When the End Comes Before It Can Begin / Когда конец наступает раньше, чем мог начаться

      Гермиона аппарировала в гостиную на площади Гриммо. Она была насквозь мокрой и грязной. Она быстро убрала лужу, натёкшую на пол, и стряхнула с себя грязь. Отбросив волосы с лица, она оглядела комнату и вдруг застыла, когда её взгляд остановился на Гарри и последнем человеке в мире, которого она не ожидала здесь увидеть. Её глаза сузились от отвращения и тревоги.       — Грейнджер. — Драко Малфой нервно потёр руки о бёдра. — Удивлена, увидев меня?       — Какого чёрта ты здесь делаешь? — Она не собиралась позволять своему рту произносить его имя. Её рука немедленно вскинула волшебную палочку. Глаза Малфоя выразили тревогу и удивление. Но Гарри быстро встал между ними.       — Он дезертировал. Опусти палочку, Гермиона. — Ответ Гарри прозвучал весомо и убедительно. — Сейчас же.       Она опустила палочку и скрестила руки на груди.       — И ты в это веришь? — усмехнулась она, ожидая, что он скажет ей, что это была шутка, что они схватили Малфоя и собрались его допросить.       — Да, верю. Драко расскажет нам кое-какую важную информацию о планах Пожирателей Смерти, а еще он пообещал больше.       Гермиона проигнорировала резкость в его голосе.       — А затем вернётся к ним с не менее важной информацией о наших планах. Он никогда не оставит своих родителей, Поместье, свою мягкую уютную жизнь. Гарри, я не могу поверить, что ты клюнул на эту чушь. Честно говоря, что ты…       — Он привёл с собой Нарциссу.       — Он… что? — Остановившись на полуслове, она одёрнула себя.       — Я сейчас здесь, ты же видишь. Спасибо, Поттер, но я могу говорить за себя. — Малфой встал и, обойдя Гарри, направился к ней, подняв ладони вверх, будто показывая, что безоружен. — Он не лжёт. Я бросил Сама-Знаешь-Кого, и мне даже удалось вызволить свою мать. Моя так называемая «уютная жизнь» последние несколько лет была сущим кошмаром. Я знаю, что мы не нравимся друг другу — никогда не нравились и, скорее всего, никогда не понравимся. Но у нас есть общий враг, и я планирую потратить каждую свободную минуту на то, чтобы уничтожить его. Итак, перемирие, пока он не умрет?       Гермиона не хотела перемирия. Годы издевательств снова вышли на первый план и угрожали захватить её эмоции.       Тихое «кхм» Гарри прервало ход её мыслей. Она покачала головой и подошла к Малфою.       — Хорошо, — сказала она сквозь стиснутые зубы, — он может остаться. Но ему лучше держаться от меня подальше, если он уже догадался, что для него так будет лучше. — Гермиона на мгновение замолчала, глядя Малфою в глаза, будто целясь в мишень, которую была готова разнести в щепки. Затем отступила, бросила на Гарри взгляд, который говорил: «Я поверю в это, когда увижу», — и целенаправленно направилась к двери.       — Я всё ещё здесь, Грейнджер.       Она немного помедлила, прежде чем распахнуть дверь и захлопнуть её за собой.       — Ну, всё прошло хорошо, ты так не думаешь?       Гарри только покачал головой.       — Твой язык тебя убьет, Малфой.       Драко неохотно был принят Орденом, частично из-за его способностей к дуэлям, а частично потому, что он был готов рассказать им все, что знал о Волан-де-Морте и Пожирателях Смерти.       Драко и Гермиона оправдали ожидания, которые все возлагали на них: Гермиона была блестящим специалистом, которая не могла не думать, что знает больше, чем её начальство, потому что чаще всего так оно и было; Драко же ходил с жетоном и высокомерием во взгляде. От них ждали, что они будут сильно недолюбливать друг друга, что они и делали.       Как только он был принят в круг бойцов, их враждебные препирательства не утихали до глубокой ночи. Они грызлись друг с другом, как кошка с собакой, и их споры были эпическими. Обычно эти споры были вызваны какой-нибудь стратегией или неудачей одного из них во время миссии. Они ругались, а затем расходились по углам и не разговаривали друг с другом в течение нескольких дней.       