Этюд в сиреневых тонах

Гавриил Грэй чувствовал себя отвратительно. Вообще, честнее было бы сказать - умирал, но даже в нынешнем состоянии Гавриил отказывался допускать подобную мысль. Он, Гавриил Грэй, которого и верные люди, и враги почтительно именовали Архангелом, он, держащий под своими незримыми крыльями практически всё в Лондоне (и не только), что имело отношение к здоровью людей или же напротив, к способам его потерять, он, следящий за собственным здоровьем едва ли не тщательнее, чем за уровнем влияния и доходов - умирает? Бред, абсурд. Нелепая ошибка где-то там, в небесной канцелярии. Ну, иди в подземном ее филиале. Похоже, именно это Гавриилу скоро и предстояло выяснить. Ведь единственным, что еще привязывало Гавриила к его бренному телу, были досада и ярость. Одновременно на себя и на Соболя. Соболь. Пронырливый скользкий тип с неизменной учтивой улыбочкой, научившийся делать деньги практически из воздуха. Только лишь с небольшим добавлением синтетических веществ, придающих этому самому воздуху подобие "диетической пищи". Он неспешно, но уверенно перетягивал людское внимание и кошельки на себя, заставляя предпочитать свой синтезированный пищевой обман природным добавкам Гавриила. Терпеть подобное было нельзя, но и открытая война сейчас была нежелательна. И Гавриил решил пойти проверенным путем. Усыпить бдительность. Предложить мир. Предложение мира состоялось на территории Соболя - Гавриил решил, что уж один-то раз он сможет вытерпеть распространяемую Соболем снедь в своей тарелке. Ради дела, в конце концов. И он справился. Как всегда. Он в основном делал вид, что ест, больше говорил о деле, и Соболь смотрел благосклонно, играя привычной приторной улыбочкой. Гавриилу казалось, что он чувствует ее привкус на своих губах. Казалось ли? И вот теперь он умирал. Чертовы перекрученные до неузнаваемости молекулы протеина распространялись внутри, занимая всё собой, покрывая каждый орган пластиковой пленкой, мешая дышать. Наверное, оставалось совсем немного до того мгновения, как в пластик упакуется сердце. Или легкие всё же успеют раньше? Мысли метались, хотя тело, похоже, уже никак на них не реагировало. Только сердце возмущенно колотилось о ребра, и каждый его удар звучал звоном погребального колокола. Вверх или вниз, в рай или в ад? Нет, всё же в рай-то вряд ли, и рад был бы, да дела грешные не пустят. Вот такая была последняя мысль, а остальное являло собой мерзейшие ощущения. Будто пластик уже и глаза ему затянул, и всё виделось сквозь дымку. Как сквозь туман - или напяленный на голову полиэтиленовый пакет. И вдруг прямо в этой дымке Гавриил увидел ангела. Облако светло-золотистых кудрей, источающих искристое сияние. Круглое лицо - не то чтобы совершенной, а тем более, устрашающей красоты, скорее, миловидное, но светлое, светлое настолько, будто вся благодать ангельская была именно в нём, не желая размениваться на мелочи вроде нимба. Глаза - ясные и синие, как весеннее небо, умытое первым дождем. Несчастное сердце заколотилось еще отчаяннее, предчувствуя последние минуты и приговор суда небесного. Неужели уже сейчас? Но, если его судьей будет именно этот синеглазый ангел, Гавриил готов был отправиться в ад, лишь бы совсем немного, всего секунду можно будет видеть это лицо, эти глаза... Внезапно ангельское лицо приблизилось, губы сжались, в синеве глаз блеснула отчаянная решимость, и Гавриил вдруг ощутил, что его касаются - не крылья, нет, руки, но прикосновения этих рук сейчас были нежнее всего на свете. Вот только слишком торопливы. Будто прямо к самому сердцу касания. Пальцами или... Тут разве поймёшь, когда везде пластик! И вдруг... Молния! Ангельское чудо! Пластик обычно