдача.       Вдохновение, порождённое болью.       — Не хочу, чтобы он так пел, - вдруг вырвалось из Тэхёна. Этой мысли даже не было, а слова сами скатились с языка. Ассистент издал смешок, но тут же закрыл рот ладонью. Продюсер угрюмо обернулся, но, увидев гостя, быстро натянул маску приличия. Мужчина плавно убавил музыку, отчего Чонгук пришёл в замешательство и открыл глаза.       — Сделаем перерыв, ты уже сорок минут поёшь.       — Но я не устал.       — Что непонятного? Перерыв! К тебе тут пришли.       «Как он догадался?» - подумал Тэхён, и сердце предательски затрепетало. Какая реакция будет у Чонгука: что он скажет, прогонит ли, проигнорирует, накинется с кулаками?       Дверца открылась, не очень довольный Чонгук поднял голову и застыл. Тэхён стоял, не шелохнувшись. Моментально воздух потяжелел и сгустился. Они молча таращились друг на друга, а ассистент и продюсер бегали глазами от одного к другому. Чонгук – Тэхён – Чонгук – Тэхён. И так в течении нескольких, но нервозных секунд.       — ПиДи**, играем дальше, - Чонгук повернул назад.       — Э-эй, я сказал тебе сделать отдых! Ты почему не слушаешь? Сделай паузу, дай связкам разгрузку. Это приказ. Вон, с приятелем поболтай. К тебе же пришли.       — Кто сказал, что ко мне?       — А ко мне что ль?       Чонгук сверлил недовольным взглядом мужчину за пультом.       — Откажешься, выпну из студии.       — Да мне пл-       Хвать – руку Чонгука кто-то сдерживал и упорно тянул назад.       — Тебе же сказали отдохнуть, - в игру вступил Тэхён с самой милой улыбкой в своём арсенале. - Сонбэним даёт советы, а ты игнорируешь? Извините, я поговорю с этим при-, невеждой. Мы отлучимся на пять минут.       — Да все двадцать. Я тоже хочу передохнуть.

***

      Стоя на улице, где Чонгук уже выкуривал подряд вторую сигарету, Тэхёну было как-то посвободней. Здесь у него был шанс, если что сбежать, а в студии бегство грозило навлечь позор.       — Быстро и по делу, - сухо бросил Чонгук, даже не глядя в сторону Кима. Между ними тянулось молчание, резало ножом и било по оголённым нервам.       — Неприятно, да? – когда тебя обманывают. И нагло причём, - Тэхён не знал, почему начал с этих слов. – Теперь ты в полной мере знаешь, каково это. Каково мне было, когда ты и Чимин устроили спор.       — Это всё, что ты хотел сказать?       — По правде говоря, я не знаю, почему тебе соврал. Проблема ведь в этом?       — Нет, проблема в том, что я чувствовал себя полным идиотом, ёбаным клоуном. На пару со своим дружком сговорился?       — Я не подозревал, что ты в одиночку пойдёшь в театр. Это же не твоё. Ты не любитель высокого искусства. И по сообщениям я предположил, что ты просто красуешь и строишь из себя позёра.       — Кто тебе это сказал? - он поддел носком гравий и шмальнул его в воздух. — Никто. Ты сам сделал вывод и счёл это за правду. Вертишь информацией, как тебе удобно.       — Я… я ведь совсем тебя не знаю. Как я могу быть хоть в чём-то уверен, когда дело касается тебя? О каком доверии речь? Ты!.. Вот блять, - Тэхён присел на корточки, спрятав лицо в ладони. – Почему я вообще распинаюсь перед тобой? Я должен быть со своим парнем, говорить с ним и потакать только ему, а на деле – сижу здесь и оправдываюсь. Больной ублюдок…       — Знаешь, почему ты прибежал ко мне? Потому что рядом со мной ты становишься самим собой. А перед своим бойфрендом – готов поклясться – ты строишь пай-мальчика.       — Не говори, чего не знаешь. Я с ним счастлив, и мы всем довольны.       — Да? Прям уж всем? А ты себя как ведешь? Уважаешь его границы? Не материшься при нём? Делите всю работу пополам? Не ссоритесь, договариваетесь, не повышаете друг на друга голос? – Тэхён сокрушённо молчал, с ужасом выслушивая то, что происходило взаправду в их с Хосоком личной жизни. – Охо-хо, да я в точку попал. А еще – что-то мне подсказывает, - Чонгук присел, чтобы оказаться на одном уровне с глазами Тэхёна. – Что и секс у вас плоский, однобокий, лишь для галочки: немного внимания, ласки, надавил на нужные точки – вот тебе и кульминация. Никакой грубости и уж тем более шлепков. Ваниль, нежнятина и красота. Так ведь? И живёте вы больше, как коллеги, а не любовники.       У Тэхёна зарделись уши. Почему он позволял комментировать интимную жизнь, еще и с явным осуждением? Нужно было остановить, прекратить, вырубить чёртову пластину, а язык словно онемел.       — И, держу пари, ты всегда пытаешься услужить и подставить свой зад, лишь бы любовничек не был огорчён твоим отказом. Прикольная жизнь, да? – строишь из себя непонятно кого. Наступаешь на горло себе, но позволишь другому поступать, как ему заблагорассудиться. Так и проебёшь всю жизнь. Понять не успеешь. – Повисло молчание. Чонгук поднялся, достал новую сигарету, но передумал и убрал обратно. – Прекратим всё.       — А как же твоё желание? - Тэхён еле выдавил из себя слова, отказываясь комментировать тираду Чона.       — Да и хер с ним. Катись оно к ебеням.       — И всё? На этом точка?       — Блять, а чего тебе еще надо? Хочешь письменное соглашение?       — Я знал, что это неправильно – видеться с тобой, когда я наладил свою жизнь, но… обычными друзьями нам не стать, да?       — А нахуя, Тэхён? Нахуя нам быть друзьями? Захотелось меня как сувенирчик на полку поставить? Я с тобой не дружить собирался.       — Да я почём знаю?! - вскочил Ким. - Думаешь, мне хочется быть в таком положении? Я каждый день борюсь с тем, чтобы послать тебя нахуй, а решиться никак не могу. Хотел бы – давно сделал, но какая-то сука останавливает меня. И эта сука живёт во мне.       Тэхён расправил плечи, упрямо глядел в глаза Чонгуку и злостно сжимал зубы. Этот разговор заходил в тупик, все чувства смешались в непонятный вихрь, который крушил всё на пути – но то, что скрывалось в вихре не было по своей природе отрицательным. Просто обстоятельства сложились так, что вихрь носил угрожающий и разрущающий характер.       И Тэхёну хотелось либо врезать Чонгуку, либо приложить его головой об кирпичную стену позади себя, либо… оторвать ему губу во время поцелуя.       Вот уж точно мысли поехавшего.       Но оба почувствовали связь, одно желание, нащупали ниточку, которая протянулась между ними.       — И кто из нас будет сукой? Тот, кто уведет парня у другого, или тот, кто изменит своему парню?       Тэхён чуть было не сдал назад, однако тот Чонгук, который когда-то выставил Тэхёна дураком, теперь готовился взять ответственность за чужую ошибку.       «Идиот», - бегло мелькнуло у Тэхёна в голове. Он рывком притянул к себе Чонгука и с необузданной силой впился в губы.       Он не поддался моменту. Он сам его создал.       И, пока губы жадно, неистово сминали чужие, пока рты неустанно терзали друг друга, намереваясь съесть другого человека, мысли, что всё это неправильно, не возникало.

