Другой Избранный. История Лины Блэк.

       За стенами школы снова непогода. На территории замка редко когда бывает солнце и температура выше нуля. В горах всегда метель и суровый, пробирающий до костей ветер. Дни здесь короткие, а ночи невероятно долгие. Но даже факт того, что за окном кромешная тьма, не мешает профессорам этого заведения проводить поздние занятия и передавать ученикам свои «особые» знания, которыми не обладает любой другой волшебник на том же Юге. Да, это Дурмстранг. Только самый безжалостный родитель отдаст своего ребёнка под опеку в это заведение. Экс-ученик, который больше, чем кто-либо другой, навредил репутации Дурмстранга — это Геллерт Грин-де-Вальд, один из самых опасных волшебников XX века. После его деяний количество учеников в этой школе стало значительно сокращаться, а форма управления сменилась на диктатуру.        Вышагивая по ковровым алым дорожкам тёмного коридора, освещенного лишь парой факелов на стенах, ведущего в кабинет директора, Лина Блэк и представить не могла, что же произошло на этот раз.       Как сказать, что ты досконально знаешь замок, не говоря об этом?       У Блэк явно был ответ на этот вопрос. Ещё в первый год обучения в этом месте было изучено всё: каждая картина, трещинка в стене, изгибы и крошечные узоры арок, статуя в дальнем углу. Не сказать, что она ходила сюда по собственной воле. Совсем нет. Более того, она частенько находила новые отмазки, чтобы пропустить назначенную встречу.       Каждый поход в этот отвратительнейший кабинет заканчивался очередными нравоучениями от директора — Игоря Каркарова. Он был беспринципным и эгоистичным человеком, который поощрял обстановку страха и запугивания среди студентов. Мужчина пытался вытрясти из Лины всё, что только можно за прошедшие семь лет. Он объяснял это так: «Я спас твою никчемную жизнь тогда, зачислив в мою школу. На свой страх и риск стал обучать такую бездарную девчонку, как ты, тёмному искусству. Провозгласил тебя единственной женщиной, достойной здесь обучаться, и я обязан показать всему колдовскому миру то, что я не соврал однажды, говоря о твоём могуществе».       По правде говоря, Лина и сама понимала, что если бы не Каркаров, то она до сих пор находилась бы в ужасном месте для воспитания детей, оставшихся без семьи. Она бы уже давно сошла с ума, находясь там. Но пришло спасение, пусть и не самое доброе: письмо о зачислении в Дурмстранг – школу тёмных искусств. Тогда Блэк сочла это за спасательный круг, в надежде на то, что никто не посмеет дразнить её за «странности», которые исходили от маленькой девочки. В тот же год Каркаров объявил о первой женщине, что пройдет обучение в Институте, и станет один из самых сильнейших магов современности.       Следующие семь лет девушка провела за вечной учебой: дуэлями, подготовкой, использованием всех форм боевой магии, а так же игрой в квиддич. Она ни разу не выходила за территорию школы и местных окрестностей до прошлого года, поездки в Хогвартс на Турнир Трёх Волшебников, в котором участвовал её единственный товарищ — Виктор Крам. Крам был худой и темноволосый, с землистым лицом, большим носом и чёрными густыми бровями, он не был похож на девятнадцатилетнего юношу, но являлся таковым.       В тот год произошел, как все говорили, несчастный случай с мальчиком по имени Седрик Диггори. Он погиб во время турнира. Но Блэк не считала это несчастным случаем. Кто-то просто пытался всё прикрыть, почему-то она была уверена, что его смерть была намеренна. Исходя из происшествия, маги стали сплетничать друг с другом о приятеле девушки, что волшебница больше всего не выносила. Поэтому, возвращаясь в Дурмстранг, Лина надеялась на то, что больше никогда не вернется в Хогвартс.       