Этюд в сиреневых тонах

Азирафель стоял у стены. В платье, задранном на спину. И в чулках. И все. Его не связали, но грубо лапали сзади. Незнакомый мерзкий голос шипел: - Ну до чего прелестная девочка! Ты же будешь слушаться? Азирафель попытался если не повернуть голову, то хотя бы скосить глаза, чтобы понять, что же происходит. Вернее - с кем. И остолбенел. Знакомые рыжие локоны, улыбка и руки, вминавшуюся в нежную плоть Азирафеля не до синяков, но до крайне выразительных розовых отметин. Мисс Ашторет?! Но выглядела она еще более странно, чем обычно. Как раз потому, что ничего странного в ее облике сейчас не было. Тонкий черный джемпер, брючки в облипку. И никаких черных очков. Глаза мисс Ашторет горели расплавленным янтарем и такой откровенной похотью, что Азирафеля передернуло. - А знаешь, детка, ты был совершенно прав, тебе это платье подходит больше, чем мне. Особенно вот так, - жадные пальцы проскользили по затянутой в чулок ноге, стиснули бедро, еще выше задирая несчастную юбку. - Ох, и как только у тебя получается это носить? Ни единой стрелки! У меня от них просто спасу не было! И платье... Теперь ты не сможешь остаться равнодушным, правда, милый? На мне ты новых платьев никогда не замечал! - Пусти! - крик прозвучал придушенным писком, и в ответ на него раздался смех. - Да прекрати ты корчить из себя невинность, в этом, - снова движение рукой по границе чулка, - нет ничего ужасного! - В отличие от тебя! - Азирафель снова дернулся, но, кажется только раззадорил мучителя. - Ну-ну, перестань, - прикосновения стали обманчиво-ласковыми. - Я не так ужасен, как ты думаешь. И я даже собирался сделать тебе предложение, но ты же у меня такой непослушный! - изящная, но отнюдь не женски-мягкая рука опустилась на обнаженную ягодицу звонким шлепком. - Я тебе покажу, как с садовником сбегать! И я бы еще понял, если бы ты с ним просто загулял, но вслед за ним прятаться от меня в монастыре... - рыжеволосая голова осуждающе качнулась. - Ты наказан, ангелочек. Отныне будешь ходить только так. И только по дому. Привыкай всегда быть доступным для меня. Азирафель задрожал. Он чувствовал, как бесцеремонно жмущееся к нему тело всё сильнее возбуждается от произнесенных слов. - Будешь умницей, может, и сделаю мою девочку честной по всем правилам, - твердые пальцы вплелись в растрепанные белые кудри, болезненно потянули, заставляя Азирафеля со стоном откинуть голову. - А если продолжишь упрямиться... Ничего, у меня в подвале кое-что есть на такой случай. Тебе понравится. Азирафель вдруг ощутил, как его запястья сковали наручники, грудь пронзила боль - боже, это что, зажимы?! - а в самом нежном месте вдруг стянуло так туго, что он закричал в голос. Так громко, насколько это вообще возможно делать внезапно заткнутым ртом... Жесткая хватка в волосах вдруг ослабла, сменяясь мягкими прикосновениями к лицу. - Азирафель! - позвал знакомый голос. Азирафель распахнул глаза, часто дыша, и не сразу осознал, что лежит в постели. И никаких наручников, а тем более, зажимов на интимных местах нет. - Солнышко, что случилось? - лежащий рядом Гавриил встревоженно смотрел на него. - Плохой сон, да? - Да, - Азирафель переводил дыхание. - Плохой сон. Вернее, - он вдохнул поглубже, глядя на мужа проясняющимся взглядом, - просто кошмар. - Бедняжка мой, - Гавриил обнял его, баюкая, как ребенка, успокаивая. - Кто тебя так напугал? Не что, а кто, отметил Азирафель. Гавриил будто знал. Или просто догадывался, что встреча с таким количеством его "коллег" едва ли пройдет бесследно? Но в руках Гавриила было так уютно, его губы так нежно