Пробуждение Мангекьё Шарингана

      - Мои волосы мешают. - Комачи лежала на нём. Он уже был внутри неё, но они всё ещё целовались. Похоже, ей так больше нравилось. Что ж, «нравилось», наверное, было преувеличением, но по крайней мере теперь они оба наслаждались этим. Мадара никогда не ожидал, что наблюдение за ней, получающей удовольствие от акта, доставит ему такое удовольствие.       Мадара убрал прядь её волос со своего лица и заправил ей за ухо: - Неважно.       - Это раздражает. А ещё щекотно.       - Мне нравятся твои волосы.       - А мне нет. Мне больше нравилось, когда они были короткими. - Комачи выпрямилась так, что она оседлала его без какой-либо дополнительной поддержки. Просто её полный вес уперся в его промежность. Ощущение уже было ошеломляющим, но когда она подняла руки, выгнулась назад и начала яростно теребить свои волосы, пытаясь связать их, Мадара увидел их белый цвет. Он никогда не был так благодарен за длину её волос и за её характер.       - Когда они были короче, я чувствовала себя более беззаботной.       - Точно, ты именно так и выглядела. - Он рассеянно подтвердил, полностью сосредоточившись на очертаниях её тела. Это был самый заманчивый вид, который он когда-либо видел. Он готов был поклясться, что даже в темноте видел очертания её сосков.       Комачи застыла, внезапно замершая и окоченевшая. Но прежде чем она успела что-то сказать, Мадара схватил её за бедра и привел в движение.

