Book of scary tales

Музыка где-то за гранью сознания, бьет по ушам равномерным ритмом. Неро укачивает от нее не меньше, чем от алкоголя и движений танцующих ребят. Дорогой ковер, стелящийся по полу гостиной, мелькает калейдоскопом персидского узора, брошенного под десятки ног. Кто-то разлил колу там, где видно светлые доски паркета. Родителям Пэтти придется раскошелиться на химчистку. Нико рядом тоже скучающе пялится то на телефон, то на людей. Покачивает в руке бутылку с пивом. Взгляд бесцельно скользит по фигурам в полумраке дома, пока не замирает на ком-то. Она близоруко щурится через бликующие очки, с оправой красной как ностальгия по —американским восьмидесятым. - Смотри, там какой-то нерд, - взгляд Неро устремляется туда, куда кивает Нико, к дальней стене, куда не достает цветное домашнее освещение, блики красного, блики лилового. Тот, кто стоит в темноте, выглядит так, словно потерялся, не знает, зачем сюда пришел. Слишком бледный, слишком худой, даже одежда всех оттенков темного словно не по размеру, с чужого плеча. - Долго смотришь. В твоем вкусе? – шутит Нико. Толкает локтем под ребра так, что из рук едва не падает бумажный стакан с алкоголем. - Спорим, ты не в его? Даю десять баксов на то, что он тебя отошьет, если попытаешься познакомиться, - она не унимается, южный акцент режет уши даже через забивающие пространство музыкальные басы. Что-то веселое и ритмичное должно задавать настроение, а не навевать скуку. - Ага, спорим, - хрипло говорит Неро. Бумажный стаканчик с веселым праздничным рисунком на боку остается на журнальном столике, рядом с парой пустых бутылок. Пересекая комнату, он небрежно толкает плечом лениво танцующих ребят. Не знает большую часть из них. Останавливается напротив Джона Доу, ладонь опирается на стену, возле чужой головы. Издалека незнакомый парень казался ниже. Сейчас же было видно, что он просто сутулится, зато кожа действительно настолько бледная, что не выглядит естественно. Когда он поднимает взгляд, реагируя на движение рядом, Неро невольно морщится, вскинув светлые брови. Игра тусклого света тянется по глазам мутной пленкой. - Привет. Не видел тебя раньше. Как зовут? – Неро не говорит слишком громко, наклоняется к чужому ухо, чтобы было лучше слышно, нарушая личное пространство. От темных волос, овер-сайз футболки и чужой кожи тянет запахом аптечно-резким, смешанным со свежестью ночной улицы, пахнет и чем-то еще, неразличимым от короткого контакта. Он медлит с ответом, чуть покачивается, совсем не в такт музыке, плавно, словно в замедленной съемке опираясь плечом на стену. Контрастно резко вскидывает руку, поправляя сползший ворот футболки. Взгляд невольно опускается следом за чужим, быстрым движением. Неро видит темные узоры татуировок, тянущихся от ворота к шее. - Ви. Я живу на ДаркОук стрит, – голос у этого Ви низкий, глухой. Приходится напрягать слух, чтобы слышать, что он говорит. Но не нужно слишком много времени, чтобы понять, что Ви то ли пьян, то ли обдолбан. Или и то и другое одновременно. - Круто. Я Неро, могу подкинуть до дома, но, знаешь, обычно на вечеринки приходят чтобы напиться, не тащатся уже «в кондиции», - отзывается Неро, усмехнувшись. Улыбка должна быть веселой, но выходит нервной и беспокойной. Затуманенное алкоголем сознание неохотно собирает в единое целое детали, оставляя только чувство мучительного déjà vu. Он уже где-то видел эти черты лица, слышал голос. Не многие сверстники забиваются татуировками, как Нико. - Тут очень холодно и мне немного нехорошо. Где я? – говорит Ви, едва заметно сводит темные брови, смотрит в пол, куда-то под ноги. Словно ему нужно время, чтобы ответить осмысленно. Это не выглядит хорошо. Неро хмурится, бесцеремонно ловит его за руку, сжимает узкую ладонь, ледяную, но скользкую от пота в своей, тянет следом, вверх по лестнице, к комнатам, пока парня не стошнило прямо тут. Дальше от укачивающей музыки, дальше от остальных гостей и одноклассницы, весело свистящей вслед. Звонкое, девчачье «С меня десять баксов!» слышали если не все, то большая часть из присутствующих в доме. Музыка через дверь – не такая раздражающая. Приглушенная, сменившая трек и ритм. В комнате свет только от девчачьих гирлянд, украсивших шкафы и стену с полароидными фото. Друзья, семья, домашние животные, счастливые до омерзения, окруженные теплым светом звездочек-светодиодов. Образчик счастливой семьи от которого Неро невольно морщится, тянется отереть лицо ладонью. У чужого пота металлический запах. Ви рядом, совсем близко, молчаливый, угловато-подвижный, когда снова дергает вверх широкий ворот футболки. Покачнувшись, опирается плечом на грудь Неро. Он обнимает рефлекторно, под талию, придерживая. Отвлекается, усмехаясь весело, делано непринужденно. - Теперь знакомство идет в правильном русле, да? – хочет сказать «Тебе надо прилечь, а я пока вызову скорую», но ему усмехаются в ответ, вскинув голову. Освещение здесь другое. В нем лучше видно, что с глазами действительно что-то не так. Мутно-зеленые, с подернутым белесым туманом зрачками. От их взгляда по спине Неро бегут мурашки. Он жмется лопатками к двери за своей спиной, думает «чертовы линзы», пока ладонь ищет выключатель. Короткий щелчок и свет заливший комнату сначала ослепляют на несколько секунд, а затем добавляет деталей. Кожа Ви не просто бледная, она белая как воск. Под ней слишком хорошо видно потемневшие вены и лопнувшие сосуды. Под сползшим воротом футболки переплетения татуировок грубо стянуты швом, идущим уродливой линией под ключицей. Вырез достаточно широкий, чтобы было видно, где такой же, симметричный разрез сходится в характерную «Y». Его ладони перемазаны в чем-то темно-красном, как кукурузный сироп. В свете лампы лицо более узнаваемо. Неро видел его еще утром, на пакете молока. Имя действительно начиналось на «Ви». Кажется, он учился в параллельном классе. И пропал не меньше недели назад. Только там, на фото, чужое лицо не было таким осунувшимся, не было кровоподтека в уголке губ. И сами губы не были разбитыми, покрытыми трещинами. Должно быть, Ви замечает в его взгляде осознание. Или, как некоторые животные, чувствует чужой страх, скрутивший внутренности в тугой ком. Что-то превращает улыбку в оскал. Он подается ближе резко, сравнительно с заторможенными движениями до этого. Вдыхает слышно хрипло, со свистом, наполняя смятые неаккуратным вскрытием легкие воздухом, чтобы говорить. От него тянет формальдегидом, узнаваемо, когда он настолько близко. - Прости, я никак не могу согреться с тех пор, как очнулся, - звучит возле уха за секунду до того. Как твердые зубы впиваются в уязвимый участок шеи.