Облокотившись головой о холодную каменную стену у двери, она устало закрыла глаза и ожидала своей очереди. Голоса по ту сторону что-то громко обсуждали. Любой другой стал бы подслушивать диалоги взрослых, но не Блэк. Её это не интересовало. Таково было её воспитание, такой её сделал Каркаров. «Никогда не суй нос в чужие дела» — излюбленная фраза мужчины. Да и сил на подслушивания практически не было. Каждая новая тренировка по квиддичу выматывала её пуще прежнего. Каждая мышца на теле болела так, словно её избили до полусмерти, дыхание всё ещё не восстановилось, руки дрожали, ноги слегка подкашивались, но она всё ещё ступала увереннее любого другого участника команды. Девушка привыкла выматываться до изнеможения, и к настоящему времени, казалось, боль вовсе не ощущается. Погода становилась всё хуже и хуже: тучи над башнями сгущались, зелёные верхушки хвойных лесов, растущих на скалах покрывались снегом, на высоких окнах проявлялся иней, рисуя хаотичные узоры. Приближалось начало учебного года, а значит, что тëплые деньки в школе были сочтены.       Из раздумий о новой тактике тренировок и дальнейших вводных соревнований Лину вывел крик директора: — Да ни за что, Дамблдор! Слышишь, ни за что! — его голос звучал не как обычно, властно и беспринципно, а наоборот — умоляюще жалко. Девушка никогда ещё не слышала такой интонации голоса Каркарова. Казалось, что вся его власть испарилась при появлении человека, находящегося в кабинете.       В ту же секунду дверь отворилась, и в коридор вышел профессор Август — заместитель директора. «Он немногословен и тих, но очень грозен и коварен. Находясь с ним в одном помещении, не забывай оглядываться по сторонам. Никогда не знаешь, что может произойти», — так говорят об этой персоне Фи́этеристы – низшее звено школы. К ним всегда относились несправедливо. Как бы ты не старался, великим колдуном ты стать не сможешь, ведь изначально ты попал на факультет, где нет смысла стараться. Тебя всё равно не заметят. Таких учеников даже близко не подпускают к волшебникам из Эрстера. Говорят, что те не достойны видеться с золотом школы. Но иногда Блэк всё же нарушала священное правило и выступала в роли защитника, за что опять же попадала в кабинет директора, а уже из него выходила чистой, осуждённой только людьми из своих кругов.       Мужчина склонил голову в знак приветствия, ожидая ответного жеста, который произошел в ту же секунду, и, указав рукой на дверь, пригласил войти, улыбаясь как-то не по-доброму хитро. — Директор уже ожидает вас, мисс Блэк.       Девушка лишь кивнула в ответ и вошла. В нос тут же ударил запах хвойного леса, тянущегося с вершины горы и до её подножья. В кабинете было значительно теплее, чем в коридоре, ведь большой камин без проблем отапливал просторное помещение. Всё, как и неделю назад, было на своих прежних местах: в левой зоне стояли тёмные диваны, располагаясь полукругом, покрытые различными меховыми шкурами, в том же месте стоял камин — главная часть этого кабинета, тусклые масляные картины и книжные полки не сдвинутые с мест, в другой стороне деревянный дубовый стол директора и кресло для посетителей. Цветок Лины – который она принесла с подножья гор, где вечное лето – уже увял.       Опираясь об стол двумя руками, директор испепелял взглядом человека, сидящего напротив. Но как только под ногой Лины предательски скрипнула доска, взгляды обоих устремились на неë. Теперь было ясно – Блэк не выкрутится из положения.       Человек, беседовавший с Каркаровым, был смутно знаком. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебристым волосам и бороде, до того длинным, что хоть затыкай за пояс. Одет он был в длинную мантию, что было неприлично странно для местности, ведь все здесь ходили в толстых меховых шубах, а обут в лакированные башмаки на высоком каблуке. Голубые глаза ярко искрились под очками со стеклами-полумесяцами с позолоченной оправой, а длинный нос до того крючковат, будто его как минимум дважды ломали. В голове проносилось имя: Альбус Дамблдор. Теперь было ясно — директор школы «Хогвартс». — Ах, вот и ты! — воскликнул Каркаров, поглядывая на часы и неестественно улыбнувшись и даже с едва заметной грустью в глазах. — Как раз вовремя. — Что-то случилось, директор? — Я отчисляю тебя, — с долей сомнения в голосе произнёс мужчина, без перерыва глядя на Дамблдора. Что-то тут было непонятно. Как можно отчислить лучшую ученицу института, да и к тому же принадлежавшую к факультету «Э́рстер»? Ответов на вопрос банально не было, и причину всё же знать хотелось.       Надвигаясь на Игоря Каркарова грозным шагом, Лина тихо, практически шепча, спросила: — Что я сделала не так, директор?       Её намерения не были самыми хорошими на этот раз. Сердце бешено стучало, к рукам накатывала новая сила, разумом управляла ярость. Порой она внушала страх даже больше своего учителя. Чувствуя приближение беды, посетитель попытался встрять в разговор. — Мисс Блэк, я понимаю, что для вас это крайне неожиданно и не совсем уж приятно, но ваш директор желает вам, безусловно, только лучшего, и поэтому позволил мне оформить ваш перевод в мою школу. — Что вы сказали? Оформить перевод? — девушка кидала взгляд то на Дамблдора, то на Каркарова. — С какой стати должна переводиться? — Вы ведь без семьи, верно? — произнес профессор другой школы, а директор тем временем нервно тëр рукой своё потускневшее лицо. — И что с того, если и да? — К большому счастью, ваша родная семья в Великобритании. — Что это значит? Меня бросили, когда мне был всего год.        — Позвольте объяснить, — предложил Альбус, посмотрев на Игоря. Получив заинтересованный надменный взгляд, он продолжил. — Это были тёмные времена. Тогда на волшебный мир обрушилась крупная проблема. Подобно Грин де Вальду, сами-знаете-кто пытался заполучить власть над магией всего мира, убивая всех магглорожденных, и тех, кто отказывался вступать в его ряды. В одной чистокровной семье через год после вашего рождения пропал ребёнок. Девочка бесследно исчезла из собственной комнаты, дом находился в полуразрушенном состоянии. На утро выяснилось, что на поместье был совершён набег Пожирателей Смерти, окаменелое тело хозяйки дома было обнаруженно неподалеку, на, вызженной до тла магическими силами, поляной, где и по сей день оставлен след тёмного колдуна, — девушка продолжала внимательно слушать. — В трагичный день для той семьи в местном детском доме оказались вы, совсем не типичный для округи ребенок. Маленькая, хиленькая, хрупкая девочка с белоснежной кожей, чёрными вьющимися, словно маленькие змеи, волосами, и маленькой бумажкой в ручке. Сестры, что воспитали вас позже отдали мне записку. Сами они ничего так и не смогли разобрать, потому что на чернила наложено заклятие, при котором магглы не смогут прочитать текст. Но в записке ясно говорилось кто вы, откуда, и зачем вас сюда отправили. Если бы не ваши странности, о которых воспитатели вечно шептались, то Каркаров бы и не нашёл вас, — из кармана своей тонкой мантии он вытащил кусок пожелтевшей от времени бумаги, и протянул Лине. Волшебница с осторожностью приняла листок из чужих рук, и принялась разглядывать его. Написанные буквы трепетали, передвигаясь лёгкими волнами, переливались всеми цветами, и прочесть хоть что-то было невозможно. Блэк недоумевающе посмотрела на директора другой школы, вопросительно выгибая бровь. — Ах да, взмахните вашей палочкой и произнестите: «Раскрой свои тайны». — Раскрой свои тайны, — повторила Блэк, направляя волшебный предмет на лист. Буквы передвигались с места на место, складываясь в слова, перестали двигаться, а после пропал и их блеск. Теперь с лёгкостью можно прочесть всё здесь написанное: «Лина Сириус Блэк. Единственная прямая наследница чистокровного рода Блэк в Великобритании. Место проживания: дом 4, потаённая деревня, Великобритания. Опекуны: Сириус Орион Блэк, Геката Миранда Аркур. Сохраните жизнь моей дочери!»       