Пробуждение Мангекьё Шарингана

      Мадара сосредоточился на мышцах своих ног. То, что обычно было его второй натурой - бесшумная ходьба - сейчас было почти невозможным усилием. Его мышцы кричали, умоляя его поскорее поставить ногу. Или вообще не поднимать. Результатом стал мучительно медленный прогресс. Если бы он был таким неуклюжим во время своих первых посещений, он бы сдался.       Чтобы открыть оконную створку, нужно было поднять руку, скрутить плечевой сустав и сомкнуть пальцы в дверном косяке. Мадара восхищался недавно обретённым осознанием тонких движений тела, которые ему давали его травмы.       Когда он добрался до футона Комачи, он был совершенно измотан. Он резко упал, стараясь не причинить себе дополнительной боли. Судя по тому, какой пыткой было простое попадание сюда, приходить сюда было вообще сумасшедшей идеей. Прошло достаточно много времени с тех пор, как навещал её последний раз. Недавняя миссия заняла недели, а потом… Ну, потом он погрузился в своё безумие.       Сегодня невозможность поднять руку, чтобы заблокировать удар Изуны, убедила его, что ему будет полезно сделать перерыв. Поэтому он пришёл сюда. Но теперь казалось, что он может только лежать ровно, как труп.       - Что с тобой не так? - Комачи поняла, что что-то не так.       Что ж, было ясно как день, он облажался. Он мог видеть это сейчас, жаль только ретроспективно: - Я перетренировался.       - Так сильно, что ты не можешь теперь нормально двигаться?       Он действительно не ожидал, что его мышцы сдадутся первыми. Расчёт был таков, что его чакра истощится первой и даст телу отдых. Он был вполне счастлив, что его запасы чакры были достаточно большими, но, казалось, всегда где-то есть предел.       - Да. - Тем не менее, сейчас он не нуждался в её язвительных замечаниях. Ему нужно было немного утешения, и, похоже, ему нужно было положиться на её хорошее настроение, чтобы даже мечтать об этом.       - Почему? Какой смысл заходить так далеко?       Объяснять Комачи несостоятельность суждений было не его любимым занятием после тяжелого дня. Мадара увидел такую ​​перспективу и тут же вздрогнул. Мышцы между его ребрами протестовали против слишком глубокого вдоха. Прежде чем объяснять, он сделал более размеренный вдох: - Это способ увеличить возможности чакры. Ты подталкиваешь своё тело к его пределам и выходишь за эти пределы, а затем предполагается, что резервы расширяются.       - Разве они не увеличиваются во время обычной тренировки? Я имею в виду такую, после которой ты сможешь двигаться?       - Так оно и есть. Но это короткий путь. - Мадара попытался перевернуться на бок, чтобы посмотреть ей в лицо, но потерпел неудачу. Должно быть, это была грандиозная неудача, потому что Комачи фыркнула.       - Что ты сделал с собой, чтобы оказаться в таком состоянии?       - Это когда тебя либо рвёт, либо ты падаешь в обморок. Или и то, и другое.       - Ой, здорово… - Он не мог этого видеть, но был уверен, что Комачи просто закатила глаза. - Так в чём же важная причина этого показушничества?       Он действительно не нуждался в её язвительности: - Этот человек - тот человек, о котором я тебе рассказывал - я дрался с ним. Он почти… он чуть не убил меня. Он был сильнее и преследовал меня.       - Но ты справился.       - Мне удалось только сбежать. Он был сильнее. Мне нужно стать сильнее.       Комачи промолчала.       Чтобы продолжить, Мадаре нужно было бороться за больший контроль над своими голосовыми связками: - Он разбудил какой-то странный кеккей генкай…       - Кеккей генкай?! - воскликнула она. Наконец, она поняла всю серьезность ситуации.       - Да. - Говорить об этом было тяжело, на многих уровнях это больно. - Теперь он может выращивать разные вещи. Деревья.       - Это смешно. Самое нелепое дзюцу, о котором я слышала за всю свою жизнь.       - Не смешно. Смертельно. Он формирует древесину по своей воле, заставляет её расширяться - и она быстро расширяется, поверь мне. Эта древесина достаточно твердая, чтобы блокировать большинство клинков и гасить атаки. Она может корректировать свою форму.Может связать тебя. Она может… -Картинки членов его клана, свисающих, как марионетки, с живых, движущихся деревьев… Отрезанные конечности от туловищ ветвями, извивающимися, как щупальца каких-то монстров… Неуязвимые, неубиваемые существа…       - Остановись. - Комачи положила руку ему на грудь.       