Самопредотвращение | Self-Prevention

Весь день Гермиона была явно в параноидальном состоянии. Смертельно боясь, что ее могли заметить в городе, она большую часть утра ожидала, что Пожиратели смерти выломают ее дверь. Она также была особенно обеспокоена белым фургоном, припаркованным перед домом в течение часа, пока Беллатрикс насмешливо не напомнила ей, что Пожиратели смерти не маскируются под маггловских маляров и уж точно не приезжают на фургоне. Когда ничего не произошло и не было никаких признаков того, что ее обнаружили, она немного расслабилась. Несмотря на это, она решила установить небольшие заслоны на дверях и окнах, которые можно было заслонять без помощи палочки, чтобы было хоть какое-то предупреждение, если в дом проникнут. Одним из приятных моментов было то, что Беллатрикс решила немного помассировать ей плечи, чтобы помочь расслабиться. — Грязнуля, ты напряжена и нервничаешь, и это начинает меня раздражать, — сказала она. Тем не менее, Гермионе нравилось думать, что темной ведьме в милость делать для нее приятное. Подумав, что по вечерам лучше не включать свет, Гермиона вошла в гостиную и увидела одну из самых странных картин за весь день. Беллатрикс была явно меньше обеспокоена тем, что на нее могут напасть Пожиратели смерти, и просто шарила по дому с любопытством маленького ребенка. Одной из вещей, которые она обнаружила, был телевизор ее бабушки. Темная ведьма в данный момент сидела на диване перед телевизором, полностью сосредоточившись на происходящем с суженными глазами и одной приподнятой бровью. В одной руке у нее, конечно же, была пачка с чипсами. — Ты… ты смотришь Эммердейл? — Гермиона моргнула, имея в виду довольно жалкую мыльную оперу ITV о группе людей, живущих в английской сельской местности. — Это странно увлекательно, — сказала Беллатрикс. — Это как заглянуть через окно в жизнь этих магглов. Гермиона подняла бровь. Наблюдать за Беллатрикс было все равно, что наблюдать за культурным антропологом, изучающим жизнь недавно открытого амазонского племени. — И что же ты узнала? — спросила она с неподдельным интересом. — Что жизнь магглов намного сложнее, чем я думала, — ответила Беллатрикс. — Есть девочка по имени Алиса, над которой издеваются в школе, но, судя по всему, она была похищена в младенчестве у другой пары своей матерью Джен. Поэтому есть другая женщина по имени Ким, которая наложила на нее судебный запрет, чтобы держать ее подальше от своего сына. Эта женщина, по-видимому, довольно богата и решает, стоит ли ей вкладывать деньги в бизнес человека по имени Стив. Ее адвокат против этого, но поскольку она глупая женщина, она все равно это делает. Еще есть Лин и Скотт, которые хотели пойти на свидание просто как друзья, но в конце вечера они переспали. Когда начались титры, Гермиона быстро выключила телевизор, к протесту Беллатрикс. — Эй! — Беллатрикс сузила глаза. — Бенни Хилл будет следующим! — Уже темнеет, а телевизор отбрасывает много света, — надавила Гермиона. — Шторы задернуты! — запротестовала Беллатрикс. — Ты действительно хочешь так рисковать? — сказала Гермиона довольно раздраженным тоном. — Ты хочешь рисковать тем, что нас обнаружат, потому что ты хочешь посмотреть чертова Бенни Хилла?! — Перестань быть таким параноиком, грязнуля, — вздохнула Беллатрикс. — Это начинает становиться непривлекательным. — Ну извини, что наше дальнейшее существование меня немного беспокоит, ладно?! — вздохнула Гермиона, опускаясь на диван рядом с ней. Возможно, просмотр Бенни Хилла с Беллатрикс был бы тем, что ей нужно. Честно говоря, ей не помешало бы отвлечься, так как Гермиона сводила себя с ума от беспокойства. — Впервые ты в роли разыскиваемой ведьмы, да? — Беллатрикс ухмыльнулась. — Боже, ты делала это годами?! — Гермиона вздохнула и откинула голову на подголовник. Беллатрикс пожала плечами. — Ты привыкнешь к этому. Жизнь с Беллатрикс была, по крайней мере, всегда интересной. Она видела много юмора в тупых магглах, делающих тупые вещи, поэтому ей так нравился Бенни Хилл. Беллатрикс любила сидеть в кресле бабушки и дремать у огня. А после четырнадцати лет азкабановских помоев она ценила даже обеды из микроволновки, хотя и с большим количеством перца; Беллатрикс больше всего любила острую пищу. Одному Богу известно, что Беллатрикс думала о жизни с ней. Повернувшись к ней, Гермиона увидела, что темная ведьма приняла довольно созерцательный вид, казалось, она на мгновение погрузилась в раздумья. — Ты о чем-то задумалась? — спросила Гермиона, немного подвинувшись на диване, чтобы иметь возможность смотреть ей в глаза. — По большей части о своем старшем «я», — ответила Беллатрикс. — Сегодня утром я немного поразмышляла. У меня было не так много времени, чтобы посидеть и подумать. — О чем-нибудь конкретном ты думала? — Ее костюм, маска чумного доктора в форме клюва, — Беллатрикс поджала губы. — Я слышала слухи от своих коллег Пожирателей смерти еще в июне прошлого года. Слухи о замаскированной фигуре, которая всегда появляется, когда что-то идет не так. Миссия провалилась? В тени появлялась замаскированная фигура. Группа егерей бесследно исчезает? Слухи о замаскированной фигуре, замеченной