promise

— Я же говорил… — язвительно начинает произносить Тарталья, но затыкается, как только слышит ужасный гул откуда-то из-под земли.       Люмин озирается по сторонам в поисках источника звука — вдруг вылезет какая-нибудь плита или сундук с новой картой. Но все оказывается проще, куда проще.       Через несколько мгновений она понимает, что звук есть не что иное, как песок, который осыпается, открывая проход в подземелье. — Я же говорила! — взвизгивает Люмин, сначала пытаясь спародировать Тарталью, но потом срываясь на бег от стремления как можно скорее оказаться внутри. — Я же говорила, что этот мир одной логикой не объяснить! Тут надо уметь идти на риск.       Тарталья делает вид, что его не задевает вся сложившаяся ситуация, но получается, честно говоря, не очень. Он с недовольным лицом плетётся в сторону шума. Ещё не хватало ему нравоучений от девчонки, которая его младше года на три. — Ты просто ещё юн, ты не понимаешь, что вся наша жизнь складывается из абсолютных случайностей, осечек и всего прочего, — бормочет Люмин, спускаясь. Она продвигается стремительно, то и дело поторапливая Чайлда. Ей нужно быстрее забрать свитки. — Фу… — с отвращением произносит Тарталья, посматривая на окружение вокруг.       Он прикасается к бревну, которое уже, кажется, почти сгнило. В его руке остаётся труха, которую он сразу же смахивает.       Вокруг полно паутины, никаких источников света. Освещение падает только с их нынешнего местоположения, а дальше сплошная темнота. Воздух здесь кажется неожиданно сухим, что странно, ведь над ними море. — Нам бы факел, — бормочет Люмин. — У меня есть эти… — Тарталья вытаскивает из кармана несколько маленьких светящихся шариков. — Название забыл… — Неважно. Оно светится, и этого достаточно.       Их хватает лишь на то, чтобы осветить расстояние в пределах одного-двух метров, но делать больше нечего. И брать больше неоткуда. Люмин достаёт меч на всякий случай и, стараясь идти как можно тише, продвигается вместе с Чайлдом в темноту. — Ай, блядь, — испуганно выругивается Тарталья, заставляя Люмин дёрнуться и выронить все светящиеся брюшки, которые она держала. — Ну что ты кричишь, а? — шипит девушка, уже готовая придушить парня, потому что он за последние полчаса её уже достаточно сильно достал. Внутри она уже кипит и думает о том, где так нагрешила, что ей в помощники достался этот дурачок из Снежной. — До сих пор удивляюсь, как тебя Царица ещё не кокнула, а? Тебя же в разведку брать нельзя, ты всех врагов своими визгами распугаешь. Максимум, на что способен — бумажки во дворце перебирать, — сетует девушка, пытаясь подобрать разлетевшиеся по всему полу светящиеся шарики. — Ну, знаешь ли, не тебе обсуждать решения Царицы… И вообще, знай, я чертовски хорош, — Чайлд ухмыляется и опирается о стену, нащупывая какой-то странный выступ. — Дай-ка мне это. — В чем ты хорош, дурачок? — язвительно спрашивает девушка, поднимая правую бровь. — В том, чтобы лебезить перед архонтами, а? Ноги им целовать? Нашёл достижение, — недовольно бурчит Люмин, прекрасно понимая, что парень все-таки хорош. Но нельзя же ему это показать!       Тарталья выдергивает из рук девушки светящееся брюшко, которое она так старательно очищала от слизи и грязи, а ведь ее на полу было достаточно. Парень освещает стену и понимает, что выступ — это рычаг, за который сразу незамедлительно дёргает.       Вход тут же закрывается какой-то плитой, а помещение заливается светом. Но откуда он идёт? Непонятно. — Ты что сделал? — растерянно спрашивает девушка, понимая, что теперь они вряд ли выберутся отсюда в целости и сохранности. — Свет включил, ты же хотела. — Я хотела, да. Но ты не заметил, что вход закрылся, а рычаг, за который ты, наивный мальчишка, дёрнул, исчез! — Люмин всем и силами сдерживает себя, чтобы не прихлопнуть сейчас этого предвестника. — А, ой. Да ладно, прорвёмся, — как обычно надеется на самое лучшее Тарталья. — И вообще, тебя не поймёшь толком — то нравоучения читаешь о том, как важно иногда идти на риск, то не позволяешь другим совершать необдуманные поступки и ругаешься… Странная ты женщина.       