Погасшие звёзды

Она трансгрессировала на холм, покрытый большим количеством снега, что было мало характерно для южной части Британии. Сделав шаг и едва не провалившись в сугроб, она почти выругалась, но сумела сдержаться. Чёрный плащ развевался у неё за спиной, пока холодный зимний воздух пытался превратить её в ледышку. Но немного опоздал, ведь она уже давно была ледником, состоящим из сплошных противоречий. Ещё несколько шагов вперёд, и каменные ворота с изображением величественной змеи распахиваются перед ней, как перед старой знакомой или слишком частым гостем. Она спокойно перебирает ногами, смотря только прямо. Не поворачивая головы в сторону. Когда двери мрачного, готического замка не открываются, она шипит пару слов на парселтанге и тут же отходит назад, чтобы её лицо не задело дерево. Войдя в помещение и миновав холл, она по инерции опускает голову вниз и преклоняет колено, показывая своё уважение. — А вот и она, — произносит мерзкий, шипящий голос, поднимаясь из кресла и подходя к ней. — Как всегда вовремя. — Я знаю, что Вы не любите опоздания, мой Повелитель, — она поднимает глаза на существо, похожее на змею, и пытается улыбнуться. — Я не хочу разочаровывать Вас. На его подобии лица мелькает удовлетворение, и он приподнимает её подбородок кончиками пальцев, немного надавливая на нежную кожу длинными ногтями, прямо как у большинства хищников. — Я это знаю, моя дорогая, — он растягивает губы в довольной усмешке, проводя отвратительными руками по её лицу, кажется, чувствуя, как ей неуютно под десятками взглядов других людей, находящихся в комнате. — Ты мой бриллиант. Все в курсе этого. — Конечно, Повелитель, — её голос даже не дрожит. Он давно утратил эту способность. Он давно не испытывает сомнений или любых других эмоций. Он давно стал безликим. Его глаза сверкают восторгом. Она внимательно разглядывает его лицо, пытаясь хоть что-то прочесть на нём, и вскоре ей удаётся найти некоторые ответы на свои вопросы. — Зачем Вы звали меня, Повелитель? — она чувствует, как рука, застывшая на её подбородке, исчезла и теперь держит палочку, направляя ту за спину девушки. — Ты ведь помнишь Джагсона, моя дорогая? — он шепчет заклинание, и тело, как оказалось, мужчины, лежащее безвольной кучей в дальнем углу, ползёт к ним под аккомпанемент болезненных стонов. — Разумеется, — сейчас она ощущает страх, витавший в комнате. Мельком взглянув за спину, она видит, как все остальные опустили головы и начали дрожать. — Он предатель. — Верно, — он кровожадно ухмыляется, когда бедный, замученный едва не до смерти мужчина качает головой, пытается хоть что-то сказать, но из его рта не проскальзывает и звука. — Я вырвал его язык, — мягко сказал он, видя непонимание на её лице. — Вы хотите, чтобы я убила его, мой Повелитель? — она отточенным движением достала палочку и направила её на смертника. — Нет, у меня для тебя другое задание, — в его голосе уже давно слышалась какая-то признательность по отношению к ней. Она заметила. И привыкла. — Сейчас я просто хочу, чтобы ты отдохнула и насладилась представлением. Она кивнула, делая шаг назад, чтобы предоставить ему больше места. Люди, облачённые в тёмные плащи, жались друг к другу у стены, выглядя ужасно напуганными и бледными. Она могла бы им посочувствовать, если бы не знала, кто перед ней. Он склонился над несчастным и прошептал что-то ему на ухо. Ей было неинтересно знать, что именно, просто потому, что оригинальностью там не пахнет. Она помнила время, когда он говорил громко, отрывисто, так, чтобы его было слышно везде. Но меняются времена года, и вот теперь он говорит тихо, вкрадчиво, пугающе. Посылая мурашки вдоль всего тела. Наверное, он тоже взрослел, набирался опыта. Того самого, который наконец помог ему поработить всю Европу. — Авада Кедавра! — голос, произнёсший смертоносное заклятие, выдернул её из пучины мыслей, и, обратив внимание на сцену, разворачивающуюся перед остальными Пожирателями, она постаралась согнать скуку с лица. — Я мог и дальше продолжить пытать его, но Ваш милосердный Тёмный Лорд способен проявлять сочувствие и сострадание. Он произносил эти слова как те, что говорит каждый день. Но, на самом деле, не исключено, что он репетировал перед зеркалом, потому что их значение точно не было знакомо ему по-настоящему. — Моя дорогая, — он протянул ей руку, подзывая к себе. Она беспрекословно подчинилась, заглядывая ему в глаза. — Я хочу, чтобы ты отловила всех предателей своего Повелителя. Хочу, чтобы принесла их в целости и сохранности. Хочу, чтобы мы лишили их жизни вместе, когда вся Европа преклонит передо мной колени. Хочу, чтобы все увидели, что бывает с тем, кто пытается бежать от воли Тёмного Лорда. — Конечно, Повелитель, я сделаю всё, что Вы скажете, — она кивнула и опустилась на колено, зная, как он любит, когда ему поклоняются. — И ещё кое-что. — Да? Он снова прикоснулся к её лицу, и если бы она не знала его, то подумала, что он испытывает к ней какую-то привязанность. Но всё это игра. На потеху публике. — Начни с Малфоев, моя дорогая Гермиона. Как только последняя буква сорвалась с его губ, она приоткрыла рот, понимая, как давно не слышала своего имени. Люди у стены синхронно вздрогнули, и шепотки поползли у неё за спиной. — Думаю, тебе доставит удовольствие позже убить того, с кого всё началось. Того, кто послужил твоему возрождению, не так ли? — Да, мой Повелитель, — прошептала она, смотря прямо в его красные глаза, в которых царила смерть и лютый холод. — Я с огромным удовольствием принесу головы всех из этой поганой семейки, что посмела сбежать и предать Вас, мой Лорд. — Умница, — довольно сказал он, отпуская её. Он подошёл к своему трону, начиная поглаживать склизкую змею, заползшую ему на колени. — Я знаю, что ты меня не разочаруешь. Она кивнула, взмахивая плащом Пожирательницы, и покинула владения Тома Реддла.