вдалеке. Важные магические артефакты или документы просто исчезли, украденные ночью, в то время как никто не должен был знать, где они находятся. Ведьма, которую собираются подвергнуть проклятию Империус, внезапно предупреждена заранее и исчезает еще до того, как Пожиратель смерти, которому приказано проклясть ее, прибывает на место. В то время я не придала этому большого значения, какие-то истории, которые мои товарищи придумали, чтобы скрыть свои собственные неудачи. — Но потом ты сама столкнулась с ней, — добавила Гермиона. — И это значит, что она была активна по крайней мере год, — кивнула Беллатрикс. — Активно саботируя наши усилия. Ты понимаешь, что это значит, грязнуля? — Что? — Я не предательница… пока, — размышляла Беллатрикс. — Но я стану ею. Я превращусь в ту старую версию меня. Смиренную. Слабую. Жалкую. — Так вот как ты ее видишь? — спросила Гермиона. — Потому что если то, что ты говоришь, правда, то она вела войну против Темного Лорда в одиночку, находясь в тени, и ей удавалось выходить сухой из воды целый год. Это требует мастерства и преданности. Не говоря уже о том, что она казалась довольно милой. — Возможно. Но это все равно не делает ее менее магглолюбивой предательницей крови! — прошипела Беллатрикс. — То, что она «милая», еще хуже! — Она была достаточно коварна, чтобы обвинить нас в предательстве, — скрестила руки Гермиона. — Как минимум, — сказала Беллатрикс. — Она все еще слизеринка, я полагаю. Небольшая милость. Но мысль о том, что я в конце концов стану ею, просто отвратительна. — Что тебя действительно беспокоит? — спросила Гермиона. — Это не может быть просто твоя старшая сущность. Ты уже знала о ней. Она сама рассказала тебе, что и кто она. Беллатрикс глубоко вздохнула. — Чем больше я думаю об этом, тем больше я вынуждена признать, что по крайней мере некоторые вещи, которые нам рассказала моя старшая версия, являются правдой… и это означает, что другие вещи тоже могут быть правдой. В частности, дети, которые должны быть у нас… Гермиона скрестила руки, бросив на нее немного суровый взгляд. — Дети смешанной крови? Это твоя проблема? — Они будут полукровками, — сказала Беллатрикс. — Разбавление кровного родства, но, по крайней мере, наполовину приемлемое. Но нет… меня беспокоит то, что у меня вообще могут быть дети. Я больше никогда не хочу иметь детей. — Я слышала, как ты упоминала об этом раньше, — спросила Гермиона. Выражение лица Беллатрикс изменилось. Ее интенсивность угасла, и она отвернулась к окну. Темная ведьма испустила тяжелый вздох, затем повернулась к Гермионе и некоторое время смотрела на нее, как бы решая, собирается ли она действительно рассказать ей что-то, что, очевидно, было глубоко личным. Беллатрикс, очевидно, решила, что Гермиона заслужила право знать, так как выражение ее лица стало смертельно серьезным. — У меня был выкидыш, — сказала Беллатрикс страдальческим голосом, почти шепотом. — Мне очень жаль, — искренне ответила Гермиона. — Брак чистокровных — это долг. Это союз кровных линий, селективное размножение. От меня ждали ребенка, и задавали вопросы, почему я до сих пор не забеременела после нескольких лет брака. В основном я могла свалить все на работу, которую выполняла для Темного Лорда, но это было только до поры до времени, — говорила Беллатрикс, глядя на треск огня позади себя. — Я узнала, что беременна, через несколько месяцев после потери Кезии, — улыбнулась Беллатрикс про себя. — Я была так счастлива. Наконец-то я смогла отпустить боль. Я наконец-то смогла прекратить эти ужасные женские обязанности с Родольфусом. Беллатрикс опустила глаза вниз. — Это должен был быть мальчик. Маленький мальчик. Я планировала назвать его Бетельгейзе. Или Ригель. Ему было бы сейчас примерно столько же лет, сколько тебе, если бы он выжил. Возможно, вы бы встретились в Хогвартсе. Возможно, учились бы вместе. Или вместе играли в квиддич. Или он оказался одурачен грязнокровками! Гермиона моргнула. — Это быстро обострилось… — Это спорный вопрос, — настроение Беллатрикс снова упало. — Моего ребенка убили, прежде чем он успел сделать вдох. Поттер так высоко ценит Сириуса, но именно он виновен в смерти моего маленького мальчика. Я тоже виновата и никогда не буду этого отрицать: Я была на третьем месяце беременности и все еще ходила в рейды, хотя должна была думать лучше. Во время одной из таких вылазок я столкнулась с Сириусом. Мы дуэлировали, как обычно, но в тот день что-то было по-другому. Он был сосредоточен исключительно на мне, отделяя меня от других Пожирателей смерти, а я была слишком разъярена, чтобы видеть, что он делает в тот момент. Затем он начал сыпать в меня проклятиями, целясь в мой живот. Потребовалось всего одно попадание, чтобы пробить мой барьер… и мой ребенок был мертв. И после этого мне просто нечего было терять… Гермиона тяжело вздохнула и медленно протянула руку Беллатрикс, чтобы крепко сжать ее. Сначала темная ведьма вздрогнула: она была не из тех, кого жалеют, но вскоре приняла сочувствие таким, какое оно есть. Гермиона всегда знала, что у Сириуса есть темная сторона, ведь он сам любил говорить, что мир нелегко разделить на светлых и темных. Но все же то, что он