Валькирия. Отблески Сириуса

А что, если ты сможешь увидеть мою самую тёмную сторону? Никто не изменит этого зверя, в которого я превратился. Помоги мне поверить, что это не настоящий я. Кто-нибудь, помогите мне присмирить этого зверя, которым я стал!

Помоги мне поверить, что это не настоящий я!

Кто-нибудь, помогите мне присмирить этого зверя! Three Days Grace — Animal I Have Become

***

      Эмма не понимала, что реальность, а что очередной кошмар. Её сердце билось, будто тысячка барабанов, а дыхание в сплошной темноте казалось громким, как буря, пришедшая после нестерпимой жары.       Шагать в пустоте было неприятно. Будто каждое её неловкое движение было сигналом о том, что руки, ноги и плечи привязаны невидимыми ниточками и с болью тянут куда-то вверх, к тому проклятому кукловоду, который выдавливал из себя безумный хохот. — Хочешь увидеть настоящего Райли? — Спросил женский голос, раздавшийся сразу со с всех сторон, неодновременно, заставляя Эмму прислушиваться к нему до тех пор, пока последний шепоток не стихнет в нескончаемом гуле. — Кто ты? — Эмма затаила дыхание, прикрыв рот ладонью. Тьма сменилась тесной тюрьмой, небольшой кабинкой, в которой она с трудом вытягивала ноги. — Я — самый его самый худший кошмар. — Эмма почувствовала, как заканчивается воздух в груди. И как только в глазах её начало темнеть, дверца ящика отворилась. Не успех за что-либо ухватиться, Эмма больно приземлилась на поле красных маков. Над её головой, в полупрозрачной пелене уходящих облаков, пряталась три большие луны. Под ногами качались маки, достигающие её колена, а там, вдалеке бесконечного поля, на границе красных пахучих маков, цвели синие, будто водная гладь, гелиотропы. — Это всего лишь сон. — Эмма услышала щелчок оружия за спиной. Она помнила рассказ Райли о старой валькирианской симуляции, о её красоте и безумии. Но ведь она же уснула в своей квартире, что за треклятые шутки?! Эмма обернулась и увидела Райли, направившего на неё пистолет. — Стреляй! Я тогда проснусь и в реальной жизни тебе уши надеру. — Эмма стиснула зубы и впилась ногтями в свои ладони. Вдруг по пальцам её потекла кровь, и маки потянулись к ней, обвивая ноги, доходя до самого пояса. — Я повторю свой вопрос: хочешь увидеть настоящего Райли? — Эмма быстро заморгала, пытаясь проснуться. Даже ущипнула себя, но ничего не помогало. «Треклятая псионика!»       Она посмотрела в глаза Райли. Из них, вместо слёз, лился красный дым. Эмма знала, что это было невозможно — красный дым являлся отличительной чертой безумных псиоников, а её Райли был нормальным, если такое слово было применимо к Райдеру в целом. Он всегда окутывал себя синей дымкой! — Не стоило тебе привязываться ко мне. Ты меня даже не знаешь. — Райли с красными глазами опустил оружие и кивнул в сторону синих гелиотропов. Эмма обернулась и увидела Райли, целующего валькириаснкую дворянку, одетую в богатое чёрное платье. Она млела в его руках, казалась самой счастливой женщиной на свете. Каждый поцелуй был наполнен страстью, а руки их блуждали по телу и как только Райли коснулся шеи валькирианки, он одни резким движение свернул её. Хруст заставил гелиотропы под ногами шелохнуться. Тело безвольно упало на цветы и их тонкие ветки обвили его, пронзая со всех сторон.       