касались то взмокшего виска, то подрагивающего плеча, что Азирафель сам не заметил, как расслабился настолько, что рассказал свой сон - конечно, пытаясь обойти пару пикантных подробностей. Но Гавриил, кажется, и так понял. Когда услышал, кто в этом кошмаре был главным действующим лицом. К удивлению Азирафеля, Гавриил и не подумал смеяться над услышанным. Голос его звучал сочувственно: - Солнышко, я тебя вполне понимаю, сам как вспомню близкое знакомство с этой особой... - А ты был с ней, - Азирафель кашлянул, - близко знаком? - Можно и так сказать. Ее мне тоже пытались сосватать среди прочих. Устроили даже нечто вроде смотрин, не говоря напрямую, разумеется. Она как бы просто явилась к нам в гости. Незабываемый вечер, скажу я тебе. Настолько, что потом тоже снились кошмары. Что у нас общие дети - то из пробирки, то я сам должен был носить детей от нее, потому что она заявила это, видите ли, ближе к природе. Как будто для нее самой это совершенно невозможно. Даже во сне. - О, мой дорогой! - Азирафель, забыв о собственных кошмарах, принялся нежно гладить лицо и растрепанные волосы мужа. - Это же просто ужас! Да, ты прав, тебе пришлось даже хуже, чем мне. И не только во сне! Не представляю, как бы я смотрел на мисс Ашторет, зная, что мне предлагают на ней жениться! А ты, получается, отказался? - Да. Признаюсь, были более выгодные кандидатуры. Да и подозрения имелись, правда, даже Уриил не смогла тогда ничего толком выяснить, - Гавриил пристально посмотрел на зарумянившегося Азирафеля. - Солнышко, ты снова ревнуешь? Азирафель опустил глаза. - Прости. - Не извиняйся. Это даже приятно, - подмигнул Гавриил. - Но ты уверен, что она или ее семья не захотят навредить тебе? Да и не только она, остальным тоже явно не понравилось, что ты теперь замужем. И Соболь... Он никак не оставляет тебя в покое! - Насчет Ашторет не беспокойся. У нее был шанс, но она его упустила, и понимает это. А с Соболем мы разберемся. Вчера я отправил ему довольно доходчивое послание. Но если он вдруг не поймет... - Что тогда? - Он предпримет следующий шаг. И я отвечу. - И ты снова будешь рисковать собой? - Азирафель подался еще ближе к мужу, точно стремился защитить его от возможной угрозы. - Милый, да не переживай ты так! Ведь именно оттого что ты рядом со мной - мне больше ничего не страшно. Я уверен - смогу защитить и себя, и тебя, ты ведь моя семья. Тут он поймал взгляд Азирафеля - и понял, что задел по больному. Можно было догадаться, как отзовется это слово в душе сироты из церковного приюта, никогда не знавшего родных, идущего по жизни без единого близкого человека. - О, прости, - Гавриил покаянно коснулся губ мужа. - Прости, мой милый, я совсем не хотел напоминать... - Я привык, - прошептал Азирафель сквозь поцелуи. - Я не знал ничего другого, и верил, что только так и должно быть. Что не всем суждено обрести семью, понимаешь? И ты... Я ведь сначала подумал, что это насмешка. Только названия - семья, муж, лишь бы сохранить жизнь, а сейчас... Вчера всё было иначе. По-настоящему. - Так и есть. И всегда было по-настоящему, солнышко. Ты увидишь. И Азирафель видел. Чувствовал, когда откинулся под поцелуями Гавриила на подушки, уже привычно расслабляясь, раскрываясь навстречу его рукам, губам, неторопливым ласкам. Гавриил и правда не спешил, наслаждаясь каждым дюймом зефирно-мягкого тела, нежно поддразнивая и словно стирая память о привидевшемся кошмаре. Азирафель благодарно стонал, целуя в ответ, трогая жадно всё, что попадало под страстные руки, и словно рисуя на прогнувшейся сильной спине Гавриила невидимые крылья. - Архангел, - прошептал