***

      В следующий раз, когда Мадара пришёл к ней в комнату, она проснулась на футоне.       - Не спишь? Уже поздно. - Он избавлялся от верхней одежды и обуви, уже ожидая тепла постели.       - Я ждал тебя. Мадара.       Кровь застыла в его жилах. Его способность здраво мыслить покинула его - откуда она узнала? Он оступился? За ним наблюдали? Преследовал? Если да, то почему только сейчас, спустя месяцы после романа? И, самое главное, была ли это ловушка?       - Откуда ты узнала? - Он зарычал немного агрессивнее, чем намеревался.       Комачи рассмеялась, но смех не был весёлым: - Ты допустил ошибку. - В её голосе было нескрываемое удовлетворение.       Мадара взял себя в руки. Вблизи не было никаких признаков чакры, и он напомнил себе, что склонен ошибаться на основе паранойи. И мании величия, если честно - хотя он собирался скоро это изменить. Но пока никто не захочет его схватить, он всё ещё ничего не значил, чтобы быть целью. Эта мысль огорчила его и отвлекла его гнев от Комачи.       Тем не менее, этого бы не случилось, если бы она думала, что может так на него повлиять. Неторопливо он потянулся к другой сандалии, чтобы снять её.       - Где я сделал ошибку? - Спросил он, садясь и надеясь, что небрежность, которую он вложил в свой голос, не казалась слишком искусной.       - Ты сказал, что я выгляжу беззаботно с короткими волосами.       Винтики в мозгу Мадары продолжали вращаться, но в голове было всё так же пусто.       Комачи продолжила: - Это был очень короткий период времени, в течение которого я могла повеселиться. День или два, может быть. Потом меня отругала моя свекровь именно за это. У неё была тяжёлая рука, поэтому после этого я подавляла свои порывы. Я не виню её - ты бы тоже не хотел лицезреть новоиспечённую вдову твоего сына в прекрасном настроении… - Комачи замолчала - Иии, ты, должно быть, видел меня в один из тех дней. Но у меня очень хорошая память, понимаешь… Я могу вспомнить, кто был в доме в то время. С некоторыми вычетами, исключениями и небольшим количеством удачи… Добавь к этому то, что я смогла приблизительно оценить твой возраст... Итак, теперь я знаю - ты старший брат Изуны.       В последующие дни он был осторожен каждый час бодрствования и сна. Он ожидал нападения, но его не последовало.       Если подумать, бояться было нечего. Дом дяди Вараку не особо заботился о Комачи. Насколько он знал, они держали её только для того, чтобы не покупать невесту для своего младшего сына. Семья не имела большого влияния и, после смерти Фуги, была довольно бедной, поэтому выкуп за невесту был бы для них неподъёмным.       И даже несмотря на то, что у Комачи была определенная степень престижа - она ​​была дочерью известного шиноби - её линия практически потухла.       Значит, её родственники не были заинтересованы в том, чтобы отомстить за её честь, и, возможно, она всё равно им не расскажет. В конце концов, у неё были не особо хорошие отношения со свекровью.       С другой стороны, он мог перестать подкрадываться к ней. Больше не ограничиваться безлунными ночами, не уходить в полную темноту. Теперь он действительно сможет её увидеть. Не её сияние через Шаринган, а то, как бегают её глаза, как губы искривляются в улыбке. Может, даже цвет её сосков…       Помимо всего этого, Мадара хотел знать, где он стоит. Он хотел подойти к ней не скрываясь, и теперь это стало возможным.       - Почему ты ещё ничего не сказала? - он спросил.       - Я всё ещё надеюсь, что тебе со мной станет скучно.       Мадара рассмеялся. В первый момент он подумал, что она действительно открыла своё сердце для него. Что касается второй мысли - этого не могло произойти - она ​​была слишком хитрой для этого.       - Мне не будет скучно, уверяю тебя. Можешь отбросить эту надежду.       - Даже если я постоянно неприветливая и отталкиваю тебя?       - Тем более. Я хочу доказать тебе, что достоин твоей любви.       - Мы говорим о любви сейчас?!       - Ну, я… я хочу, чтобы ты меня приняла. Я буду приходить, пока так оно и будет.       - И ты тогда остановишься? - Он был как-то благодарен за игривый тон её голоса. Ему было нелегко делать такие высокие признания, и, сказав это однажды, он не хотел больше останавливаться на этой теме. Кроме того, это был первый раз, когда Комачи пошутила в его присутствии.       - Идея заключается в том, что тогда ты сама захочешь, чтобы я приходил… - он соответствовал её тону.       - У тебя действительно есть парочка планов… И немного наглости…       Впервые за долгое время Мадара почувствовал себя непринужденно: - Так в чём же настоящая причина, по которой ты не разговариваешь?       Комачи не ответила.       Мадара почувствовал прилив достижений - он сделал ставку и оказался прав: - Итак, есть ещё какая-то причина… Ты не скажешь… Это было бы для тебя своего рода потерей, если бы ты это сделала… - Он скорее думал вслух, чем что-либо ещё. Высматривая её реакцию. Как бы она ни была умна, рано или поздно она проколется.       Комачи раздраженно выдохнула.       - О, я правильно понял? Раскрытие того, что я иду сюда, поставит тебя в уязвимое положение. - Он всё ещё не совсем понимал, почему и как, но его блеф, похоже, сработал.       - Черт побери мою удачу! - Комачи наконец потеряла самообладание. - Из всех мужчин именно твоё внимание я привлекла!       - А что со мной не так?       - Всё в порядке. В том-то и дело. - Комачи обняла себя.       Мадара лёг и вытянулся на футоне. Это будет долгий путь, но если то, что он думал, окажется правдой, ему следует пойти и отпраздновать. Он бы пошел и выпил, если бы было с кем. Он этого не сделал, поэтому он пойдёт к алтарю и сделает подношение: - Если бы твоя семья знала, что я приеду сюда, они передали бы тебя мне без протеста.       Комачи не ответила, только отвернулась.       Он позаботится о том, чтобы его предложение было достойным внимания: - Неужели им так не хватает денег?       - Не денег. Они умирают от страха, что потеряют ещё одного сына. Этот ещё один будет использован в качестве пушечного мяса. Когда у тебя нет поддержки среди начальства, тебя отправляют на самоубийственные миссии, тебя определяют на самые опасные позиции на поле боя. Так погиб Фуги. Они отчаянно хотят, чтобы кто-нибудь заступился за них. Кто-то с достаточно высоким рангом…       Это подношение святыни будет его полной оплатой за последнюю миссию. Не только путь к получению Комачи стал яснее, но он также получил доказательство того, что его признают в клане.       - Не волнуйся. Я не стану раскрывать, что ты мне интересна. И я всё равно буду осторожен, чтобы меня не заметили, когда я приду сюда. Я не буду загонять тебя в угол. Даю слово.       Комачи фыркнула и кивнула.