Эмма попыталась закрыть глаза, но в темноте вновь увидела Райли, стоящего над горой трупов. На его вечно весёлом лице горела безумная ухмылка, а кровь кипела на кончиках пальцев. И на этой горе были не только Безымянных охотники и солдаты Республики. Дети, женщины и старики. Все тела были изуродованы и только лица остались нетронутыми, словно каждый удар он наносил специально по телу, чтобы запечатлеть последний лик смерти на лицах своих жертв. Эмма нашла в себе силы и вновь посмотрела на того Райли, что стоял перед ней в поле маков. В голове возникло страшная, отвратная мысль, что ей бы понравилось стоять подле него, по пояс в крови. — Даже если это правда, у тебя были на это причины. — Эмма знала о его прошлом. О том, что её старый друг и некогда любовник был полукровкой, которого учили убивать Безымянных охотников. — Не было никаких причин, Эмма. Я убивал их, потому что хотел. Я мог отказаться, мог сказать матери, что я против её безумного плана. Но нет. Я просто захотел их убить. — Эмма закачала головой. — Ты ошибаешься, если думаешь, что я отвернусь от тебя, увидев, как ты убиваешь кого-то. Я — десантница флота Республики Единых Систем. Я и сама не невинная монашка, так что кем бы ты ни был, ты не мой Райли! Пошёл прочь из моей головы! — Маки вцепились в его ноги, будто розы с шипами, окропляя сырую землю под её ногами кровью. — Готова ли ты умереть за него? — Женский голос заставил призрака перед ней рассыпаться в прах. Эмма закивала и на ещё не прозвучавший вопрос молниеносно ответила: — Потому что он готов сделать ради меня то же самое. —       Маки, обвившие её ноги, обдало холодом, и цветы в секунду умерли. Солнце на горизонте погасло, оставив её одну, на холодном поле гелиотропов. Её кожа покрылась толстым слоем инея. Малейшее движение окоченевших пальцев могло превратить её в ледяную крошку. — А ты сама думала, примет ли он тебя? — Эмма вновь оказалась в комнате, где прятался Томас Краузе — учёный, пытавший Райли полтора года. — Ты не от мира сего. — Говорит псионик по имени Фэйт, заставляя Райли поднять пистолет, и навести его на учёного. В этот момент Эмма не вспоминает их первое свидание, глупые шутки и даже ночь, проведённую в день победы республики во второй войне с Валькирией. Нет, она думает о том, как бы выстрелить так, чтобы пуля не попала под влияние пси-волны и попала точно в шею Райли.       За последнее время, что она провела вместе с ним, она всё чаще тянулась к пистолету или ножу, так, чтобы оказаться рядом с оружием. И каждый раз её мысли находились лишь на одной треклятой волне. Как бы не умереть от рук безумного Райдера.       Эмма зажмурились. Посиневшая рука потянулась к пистолету на поясной кобуре. Стоило пальцам, преодолевая боль, оказаться на спусковом крючке, как перед ней вновь оказался Райли с красным дымом, льющимся из глаз.       Эмма прислонила дуло оружия ко лбу Райдера и попыталась отвернуться. Но рука его легла на её щёку, заставить смотреть на кровавую картину. — Почему ты веришь мне? — Спросил Райли. — Мы оба не от мира сего. — Вымолвила Эмма, переведя дуло к своему виску.

***

      Проснулась Эмма в разгар грозы. За окном шумел косой ливень, а в гостиной спал Райдер, трясущийся от холода. Весь в шрамах, будто пытающийся запихать все свои воспоминания, терзавшие его в ночи, куда-нибудь в клетку и никогда не выпускать их. С ног до головы его окутывал лазурный дым, и Эмма спокойно выдохнула.       Она с ним обязательно поговорит, и вместе они решат, что будут делать. Откроют ли друг другу шкафы, полные скелетов и ночных страхов? Ещё как откроют их. Распахнут! Скажут, как сильно они любят и волнуются друг за друга. Эмма знала, что Райли чувствует к ней и чувство это, тёплое, заставляющее сердце и низ живота стягиваться в узел, почти горячее, было с ней всегда.       Они поговорят по душам. Скажут, что так долго хотели услышать и придёт час, когда любовь, разгоревшаяся между ними, станет последним рубежом обороны для всей галактики.