горит гнусно, вплавляется в кожу - а тут просто исчез. И внутри, и снаружи. Прояснилось не только зрение, но и слух. Глас ангела приказал: - Дыши! Ну дыши же! И разве можно было ослушаться? Хотя и выполнить этот приказ - выше сил человеческих. И всё же, Гавриил подчинился. Показалось, что первый же вдох разорвет грудь, но наградой стало посветлевшее лицо ангела. - Да, вот так! - одобрительно произнес он и, кажется, одни эти слова заставили грудь подняться новым вдохом. И еще одним, и еще. Лишь бы заслужить милость ангела, его благосклонный взгляд. Между тем во взгляде ангела мелькнуло удивление. Он подался еще чуть ближе, глядя Гавриилу в глаза. - Надо же... - по его губам вдруг скользнула улыбка, легчайшая, мимолетная, и ангел явно сам поспешил ее согнать, но было поздно - она словно проникла под кожу, обдала теплом изнутри, заставляя чуть было не замершее навсегда сердце забиться с новой силой. - Замечательно, - сказал ангел и вдруг стал отступать, растворяясь во вновь накатившем тумане. - Нет-нет, куда ты? Не уходи! - Гавриил выкрикнул бы это во весь голос, рванулся бы следом, но ни голос, ни тело повиноваться не желали. Вырвался лишь отзвук хриплого жалкого стона, который, кажется, сделал только хуже - услышав его, ангел исчез окончательно. На Гавриила накатило отчаяние, несмотря даже на исчезнувший бесследно проклятый пластик и дыхание, уже не причинявшее такой боли, как минуту назад. Куда теперь, без него? В неугасимый огонь или... Вместо огня пришла темнота. В этой темноте не было ни огня, ни демонов, ни вечных мук. Наверное, ангел всё же решил сжалиться над грешником, подарив покой? Из тьмы Гавриил выплыл целую вечность спустя. Он понял это, еще не открыв глаза - тело больше не казалось чужим и неподъёмным и окончательно вспомнило, как надо дышать, а сердце не грохотало в груди барабанным боем, угрожая вот-вот лопнуть. Туман перед глазами обернулся знакомой белизной. Потолок. Судя по лепнине - в его собственной спальне. Он дома. Значит, всё это - мучения, ангел с синим взглядом и нежными прикосновениями, нахлынувшая тьма - всего лишь сон? Гавриил обвел взглядом спальню - и почти сразу взгляд его пораженно замер. У изголовья его кровати сидел ангел. Поза его была явно неудобной, светлокудрая голова свесилась на грудь, глаза закрыты... Разве ангелы спят? И разве им есть нужда превращать свои крылья в белый медицинский халат? Во всяком случае, просыпаются они мгновенно. Этот поразительный ангел будто и сквозь сон понял, что Гавриил открыл глаза. Небесное создание вскочило, бросилось к нему со вполне земной радостью: - Наконец-то вы очнулись, это прекрасно! И приступило к осмотру. К обычному врачебному осмотру. И от первого же прикосновения Гавриил обмер. Те же руки. И глаза те же самые, глубокие, это уже не сон и не бред, всё настоящее... И тут от входа послышался женский голос. Мишель. - Доктор, и как он? Вы ему ещё нужны? Доктор. Кажется, это слово должно было бы вернуть на грешную землю, развеять болезненный бред, вызванный отравой Соболя. Конечно, он был отравлен, и пришлось поспешно вызывать доктора. Наверняка постаралась Мишель. Рядом с ней не нужен и десяток охранников-костоломов, у дражайшей сестрицы хватка и чутье заправского цербера. Правда, сейчас она явно выглядела виноватой - еще бы, просмотрела ловушку, подвергла жизнь брата опасности! - и прямо-таки сверлила взглядом спину в белом халате. Но доктор-ангел и бровью не повел, не то чтобы отрываться от осмотра. - Мистер Грэй пришел в себя, но я считаю своим долгом оставаться рядом с ним до тех пор, пока не удостоверюсь, что его жизнь вне опасности! - в голосе, мелодичном и мягком, вдруг прозвенел такой металл, что