сделал, было несомненным злонамеренным поступком. — Но я отомстила за своего маленького мальчика, — усмехнулась Беллатрикс. — Мне потребовалось почти двадцать лет, но я заставила Сириуса заплатить за то, что он сделал. — Белла, — тихо произнесла Гермиона. — Сириус. Лонгботтомы. Цикл ненависти должен где-то остановиться. Во взгляде Беллатрикс появилась тьма. Злость закралась в ее голос. — Значит, я должна была просто забыть об этом?! — Конечно, нет, — сказала Гермиона. — Но неужели ты хочешь, чтобы мир управлялся по правилам чикагской мафии? Они поместили одного из ваших в больницу, так что вы поместите одного из их в морг? — Помещение Сириуса в морг было хорошим началом! — фыркнула Беллатрикс. — Иногда я задаюсь вопросом, как все могло бы быть по-другому. Я смотрю на Цисси и вижу, как много Драко для нее значит. Гермиона улыбнулась. — Старшая ты. Она сделала это ради своих детей, сказала она. Она хочет, чтобы ее дети родились. — Я… я понимаю ее. Я думаю, — сказала Беллатрикс. — Но это все равно мой собственный выбор, и я не хочу больше детей! Это не обсуждается, и эта будущая я может идти в задницу! Гермиона кивнула. — Она — это ты, понимаешь? — Это еще предстоит выяснить! — сказала Беллатрикс, потирая виски. — Темпоральная механика. У меня болит голова. — Может, тебе стоит немного прилечь, — сказала Гермиона. — Несомненно, воспоминания были болезненными. — Грязнуля, ты не почитаешь мне из своей книги? — спросила Беллатрикс. — Возможно, это поможет мне расслабиться. И вот Гермиона и Беллатрикс оказались вместе на кровати ее бабушки, обе немного расслабились после того, как Гермиона нашла в рюкзаке книгу Торо и пролистала страницы. Беллатрикс лежала на боку, прижавшись к Гермионе, которая лежала на спине. Это было странное ощущение, но довольно приятное. — Может, начнем с того, на чем остановились в прошлый раз? — спросила Гермиона, перелистывая книгу в поисках главы, которую она в последний раз читала Беллатрикс. — Мне все равно, грязнуля, — ответила Беллатрикс. — Я просто хочу послушать, как звучит твой голос. Начни отсюда. Беллатрикс ткнула пальцем в страницы и указала на случайный отрывок. Гермиона прочистила горло и начала читать вслух. — По пути к Флинтову пруду лежит небольшой Гусиный пруд; на расстоянии одной мили к юго-западу находится Фейр-Хэвен, расширение реки Конкорд, занимающее, как говорят, около семидесяти акров; а за Фейр-Хэвеном, примерно в полутора милях, находится Белый пруд, площадью в сорок акров. — читала Гермиона. Беллатрикс закрыла глаза и слегка мурлыкнула. От этого звука Гермиона слегка покраснела. — Вместе с рекой Конкорд озера составляют мои водные угодья; изо дня в день, из года в год они перемалывают все зерно, какое я им приношу. Гермиона почувствовала руку на своем животе, нежно поглаживающую ее взад и вперед. Ее дыхание участилось, когда она напряглась, чтобы продолжить чтение. — С тех пор, как лесорубы, железная дорога и я сам осквернили Уолден, самым привлекательным, если не самым прекрасным из всех наших озер, драгоценностью наших лесов стал Белый пруд — тоже неудачное, слишком обычное имя, происходящее то ли от замечательной чистоты его вод, то ли от цвета его песка. Слова застряли у Гермионы в горле, когда Беллатрикс вытянула рубашку с брюк, обнажив живот Гермионы, а невероятно мягкие пальцы прочертили узоры вокруг ее пупка. — Белла? — спросила Гермиона, ее дыхание перехватило в горле. — Что ты делаешь? — Шшш, — Беллатрикс издала короткий смешок. И эта ее ухмылка. Знойная ухмылка. Темная ведьма набросилась на нее, как голодная пантера, прижав ее к себе за ноги и положив подбородок на ее живот. Темные локоны скользили по ее коже, слегка щекоча ее и вызывая дрожь во всем теле. — Просто расслабься, моя маленькая грязнуля. Расслабься и наслаждайся всем, что с тобой произойдет. Ее голос был хриплым, обещающим земные наслаждения такого масштаба, каких она никогда не испытывала прежде. Не говоря уже о том, что это было очень четкое требование, означающее, что темная ведьма не собиралась принимать отказ. Гермиона тяжело сглотнула. Слово «нет» сейчас даже не входило в ее лексикон. Две руки скользнули по ее животу, заставляя подол рубашки задраться еще выше. Шрамы стали видны, и впервые Гермиона почувствовала себя немного неловко из-за них. Видимо, выражение ее лица выдавало это, так как темная ведьма смотрела на нее, слегка надувшись. — О, это пустяки, маленькая грязнуля. Шрамы придают характер. К этому времени подол ее рубашки задрался выше лифчика, отчего Гермиона покраснела еще больше. — Сними рубашку, — потребовала Беллатрикс. Гермиона сглотнула и сделала это без вопросов, подняв рубашку над головой и отбросив ее в сторону. Удовлетворенная тем, что Гермиона подчинилась, Беллатрикс села. Усевшись на Гермиону, она начала медленно сдвигать одну из бретелек своего черного вечернего платья, пока оно не упало ей на плечо, и все это время она улыбалась ей своей угрюмой ухмылкой. Гермиона почувствовала, как сердце заколотилось в груди, когда ночная рубашка медленно опустилась вниз и обхватила талию Беллатрикс. Слегка подтянутый живот, прекрасная фарфоровая кожа и самая совершенная и прекрасная