Большая часть Ордена начала видеть в их боях причину, по которой они так себя вели: защитный механизм. После почти десяти лет вражды признание того, что, возможно, им нравилось соревноваться друг с другом, означало бы, что они проиграли игру. И если бы они осознали это, то почти сразу поняли бы, как сильно похожи.       Оба были единственными детьми, которых обожали их состоятельные семьи. Оба были самыми умными в своём классе. Их также очень ценили факультеты: Гермиону — за интеллект, а Драко — за престиж и деньги.       И у них обоих были шрамы.       Гермиона видела Сектумсемпру, какой Гарри проклял Драко. Она набросилась на него, недоумевая, как он мог взять неизвестное заклинание и просто случайно кинуть его в кого-то, не зная последствий. Никто ни на секунду не подумал, что она сошла с ума, потому что возможная гибель Драко от руки её лучшего друга была совсем не тем, с чем она была готова жить.       Драко знал о шраме Гермионы. В тот момент он находился в зале, а не в подземелье, и мог слышать её крики. Он оказался свидетелем развернувшейся сцены, которая сделала ему больно. Больно от криков, а ещё больнее от того, что он ничего не мог сделать, чтобы остановить происходящее. Он знал, как Круциатус силён — Беллатриса позаботилась об этом. Её идея о воспитании оказалось наказанием, а не наградой. Он наблюдал, как Белла вырезала ножом это слово на её предплечье. Всё было почти так, как если бы он чувствовал, что это вырезали на его собственной коже, прямо там, где была чёрная метка. Всё, что ему оставалось — это стоять рядом с Нарциссой и слушать, как она снова и снова повторяла ему, чтобы он ничего не выдал: отвращение, страх, желание остановить Беллу. Он испытал облегчение, когда Добби спас Гермиону, и никогда не думал, что увидит её снова.       Они, по большей части, видели друг друга в самые худшие, самые тяжелые моменты их коротких жизней. Никто не мог сказать, что на них это не повлияло в той или иной форме. Это проявилось, когда их стали посылать на задания вместе.       С тех пор их всегда посылали вместе. Несмотря ни на что, они были партнёрами — их дуэльные способности были непревзойденными, и они сражались плечом к плечу, как будто у них была связь, которая существовала за пределами словесного общения. И когда они отправлялись на задание, их личные ссоры отходили на второй план. Даже если они и не разговаривали в разгаре битвы, то прикрывали друг друга. Они были просто партнерами, ненавидящими друг друга.       До тех пор, пока не перестали ненавидеть. В разгар особенно жёсткой схватки Драко ранили. С помощью порт-ключа его переместили обратно в штаб-квартиру с опасной раной и парой сломанных рёбер, которые продырявили ему легкое. Гермиона продолжала сражаться уже без него, и в итоге её преследовали по лесу, пока она не смогла аппарировать обратно.       Как только Драко пришёл в себя, он отругал Гермиону за то, что она отправила его обратно, сказав, что никогда бы не бросил ее. Она ответила, что не позволит ему умереть на поле боя и что может справиться сама.       — Я не могу поверить, что ты так поступила со мной! Не уходи от меня, Грейнджер. Я с тобой разговариваю! — Драко последовал за ней вверх по лестнице после того, как она зашагала прочь.       Она резко развернулась к нему, застав врасплох:       — Я спасла твою чертову жизнь, идиот, неужели ты этого не понимаешь? Если бы я этого не сделала, ты бы истёк кровью прямо у меня на глазах. Я не могла смотреть на это. — Она продолжила подниматься на второй этаже, пока они не оказались прямо перед дверью её комнаты.       — Я всё ещё мог проклинать и колдовать с земли, пока у нас не появилась бы возможность вернуться вместе. Вместо этого ты просто решила за меня и отослала прочь. Я никогда тебя не прощу! — Он прижал её к двери.       — Ну, я бы никогда себе не простила, если бы ты умер. Я бы сделала это снова! А теперь, извини, я…       Его губы накрыли ее, оборвав девушку на полуслове. Поцелуй оказался ни мягким, ни нежным. Он был грубым и отчаянно требовательным от сдерживаемых эмоций — страха, ненависти, паники, гнева и благодарности.       Она начала сопротивляться его напору, но после того, как её мозг осознал, что происходит, она схватила его за шею, а другой рукой повернула дверную ручку и втащила его в свою комнату. Дверь за ними захлопнулась.       Внизу все на мгновение замерли в потрясённом молчании. Послышались шаги, а затем раздался глухой стук: кровать ударилась о стену от двух упавших на неё тел. Они посмотрели друг на друга. Некоторые были поражены, некоторые удивлены. Другие вели себя так, словно всё это время знали, что это неизбежно, а третьи лелеяли счастливые мысли о романтичности всего происходящего. Были сделаны высокие ставки, и деньги пошли по рукам. По общему мнению, это было чертовски вовремя.       На следующее утро Гермиона спустилась первой. Она прошла на кухню, поставила чайник и выудила чашку и чай, которые всегда стояли на столе. Члены Ордена, уже находившиеся в комнате, затаили дыхание, ожидая, выдаст ли она что-нибудь. Она повернулась со своим чаем и оглядела необычно молчаливую группу, наблюдавшую за ней.       — Что? Почему вы так на меня смотрите? У меня что, волосы горят? — Она попыталась заставить их говорить.       Никто не смог ответить ей правдиво, поэтому они просто пробормотали что-то вроде «нет», «просто так», «волосы в порядке» и вернулись к тому, чем занимались.       Однако Луна подошла к Гермионе и прошептала:       — Сегодня вокруг тебя больше не летают мозгошмыги, Гермиона. — Она вымыла чашку и выскочила из комнаты.       Гермиона в недоумении посмотрела ей вслед. Покачав головой, она взяла свою чашку и прошла в гостиную.       Час спустя спустился Драко. Он был менее собран. Все знали, что он не был утренним человеком, по-крайней мере, до тех пор, пока не выпьет чаю, но этим утром он вёл себя совершенно по-другому. Он взял с полки свою кружку, добавил «Эрл Грей» в горячую воду и насыпал в неё сахар. Когда вода стала достаточно прохладной, чтобы пить, он сделал глоток и сразу же выплюнул.       — Что за чертовщина… — Он оглянулся на то, что, как он думал, было сахаром, и понял, что только что высыпал в свой чай столовую ложку соли. — Чёрт.       Он вылил чай в раковину и сел за стол, обхватив голову руками. Тридцать секунд спустя перед ним кто-то поставил новую чашку. Он поднял глаза и увидел Тонкс, ухмыляющуюся ему.       — Тяжелая ночка? — Она обошла стол и села напротив него.       Он покраснел и уткнулся взглядом в чай.       — Думаю, да. Ну, мы все болели за тебя, так-то. — Она подмигнула, когда её волосы стали платиново-белыми.       Драко удивленно округлил глаза.       — Скажи мне, что ты не слышала всего этого, — взмолился он.       — Ну… после того, как кровать рухнула, Джинни наложила заглушающее заклинание на весь пол. Знаешь, тебе нужно поблагодарить её за то, что она уступила тебе свою половину комнаты. — Тонкс кивнула в сторону только что появившейся рыжеволосой девушки, выглядевшей довольно бодрой для семи утра.       — Я не знаю, Тонкс, она выглядит так, как будто хорошо спала ночью, —ухмыльнулся Драко.       Джинни резко обернулась и добродушно ответила:       — Подозреваю, лучше, чем некоторые. — Она приподняла брови. — На самом деле многие из нас хорошо спали, зная, что это, — она указала на потолок, — между вами двумя, — она указала на него, — наконец-то произошло. — Джинни засмеялась и села рядом с Тонкс.       Глаза Драко расширились.       — О чём ты говоришь? Ты так долго этого ждала? Это? Мы? — Языком владеть становилось всё труднее.       — Драко, мы ставили на то, когда, как и что, в конце концов, опрокинет вас двоих за край, — просветила его Джинни. — Некоторые заработали значительную сумму денег прошлой ночью. Они окажутся теми, кто заговорит с тобой сегодня. А те, кто проиграл… ну, я бы держалась от них подальше.       — Тогда, я полагаю, вы двое выиграли. — Драко все еще был немного озадачен. Он не был уверен, было ли это потому, что они знали, что произошло, или потому, что они сорвали куш.       Тонкс и Джинни посмотрели друг на друга, а затем снова на него.       — Да, — произнесли они в унисон.       — Что ж, я рад, что мы смогли быть вам полезны. — Драко отхлебнул чаю и ухмыльнулся, украдкой радуясь своей удачной ночи. Затем он огляделся. — Кстати, где она?       — В гостиной. Но я не знаю, одна ли она, — ответила Тонкс. — О чём ты думаешь?       — Не знаю. — Он также не был уверен в том, стоит ли доверять Тонкс с Джинни. Но ему так нужны были союзники… — Я не знаю, что теперь делать.       — С чем? — полюбопытствовала Джинни.       — Да, я не уверен насчёт этого. — Драко был немного смущен. — Это самые странные отношения, которые у меня когда-либо были. Значит ли это, что мы больше не должны ссориться? Потому что мне это вроде как нравится. Я что, должен ходить с безумными глазами и вздыхать от любви? Потому что этого я не могу сделать. — Он провел руками по волосам и потёр шею.       — Что ты не можешь сделать? — Гермиона подошла к нему сзади, обняла за шею и прошептала: — Доброе утро.       Он удивленно запрокинул голову и чуть не зарядил ей затылком по лицу.       — О, Мерлин, прости меня! С тобой всё в порядке? — Драко вскочил со стула и схватил её за лицо, чтобы посмотреть, не причинил ли он ей боль.       Тонкс с Джинни, зная, что с Гермионой ничего плохого не случилось, разразились хохотом.       — Я в порядке, Малфой. У меня довольно хорошие рефлексы, ты же знаешь. — Гермиона пристально посмотрела на него. — Но ты выглядишь так, словно увидел привидение. — Она толкнула его обратно на стул и села рядом.       — Извини, я просто не ожидал, что ты… тьфу. — Драко на мгновение обхватил голову руками. — Доброе утро. — Он мягко посмотрел на неё.       — Ну, Тонкс, это намёк на то, чтобы убираться отсюда. — Джинни взяла свою чашку и подошла к раковине. — Всё равно мне нужно тебе кое-что показать. — Девушки быстро покинули кухню, и Драко с Гермионой остались одни.       — Так что ты не можешь сделать? — Гермиона взглянула на Драко, немного нервничая.       — Что? О, э-э… — Он замолчал, не зная, с чего начать. — Кто мы такие? Я имею в виду, теперь, когда это случилось. — Мерлин, он уже видел её обнаженной, тогда почему у него так сильно заплетался язык?       — Ты имеешь в виду, в отношениях ли мы? — Когда Драко кивнул, Гермиона продолжила: — А ты хочешь?       — Мне нравилось то, что у нас было до вчерашнего вечера. Не пойми меня неправильно, прошлая ночь была… особенной. Но я — не Поттер…       — И я, определенно, не Джинни, — засмеялась Гермиона. — Послушай, очевидно, что мы уже давно шли к тому, что произошло прошлой ночью. То, что тебе так больно, заставило меня понять, что я забочусь о тебе больше, чем как о партнере или даже как о враге. На самом деле, после того, как я отправила тебя обратно и продолжила сражаться, я беспокоилась о том, что я застану, когда вернусь. Я так испугалась… — Её глаза наполнились слезами, а губы начали дрожать. — Я не знала, что буду делать, если потеряю тебя.       У Гермионы потекли слезы, и Драко притянул её в свои объятия.       — Эй, эй, все в порядке, со мной всё хорошо. Всё было не так уж и плохо. — Он погладил её по волосам и поцеловал в макушку. — Ну ладно, всё было довольно плохо, но ты вовремя вернула меня сюда. Мне жаль, что я так разозлился на тебя из-за этого. Я просто не хотел оставлять тебя там одну.       Они посидели так пару минут, упиваясь чувствами друг друга. Наконец, Гермиона подняла глаза и спросила:       — Ты хочешь, чтобы я посмотрела, есть ли свободная комната для нас двоих?       Драко посмотрел на неё, не уверенный в том, что только что услышал. Когда он понял, что она говорит серьезно, он ответил:       — Если тебе этого хочется, тогда да. Безусловно. — Он приподнял её за подбородок и поцеловал нежно, но с толикой твёрдости.