он, и Гавриил чуть не задохнулся от того, сколько отчаянной страсти прозвучало в привычном прозвище. Да он же теперь просто не сможет слышать его спокойно и думать о делах при этом! - Архангел... Пожалуйста... - Что, милый? - Гавриил заглянул в туманные молящие глаза. - Пожалуйста, сделай это. Возьми меня полностью. По-настоящему... Я хочу! Гавриил ощутил, как Азирафель затрепетал под ним, доверчиво раскрываясь навстречу. Это совершенно сводило с ума. Смять бы этот цветочек прямо сейчас... Гавриил еле сдержался: - Ты действительно этого хочешь? Если нет - не принуждай себя ни в коем случае! - Прости, дорогой, но больше всего мне сейчас нужно забыть этот кошмар. Ну и пусть даже будет больно - ты ведь обо мне позаботишься? - Обещаю, - выдохнул Гавриил, чувствуя ком в горле и от этого порыва, и от наивного доверия в синих глазах. На самом деле, Гавриил не был новичком в такого рода забавах, но сейчас, стараясь распалить ласками и подготовить своего ангела, изрядно нервничал. И одновременно понимал, что уже пересек черту и остановиться не сможет. Слишком долго он ждал именно этого разрешения, этого беззащитно-раскрытого перед ним тела, этой нетронутой жаркой тесноты. Он чувствовал, что Азирафель старается помочь ему, расслабиться, и всё же, сердце екнуло, когда милое лицо на секунду исказилось болью. Гавриил замер: - Ох, ангел... - Ничего, - выдохнул Азирафель, обнимая, вцепляясь пальцами плечи. - Ничего, продолжай, милый. Я хочу так. По-настоящему. И выгнулся, сильнее подаваясь навстречу, давая завладеть собой целиком. Или самому полностью отдаться во власть этого невинного тела, этих чистых синих глаз, в которых разгорался огонь незамутненного желания?  - Азирафель, - голос Гавриила стал низким, хриплым, рассыпая жгучие мурашки по телу Азирафеля, заставляя его затрепетать снова. - Ты мой. И я никому не отдам тебя. Ни наяву не во сне. Ты только мой, ангел! Послышавшийся в ответ стон был красноречивее самого громкого "да". Гавриил старался действовать аккуратно и бережно, но сладкая податливость Азирафеля под ним напрочь срывала тормоза. Сводила с ума - уже просто от того, как Азирафель его принимал. Этот невинный ангел хотел больше и больше - и, принимая, будто забирал возлюбленного себе. Гавриил ощущал его буквально везде - как его обхватывают, как ласкают, и не всегда нежно. Азирафель, оказывается, мог и царапать плечи и спину, и обхватить, и сжать посильнее, и даже поцеловать до боли. Под таким напором удержаться на грани казалось невозможным, и сдерживала одна-единственная мысль - ощутить наслаждение Азирафеля - и только тогда продолжить его своим, слить воедино, сделать общим... - Гавриил... О, Гавриил! - срывающийся шепот и идущий изнутри жаркий трепет так ясно давали понять: Азирафель уже близко-близко, ему не хватает всего одного крошечного шага до вершины, и Гавриил понял, что не может мучить своего ангела. Протянул руку, уже привычно охватывая пульсирующую, истекающую сладостью плоть... Этого хватило. Одного лишь прикосновения, чтобы Азирафель задрожал всем телом, щедро изливаясь и заходясь уже не стоном, а криком в голос. Гавриил чувствовал, как бегут по телу Азирафеля невидимые сладкие волны. И не смог понять, какая из этих волн накрыла его самого. Наслаждение, острое, почти непереносимое, пронзило каждую клеточку, каждый нерв - он словно умирал и снова возрождался к жизни, как раньше, под нежными руками своего ангела. Да, своего. Азирафель отныне его. Мысль эта билась в голове, наполняя каким-то первобытным восторгом. Он взял этого ангела, познал его, оставил на нём все мыслимые метки. Азирафель со стоном выдохнул, руки расслабились, пальчики, еще недавно щетинившиеся ухоженными ноготками, ласково прошлось по горячей, влажной спине Гавриила. Горячие, припухшие губы раскрылись, прося без слов - и Гавриил поспешил припасть к ним поцелуем. - Ангел мой, - прошептал он, - я люблю тебя.  