пара грудей, которую она когда-либо видела. Боже, почему она так задыхалась? Она уже видела Беллатрикс без одежды в лесу, после того как та упала в реку. Но… не так близко. Не тогда, когда Беллатрикс сидела на ней. Гермиона попыталась взять дыхание под контроль, но безуспешно. Она застонала, когда Беллатрикс наклонилась вперед и навалилась на ее тело, прижав ее голый торс к своему. Мягкие локоны щекотали ее, а горячая кожа прижималась к ней, скользя по ней, когда Беллатрикс вцепилась в ее шею, чтобы укусить. Гермиона зашипела, когда укус оказался немного сильнее, чем она ожидала. Это было больно, но в то же время сильно возбуждало ее. Затем последовали новые поцелуи в шею, и Гермиона почувствовала, что вес Беллатрикс немного изменился. Став немного смелее, она осторожно подняла руки и положила ладони на бока Беллатрикс, медленно двигаясь к ее спине. Гермиона тяжело сглотнула… ее кожа была такой мягкой. Губы захватили мочку уха, и Гермиона издала стон, когда язык Беллатрикс покрутился вокруг этого мягкого кусочка плоти, сменившийся шипением, когда тёмная ведьма прикусила его чуть сильнее, чем ей было удобно. Беллатрикс села, снова устроившись на ней. Впервые Гермиона с удивлением заметила, что лифчика на ней нет, и ее собственные груди обнажились, а соски уже затвердели. Смущение охватило ее, когда она увидела, что темная ведьма бросила на нее несколько оценивающих взглядов. По правде говоря, Гермиона никогда не считала себя особенно красивой девушкой, да и не стремилась к этому. То, что темная ведьма оценила ее формы, придало ей уверенности. Когда Беллатрикс сидела на ней вот так, эти прекрасные груди выглядели невероятно привлекательно. Гермиона медленно подняла руки, чтобы потянуться к ней, но тут выражение лица темной ведьмы исказилось от ярости. С быстротой змеи Беллатрикс взмахнула рукой и ударила Гермиону прямо по лицу, достаточно сильно, чтобы юная ведьма вскрикнула и поднесла руку к щеке, на которой образовался уродливый красный след. — ПЛОХАЯ ГРЯЗНУЛЯ! — шипела Беллатрикс. — Разве я давала тебе разрешение трогать меня?! РАЗВЕ?! Гермиона снова тяжело сглотнула. — Пожалуйста… пожалуйста… можно? Ухмылка. Злая, злая ухмылка. — Конечно, можно, маленькая грязнуля. Беллатрикс схватила оба запястья Гермионы и осторожно положила ее руки на свою грудь. Она вздрогнула, как только коснулась их мягкости. Беллатрикс позволила ей ласкать ее некоторое время, а затем снова отбросила руки и лишила ее удовольствия. Гермиона издала придушенное мычание в знак протеста, прежде чем Беллатрикс снова переместилась и игриво провела рукой вниз по ее животу. Все ниже и ниже. Ее губы задрожали, когда она почувствовала, как Беллатрикс расстегивает пуговицу на джинсах. Вся хитрая соблазнительность полетела в окно, когда темная ведьма спустила штаны и нежно провела ладонью по ткани трусиков. — Хм, — Беллатрикс издала горловой смешок. — Уже промокла. Сильно смущенная, Гермиона с затаенным дыханием наблюдала, как Беллатрикс заняла более удобную позицию и стала снимать трусики, спуская их вниз по ногам вместе с брюками. Не глядя, она пыталась осторожно отпихнуть их, чтобы свободнее двигать ногами. Беллатрикс легла головой ей на живот, безжалостно дразня ее, проводя пальцами по бедрам, заставляя слегка раздвинуть ноги. В этот момент Гермиона пыталась удержать себя от гипервентиляции от предвкушения. К счастью, ей не пришлось долго ждать. После еще нескольких мучительных мгновений дразнения, два пальца, наконец, нашли ее влагу и мучительно медленно погрузились в нее. Она услышала лишь горловой смешок, после чего откинула голову назад и зашипела, когда ощущения самого лучшего рода взорвали ее мозг до онемения. Мягко скользя взад-вперед, углубляясь с каждым движением, Беллатрикс внезапно остановилась. Гермиона закрыла глаза перед тем, как опустить взгляд, чтобы встретиться с глазами Беллатрикс: темная ведьма обнаружила, что она девственница. Беллатрикс, со своей стороны, на мгновение выглядела очень довольной собой. В этот момент она толкнулась вперед и одним резким движением лишила Гермиону девственности. Поначалу было немного больно, но вскоре боль отступила на второй план, когда с каждым толчком все сильнее нарастало наслаждение. Гермиона снова откинула голову назад, издавая слабый крик напряженными голосовыми связками. Еще одна дрожь прошла по ее телу, когда она почувствовала, как мягкие локоны щекочут ее бедра. А когда к этому присоединился мягкий и проворный язык, Гермиона совершенно потеряла дар речи. Она выгнула спину, одной рукой вцепилась в одеяло, а другой нашла длинные темные локоны Беллатрикс. Гермиона извивалась, когда ощущения переполняли ее сверх всякой меры: Гермиона была здоровой девятнадцатилетней девушкой, и, конечно, она и раньше доставляла себе удовольствие, но ничто не могло сравниться с этим. Пальцы, губы и язык доставляли ей сладчайшую пытку, и она обнаружила, что мышцы ее живота начинают напрягаться. Еще не время, умоляла себя Гермиона. Пожалуйста, не сейчас. Она не хотела, чтобы это закончилось. Она никогда не хотела, чтобы это заканчивалось. Но Беллатрикс была безжалостна. Ноги Гермионы подкосились, изо рта вырвался