Люмин злобно сверкает глазами в его сторону, из-за чего Тарталья наигранно пугается, а сам внутри ставит себе галочку — удалось зацепить и по делу вставить замечание.       Дальнейшие метров двадцать проходят относительно без происшествий, если не считать происшествием паука, из ниоткуда появившемся перед его лицом. Парню уже наскучивает просто идти по бесконечному коридору, в котором, кажется, светится сам воздух, потому что причины другой он так и не нашёл. Тарталья решает немного поговорить со своей вредной компаньонкой. — Слушай! Эй, — бодро начинает он, но девушка не оборачивается. Плевать, она в любом случае его слышит. — А что мне будет за то, что я тебе помогаю, причём безвозмездно? — парень делает акцент на последнем слове, произнося его по слогам. — Я тебе заплатила сто тысяч моры, тебе недостаточно? — недовольно спрашивает девушка, продолжая идти, не оборачиваясь. — Эти деньги ты мне заплатила за пропуск во все секции библиотеки и за сопровождение, а вот помощь и остальные опции шли, так сказать, в подарок. Но то, что я сейчас здесь с тобой шатаюсь, в эту сумму не входит. — Ты хочешь ещё сто тысяч? — спрашивает Люмин, на этот раз даже обернувшись. В её голосе нет даже удивления, вопрос прозвучал скорее как утверждение. — Да сдались мне твои деньги, — фыркает парень, — на моей кредитке денег больше, чем во всех филиалах Банка Снежной вместе взятых. Мне интересно, что ты сможешь мне предложить ещё… — и парень начинает приводить много различных вариантов, сразу же их отвергая, а после накидывая ещё несколько. Корабль, дом, остров — всё это может купить он сам. Тарталья продолжает трындеть. — Стоп, — резко произносит девушка, останавливаясь. — Что такое? — удивлённо спрашивает парень, чуть не врезаясь в свою спутницу. — Перед тем, как начать говорить всю эту ересь… Ты что сказал? — В смысле? Я много чего говорил! И, это, не называй мои слова ересью — обижусь. — Ишь ты, обидчивый нашелся. Ты про какие дополнительные опции сказал? — Хватит обзываться, во-первых, а во-вторых, отстань, потом скажу. А в-третьих, там ещё один рычаг, — парень кивает вперёд.       И действительно, из стены торчит рычаг.       Люмин, несмотря на всю свою осторожность и предусмотрительность, движется в указанную сторону и дёргает эту самую деревяшку, но она не поддаётся. Говорил Итер: «Физическая сила — это жизнь», — а она всё своей магией отмазывалась. Теперь помощи просить надо.       «Ну уж нет», — проносится у неё в голове, и Люмин с новой силой начинает тянуть рычаг на себя. Она и тянет, и рывками, и в конце даже решает повиснуть на злосчастном бруске, дергая ногами. Пыхтит, ругается, но не сдаётся.       Слышится смешок Тартальи совсем рядом. Девушке хочется его убить. — Всё? М-да, не ожидал, что ты такая хиленькая, — не без удовольствия произносит парень, одним движением снимая девушку с рычага и ставя её на пол. — Сам попробуй, кретин, — обиженно бурчит девушка, складывая руки на груди и отходя в сторону, уступая парню место.       Тарталья с «лёгкостью» оттягивает рычаг в нужную сторону, и тот исчезает. Люмин, конечно, никогда не узнает, как тяжело это далось парню, но он не мог ударить перед ней лицом в грязь и показаться немощным. — Не повод для гордости, — продолжает бурчать девушка, подходя к открывшемуся проходу, отпихивая парня, мол: «Мешаешь», — на что слышит лишь смех.       