Mr. Evans

— Меня не было всего сутки, Коул, — если бы не стол, разделяющий нас, я бы давно набросилась на этого очаровательного парня и хорошенько встряхнула за грудки.— Но даже за это время ты умудрился терроризировать меня, — порывисто выдыхаю, не находя себе места от злости и негодования. Чего совершенно не скажешь про Тёрнера. Его спокойствие выбешивает, а милую улыбку хочется стереть с мордашки.  — Что это? — швыряю телефон по столешнице, который голубоглазый ловит и удивленно таращится в экран.  — Сообщения, — всё с такой же обезоруживающей улыбочкой, которой практически невозможно противостоять.  — Это текстовые сообщения длинной в целые печатные страницы из какого-нибудь романа Толстого! — выпаливаю на одном дыхании, чувствую, как взорвусь. Еще секунда и я просто лопну от распирающего негодования.  — Я беспокоился, — безэмоционально отвечает Коул, не понимая серьезности проблемы. — Вдруг что-то произошло, — опускает взгляд и раздосадованно выдыхает. Старательно давит мне на жалость.  — Я уехала по делам за город. Меня не было сутки. — От чрезмерной крикливости голос срывается на визг, выставляя меня неуравновешенной истеричкой.  Спокойствие Коула между тем непоколебимо!  — Я всегда волнуюсь, когда ты уезжаешь, — мягкой походкой Коул преодолевает расстояние между нами, рассчитываю погасить пожар моей ярости своей нежностью.  — Это не волнение, а помешательство! — на пониженном тоне рычу Тёрнеру в губы. Одной выходкой меняю цвет его глаз с безоблачного неба на темно-синие воды океана. — Ты лезешь на мою территорию. — Показательно обвожу рукой отсутствие свободного пространства, заполняемое Коулом, и делаю шаг назад. — Вторгаешься без разрешения.  — Иной вид вторжения тебе нравится, — дерзко вскидывает подбородок и ехидненько ухмыляется, зажигая утихомирившуюся кровь в моих жилах своей грубостью.  — Иногда ты бываешь душным, жалким и навязчивым, Коул! —  парирую ядовитым ответом, ощущая душевный подъем от перекошенный мордашки парня. Тёрнера практически невозможно вывести из себя. Даже самые обидные слова его никогда не трогали, а ссорились мы частенько. — И еще отчаявшимся! — с вернувшейся полуулыбочкой дополняет мою фразу, которую я повторяю ему по несколько раз на дню. Как раздражительный ребенок топаю ножкой и закатываю глаза.  — Ты должен уважать мое пространство, а тебя слишком много. Ты не даешь мне побыть в одиночестве. — Потираю лоб, собираясь с мыслями.  — Одиночество вредно для психики, — экспертным тоном заявляет Коул, и я просто не в силах сдержать улыбку. — Побыть наедине с собой и отдохнуть друг от друга — это нормально, Тёрнер, — размеренно выдыхаю, больше не ощущая приступа гнева.  — А я от тебя не устал, /Т.И./, — не встречая сопротивления, притягивает к себе в объятья и укладывает ладони на мои плечи, поглядывая поверх макушки.  — Ты просто невозможен, Коул. Но это самый прекрасный комплимент в моей жизни!