Мадара тяжело дышал. Он хотел согнуться пополам, чтобы утолить тошноту в животе, но не смог из-за боли.       - Перестань сводить себя с ума. - Он знал, что всё самообладание в голосе Комачи было предназначено для него самого. - Если он выращивает деревья, ты идеальный противник для него. Ты просто сожжёшь его деревья. До самой земли.       Мадара сдержал свои слова. В них было доверие и уверенность, и, услышав это, все испытания, которые он преодолел на пути сюда, стали бессмысленными. Рациональность, до сих пор размытая ужасами битвы и его комплексом неполноценности, начала действовать. На самом базовом уровне она была права. Огонь должен жечьДерево. Он представил себе ад, когда прорастающие стволы и ветви загораются по мере роста. Тем не менее, это не сделало его таким счастливым, как следовало бы.       - Мокутон и Катон… Даже если я стану достаточно сильным, чтобы соответствовать ему… Если мы тогда встретимся… Когда мы встретимся, и я добьюсь успеха - поле будет таким, как было раньше - пустым. Или даже меньше - оно будет выжжено дотла. Но если ему это удастся - там будет полно деревьев. Пока он творит, я могу только разрушать…       - Перестань дуться. Давай спать. - Комачи легла рядом с ним и накрыла их обоих.       - Я не могу. Всё болит.       Комачи покачала головой: - Я думала, у тебя больше причин, чем это. Если бы тебе пришлось отправиться на миссию в таком состоянии, тебя бы убили.       - Разве ты не будешь счастлива? - Мадара уже был в плохом настроении, и эти слова сами собой сорвались с его губ.       - Никогда не говори этого. Я никогда не буду счастлива из-за чьей-то смерти! - Он, должно быть, задел нерв, когда Комачи вскочила и снова села. - Даже врага! А ты им не являешься. Я могу не отвечать на твои чувства и, конечно же, не согласна с твоими планами по отношению ко мне, но я не желаю тебе зла! Это против каждой фибры моего существа!       - Если бы меня убили, ты была бы освобождена от моего присутствия. - Сколько людей оплакивали бы его? Она бы точно не стала. Он так старался и всё же... Может, так будет к лучшему... Если бы он посмотрел на их отношения, это только сделало бы его ожесточённым.       - Дело не в том, что я не хочу тебя специально… - Комачи, должно быть, почувствовала его горе, когда она смягчила свой тон. Сгладила его настолько, что это только вызвало у него подозрение. - Даже если твоя настойчивость пугает меня, и ты очень плохой партнёр, чтобы иметь или отвергать. Я просто не хочу никого. Я хочу быть сам по себе. Я не хочу, чтобы мною владели… - Вероятно, это было впервые, когда она попыталась объяснить ему это. Он всегда подозревал, но, тем не менее, было больно.       - Тогда каков твой план?       - Ждать пока ты не разлюбишь меня. Это будет самый добрый путь для нас обоих…       - Я не разлюблю.       - Разлюбишь. Это длится только определенное количество времени.       - Тогда почему ты рассказываешь мне свой план? Теперь я предупреждён.       - Потому что дело в том, что когда это произойдёт, ты не сможешь ничего сделать, даже если ты это знаешь. Мы не выбираем, кого любить, а кого нет. Печально, не правда ли? - Она прижалась к нему. - Поверьте, мне тоже грустно…       - Я не могу уснуть. - Комачи повернулась к нему лицом. Тон её голоса указывал на то, что она полностью осознавала, что он тоже не спит.       - И я. - Он хотел пожать плечами, но помнил, что не должен делать лишних движений.       - Почему?       - Потому что всё болит. И я расстроен из-за нас.       - Я тоже расстроена, но мы сейчас здесь.       - Мы может только и портить настроение друг другу, когда мы вместе, не так ли?       - Похоже на то.       Комачи прижалась лбом к его груди: - Мне очень жаль. Я должна быть достаточно честной, чтобы переступить через эти недопонимания. Я виновна в ускорении этого процесса, как и ты.       Мадара фыркнул. Чего она ждала, извинений?       Но прежде чем он успел рассердиться ещё больше, Комачи сдвинулся вниз, ещё больше заползая под одеяла.       - У меня есть глаза, я вижу, что ты не здоров. Психологически, наверное, даже хуже, чем физически. Я не должна подливать масла к огню, это действительно мерзкий поступок. Я не хочу быть таким плохим человеком. Просто оставайся лежать и дай мне извиниться перед тобой.       - Что ты делаешь? - Мадара попытался приподняться на локтях. Острая боль напомнила ему, что это плохая идея.