***

      Он вдруг всё осознал. Внезапно свет упал с другой стороны, и то, что было тенью, стало белым пятном.       Тэхён и правда не ругался при Хосоке. Не матерился, не разгуливал перед ним в одном нижнем белье. Не ходил всю неделю в одной и той же футболке. Всегда следил за чистотой. Беспокился, как выглядело его тело, была ли на нём растительность, не было ли прыщей. Не рыгал, не пукал, не хрюкал от смеха, не корчил рожи. Не давился слюнями, не бесился с ним, не спорил, не обижался, даже не ревновал. Их отношения, правда, больше походили на договоренность, на формальность, сотрудничество, чем на сами отношения. Не было той дикости, не искрились страстью глаза, не возникало желания, не просто заняться любовью, а потрахаться, жестко, мощно, чтобы стыдился своих же животных наклонностей. Гладко, мирно, размеренно – как детская железная дорога на низкой скорости через поле.       А с Чонгуком ощущения совсем другие. Там жара, там полыхает огонь так, что пепел летит как снег и укутывает пледом. Там бешеные скачки не то по холмам, не по морским впадинам. Там тайфун и цунами вместе, там читая свежая буря, там безграничный полёт, искренность, открытость, опасность. Чонгук – создатель американских горок, иначе было бы скучно жить, постоянно наматывая круги по равнине. Но, когда понадобится стоп-кран, Тэхён им может стать. Баланс.       Из памяти Тэхёна никак не вылезала мысль, что он изменщик. Теперь он гордо может кичиться этим званием. «Засранец года». Жаль, что за это медаль не дают.       Их поцелуй – неизбежность. Некоторым вещам суждено случиться. Это вопрос времени, а не вероятности.       Такими рассуждениями Тэхён успокаивал себя по пути домой, но особого прогресса не было. Всю жизнь он держался образа правильного, порядочнго человека. Тот, кого можно приводить в пример соседским детям и красоваться перед мамиными подругами. Но оступился – и посчитал все ступеньки на лестнице собственным носом.       Порядочность? Что такое «порядочность»? Её придумали люди трусливые, не способные принять свои истинные желания. Поэтому заключили всех остальных людей в общественный страх выбиться из нормы и получить порицание в свой адрес.       А Тэхён выделился, молодец. Но сладость от вкушения запретного плода не перекрылась горечью от грехопадения. А у чертового Чонгука губы – как зимние мандарины – сладкие, с кислинкой, и сочные, что упиться соком можно.       Грехопадение продолжится, пока Тэхён не пробьёт дно ада.