кульминационный крик из самых глубин легких, и зрение померкло. Освобождение одолело ее, и она оказалась совершенно бескостной на кровати, задыхаясь от изнеможения и не в силах пошевелиться. Темная ведьма лежала на ней, сжимая ее голову и прижимая ее к своей груди, проводя пальцами по ее волосам. — Такая хорошая маленькая грязнуля, — мягко и жестоко прошептала она ей на ухо. — Хорошая, хорошая грязнуля. — Б… Бе… Белла… — пролепетала Гермиона. — Шшш, — горласто захихикала темная ведьма. — Ты моя, маленькая грязнуля. Никогда не думай иначе. Ты целиком и полностью моя. Сейчас и навсегда. — Я… я твоя… — прошептала Гермиона. Еще одна усмешка. — О, моя милая, милая грязнуля. Нам с тобой будет так весело! Прямо сейчас Гермиона позволила бы Беллатрикс сделать с ней все, что угодно. Абсолютно все.

___

С раздавшимся треском, Беллатрикс появилась на обрывистом берегу Северного моря с племянницей и Люпином. Ясное ночное небо освещалось растущей луной и светом зари. Вдалеке возвышалась разрушенная башня замка, шатко стоявшая на краю крутого обрыва и моря внизу. На первый взгляд он выглядел как частично развалившиеся руины. Но Беллатрикс знала лучше. — Это то самое место? — спросила Дора. — Да, — кивнула Беллатрикс. — Замок Кейс. Или, как я знаю, дом отдыха Лестрейнджей. — Невозможно, — сказал Люпин. — Все владения Лестрейнджей были конфискованы и задокументированы, когда вас всех впервые приговорили к Азкабану. — Вы это пропустили, — сказала Беллатрикс. — И должны были. Магглы не приближаются к нему, потому что боятся, что он находится в опасной близости от того, чтобы рухнуть в море. Они не знают, что замок защищен магией, чтобы предотвратить это. В нем больше иллюзий, ловушек и отвлекающих чар, чем вы можете сосчитать. Он никогда не был зарегистрирован как надлежащее владение Лестранджей и был специально предназначен для тихого убежища. Вы бы никогда не нашли его, если бы я не указала вам на него. — Ты уверена, что братья Лестрейнджи внутри? — спросил Люпин. — О, да, — усмехнулась Беллатрикс. — Поверь мне, я хорошо знаю Родольфуса и Рабастана. Они будут здесь. — Верно, — сказала Дора. — Помните, — сказала Беллатрикс. — Придерживайтесь плана, и все будет хорошо. — Мне все равно неудобно входить через парадную дверь, — пробормотала Дора. Беллатрикс подмигнула ей. — Это когда любой другой путь ведет к мгновенной дезинтеграции, — сказала она, шагнув вперед. К замку не вели никакие тропинки, и троица шла по неровной земле. Когда они подошли достаточно близко, Беллатрикс остановилась и велела остальным сделать то же самое. Темная ведьма закрыла глаза и протянула руку. Мгновенно вспыхнул невидимый ранее барьер. — Это для того, чтобы не пускать всякую шваль, — сказала Беллатрикс, когда пульсация энергии распространилась наружу. — И под этим ты подразумеваешь нас? — язвительно пробормотал Люпин. — В частности, — усмехнулась Беллатрикс. Она сжала руку в кулак и пробормотала несколько магических слов. К счастью, магический барьер все еще признавал в ней Лестрейндж и расступился, чтобы пропустить ее и ее гостей. Хорошо, это значительно упростило дело. О, барьер не остановил бы ее, но он, несомненно, предупредил бы братьев Лестрейнджей, если бы она попыталась прорваться. Беллатрикс приказала Люпину и Нимфадоре следовать за ней. Как только они втроем прошли через барьер, все иллюзии исчезли. Руины замерцали и превратились в полностью отремонтированный замок-башню. Древнее здание высотой в четыре этажа с башенной крышей было украшено хорошо освещенными окнами и развевающимся на ветру знаменем семьи Лестрейнджей. Несколько горгулий были расставлены вдоль стены в качестве украшений, а широкая лестница вела к огромным двустворчатым дверям. — Так, — сказала Беллатрикс. — Приготовьтесь. Убедитесь, что ваши палочки спрятаны. — Ты должна все сделать по высшему классу, Лестрейндж, — сузил глаза Люпин. — Я же говорила тебе, — сказала Беллатрикс, поднимая свою палочку. Мгновенно из ее сумки появилась магическая веревка, которая полетела вперед и обвязалась вокруг запястий и лодыжек Люпина и Нимфадоры, затягивая их не слишком осторожно. Два мешка тоже полетели вперед и опустились им на головы, а веревка затянулась на их шеях. — Я Блэк! А теперь, когда я перенесу вас в дом, сделайте так, чтобы это выглядело, будто я вас оглушила. Вы будете знать, когда придет время нанести удар. Послышалось приглушенное согласие, и Беллатрикс перешла к следующему шагу своего плана. Было странно действовать в открытую. Как и в Гринготтсе, она чувствовала себя голой без маски. В полном сокрытии своей личности была своя мера безопасности. На мгновение ее охватило беспокойство: а вдруг братья Лестрейнджи заметят ее маскировку? В любом случае, отступать было уже поздно. Она взяла себя в руки, сделала несколько глубоких вдохов и, поднявшись по лестнице, приложила руку к двойным дверям. Магия все еще распознавала в ней Лестрейндж, и они открылись перед ней. Пока все хорошо. Нижний этаж был таким же, каким она его помнила: большой зал, уставленный статуями и картинами, изображающими прошлых Лестранджей. Несколько доспехов стояли возле двойной лестницы, ведущей в общий зал