Мишель стушевалась. Явно больше от неожиданности. - Мишель, - Гавриилу пришлось собрать всё силы, голос прозвучал хрипло и слабо. - Зайдешь. Позже. - Вам нельзя разговаривать! - снова встрепенулся ангел, как-то неуловимо перемещаясь, в явном стремлении заслонить пациента от внешних раздражителей в лице Мишель. И сестра, всё еще пребывая в изумлении, даже возмущаться не стала и молча отступила за дверь. Гавриил не возражал. В конце концов, куда приятнее было снова остаться наедине с ангелом, к тому же, оказавшимся вполне реальным. Доктор. Неужели такие бывают? Гавриил снова жадно взглянул, замечая, как чуть сдвинулись брови ангела. - Пульс участился... Ничего-ничего, но сейчас вам решительно противопоказано волноваться, мистер Грэй. Ваш организм потратил слишком много сил, чтобы избавиться от яда, не мешайте ему восстанавливаться. Отдыхайте. Пульс сорвался в бешеный ритм, Гавриил еще успел подумать, что доктор, наверное, этим недоволен - и снова отключился. В следующий раз Гавриил очнулся в окружении семьи. И напоказ или нет - но на всех лицах было написано беспокойство. Его же интересовало только одно: что же за ангел его лечил? Как зовут этого поразительного доктора и где он теперь? И раз уж его не было поблизости, Гавриил решился нарушить его предписание и заговорить. Прощение у ангела вымолит потом, когда увидит. Но сейчас прощения, кажется, вымаливали у него самого. - Прости, Гавриил, - Мишель выглядела воплощением раскаяния. - Это моя вина. Каюсь, мне и в голову не пришло, что Соболь посмеет действовать вот так нагло! Но наши люди глаз с него не спускают, одно твоё слово и... - Где он? - прервал сестру Гавриил. Она вытянулась лицом: - Соболь? Гавриил раздосадованно выдохнул. - Нет. Тот доктор, что был здесь. Ты же сама его вызывала, так? Где он? Лицо Мишель вытянулось еще больше. Семья недоуменно переглядывалась. - Не я. Уриил. А что оставалось делать? Тебе надо было видеть себя там, счет шел на минуты... - Я спросил, где он, - раздражение нарастало, для разговора и правда требовалось много сил. - Гавриил, только не волнуйся, - Уриил, стоящая рядом с Мишель, занервничала. - Сандальфон! "Устранитель семейных проблем", как он себя именовал, бочком протиснулся ближе. Гавриил послал ему вопросительный - и выразительный - взгляд. - Ну, - начал не спеша Сандальфон, - когда с тобой всё это началось, мы тут все чуть с ума не сошли. В больницу тебя, сам понимаешь, никак, так что мы вызвали скорую. И спасибо хоть не коновала какого прислали, а нормального доктора, он почти сутки тут над тобой колдовал. Да ты не волнуйся, лишнего он никому не скажет! Лично позабочусь - никаких следов не останется. У Гавриила екнуло сердце. Значит, позаботиться всё-таки еще не успел! - Так, я понял, а где этот доктор сейчас? - А, да в гостевой, в одной из, вон в том крыле, - Сандальфон показал рукой. - И не то что даже я его запер, он порядочный, и так не сбежит. - Отлично. Позови его сюда, - и, поймав удивленные взгляды семьи, Гавриил добавил в голос непреклонности. - Сейчас же. Доктор явился через пару минут. Не вошел - влетел в комнату, даром что, как вдруг понял Гавриил, стройностью и спортивностью фигуры похвастаться не мог. Скорее, наоборот, эта самая фигура отличалась мягкой округлостью, впрочем, без излишеств, свидетельствующих о пристрастии к ненавистному для Гавриила нездоровому образу жизни. Конечно, едва ли этот ангел питался росой и лунным светом, но есть дрянь, подаваемую в заведениях Соболя не стал бы, тут сомневаться не приходилось, ведь это Гавриил лежит сейчас пластом после этой дряни - рукой лишний раз не шевельнуть. Доктор тем временем, руками всплеснул и обвел присутствующих строгим