Глаза Азирафеля широко распахнулись. И тут до Гавриила дошло: он впервые сказал эти слова вслух. Хотя само чувство было при нём с самого начала, с того самого мгновения, когда он впервые, в бреду, на грани смерти узрел ангела. А сейчас Азирафель снова его удивил. Вместо того, чтобы возмутиться - и ты только сейчас это говоришь? - вдруг сам зашептал лихорадочно: - Прости, это, наверное, так нехорошо со стороны выглядело... Я же ни разу сам тебе этого не говорил... Но я думал, всё очевидно, я мог бы согласиться на формальный союз, но без любви до меня бы даже никто и не дотронулся. Никогда. У Гавриила защемило в груди при воспоминании о взглядах Азирафеля, о его робких и таких невинных первых прикосновениях. О том, как в парке ангел впервые позволил взять себя под руку. И тогда же явно отвечал на пылкие поцелуи Гавриила, солнцем сияя в его руках. Выходит, любил уже тогда. До того, как отчаянно попросил остаться. - О, милый мой, - Гавриил тихо рассмеялся, - за что тебе извиняться? За то, что любишь? За то, что я ждал тебя так долго, а ты наконец пришел ко мне? Ты здесь, ты со мной, я наконец-то могу сказать тебе, что люблю - о чём еще можно мечтать? - А я люблю тебя, - прошептал Азирафель. - Люблю всем сердцем, впервые в жизни и это немного... Да, немного больно. Всю мою жизнь я был спокоен, а теперь понимаю, что прежний покой уже никогда не вернется, но ты будешь рядом, и это я не променяю ни на какой покой. Я хочу гореть, гореть тобой, Гавриил! Время рассыпалось на поцелуи, на шепот, рвущийся с растревоженных губ, на неспешные, счастливые объятия. Позже Гавриил сам удивлялся, как нашел в себе силы подняться наконец с постели и вернуться в реальность, к насущным делам. К семье, которая, конечно же, всё замечала - от счастливого блеска в глазах до ярких отметин на шее, которые никто из них скрыть даже не пытался. Равно как и смущаться на подмигивание Сандальфона и слишком понимающую усмешку Уриил. А Мишель... Мишель, против обыкновения, не поджимала неодобрительно губы, а смотрела поверх чашки кофе куда-то вдаль непривычно мечтательным взглядом. Когда Азирафель немного пришёл в себя, то заметил это и удивился, смиряясь заодно с мыслью, что эта загадка так загадкой и останется. Себе же дороже расспрашивать. Однако после завтрака Мишель сама отвела его в сторонку, бросив на ходу Гавриилу: - Да ладно тебе, не жадничай, не съем я твоего ненаглядного! И, повернувшись к Азирафелю, сказала вполголоса, но со значением: - Спасибо. - Но за что? - изумился Азирафель. - Есть за что. Вчера Гавриил имел со мной и Лигуром очень серьёзный разговор. И в итоге дал согласие на нашу свадьбу. Да, это будет сложно, скрывать будем от всего мира, организовывать сами, но, со слов твоего мужа, неважно, как и под какими именами мы заключим брак, однако перед ним больше прятаться не придётся. Он даже принимает Лигура в семью! - О, это отлично, поздравляю! Но, честно говоря, я не понимаю, за что меня благодарить. - Не понимаешь? - усмехнулась Мишель. - Он ради тебя это сделал. Из-за тебя. Прежде он просто не замечал того, что я и Лигур... Ну, и нас это даже устраивало. Но когда появился ты... Не знаю, что ты с ним сделал, но он вдруг обратил внимание и захотел что-то сделать, пусть даже это и непросто. Он вообще изменился