на втором этаже. Ее муж всегда хотел произвести неизгладимое первое впечатление. Если она правильно помнила, спальни находились на втором этаже, а чердак — на третьем, под крышей. Боковая дверь вела на кухню, где, несомненно, трудились несколько домовых эльфов. Но сейчас они были не важны, так как она слышала знакомые смешки братьев Лестрейнджей, что заставило ее усмехнуться про себя. Пришло время на них напасть. Осторожно она поднялась по винтовой лестнице в гостиную. И вот они там, в окружении аляповатой мебели, расположились на диванах, смеясь над бутылками пива и свежеприготовленной едой. Честно говоря, дом отдыха всегда ощущался как холостяцкая берлога, с большим баром у эркера с видом на береговую линию. Еще одна дверь вела в отдельную комнату, которая была кабинетом Родольфуса. Однако сейчас ее внимание было приковано к мужчинам. Они смеялись над собственными шутками, очевидно, только что вернувшись со встречи с Темным Лордом. Родольфус, как всегда, выглядел изможденным, коренастый мужчина, каким он и был. Его гораздо более худой брат с крысиным лицом выглядел не намного лучше. Казалось, Темный Лорд не слишком хорошо к ним относился. Их вечер должен был принять крутой оборот. — Так-так-так, — засуетилась Беллатрикс, сразу же выходя в коридор и принимая вечно раздраженный тон голоса своего молодого «я».– Почему я не удивляюсь, когда вижу вас, двух идиотов, пьющих пиво и запихивающих еду себе в глотку. Двое мужчин, испугавшись, упали навзничь, чтобы вскочить на ноги и схватиться за палочки. Вскоре она обнаружила, что две палочки направлены на нее. — Черт меня побери, Белла, — засмеялся Родольфус. — У тебя хватило наглости заявиться сюда. — Ха! Мы всегда знали, что ты любишь полакомиться кисками, — рассмеялся Рабастан. — Но я думал, что у тебя есть хоть немного здравого смысла, чтобы держать свои губы от грязнокровок. Хотя я должен знать. Они там на вкус как грязь? Беллатрикс закатила глаза. — Как будто ты когда-нибудь пробовал киски за всю свою гребаную жизнь! Или даже видел, если уж на то пошло! — Я видел одну или две в своей жизни! — неубедительно запротестовал Рабастан. — Я имею в виду, э-э-э, много! Да, много! Много чистокровных кисок. — Заткнись, идиот, — рыкнул Родольфус на своего брата. — Белла, что, черт возьми, случилось? Где ты была? И что, черт возьми, это была за история в газете? — Не верь ничему, что читаешь в гребаных газетах, придурок! — простонала Беллатрикс, шагнув вперед и не доставая свою палочку. С невозмутимостью, на которую она только была способна, Беллатрикс обошла двух мужчин и подошла к бару, взяла один из сортов пива, откупорила его и сделала глоток, прислонившись к стойке. — Наслаждаешься своей мужской берлогой? — Не меняй тему, — огрызнулся Родольфус. — Вы знаете, что все продажные газетенки — это фальшивые новости и ложь, которые хотят нас поймать. Они всегда были такими. Это очень плохо. Мало энергии. Печально, — сказала она, переняв несколько строк у некоего маггловского президента в своем собственном таймлайне. — И как только я получу в свои руки автора этой клеветнической статьи, я уничтожу ее полностью. И мучительно медленно. — Газеты у нас в кармане, если ты не заметила, — усмехнулся Рабастан. — Попробуй еще раз. — Да ладно, журналисты всегда любили свои сочные сплетни. Когда это «Ежедневный пророк» не был дерьмовой тряпкой? — сказала Беллатрикс, делая еще один глоток пива. — Ну же, ребята. Это же я! Неужели вы думаете, что я, Беллатрикс, Пожирательница Смерти высшего класса, та, чей семейный девиз «Чистота крови навек», опустилась бы до того, чтобы «трахать» мерзкую, отвратительную грязнокровку?! Я бы лучше выколола себе глаза вязальными спицами! Мы вместе пытали Лонгботтомов! Мы были в Азкабане! Неужели ты думаешь, что я сейчас отвернусь от Темного Лорда? Ради грязнокровки? Я знаю, что вы двое идиоты, но я не думала, что вы настолько глупы. Мужчины оставались несколько напряжёнными, хотя они, по крайней мере, казались менее жаждущими напасть на нее. Родольфус, ее бесполезный муж, скрестил руки. — Так где же ты была? Почему явилась сейчас? Ты хоть понимаешь, как Темный Лорд зол на тебя? И на нас из-за тебя?! Беллатрикс снова вздохнула. — Сделай мне одолжение, Родольфус. Мне только что удалось сбежать! Женщина, которая напала на меня, была агентом Ордена. Меня отвезли в убежище Ордена и… допросили. Я сопротивлялась. Я осталась верна своему Лорду! Я ничего им не рассказала! — Рад за тебя, — сказал Рабастан. — Но Темный Лорд все еще хочет убить тебя. Беллатрикс усмехнулась. Пока что все шло очень хорошо. — Он не захочет, когда увидит, какой прекрасный подарок я ему приготовила. Мужчины снова напряглись, когда она достала свою палочку и взмахнула ею. С магическим треском появились Люпин и Нимфадора с мешками на головах. — К вашему вниманию, уважаемые господа, — Беллатрикс издала короткий смешок. — Один Римус Люпин и одна Нимфадора Тонкс. Упакованы и готовы к доставке Темному Лорду. Я уверена, что он будет рад получить двух старших членов Ордена для допросов и пыток. Мне нужно, чтобы вы привели меня к нему. Чтобы я могла объяснить, что произошло, и занять подобающее мне место