Глаза заслезились. Грудь тяжело вздымалась. На руках проступали вены. Все это время Лина даже понятия не имела о существовании этой чëртовой записки. Если бы она узнала о ней раньше, то, возможно, её жизнь сложилась бы по другому. Не было бы Дурмстранга, деспотичного Каркарова, сестёр, пожирающих её психику. Осознание отозвалось в сердце неприятным покалыванием. — Могу подчеркнуть тот факт, что как только вы появились в Хогвартсе, я заметил удивительные сходства вас и вашего отца, — проговорил Альбус, протягивая Лине колдографию давно минувших лет. На ней колдунья увидела высокого, довольно худого, с длинными вьющимися чёрными, в точности как и у неё самой, волосами и серыми глазами мужчину. Их черты лица были идентичны – изгиб в изгиб, словно Лина – это и есть он, только женщина. Даже густота ресниц и бровей такая же. Разрез глаз был также одинаков. Улыбка колдуна очень яркая и затмевала Блэк даже через простую картинку. Он пронзительно смотрел, казалось, на неё, и беззаботно ухмылялся. Волшебник был живой, молодой и до жути привлекательный. На обратной стороне корявым подчерком подписано: «Мой дорогой друг — Сириус».       И вправду, всё было как и сказал Дамблдор — они чрезвычайно похожи. Сомнений больше не было. Это определенно точно её отец. — Но как… Как возможно, что я оказалась на другом конце света, профессор? — спросила ведьма, растерянно бегая глазами из стороны в сторону. Всё тяжелым грузом свалилось на её плечи и тянуло вниз за собой. — Не могу быть полностью уверен, мисс. Думаю, ваша мать отправила вас в отдаленные края, прежде чем до вас добрались. Позже Геката Аркур была измучена и убита.        — Убили мою мать? — руки Лины задрожали. Значит, что её родной человек оказался мёртв. Настало тяжёлое и угнетающее молчание. По щеке молодой девушки покатилась слеза. — Но кто? — Вероятнее всего, вы и сами сможете догадаться… — Прошлогоднее убийство Седрика Диггори… — Да. Именно, — безусловно, каждый, находящийся в той комнате, понял о ком идёт речь. — Я питаю большие надежды на то, что вы, мисс Блэк, вернëтесь к своему отцу в поместье завтра же, — она утвердительно кивнула в ответ на предложение.       Причину её быстрого согласия и искать не надо было. Она хотела увидеть его — настоящего, родного отца, узнать свою правдивую историю и отомстить тому, кто остался в живых. Переводя свой взгляд на директора, она спросила: — Вы знали, верно? — Конечно же, я знал. Мне тоже всучили эту бумажку, как только я появился на пороге этого кошатника, — он указал своим перстнем на листок в руках Блэк. — Да тебя не возможно было не узнать, уж слишком ты похожа на него, особенно позврослевшая. Сириус Блэк был заключён под стражу в Азкабан, ему грозил поцелуй дементора, а что же делать с его маленькой и бедной дочкой? — он вопросительно обратился к ней. — Забрать её под своё крыло, вырастить и сделать поистине великой, ведь в тебе таился могущественным потенциал. — Вы должны были сообщить о моём местоположении, разыскать моих родственников, но вы просто заточили меня здесь, потому что я имею предрасположенность к тëмной магии? — обида охватила её с головой. Человек, которому она так или иначе доверяла, верила все эти годы, предал её, нашёл в ней лишь выгоду. — Не просто предрасположенность. В тебе скрыта неподдающаяся объяснениям огромнейшая сила, которую ты не всегда можешь контролировать. Когда-то она возьмет вверх над твоим разумом, потому тебе нужна была строгая дисциплина, — Дамблдор согласно кивнул, а Лина больше не продолжала спорить. Уже ничего нельзя изменить. Да и как? Чтобы с ней было, отправь он её на родину? Такой же детский дом, ведь мать умерла, отец под стражей этих бесчувственных тварей.