***

      Молчание с каждым днём затягивалось. Ким сам себе рыл яму глубже, осознавая это, но ничего не предпринимая.       «Поймать лучший шанс для разговора» - типичное оправдание, когда нужно покаяться перед другим человеком в грехах, но сделать это боишься. Вот и Тэхён, взрослый, зрелый мужчина, шёл на попятную.       Пока он мучился угрызениями совести, рядом ходил ничего не подозревающий Хосок, а чуть дальше, за закрытыми дверьми и десятком километров – Чонгук. И всё бы ничего, но настала пора худших времён…       Началось с того, что обвиняки в сторону Тэхёна по какой-то причине увеличились. В жизни каждого публичного человека наступает та пора, когда после взлёта и успеха постопенно росла критика и недовольства окружающих. Хейтеры у него как были, так и остались, но как правило, это были люди, которые больше голосили, чем представляли угрозы, и их бравые речи были направлены, чтобы кто-нибудь обратил на них взор. Ни Тэхён, ни издательство не видело в них угрозы. До тех пор, пока один известный книжный блоггер не выложил огромную статью о разоблачении творчества Кима, а после этого мелкосошные журнальчики не опубликовали престранные вульгарные статьи. Желтая пресса, что с неё взять. Но имидж Тэхёна пошатнулся. Он стал всё больше притягивать негатив.       На фоне постоянного ожидания очередного обвинения вдохновение померкло. Руки всё чаще зависали над клавиатурой и не могли даже абзаца за час набросать. От этого становилось ещё более скверно на душе. И раздражение практически стало стабильным настроением.       Конечно, до крупных конфликтов дело никогда не доходило и не дошло бы: Ким понимал ни к чему хорошему разбирательство не приведёт, да и издательство встанет на сторону читателей. Но ситуацию перевернул один случай…       Хосок очищал яблоко от кожуры, пока Тэхён пялился немигающим взглядом в пустой документ на ноутбуке. Абсолютная пустота в голове. Желание писать закатилось под диван. Взять тайм-аут от работы показалось Тэхёну лучшей идеей, а на фоне как раз работал телевизор. Хосок листал новостную ленту в телефоне, совсем отвлёкшись от телевизора: он стал просто источником звука, который разбавит тишину.       — Я переключу?       — Мгм, - Хосок засунул дольку яблока в рот, а другую подсунул Тэхёну, пока тот листал каналы. Он остановился на музканале, где как раз проходила премия «Гаон Чарт***».       Пара ведущих в ослепительных нарядах и в свете прожекторов вещали сладким голосом о тех, кто отличился в этом году в музыкальной индустрии.       Видимо, всех исполнителей и групп уже наградили, так как далее шли авторы песен, композиторы и продюсеры.       — В номинации «восходящий композитор года» получает…Чон Чонгук!       Тэхён подпрыгнул не то от услышанного имени, не то от громких звуков фанфар. Спустя секунду камера поймала выходящего на сцену Чонгука, и пока Тэхён, разинув рот, смотрел на летящую походку парня, Хосок удивленно вскинул брови.       — О? Это не тот… твой знакомый. Да? Ты же говорил, что он блоггер.       — Ага, - отстранённо ответил Тэ. Чонгук выглядел очень уверенным. Даже чересчур. Какая номинация? «Восходящий композитор»? И откуда в нём столько величия за такую-то награду? И глаза блестят как бриллианты, словно Чонгук выиграл премию мира просто за своё существование. Но эта фигура — как ремень очерчивал талию на пиджаке, как татуированные руки тянулись за наградой, как губы растягивались в широченной улыбке — Тэхён мог бы и язык проглотить, будь он гостем на первом ряду.       Началась благодарственная речь Чонгука. По всем традициям первое «спасибо» улетало фанат, второе – тем, кто помогал в продвижении. Но, только Чон отстранился от микрофона, как снова поднёс его и, выждав паузу, произнес:       — Есть ещё один человек, которому я хочу сказать «спасибо». Вдохновившись им, я весь год усердно работал, чтобы однажды занять сцену и взять награду. Моей музе – Ким Тэхёну – человеку, который мне нравится. Спасибо!       Примечание: Где моя боль? Позволь мне дышать. Всё моё, моя кровь и слёзы. Нет никаких страхов. Я пою. О, я беру вверх, тебе лучше знать об этом. Меня не удержать, ведь ты знаешь, что я боец. Добровольно решив погрузиться в темную бездну. Найди меня, и я буду истекать кровью вместе с тобой*

- строчки из песни BTS – ON (начало отрывка – партия Чонгука, позже начинается общий припев)

ПиДи** - (от англ. PD), означает продюсер. Сокращено от «Producer». Гаон-чарт*** - один из национальных музыкальных хит-парадов Южной Кореи.