рядом с ним. Там, где мне и место! Судя по тому, как покачивались ее племянница и Люпин, они играли свою роль довольно хорошо. Она видела, что оба мужчины пока что купились на это. — Белла, — сказал Родольфус. — Я подозревал, что газеты лгут. Ты не предательница крови. Но… Беллатрикс напряглась, когда Родольфус поднял на нее свою палочку. — Ты не хуже меня знаешь, что Темный Лорд все равно убьет тебя только за то, что ты позволила захватить себя в плен. — Да, — усмехнулся Рабастан. — Темный Лорд сошел с ума, Белла. — Белла, — сказал Родольфус. — Мы собираемся передать ему и этих двух несчастных, и тебя. Если мы это сделаем, он будет меньше склонен убивать нас. Беллатрикс притворилась сердитой и зарычала им в лицо. — Значит, дошло до этого, Родольфус? Ты ударил меня в спину, чтобы заработать очки у Темного Лорда? После всего, через что мы прошли? — Возможно, мы никогда не любили друг друга, Белла, — сказал Родольфус с тяжелым вздохом. — Но когда-то мы были друзьями. Если уж на то пошло, ничего личного. — Ха! — Беллатрикс откинула голову назад и издала гогот… хорошо, что она тренировалась. — Ничего личного, говоришь. Знаешь что, Родольфус? Есть одна вещь, которую я хотела бы тебе сказать. — Какая? — рассмеялся он. Гогот Беллатрикс утих, и ее рот сложился в теплую, тоскливую улыбку, прежде чем она заговорила мягким и нежным тоном. — Моя магглорожденная жена гораздо лучше в постели, чем ты когда-либо мог мечтать. Это заявление достаточно смутило обоих братьев Лестрейнджей, чтобы Беллатрикс увидела в нем просвет. Темная ведьма сделала размашистую дугу своей палочкой, произведя какофонию света и звука. Нырнув в сторону, она снова взмахнула палочкой, чтобы освободить Люпина и Дору, которые бросились в атаку с собственными палочками в руках. Люпин нырнул за диван, а Дора перепрыгнула через барную стойку. Заклинания уже разлетались во все стороны, и Беллатрикс поспешила присоединиться к племяннице за барной стойкой. Она прижалась спиной к дереву и попыталась прочувствовать ситуацию. Мгновенно магическое заклинание врезалось в дерево гораздо ближе, чем ей хотелось бы, и она быстро отвернулась, чтобы избежать разлетающихся осколков. Тем не менее, она увидела достаточно: братья Лестрейнджи стояли спина к спине в нише рядом с кабинетом, откуда открывался широкий обзор комнаты. Люпин сидел за диваном в прямой видимости, а она и Дора были зажаты между деревянной стойкой и шкафом, полным бутылок с легковоспламеняющимся ликером с высоким содержанием алкоголя. Не самая лучшая ситуация, если быть уверенным. Очевидно, Родольфусу пришла в голову та же мысль, что и ей, и он запустил огненный шар прямо в шкаф с ликером. Беллатрикс и Дора успели переглянуться, прежде чем вынырнуть из-за стойки. Они только успели покинуть бар, как огненный шар взорвался в витрине с ликером, испепелив ее и половину комнаты. Теперь их положение было еще более далеким от идеального, поскольку и Дора, и Люпин находились за одним диваном, а она была вынуждена выйти на открытое пространство. Соображая, Беллатрикс искала способ выманить братьев и нашла его в ужасной безвкусной люстре, которая висела прямо над их головами, где они стояли. Подняв палочку, Беллатрикс с помощью магии увеличила люстру в пять раз. Тут же крюк, державший ее на потолке, поддался и рухнул прямо на них. Братья были разделены, и только Родольфус успел вовремя выбраться, в то время как Рабастан с трудом освободился от упавшей металлической громады. Люпин и Дора выскочили из-за дивана и стали дуэлировать с ним. Как бы Беллатрикс ни любила говорить, что ее муж бесполезен, он, несомненно, был хорошим заклинателем, и в дуэли с Люпином и Дорой держался уверенно. Тем временем Рабастану удалось освободиться, и Беллатрикс двинулась в бой, прежде чем он успел ударить Люпина и Дору в спину. Темная ведьма встала между ними, глядя на него с поднятой палочкой. Рабастан ничего не сказал, но начал сыпать заклинаниями. Убийственное проклятие за убийственным проклятием за убийственным проклятием, и от всех их Беллатрикс легко уклонялась. Что ж, Рабастан не отличался богатым воображением. Тем не менее, это не повод успокаиваться. Вместо того чтобы вступить в бой с Рабастаном, Беллатрикс сосредоточила свое внимание на сломанной цепи, которая когда-то держала люстру. Взмахнув палочкой вверх, она наколдовала оба конца цепи так, что они с огромной силой полетели к решетке, увлекая за собой остальную часть цепи. Середина цепи зацепилась за талию Рабастана, посылая волшебника прямо в пламя. Последовали пронзительные крики боли, а также тошнотворно сладкий запах горелой кожи и плоти. Этого было достаточно, чтобы вывести Родольфуса из равновесия, дав ее племяннице возможность открыть нужный ей путь. — Ты умеешь летать?! — крикнула Дора и вытянула вперед руку с палочкой. Голубое заклинание ударило ему в грудь и с удивленным вскриком Родольфус полетел через эркер. Осколки стекла и куски дерева разлетелись вокруг него, когда он вылетел в темноту. Оставался Рабастан для Беллатрикс, а она будет безжалостна. Полуобгоревший мужчина пытался отползти в сторону, а Беллатрикс подходила все ближе. Она видела страх в его глазах, когда