с недавних пор. С тех самых, как тебя к нему вызвали. Азирафель залился румянцем. А Мишель продолжала: - Свадьба, конечно, будет тайной, но даже на тайной свадьбе без единого гостя нельзя, не находишь? Так что приглашаю. На правах родственника. - Спасибо, - улыбнулся Азирафель. - Конечно, я согласен! - И, на правах родственника попрошу тебя об одной услуге, - Мишель понизила голос. - Какой? - насторожился Азирафель. - Профессиональной. Я помню, ты сказал, у Лигура слабое здоровье. А раз уж я стану его женой, то его здоровье - моя забота, не так ли? В общем, мне бы не помешали соответствующие врачебные рекомендации.  - О! - Азирафель удивился и одновременно растрогался, расслышав в голосе Мишель неподдельную озабоченность здоровьем Лигура. - Ну разумеется, я составлю список. Правда, советовать избегать стресса при его работе, наверное, бессмысленно? Мишель вздохнула. - Что поделать... Но я буду присматривать, чтобы волновался поменьше, обещаю. - Присмотрим вместе, - Азирафель сам не понял, как решился сказать это, но Мишель улыбнулась и кивнула: - Согласна, доктор. И тут к ним все же подошёл Гавриил: - Ангел мой, ты так на работу опоздаешь! И от одних этих простых слов Азирафель вдруг почувствовал себя таким счастливым! Будто и правда крылья за спиной выросли. И, казалось, сейчас одними руками, одним своим счастьем он реанимировал бы кого угодно, без техники, без помощи коллег. Жизнь была прекрасна. Любимая работа спорилась. Азирафель так и не отпустил на тот свет ни одного пациента. А вечерами за ним всегда приезжал Гавриил. И в ожидании этого момента время всегда тянулось как резина, и Азирафель мысленно его подгонял. Потому что хотел домой - наслаждаться отдыхом. И мужем - ведь у их близости теперь не было никаких ограничений, кроме их собственной фантазии. И оба никак не могли друг другом насытиться. Оказываясь в постели, не засыпали по полночи. Но и днем проводили вместе каждую свободную минуту. Всегда было о чем поговорить, чем поделиться друг с другом. И неважно, бродили ли они в парке, ездили по магазинам или даже выбирались в театр - причём Гавриил сознался, что последнее ему раньше даже в голову не приходило. Мишель, а следом и все остальные только головами качали - Гавриила и правда не узнать, хорошо хоть на его деловую хватку это никак не влияло. А возможно, даже наоборот - за делами Гавриил следил так пристально, что недоброжелатели притихли, и даже Соболь пока что, по уверениям Сандальфона, никак себя не проявлял. Конечно, ждать, что он утихомирится, было глупо, но Гавриил успокаивал мужа - врасплох их не застать. Особенно теперь, когда их семья снова и так удачно пополнилась. Ведь Мишель всё-таки вышла замуж за Лигура. Да, тайно и в глуши, чтобы поучаствовать в церемонии Азирафелю пришлось чуть ли не с завязанными глазами отправляться аж в Саут-Даунс. Священник в местной церквушке, как выяснилось, знал Лигура - под одним из его бесчисленных псевдонимов. Какой из них Лигур использовал для того, чтобы наконец стать мужем любимой женщины  - так ли это было важно? Главное, оба просто сияли от счастья, а Мишель и вовсе казалась впервые влюбившейся девчонкой. - Похоже, тайные свадьбы у нас входят в моду! - заявил Сандальфон, разливая по бокалам шампанское в честь молодоженов. - И мне тоже жениться, что ли? Только вот на ком - никак не выберу! - Выбирай получше, такому красавцу нельзя продешевить! - хихикнула Уриил. Сандальфон вдруг задумчиво взглянул на Азирафеля: - Эй, доктор, а вообще замужем - это как? - Потрясающе, - улыбнулся Азирафель, ловя блеснувший нежностью взгляд Гавриила.