Валькирия. Отблески Сириуса

I Walk With Ghosts — Scott Buckley

​

***

      В своей жизни Арерра Райдер слишком много боялась.       Когда родился её сын, она не нашла в себе силы успокоить плачущего младенца, и это пришлось делать медсестре, которая не могла управиться с горькими слезами новорождённого. Даже десяток опытных врачей не справились с болью младенца, вызванных из-за псионных мигреней.       Когда уставшие от детского плача врачи умоляли Арерру взять ребёнка на руки и накормить его, считая, что дело было в голоде, Арерра просто-напросто смотрела на ревущего младенца, не веря, что породила его на свет. Быть может, как позже она себя успокаивала, это был послеродовой шок. Но в глубине души, она чётко знала, что это всего лишь её страх, с которым она не смогла совладать.       Рик баюкал ребёнка. Люди со стороны умилялись внезапной любви этого солдафона к собственному ребёнку и порицали, за глаза конечно, Арерру за то, что она боялась взять на руки противного ей мальчишку.       Когда-то давно, Арерре предрекли, что она не станет матерью для ребёнка, которого породит на свет. Старуха-пророчица сказала: «Ты будешь одна. Всю свою жизнь и только когда Проповедники проведут тебя через лазурные берега, только тогда одиночеству твоему настанет конец. Любовь подарит тебе дитя, которое уничтожит этот мир». Будучи совсем юной принцессой, Арерра чуть не уговорила верную стражу войной пойти на всех пророках, кто скажет её это ещё раз. Монарх-отец унял гнев дочери, отправив её обучаться управлять мыслями и желаниями других людей с помощью псионики.       Казалось бы, судьба, сделавшая из неё изгнанницу, без конца смеётся над ней. Арерра встретила земного мужчину, полюбила его, родила ему сына, а потом просто взяла и ушла, под предлогом того, что должна защитить ребёнка и мужа. Арерра никогда этого не скрывала и не стыдилась. Для сына, выросшего под опекой отца, она стала не больше чем «суровая наставница», в то время как Рик для него всегда был «папой», ну, или хотя бы «отцом».       Арерра провела много лет, скитаясь от одного псионного храма Древних к другому, в поисках великих открытий, знаний и силы. Но чем дольше длилась её экспедиция, чем больше световых лет отделяли её и Райли, тем сильнее становилась необъяснимая тоска, и желание повернуть время вспять, чтобы встряхнуть саму себя за плечи, наорать, оттаскать за волосы, но заставить глупую дуру взять ребёнка на руки. Успокоить, погладить и поцеловать.       Вместо того, чтобы признать свою ошибку, Арерра алит Неру герат Фаргон сделала только хуже.       Ворвалась в размеренную жизнь сына. Научила его управлять всеми пси-волнами. Сделала их него убийцу, заставила Рика обучить сына убивать людей так, как это делают генномодифицированные спецназовцы программы «Арктур» и после стала задаваться вопросом: «А почему это сын ненавидеть её?»       Но Арерра понимала, что Дети Порядка — мощнейшие из псиоников, никогда не будут жить спокойно. Все в этой порочной галактике буду использовать в своих тиранических идеях. Лучше всего такому ребёнку быть орудие в руках собственной матери, правда же?       Арерра понимала, что не сможет получить прощения от мужа, которому клялась в вечной любви и которого бросила ради иллюзорной надежды на получение силы. Никогда не получит любви сына, как того заслуживает настоящая мать. Ведь Арерра, как бы парадоксально это не звучала, ушла только потому, что боялась остаться одна. Боялась, что её бросят, как когда-то бросили родители, сделав из неё изгнанницу. Проще было самой обрубить все мосты кроме одного самого надёжного, чтобы в момент великой печали вернуться и почувствовать себя нужной. Арерра не испытывала чувство вины, не боялась, что её будут порицать за такое мнение, но всё же зерно страха принесло плоды, ибо из-за глупого решения, она потеряла доверие мужа, которое с трудом вернула вместе с его любовью, а вот сыновью веру она смогла лишь завоевать, когда отпустила его. Нет. Лучше всего сказать, что она выпустила его из своих цепких лап, и перестала использовать в качестве волшебного пластыря, что заживлял её раненные амбиции. Арерра отпустила свой спасательный круг, наконец-то научившись плавать.       Время после битвы шло стремительно. Юная Андромеда Фаргон научилась многому и стала отменной советницей своего брата-канцлера. Райли, вместе со своей женой Эммой, стал опорой Республики, а их сын Джон — умело поддерживал эту опору своими улыбкой и оптимизмом. А Арерра, как ей и было предсказано, осталась одна. Муж погиб, получив смертельную дозу радиации, спасая сына и весь Фронтир-12.       Этой холодной зимой, когда непроглядная белая стена из снега перестала валить и лишь небольшие снежинки кружились в воздухе, Арерра медленно шла к могиле Ричарда Райдера, посмертно ставшего героем Республики Единых Систем. Уже не молодая валькирианка-изгнанница шла, чтобы поговорить с мужем, как это она уже делала на протяжении десяти лет. В её возрасте валькирианки зовутся старухами и доживают свои годы в родовых имениях. Но Арерра шла проститься с тем, кто заставил её прожить в три раза больше, чем она должна была.       Арерра присела на лавочку, чувствуя, как холодный зимний ветер, пришедший с запада, вновь прогоняет воспоминания в её голове. Всё. От первой неудачной встречи, до момента, когда она осмелилась поцеловать будущего мужа. Святые Проповедники! Как она была счастлива! От их первой страстной ночи, за десять часов до битвы, в которой оба могли умереть, до свадьбы с глупыми, но греющими сердце клятвами. От нелепых ссор, до примирения. От последнего поцелуя, до руки кровавой Ричарда на бронестекле. — Прости меня, Ричард. — Вымолвила Арерра, чувствуя, как голос её дрожит. — Прости за всё. За мои побеги. Надежды на то, что ты будешь ждать меня. За то, что бросила тебя и годовалого ребёнка. Я совершила столько ошибок, что и всю следующую жизнь буду за них расплачиваться. Я не прощу себя за то, что так редко говорила тебя, как сильно люблю тебя. Никогда не успокоюсь, пока ты не услышишь меня. Я виновата. Я была слабой, никогда прежде я так сильно не пугались и тем более, не старалась изворачиваться как змея, пытаясь выжить и перестать дрожать от боли и мучений. Прости за то, что заставила себя полюбить. Ты бы никогда не решился на это, не подстегни я тебя псионикой. — Арерра отвела взгляд от надгробной плиты. Вместо пустых могил, она увидела подле себя Ричарда. Безмятежного, спокойного. С самой тёплой улыбкой, коей он одарил её в день, когда они сыграли свадьбу. — Я никогда не винил тебя. Никогда. — Ноги Арерры подкосились. От бессилия она упала на колени и прикрыла рот ладонью. — Рик? — Прошептала она, чувствуя, как сердце колит больнее с каждой секундой. — Я с тобой, свет моих звёзд. Всегда. Нас заждались. Там. На лазурном берегу. — Арерра безвольно рухнула на землю, но крепкие руки мужа подхватили её, сжимая плечи сильными ладонями. — Обещай, что встретишь меня на берегу? — Рик смотрел в глаза жены с самой светлой надеждой, на которую был только способен.       Прежде чем окунуться во тьму, Арерра провела рукой по щеке мужа и улыбнулась, кивая много-много-много раз.       В следующей жизни она уже не будет одна. И в жизни после, и даже в тысячной. Больше никогда.