***

      Уже к вечеру в холле дома Э́рстер кипела жизнь. Оставшиеся на лето ученики, такие же как и сама Лина, которая оставалась в Дурмстранге каждый год из-за частых тренировок, и в целом из-за того, что ей некуда было возвращаться, подробно расспрашивали Блэк о её неожиданном переводе, о котором, стоило выйти Блэк за порог, растрепал профессор Август. Каждому было интересно, почему же переводится единственная удостоенная звания «Лучшей ученицы-женщины» девушка. Все думали, что в прошлом году её переманили новые «друзья», хотя ими она так и не обзавелась. Смутно она знала о Гарри Поттере — чемпионе Турнира Трёх Волшебников, к тому же являвшегося «мальчиком, который выжил», Рональде Уизли — веснушчатом, с длинным носом рыжем пареньке, друге Поттера и Гермионе Грейнджер — девушке с густыми каштановыми волосами и довольно крупными передними зубами, лучшей ученице Хогвартса, а так же подруге того же Поттера. Никто так и не узнал истинной причины, а на лице Блэк держалась яркая улыбка, не сходившая весь остаток вечера. Она была рада, что наконец-то узнает что-то о своей семье. Совсем капля информации стала бы для неё океаном счастья.       Хуже всего перевод отразился на Викторе Краме. Тот никому особо не доверял, ведь:       «Мало ли кто хочет ему навредить».       Да и Лине он доверился только по причине того, что директор сюсюкался с нею, как с золотом. В общем, за время обучения в школе тёмных искусств, у Блэк был всего навсего один друг — болгарский чемпион по квиддичу, в прошлом году ставший участником Турнира Трёх Волшебников. После него друг вернулся в Дурмстранг совсем обессиленным и пропустил пару матчей по причине «болезни», но правда была в абсолютно другом, и его печаль заключалась в том же, в чем и Блэк.       К вечеру следующего дня колдунья и Крам подносили чемодан и пару сумок с вещами к камину в кабинете директора. Потрёпанные временем сумки скрывали не менее страшные тряпки, по другому эти вещи назвать нельзя. Иногда Лину захватывал стыд за её одежду, когда очередная девчонка, курсом младше была одета с иголочки и презрительно оглядывала девушку с ног до головы. Но стесняться было нечего, ведь вещи – это не показатель превосходства, и Блэк давно усвоила этот урок. По кабинету расхаживал, уже ожидая их, мужчина с седой бородой — директор Хогвартса. Он медленно шагал из стороны в сторону, изредка поглядывая на часы, но как только стрелка часов указала цифру, девушка вошла в кабинет. Невероятно пунктуальна. Можно даже сказать — болезненно.       Подозвав её поговорить, Каркаров долго читал ей нотации о том, как необходимо себя вести вдали от Дурмстранга, что ей можно делать, а чего не стоит, и быстро всучил в руки новейшую метлу со словами: — Учись хорошо и не забывай про квиддич, — слегла улыбнулся и сразу же отвернулся, снова надевая маску безразличия. Всё же он не такой плохой человек, каким кажется. Порой он бывает даже милым, хоть и не любит проявлять какие-либо чувства.       Такая ласка с его стороны не была Блэк знакомой, но оказалась невероятно приятной. Она поблагодарила колдуна за столь щедрый подарок. Казалось, что он ей очень пригодится в новом месте. И, конечно, каждый его наказ запечатался где-то в голове, потому что для Лины это было важно.       Прощаясь со столь верным и обожаемым сердцу товарищем, Лина пустила одну едва заметную слезу. Парень оставался таким же серьёзным, как и обычно, но грусть и сожаление в глазах говорили сами за себя. Девушка взяла обещание с Виктора об их скорой встрече. Разлука для них двоих означала перемены. Очень тяжёлые перемены. И каждый пообещал справиться с ними.       