взглядом: - Я же сказал, не больше пяти минут! Сандальфон спрятал ухмылку - доктор явно не знает, с кем говорит - и покосился на Гавриила. Тот только бровью дернул, и семья послушно потянулась к выходу из спальни. Доктор подошел ближе, кажется, одним только взглядом мгновенно просвечивая-исследуя без всякой томографии: - Вы сейчас выглядите лучше, мистер Грэй, но вам всё еще надо беречь силы! - Спасибо, доктор, - улыбка Гавриила сейчас была лишь тенью той, которой он, Архангел, мог вселять ужас или прицельно разбивать сердца, но ангел улыбнулся в ответ. - Выздоравливайте, это лучшая благодарность. Я бы не хотел перестать верить в свою счастливую звезду. Последние слова прозвучали странно, да и сам доктор смутился, но Гавриил решил спросить об этом позже. Сейчас был вопрос поважнее: - Как ваше имя? Доктор смутился вторично - не так явно, но румянец к щекам прихлынул. Неужели у него так редко спрашивают имя? - Азирафель, - произнес он наконец так, словно боялся, что Гавриил не поймет или не расслышит. - Азирафель Фелл. Азирафель? Такое имя Гавриил слышал впервые, а ведь в их семье старинно-вычурным именам не удивлялись никогда. Но это... Это и впрямь было именем ангела. Звучит, как мелодия. Та, что играют на золотых арфах где-то в небесах. Но сейчас Гавриил уже не жалел, что ему едва ли доведется услышать эти самые арфы. Небеса подождут, а ангел уже здесь. И никуда не уйдет. Конечно же, Азирафелю и так отсюда не уйти. Никогда и окончательно. И концы в воду, точнее, в огонь, как это обожает Сандальфон. Обычное дело, казалось бы, но сейчас "никуда не уйдёт" даже мысленно звучало по-другому. А чувства, что при этом возникали, были сродни тому, что Гавриил обычно испытывал при виде очередного "объекта", который привлёк его внимание, который хотелось забрать себе. Но сейчас это все перемешивалось с каким-то новым восторгом, чуть ли не экстазом, и Гавриил сам себе удивлялся - это клиническая смерть на него так повлияла, недостаток кислорода, яд? Но с этим можно было разобраться и позже, а сейчас - Азирафель. Этот ангел спас Гавриилу жизнь, и меньшее, что можно сделать - спасти его в ответ. Пусть он пока и не знает об этом, но однажды всё поймет и оценит. Как и самого Гавриила. Непременно. - Мистер Грэй? - мягкий, но настойчивый голос вернул к реальности. - Следите за рукой, пожалуйста. Гавриил послушно повел глазами, следя за плавным движением руки доктора. - Надо же, - задумчиво пробормотал доктор. - Сперва я списал всё на последствия отравления, но сейчас вижу, что у вас просто очень своеобразный цвет глаз. Никогда такого не встречал. - Наследственность, доктор, - по правде говоря, странный сиреневый цвет глаз доставлял Гавриилу неприятности, к примеру, контактные линзы для маскировки не наденешь - любой оттенок выходил совершенно неестественным. Но сейчас Гавриил впервые ощутил что-то вроде удовольствия и даже гордости. Доктору Феллу нравятся его глаза. А значит, скоро понравится и весь он, целиком. Уж Гавриил сделает для этого всё, что возможно. И начинать стоило уже сейчас. - Доктор, пожалуйста, попросите Уриил зайти. - У вас недавно и так было слишком много посетителей. Вы утомлены. - Одна минута. Пожалуйста. Поколебавшись, Азирафель сдался. - Одна минута. Не больше. Уриил вошла в спальню, в один шаг очутилась у кровати, понятливо наклонилась, давая Гаврилу возможность даже не шептать, а беззвучно шевелить губами - впрочем, доктор Фелл, к немалому удивлению их обоих деликатно отвернулся. Не замечая нового движения взгляда Гавриила и кивка Уриил в ответ на беззвучно слетевшие с губ Архангела слова: - Раздобудь о нём всё, что сможешь. И чтобы никто ничего не знал. Особенно Сандальфон.