***

      - Хотел бы я иметь друга.       - Это довольно сложно с той жизнью, которую ты ведёшь. - Тацу посмотрела на него с лёгким презрением в её черных глазах.       Мадара слишком хорошо это знал. Молодые люди из других семей видели в нём угрозу, выскочку, которую отвергали их старшие. Выскочку, чья чистая мощь уже сейчас значительно превосходила их собственную. Однако эти знания не слишком помогли.       - Я бы хотел, чтобы у меня был такой друг, как Вараку у Изуны. Как моя мама у тебя. Кто-то, кто бросил бы мне вызов, когда мне это нужно было. Чтобы окликнул меня, когда я ошибаюсь. И оставаться тем не менее на моей стороне.       Тацу внимательно посмотрела на него: - Тебе нужно сначала открыть себя кому-то. И я не уверена, что ты вообще способен…       Мадара нахмурился, но то, что она сказала, его не удивило. Тацу никогда не предлагала лёгкого пути.       - Будь осторожен со своими желаниями. - Тацу, должно быть, заметила его уныние, поскольку она предоставила единственное утешение, которое у неё было в запасе - неприятную правду. - Когда у тебя есть такой человек, а потом ты его теряешь… Ты этого не хочешь, поверь мне.       Напряжение в голосе Тацу всё ещё было слышно, даже спустя столько лет. Ей удалось пережить потерю детей; потеря мужа никогда не приносила ей большего, чем пожатие плечами, но потеря Киё была ударом, который чуть не сломил её. Она держалась ради него и его братьев, но в течение многих лет она казалась лишь половиной себя. Когда вместе они составляли гармоничное целое. Без матери Тацу была просто одиноким путешественником под дождем. Она дожила до тех пор, пока все её дети не выросли или не умерли. Но был только один путь: «продираться» сквозь стиснутые зубы и сжатые кулаки.       - И я не желаю тебе этого. Боюсь того, что с тобой станет, когда это произойдет.

***

      Когда он пришел, Комачи не вылезла из-под одеяла. Она даже ничего не сказала, так как была похоронена под ними по самую макушку. Мадара удивился, как она вообще могла дышать.       Сняв плащ, он понял, что в комнате действительно очень холодно. Не намного теплее, чем на морозе снаружи.       Когда он проскользнул под одеяло, Комачи не повернулась к нему, оставаясь в сильно нагретом пространстве, которое ей удалось создать. Должно быть, ей было очень холодно. Мадара потянулся к своему плащу, расстелил его поверх одеял Комачи и обнял её сзади.       Он обвился вокруг неё, пытаясь охватить как можно больше. Она ответила, прижавшись к нему ближе. Он обнял её, схватил обе её ладони и держал их в своих. Она переместила свои ноги так, чтобы они касались его икр. Он стиснул зубы, потому что её ступни ощущались как ледышки.       Комачи расслабилась и придвинулась к нему ещё ближе.       Мадара прекрасно осознавал форму её тела. Выпуклость её груди под его рукой, её спина, прижатая к его паху, приводили его в хорошее настроение, но он изо всех сил старался прогнать эти мысли. Хоть раз он мог сделать то, что она хотела от него. Наконец, было что-то, что он мог предоставить, даже если это было что-то столь же тривиальное, как тепло тела. Но если он это сделает, она впервые будет рада, что он пришёл. Он не испортит испортит.       Он должен думать о другом. Например, о тренировках с Изуной.       Но размышления о спарринге заставили его осознать движения тела. Как двигать руками или напрягать спину. Или двигать бедрами. Стоп. Неправильная ассоциация. Вернись. Ему нужно было подумать о чём-то другом. Чтобы отвлечь его внимание от её задницы, касающейся его паха. Что-то утомительное и неприятное, чтобы забыть… Мадара с определенным облегчением вспомнил, что Тацу уговаривала его убрать вольер, и ухватился за эту мысль, как за спасательный круг. Он избегал уборки целую неделю, пока вчера его не поймала Тацу, и она была очень зла. И если он хочет сохранить своих птиц, он, наконец, должен взять на себя ответственность, потому что она устала убирать их беспорядок. Избавившись от видений чистки клеток от птичьего помета, Мадара погрузился в сон.

