Сплетая нити

Тони не понимает. Все звуки исчезли так быстро, словно кто-то щёлкнул кнопкой мьюта. Он не хочет понимать, не хочет вдаваться в подробности мысли «как такое могло случиться за каких-то пару недель и где мой Стефан чёртов Стрендж», потому что догадывается, что здесь время течёт иначе. Да он даже не знает, где это – здесь. И есть ли оно вообще. — Сменил причёску? – немного нервно шутит он, пытаясь понять, как много в человеке напротив него осталось от прежнего Стренджа, да и от человека в целом. Сгустившаяся тьма покачивается свитыми спиралями щупалец где-то на периферии зрения, репульсоры гаснут по мановению пальцев колдуна, но Тони остаётся висеть в воздухе. В нигде. Слишком много вопросов без ответа, слишком много деталей, за которые мозг не может уцепиться, соскальзывая с них, расплывчатых и размытых, словно с облизанного илом камня. — Ты зря пришёл, — в бархатистом голосе звучит мягкий упрёк, и Старк вполне натурально морщится: надоело ему слушать, что он что-то сделал зря. Лучше разгребать последствия действий, чем сожалеть о бездействии, это он отлично уяснил за свою жизнь. Методом многочисленных проб и не меньшего количества ошибок. — Это я уже слышал, придумай что-нибудь новое, — всё же огрызается он, пытаясь приблизиться, но все его попытки тщетны: сколько он ни шагал вперёд по несуществующей и неощутимой поверхности, чёртов колдун всегда оставался на расстоянии вытянутой руки. Любопытные игры подсознания, чем бы это место ни являлось. – Нужно вернуться, Стеф. — Нужно? – Стрендж вскидывает брови и смеётся, и в смехе том нет никакого веселья, только горечь, усталость и беспросветная, как у студента в сессию, тоска. – Кому нужно, Тони? Мне не нужно. — Нужно, — упрямо повторяет он. Это тупик, у Старка достаточно упорства и наглости, но совершенно нет терпения, и сейчас он понимает, что почти проиграл: нечем крыть, он даже не отдаёт себе отчёт в том, зачем сам сюда явился. Надо — и всё тут. – Мне нужно, всему миру… послушай. У нас, вроде бы, неплохая команда с тобой получилась, м? Ты так долго здесь, наверное, не знаешь – там, дома, туча времени прошла. Давай вернёмся домой и обсудим, где чего не так, всё поправимо. — Уходи, Тони, — в глубоком рокочущем голосе прорезается панический шёпот, а лилово-багряные глаза на мгновение сверкают привычной зелёно-голубой бирюзой. – Спасайся. Мне уже не помочь. Скажи Тони Старку отступить – и он всё сделает с точностью до наоборот. Он мог бы сделать шаг назад, мог бы развернуться и лететь до брошенного офиса посреди аэродрома, обратно в портал, к Вонгу, к обычной жизни… мог бы, если бы потерял надежду. Но именно эти просящие нотки, именно этот коротко блеснувший разумностью горький взгляд в него надежду и вселили. Надежду – и иррациональную уверенность в том, что не всё потеряно. — Когда-то ты пожертвовал Камнем и целой реальностью, чтобы спасти мне жизнь, — нахмурившись, произносит он, дважды стукнув пальцами по реактору, отключая бесполезную сейчас броню. Мята внутри реактора наливается слепящим глаза золотым сиянием. – Я готов вернуть долг. Ради чего тогда, перед лицом колоссальной опасности, Стрендж всё же рискнул всем – Тони не знает. Но он здраво оценивает мощь и возможности Верховного Мага Земли, чтобы понимать, что его тёмную, искажённую суть нужно либо обуздать, либо запереть, иначе Танос покажется умильным малышом, который гулит и бьёт лопаткой по куличикам в песочнице. Тони прикусывает губу, тянется к Камню в реакторе, буквально в собственном сердце – он не умеет управлять Камнями бесконечности, но этот – считывает его желания, стремления, и взрывает светом доступное пространство. Далёкий аэродром и ещё более далёкий офис становятся золотистым песком в колоссальных песочных часах, а перед носом Вонга схлопывается открытый портал. Одновременно с залившим всё светом в уши ввинчивается крик – истошный, исполненный гнева и боли. К Тони боль приходит мгновением позже, она просачивается сквозь кожу, прогрызает себе путь в мышцах – к костям, выедает их, как древоточец сочные ветки, ползёт-тянется, кажется, к мозгу. Он кричит – и не слышит своего крика, потому что за столкновением Камней сама реальность прогибается, сминая законы физики, коверкая логику и саму природу. Камень разума и Камень времени – добрые союзники, но сейчас один из них отравлен ядом Хаоса, а другой пытается счистить с него всю эту гниль, потому что дальше будет хуже. Изумрудное и золотое сияния сливаются, сплетаются оттенками ярчайших салатовых цветов, пёстрых, хлёстких, кружат их обоих в вихре – и технического гения, который сейчас буквально безоружен, и потерявшего самого себя колдуна. Что Тони может сделать? Не его эта сфера – все эти материи различной степени тонкости, вся эта абракадабра и вибли-вобли, этого он не понимает. Но он знает одно – он пришёл сюда за Стренджем, который ему, если подумать, никто – ну, дрались вместе. Ну, спали вместе. Но из этих малозначительных на первый взгляд мелочей вырастает нечто большее, намного более весомое, крепкое, пусть Старк и не замечает очевидного. Память пестрит обрывками: вот Стефан остался с ним, чтобы дать Тони выспаться. Вот сам Тони смотрит на колдуна в отражении иллюминатора, готовый согласиться, безоглядно и безоговорочно, с любым его решением. Запах лайма и бергамота, морского прибоя, ощущение ветра, бьющего в лицо, шорох осыпающихся на пол искр открытого портала, едва заметно дрожащие пальцы, касающиеся стекла его реактора. В этом всём не столько Стрендж – в этом они оба. Уже не по отдельности, а вместе. — Стеф, — зовёт Тони, слепо протягивая руку в неоново-зелёный вихрь, туда, где то и дело мелькают не то щупальца, не то крылья. – Стефан! Он не надеется на ответ, он просто тянется, сам не замечая, как с каждым мгновением становится ближе к эпицентру вихря. И только когда пальцы его натыкаются на что-то, напоминающее по ощущениям человеческую руку, он тянет её к себе, ближе, вцепившись мёртвой хваткой и падая – бесконечно падая в НИГДЕ из НИОТКУДА в НИКУДА. Главное, что падая не один, крепко прижимая к себе обмякшее тело колдуна, уткнувшись лбом в его плечо. Он не знает, что ждёт их там, куда они падают, он знает только то, что они сейчас вместе – и это правильно. Как Вонг понял, что нужно делать – навсегда останется для него загадкой, потому что визжащая темнота сменилась старинными интерьерами так быстро, что он и понять не успел, когда мимо пронеслось огненное кольцо открытого портала, когда их поймал плащ Стренджа, чтобы они бедовыми головами не пробили пол в этом Хогвартсе. Вонг что-то говорит: абрикосовое моти превратилось в персиковое со сливками, кажется, местный Филч побледнел. Тони не слышит, только видит, как шевелятся губы, как тот жестикулирует, убрав двойное кольцо за пояс. А потом уже и не видит – предельные нагрузки дают о себе знать, и он отключается, уронив голову на плечо Стренджа, которого так и не выпустил из судорожной хватки.