Заходя в камин, Лина подумала, что в целом, Дурмстранг не так уж и плох, по крайней мере, для неё. Бросив горсть летучего пороха себе в ноги, она выкрикнула название места, в которое отправлялась: поместье Блэк. Зелёный огонь сверкнул у её ног. Последним человеком, которого она увидела был Каркаров, сердце болезненно закололо, всё таки он во многом заменил ей отца, и расставаться было невероятно больно. Тело обдало приятным теплом огонька, и уже через пару секунд волшебница оказалась в незнакомом месте.       Судя по всему происходящему, приземление девушки не было бесшумным. Как только её ноги коснулись твёрдой поверхности, в комнату забежала низенькая, пухлая, с рыжими волосами женщина. Сейчас она почему-то напоминала саблезубого тигра, несясь сюда со словами: — Фред, Джордж, ну сколько можно шуметь?       Но как только женщина заметила Лину, её глаза распахнулись, словно она увидела что-то невероятно страшное. Осмотрев себя, Блэк поняла, что вся её одежда перепачкалась в саже, но, как она считала, вовсе не это было поводом для такого удивления.       Как будто прочитав мысли Лины, женщина раскинула руки, подзывая к себе и попутно говоря: — Лина, милая, ты всё же решилась вернуться! — она широко улыбалась и внушала доверие, но сделать шаг Блэк все же побоялась. Все таки дурмстранговская закрытость давала о себе знать. Не долго думая, рыжеволосая дама сама подошла, крепко обняла и похлопала по плечику девушку, шепча ей на ухо. — Как же хорошо, что ты вернулась. — Кто вы? — неловко спросила юная волшебница. Эти объятия были для неё невероятно душевными. Её удивляло как женщина, которую она видит впервые, может относиться к ней словно мать? От неё исходила исключительная теплота сердца, улыбка озаряла всë вокруг, а сама женщина была пропитана уютом и комфортностом. Всё: милые пухлые ручки, слегка испачканные в муке, два маленьких пучочка на голове, цветастое платье с заплатками, что, несомненно, привлекало внимание — казалось Лине особенным в ней. — Моё имя Молли. Я Молли Уизли, дорогая, — она одарила всё той же улыбкой неловко стоящую рядом девочку, что была уже на голову выше. —Дамболдор говорил, что ты прибудешь в ближайшие дни. — Молли, что происходит? — в дверном проёме показался мужчина с молодым на вид лицом, на котором были видны продолговатые шрамы, по ощущениям от когтей, и волосами, немного подернутыми сединой. Одежда его была потрепанной и старой, но он не казался отталкивающим. Как только тот устремил свой взгляд на появившуюся из камина девушку, его глаза сузились в попытке её рассмотреть. В следующую секунду, когда его обеспокоенное выражение лица сменилось на удивление и неожиданность, он выкрикнул: — Блэк!       На его крик в комнату вбежало по меньшей мере десять человек. Некоторые из них были до умопомрачения похожи друг на друга. Вероятнее всего, это была одна семья. Все как на подбор: рослые и рыжие. Остальных же Лина смутно знала: Гермиона Грейнджер, Аластор Грюм, а за ним стоял сам Гарри Поттер. — Это дурмстранговская форма? — громко спросил мальчишка, чьë имя было Рональд Уизли. Его Лина знала с прошлого года. Немного смущенно она оглядела себя. И впрямь форма: вся темно-алая. Другой одежды у девушки практически не было, да ей и не нужно было. Не то, чтобы она разгуливала в тëплом шерстяном новеньком свитерочке в промозглом коридоре Института по выходным, как это делали остальные. Лине всегда была присуща аккуратность и дотошность. Потому она, спускаясь с горы, всегда оставалась в идеально выглаженной форме.       