Герой асфальта

Снаружи послышался грубый мужской голос. -Выходите, не стесняйтесь! – кричал он – выходите. Скотинин встал и сунул кота за пазуху. Выдвинул ручку у чемодана и пошел на выход. Превратил кота в карандаш. -Эй, Ваня, все хорошо? – окликнул его на платформе Эдмунд. -Все хорошо, до встречи! – ответил Иван. -Первокурсники – ко мне!- кричал все тот же грубый мужской голос. Скотинин прошел к источнику голоса. Это был тучный мужчина. Он был в два раза выше и в пять раз шире обычного. От него здорово воняло алкашкой. Но вел себя он не как бухой. У него сгруппировались первокурсники. -Залазайте в лодки – скомандовал он. Первокурсники залезли в лодки. Они сами потянулись по глади озера, как ночь черного. Среди маковок сосен покмазался замок. Это было воистину грандиозное сооружение. Башни, казалось бы, подпирали облака. Скотинин вспомнил сталинские высотки. Но они по сравнению с этим замком казались просто уродскими громадинами! Что могло сравниться с этим замком? Ничто! Скотинину хотелось кричать от этого. Ему стало казаться, что некогда великая русская архитектура мертва, похоронена высотками-многоэтажками и хрущевками. Тем временем лодки подплыли к пристани у замка, и первокурсники пошли по мощеной лестнице к самому замку. Убедившись, что все в порядке, сопровождающий первокурсников великан постучал в дверь. Дверь распахнулась. Перед новенькими стояла учительница в зеленой одежде. Это была Профессор МакГонагалл. Ее лицо было очень строгим. Скотинину она чем-то напоминала его учительницу математики Анну Ивановну. Волшебница велела первокурсникам идти за ней. Они оказались в огроменном зале. На стенах висели факела, потолок терялся где-то вверху, мраморная лестница вела на верхние этажи. Но учеников погнали не в этот зал, а в маленький зальчик неподалеку. Все еле-еле уместились. -Итак, добро пожаловать в Хогвартс – наконец поприветствовала Профессор учеников — и стала дальше вести заунывную речь о Школе. Минут через десять их повели в главный, Большой зал. В этом зале мог вполне поместиться пятиэтажный дом. Вместо потолка наверху висело звездное небо. Четыре стола со скамейками проходили через весь зал. На кафедре стоял стол директора и учителей. Стены были завешаны факелами. МакГонагалл повела учеников к столу директора. Шилов, стоящий неподалеку, принес на середину кафедры табуретку, и поставил на нее шляпу. Шляпа заголосила: «Страшишься слов моих, дитя? Сейчас трепещешь не шутя? Не «Слизерин»! Не «Когтевран»! Не «Пуффендуй»! Не «Гриффиндор»! Лишь Шляпа знает приговор: Он беспристрастен, хоть и скор. Я все решаю справедливо - И улыбнешься ты счастливо. Потом Шляпа откашлялась, и крикнула: -Лили Поттер! Девица подошла к шляпе. Шилов надел ее ей на голову, и Шляпа выкрикнула: -Гриффиндор! Второй стол зааплодировал. Скорпиус что-то шепнул Альбусу. -Паркинсон, Дэниел! Парень вышел из строя и надел Шляпу. -Слизерин! -Патил, Рональд! -Когтевран! -Скотинин, Иван! Настала очередь Ивана. Он вышел из шеренги учеников, сел на табурет. Надел шляпу. Самый ответственный момент. Шляпа на Ваниной голове сказала ему шепотом: «Ты кто такой, я тебя не знаю!» Тем временем, Евгений стал тыкать своего хозяина во все члены. Было больно. Но наконец Шляпа крикнула: -Когтевран! Иван заулыбался и пошел за третий стол. Когда всех учеников распределили по факультетам, МакГонагалл скомандовала: «Да начнется пир». Тут же столы заполнились едой. Скотинин стал есть нормально только тогда, когда познакомился с Шиловым. А до этого Иван терпел голодоморы, и собирал всевозможные вписки, чтобы не ложиться спать голодным. Тут столы ломились от еды. Ваня понимал, что нажираться на ночь нельзя. Десерты Скотинин употреблят самые незамысловатые. Даже Роза Грейнджер-Уизли взглянула на Ивана и подумала: «Свой человек!» Тут директор сказала, странно улыбнувшись, когда все спели гимн школы: «А теперь — на отбой! Рысью-марш!» Скотинин не зря дал себе установку не нажираться. Шагов тысячу он прошел точно, более того, один раз чуть было не свалился с лестницы. Староста Анна Патил вывела первокурсников в гостиную Когтевран. Над шкафами с книгами и несколькими диванами и столом в центре комнаты был стеклянный потолок. Комната небольшая, но уютная. По лестнице вниз располагались общежития — 5 мужских и пять женских. Скотинин спустился и выбрал свободное. Опасения Вани, что жить придется в спартанских условиях, не оправдались. Рядом с кроватями стояли столики, пол закрывали ковры. И было просторно. Женя стоял в оторопи посреди комнаты и озирался. Троим путникам придется следующие пять-семь лет жить, учиться и работать здесь, выезжая только на каникулы. Но они были тому и рады. Для них это был лучший поворот судьбы, и за эти годы они ни разу не пожалеют о своем решении. За окном сильно дунул, почти свистнул ветер. В комнате тускло горела керосиновая лампа, от нее было больше копоти, чем света. Скотинин знал, что эта вещь очень пожароопасная, поэтому оттащил ее, а затем и потушил, и лег спать.