***

      - Я медленно привыкаю к ​​этому. - Вараку приложил ладонь к культю правой руки. - Временами всё ещё болит, и гулять смешно...       - Почему? - прервал Изуна.       - Мой баланс полностью нарушен. Я легче с одной стороны. - Вараку засмеялся. – Поэтому я склонен падать на другую. Но я переживу это. С глазом я уже почти справился. Я думаю, что мой мозг приспособился, и я не вижу, чтобы мир раскололся пополам, как это было в начале.       Изуна смотрел с трепетом. Как Вараку мог проявить столько позитива в своём состоянии?: - Тебе не нужно выставлять себя таким храбрым. По крайней мере, не передо мной.       - Всё действительно не так уж плохо. В конце концов, я выжил, и это имеет значение. И боль почти ушла, так что на самом деле… я в порядке. Знаешь, это может быть даже к лучшему…       - Как?!       - Я никогда не был очень хорошим шиноби. Не думаю, что я бы стал намного лучше с возрастом. - Вараку смущённо потёр затылок. - Поэтому на самом деле мне повезло с этими травмами. Я выжил, и, поскольку я бесполезен, меня больше не отправят в бой.       То, что Вараку выжил, было чудом. Изуна вынес его с поля битвы на собственной спине, игнорируя сначала чёткие приказы Мадары, а затем его всё более безумные мольбы. Он нёс Вараку до тех пор, пока больше не смог. Потом потащил его. Именно в этот момент Мадара сдался и вынес младшего мальца из опасной зоны на собственной спине. Позже Изуне пришлось прижечь культю руки Вараку, чтобы остановить кровотечение… Хорошо, что большую часть этого он был без сознания.       - Я думаю…- наконец сказала Изуна. - Если ты это видишь это как…       - Мне больше не придётся быть шиноби. Мне это никогда не нравилось.       - Что?! - Это было то, что не вписывалось в мир Изуны. Очевидно, он знал, что Вараку не был вундеркиндом и никогда не находил особой радости в тренировках, но чтобы так ясно заявить о неприязни... Изуна никогда не задумывался о том, чтобы подвергать сомнению роль, которую он должен был выполнять, он никогда не думал, что ему позволено высказать своё мнение по этому поводу. В некотором смысле у его друга было больше храбрости, чем он мог когда-либо набраться. В уме Изуны расцвёл целый мир возможностей, такой красивый и красочный, что потребовалось мгновение, прежде чем он спросил: - Тогда чем ещё ты хотел бы заняться?       - Я бы хотел путешествовать. Увидеть мир. А потом, - Вараку озорно улыбнулся ему. - Я найду какую-нибудь хорошую девчонку далеко-далеко отсюда и женюсь на ней. Надеюсь, что мои дети не унаследуют от меня Шаринган, поэтому мне не придется растить их как шиноби. Надеюсь, что моим детям не придётся убивать. - Вараку помрачнел, но это длилось всего пару секунд, потому что он покачал головой и продолжил с ухмылкой. - А ты знаешь, что в других регионах у девушек другой цвет волос? Такие, мол, пшеничные… И я слышал, что на побережье у некоторых волосы даже рыжие!       - Рыжие?! Как кровь?       - Нет… Скорее цвета лисы. А, и у них веснушки!       - Что такое веснушки?       - Такие пятна на носу и щеках, - мечтательно объяснил Вараку.       - И это должно быть красиво?       - Не особо… Интересно, есть ли они у них и в других местах. Более интересных… Эй, Изуна, не выгляди таким возмущённым! Не говори мне, что ты никогда не думал о других частях девушки?!       Конечно, Изуна думала о других сторонах девушек. Время от времени. Хорошо, что Вараку в своём возбуждении так совершенно неверно истолковал выражение его лица и принял это за ханжество. Потому что на самом деле Изуна думал, что единственный способ отпустить, как клан Учих позволит уйти Вараку - это ослепить и кастрировать.

***

      - У меня никогда не будет детей. Тебе лучше найти другую женщину.       - Как ты вообще можешь это знать?       - Мадара, ты понимаешь, что к настоящему времени я должна быть беременна твоим вторым ребёнком?       Мадара нахмурился.       - Я умею считать, - продолжила Комачи. - Я знаю, когда ты придёшь и когда я должна забеременеть. И с Фуги это тоже никогда не произошло, так что я действительно не…       - Я не верю тебе.       - Чего тут не верить! Ты же видишь, я не беременна!       Мадара прищурился: - Может, так и было, и ты избавилась от этого. Может, ты делала это уже много раз.       - Что… как ты…?       - А теперь ты выстраиваешь тут аргументы, чтобы меня отговорить.       - Как ты вообще можешь говорить что-то подобное...? - Голос Комачи дрожал.       - Разве это не было бы логично - ты никогда не хотела меня, поэтому очевидно, что ты избавишься от моего ребенка.       - Как ты посмел! Как ты посмел говорить такие вещи! Ты говоришь, что любишь меня, но обвиняешь меня в самых ужасных злодеяниях! В другой день ты говоришь, что я была бы счастлива, если бы ты умер… - Слёзы катились по щекам Комачи. - Ты утверждаешь, что любишь меня, но думаешь, что я монстр. Ты действительно так думаешь? Тогда зачем ты вообще сюда пришёл? - Она покачала головой. - Знаешь, иногда кажется, что через тебя говорит какая-то чёрная тень, какая-то сущность, которая нашептывает тебе эти мерзкие вещи… Иногда мне даже кажется, что я вижу это, стоящее прямо рядом с тобой!       Мадара посмотрел в сторону, но там ничего не было: - Эта тема закрыта. Плодородная или бесплодная, я не откажусь от тебя. Ты можешь говорить всё, что хочешь.