***

      - Чего ты хочешь?       - Я хочу силы.       Комачи фыркнула: - А я думала, ты скажешь: «Я хочу тебя».       - У меня есть ты.       В темноте он не мог разглядеть её черты лица, но был уверен, что она пристально смотрит на него.       - А зачем тебе эта сила?       Мадара остановился. Он никогда особо об этом не думал. Он стремился к власти, сколько себя помнил: - Быть ​​сильнее всех. Уметь победить кого угодно»       - Слабое оправдание по какой-то причине. Это и значит быть сильным по определению - ты просто перефразировал.       Мадара колебался. В том, что он действительно думал, он редко признавался даже самому себе. Он даже не позволял своим мыслям блуждать в этом направлении, не говоря уже о том, чтобы говорить об этом. Не то чтобы у него было много людей, с которыми можно было об этом поговорить. Изуна будет огорчён, если узнает, что его старые чувства всё ещё сохраняются. О других членах клана не могло быть и речи. То, что у него в голове было если не предательством - пусть и не физической, - то изменой идеалам Учиха.       - Я хочу быть сильнее конкретного человека, - сказал он в конце. Было так приятно, когда он развязал язык. Доверие обоснованное или нет, но было так приятно открыться перед кем-то.       - Кто он?       - Человек из клана Сенджу. И он сильнее меня.       - Ну… - Комачи взвешивала свои слова. - Вполне вероятно, что там есть люди сильнее тебя…       - Он моего возраста. Я встречал его на поле боя много раз, и каждый раз он был сильнее. Я борюсь и расту, и он тоже. Но не его ниндзюцу делает его таким опасным…       - Что тогда?       - Он умеет общаться с людьми, он может заставить их следовать за ним. Он придерживается… особых убеждений… Я обеспокоен тем, что он сможет уговорить другие кланы присоединиться к Сенджу.       - Они бы никогда этого не сделали. Кланы были разделены веками, никому не удастся их объединить.       - Он может найти способ… То, что он делает с людьми… Как будто он крадет их сердца…       Комачи внимательно посмотрел на него: - Случайно ли не украл он и твоё?       Мадара покачал головой. Как всегда язвит, он подозревал, что может в конечном итоге пожалеть о том, что рассказал ей о Хашираме. Он решил превратиться всё в шутку: - Ревнуешь?       - Ха-ха. Нет. Говорят, что ревность - худшее из женских пороков. Ревность - это то, что отталкивает мужа, так говорят. По крайней мере в этом аспекте я идеальная женщина. Я никогда не буду ревновать тебя. - Комачи развела руками.       Мадара был рад, что ему удалось отвлечь ее, но её замечание всё же задело.       - Итак… Что в нем такого очаровательного?       Чёрт, отвлечь её в итоге не удалось...       - Давай, мне любопытно!       Мадара вздохнул: - У него есть эта идея... Что люди могут жить мирно, кланяться друг с другом, если они будут понимать чувства друг друга, открыто говорить друг с другом. Что открывшись друг другу можно разрешить конфликты...       Комачи переваривала его слова, её глаза сузились в знак размышления: - Чушь собачья. - Наконец объявила она. - Это никогда не сработает. Пока у людей противоречат интересы и желания, конфликты будут продолжаться. Разговоры об этом ничего не меняют.       - Но если бы кланы образовали более крупную политическую организацию, войны были бы прекращены.       - Может быть, открытые бои прекратятся. Только для того, чтобы их сменили интриги, предательство и государственные перевороты.       - Нет, если кланы перестанут существовать.       - Если кланы перестанут существовать, это будет просто один человек против другого. Мы будем драться друг с другом, как животные. Мы, как животные, стремимся только к собственным интересам и выживанию. Только отказ от собственных желаний поможет. Только это могло бы помочь превратить нас в людей… - Комачи сделала паузу, вдохнула глубже, по-видимому, пытаясь получить кайф, над которым она работала. - Если ты так очарован его идеями, - наконец подхватила она, - почему ты хочешь его победить?       Как бы он ни старался, Мадара не мог найти ответа.       Комачи некоторое время смотрела на него: - Ты не хочешь победить его, чтобы одержать победу! - Воскликнула она с таким же внезапным осознанием. - А чтобы уничтожить его и его идеалы. Ты хочешь победить его, чтобы доказать, что ты лучше него! - Закончила она с торжествующей ноткой в ​​голосе.       Мадара смотрел на одеяло, покрывавшее его ноги. Он сам не знал, что им двигало, он все свои чувства по поводу Хаширамы отодвигал подальше. Однако, когда он услышал это из её уст, резюмируя и проанализировав это вот так вот… Он почувствовал себя очевидным, ничтожным и жалким. Комачи, должно быть, заметила его плечи, потому что она подползла к нему и оседлала его на коленях.       - Я не понимаю. - Он слышал улыбку в её голосе. Очевидно, его расстроенный вид улучшил её настроение. - Я вообще в этом не разбираюсь. Это должно быть глупые дела мальчишек. - Сказала она и взъерошила его волосы.