он перекатился на спину и поднял руки, умоляя спасти его. Он был жалок. Из кончика ее палочки вылетела плеть и обвилась вокруг его шеи. Его глаза выпучились, и он вцепился когтями в хлыст, бесполезно пытаясь его вырвать. Она дернула палочкой в сторону, и после тошнотворного треска он упал с шеей под странным углом и больше не двигался. — Белла! — потребовал Люпин, схватив ее за лацканы. — Это было излишне! — Он должен был умереть, — ответила Беллатрикс, вырывая свой плащ из его хватки. — Почему?! Он так много мог бы нам рассказать! — Люпин сузил глаза. — Мы не убиваем наших пленников, Блэк. Беллатрикс повернулась к нему лицом. — Я из будущего, помнишь? Я точно знаю, кто и когда должен умереть. И он должен был умереть сегодня. Просто подумай, Люпин. Если я не буду следовать цепочке событий точно так, как она должна быть, все станет недостоверным! Если бы он жил, он мог бы повлиять на будущие события неизвестным образом. Черт, если бы я оставила его в живых, он мог бы даже быть рядом, чтобы убить тебя позже! Так что избавь меня от своих самодовольных лекций и будь благодарен, глупый человечишка! Кроме того, этот человек был ничтожеством! Что ж. Это довольно эффективно заставило его замолчать. Оставалось разобраться с Родольфусом. Он упал бы довольно высоко, но, конечно, выжить можно. Беллатрикс бросилась к окну, где все еще стояла Нимфадора. Ее племянница не собиралась бежать за ним, и когда она подошла к окну, то увидела, почему это так, во всех подробностях. Глядя вниз, Беллатрикс вспомнила разговор, который она вела с Родольфусом много лет назад, после того как получила дом Лестрейнджей в качестве свадебного подарка от его деда. Он хвастался, что хотел бы иметь убогую башню волшебника, окруженную высокой классической кованой оградой с шипами на вершине. Что ж. Он уже успел пожалеть об этом решении. — Неудачное падение, — ухмыльнулась Нимфадора, глядя на распростертое тело своего дяди. — Должна сказать, тетушка, на мгновение я действительно подумала, что ты собираешься отдать нас. — Посмотри на это с другой стороны, — засмеялась Беллатрикс. — Ты только что сделала меня самой богатой ведьмой во всей Великобритании. После смерти моего мужа мое младшее «я» унаследовала все состояние Лестрейнджей и Блэков. Около 2,1 миллиарда галлеонов. Нимфадора подняла бровь. — Неужели я только что помогла тебе стать богатой вдовой? — Поверь мне, — подмигнула Беллатрикс. — Большая часть этих денег пойдет на улучшение жизни всей нашей семьи. И на содержание многих магических существ, подвергшихся жестокому обращению. Не говоря уже о множестве незаконных и опасных исследований в области путешествий во времени. Но пока давайте найдем то, ради чего мы сюда пришли. Пока Люпин и Дора контролировали огонь, чтобы он не перекинулся на остальную часть башни, Беллатрикс вошла в кабинет. Он был таким же, каким она его знала: почти не использованные книги, нагроможденные в книжных шкафах, и огромный дубовый стол, предназначенный скорее для того, чтобы производить впечатление, чем для того, чтобы им пользовались. Повсюду валялись кипы бумаг, а несколько книг по самой темной магии хранились в витрине: позже они будут выставлены в личной библиотеке Гермионы в их доме в Кэрнгормсе. Не то чтобы Гермиона когда-либо занималась подобной магией, но ее жена была не из тех, кто выбрасывает редкую и древнюю книгу, независимо от ее содержания. Как и ожидалось, она нашла то, что искала, прямо в кабинете Родольфуса, удобно устроившись на его столе. Конечно, она не удивилась, ведь Родольфус, скорее всего, не ожидал, что его дом будет взломан. Убедившись, что Дора и Люпин не смотрят, она направила свою палочку на одну из бумаг и добавила одно имя в список. Удовлетворенная своей работой, она взяла бумагу в руки. К тому времени Люпин и Дора успели потушить огонь и присоединились к ней в кабинете. — Мой бедный покойный муж никогда ничего не выбрасывал, — усмехнулась Беллатрикс и протянула Люпину пачку документов. Мужчина пролистал ее, и как только он понял, что держит в руках, его глаза расширились. — Это… Мерлин, Блэк… Ты знаешь, что это значит? — Я точно знаю, что это значит. — Не хочешь объяснить? — спросила Дора. Люпин повернулся к ней. — Дора, — начал он. — Это списки имен. Чиновников Министерства, на которых будет наложено проклятие Империус, агентов Пожирателей смерти, егерей, продажных авроров, коллаборационистов. Они были использованы для планирования захвата Министерства. — Вы найдете больше, — сказала Беллатрикс, указывая назад в кабинет. — Расписания. Месторасположения. На этот раз вы будете точно знать, кто был в союзе с Темным Лордом, а кто нет. — Мы можем использовать это, — усмехнулся Люпин, его настроение стало обнадеживающим. — Мы можем использовать это, чтобы вернуть Министерство! — Да, — сказала Беллатрикс. — Но наше окно возможностей ограничено. Если выяснится, что братья Лестрейнджи были убиты, большая часть этой информации станет бесполезной. — Итак, — сказала Нимфадора. — В конце концов, это больше, чем два лучших Пожирателя смерти. Каков наш следующий шаг? Беллатрикс выпрямила спину. — Мне нужно немедленно поговорить с Аластором Грюмом.