Глаза Лины перебегали с одного на другого. Больше всего её напрягал взгляд Гарри. Он смотрел на неё испепеляющее и не отрываясь. Казалось, что он вот-вот прожжет в ней дыру. Позади мальчика послышались шаги, и на пороге комнаты показался мужчина. Он выглядел статно и властно в бордовом, такого же цвета, как и форма Лины, костюме. Его густые чёрные, как смоль, волосы небрежно спадали на лицо, придавая ему расслабленный вид. Тёмные глаза смотрели на Блэк с теплотой, а улыбка, так же, как и на колдографии, одаряла сердце светом. И он, и она сразу узнали друг друга.       Надвигаясь на юную волшебницу, мужчина расставил руки в обе стороны. В два шага добравшись до места, где стояла Лина, он крепко прижал её к сердцу и нежно убаюкивал, словно младенца. Никогда ещё она не ощущала таких смешанных чувств. Сегодня для неё всё было впервые, и она не знала, что должна сказать и как поступить. Поцеловав Блэк в макушку, он всё так же ласково держал её в руках, не отпуская ни на секунду. А чуть позже, распустив объятия, проговорил: — Добро пожаловать домой, дочка! — его слова звучали волнительно. Он оглядывал её с ног до головы, что, кстати, делали и остальные находящиеся здесь люди. Глаза его теперь засверкали на едва уловимом свете лампы, заполнились слезами счастья, и сам он не мог сдерживать свои эмоции. — Дочка? Сириус, что это значит? — позади послышался мужской голос. Он исходил он высокого худощавого мальчишки, ранее упомянутого как Гарри Поттер. — Гарри, хочу представить тебе мою дочь — Лину Сириус Блэк, — по быстро сменившемуся выражению лица Поттера стало понятно — он впервые о ней слышит. Значит ли это, что отец ни разу не упоминал о ней? — Милая, это Гарри Поттер — мой крестник, это Гермиона Грейнджер… —отец начал перечислять всех присутствующих, и когда чьë-то имя называлось, то этот человек кивал головой в знак приветствия. Как поняла Лина, Фред и Джордж — близнецы, Молли и Артур Уизли — родители всех находящихся здесь рыжеволосых детей.       Когда, казалось, все имена были названы, в комнату вошла ещё одна персона — крючковатый нос, сальные чёрные волосы, землистое лицо и тёмная, практически до пола, мантия. Вид этого человека был крайне угрожающим. Он оценивающе пробежался по Лине глазами, а после показательно отвернулся, хмыкнув. — Северус, это Лина Блэк — моя дочь, — голос отца звучал с нескрываемой гордостью. Он с вызовом смотрел на того, кого Лина знала как профессора Снейпа — преподавателя зельеварения в Хогвартсе. Для неё он казался странным типом. Однажды, ей посчастливилось встретиться с ним у выхода в школьный двор во время Святочного бала, когда девушка искала своего директора. Тогда впервые она услышала правду о её преподавателе. Северус одарил её полным осуждения, отвращения и ненависти взглядом и скрылся в тёмных убранствах коридоров, размахивая своей мантией.       Близнецы, до этого молчавшие, направились к растерянной Блэк и, схватив её за руки по обе стороны, повели на кухню. Из-за мрачности это помещение выглядело как пещера с шероховатыми каменными стенами. Светился здесь, по сути, только очаг у дальней стены. Сквозь клубы табачного дыма проглядывали чугунные котлы и сковороды, висящие на потолке. По центру пространства был размещён огромный стол с кучей стульев. Оно и понятно, народу-то много. — Что это за место? — робко спросила Лина у отца. — Твой дом и место собрания Ордена Феникса. — Что за Орден Феникса? — Это тайное общество, которое основал Дамблдор. Мы – те, кто сражался с Сама-Знаешь-Кем в прошлый раз, — проговорил тонюсенький голосок слева от Лины. Это была молодая девушка, которую звали Нимфадора. Её внешность была настолько необычной, что волшебница запомнила её с первого раза.