Перед ними тускло освещенная комната, в которой ничего нет, кроме хрустального купола, под которым находятся древние свитки. Само помещение не отличается от коридора — склизкие деревянные, поросшие мхом стены и влажный, из-за чего немного скользкий, каменный пол. — И это все? — разочарованно спрашивает парень, оглядываясь. — А что ты ждал? Армию стражей, охраняющих клочки древнего пергамента? Ещё загадок? Или, может быть, древнего воина, готового отдать жизнь за эти свитки? — с усмешкой спрашивает девушка, понимая, что сама ждала чего-то такого. — Честно?.. Да. Я ждал чего-то прикольного.       Люмин даже стыдно становится из-за того, что она иронизировала. Он ведь и правда ожидал… приключений? — Расстрою, но в жизни не все так, как в сказках, парень, — грустно произносит девушка. — И вообще, пропусти меня, — она решительно направляется к свиткам, отпихивая Тарталью. — Пф, сдались мне твои бумажки. Ты так и не сказала, кстати, что мне полагается за помощь, — вспомнил о главной цели разговора Чайлд. — А ты чего хочешь-то, мальчик? Я могу дать тебе все, что угодно, — произносит девушка, не сводя глаз со свистка под куполом. Она поднимает хрустальное изделие, ожидая, что сейчас хоть что-то произойдёт, но нет. Поэтому девушка преспокойно откидывает купол куда-то в сторону, из-за чего тот разбивается на тысячи осколков.       Наконец-то.       Она добралась до них.       Свитки Каэнри’ах. Свитки, которые она искала столько десятилетий.       И они у неё в руках. — Кхм, у меня два вопроса, — нарушает весь праздник души девушки парень. — Ну что тебе, что? — недовольно произносит она, разматывая плотно скрученный пергамент. — Эти бумажки — всё, ради чего мы здесь? И второе, что с моей наградой, дорогуша? — Как же ты меня нервируешь, — девушка цокает и мгновенно сворачивает свиток. Парень сглатывает, понимая, что сейчас что-то будет. Что-то очень плохое. — Ты можешь молчать, хоть иногда? Ты можешь не спрашивать у меня каждые несколько минут какую-то ерунду? Ты можешь ко мне не лезть ежесекундно? — Он ей надоел. Определённо. Ей хочется порвать его на мелкие кусочки, а потом собрать обратно, потому что отрицать то, что он действительно хорош в чем-то, она не может. Ну и мордашка у него милая, да, жалко портить. — Так это я во всем виноват? Да ты сама странная! Почему ты не можешь просто принимать помощь? Тебе вечно всё не нравится! Почему ты вечно такая недовольная?        Тарталья тоже вскипел. Мгновенно. Он терпеть не может, когда с ним разговаривают на повышенных тонах, а тут какая-то девица. Уму непостижимо. — Строишь из себя владыку мира, а на самом деле ты всего лишь слабая самовлюбленная дура.       Зря он это сказал.       Глаза девушки расширяются. Никто ей не говорил таких слов. Никогда.       Она накидывается на бедного парня, роняя свиток, кричит, брыкается, истерит и орет. Люмин стремится задушить его, но он перехватывает её руки и заводит их над её головой. Она не сдаётся, мгновенно вырывается. Начинается шумиха. Девушка обнажает меч, а парень свои клинки.       Драка профессиональных бойцов обычно похожа на танец, но здесь есть сходство лишь с жестоким боем. Нет аккуратных перебежек, изящных атак и звука скрещивающихся мечей, что напоминает музыку. Нет. Слышны лишь ругательства и тяжёлые вздохи. Они хотят убить друг друга, но оба устали. Сил Люмин хватает на то, чтобы отбивать атаки, а сил Чайлда на то, чтобы их наносить, из-за чего проседает защита.       Оба хороши.       Свиток на полу раскрывается. Как раз в этот момент из рук девушки вылетает изящный тёмный меч с россыпью кровавых камней. Меч, подаренный Дайнслефом. Люмин не теряется, кидается на парня безоружной. В её поступках нет логики. Тарталья, решая оставаться честным, убирает клинки.       «Убью», — заседает у обоих в головах. Они не замечают, как наступают на свиток с множеством символов, как тот загорается и начинает видоизменять пространство вокруг.