Да что романтичного в птичках?

Вы как-то сказали, что над благими решениями тяготеет злой рок: они всегда принимаются слишком поздно. Так случилось и со мной. Портрет Дориана Грея

      Есть нечто привлекательное в тюремных решетках. То ли их отчужденность и холодность, способная одним своим видом навеять чувство безысходности. Словно загнанные в клетку птички, заключенные бесцельно метались из угла в угол, исписывая шагами пошарпанный бетонный пол, выкрикивая проклятья в сторону мимо проходящих копов. Или же Ник просто сходила с ума, развалившись на холодной лавке и наблюдая за полицейским ульем в разгаре работы через металлические прутья.       Вот щегольского вида молодой офицер открыто флиртовал с симпатичной коллегой. А вот, сгорбившись над кипой бумаг, хмурил брови грузный седовласый мужчина. На соседней от нее лавке храпел отвратительно пахнувший бездомный, похмельное амбре которого пропитало весь изолятор. Отовсюду слышалось мерное постукивание по клавишам клавиатуры и разносились телефонные звонки. Как же иначе, это же Готэм.       Потеряв интерес к окружающему виду, Ник, от нечего делать, закинула на решетку ноги и принялась их рассматривать. На старых, тяжелых, местами потертых ботинках засохла тонким слоем грязь. Разноцветные гетры сползли до щиколоток, и девушка поспешила натянуть их выше. Колени разбиты в кровь и привычно украшены синими гематомами. Ник рассеяно потерла ушибы, когда вдруг вздрогнула от неожиданности — откуда-то сверху ударили по прутьям, из-за чего металлический отзвук чуть не оглушил ее.       — Вставай, Монро, чего разлеглась? — прохрипел коп. — Как в первый раз, чесслово.       Грозное лохматое лицо Буллока она узнала бы из тысячи. Сколько раз он ее уже отмазывал от перспективы провести несколько суток в изоляторе.       — Харви, какая встреча, сколько лет, сколько зим! — девушка приблизилась к решетке, весело улыбаясь. — А как же позвонить предкам и дождаться залога, м?       — Если бы каждый раз, как ты оказывалась в каталажке, мы ждали залога, то наше отделение давно бы уже купалось в деньгах. Что на этот раз? Езда в пьяном виде? Воровство? Мелкое хулиганство? — с усмешкой на губах поинтересовался Буллок.       Ник театрально вздохнула, повиснув на прутьях.       — Ах, если бы, детектив. На этот раз я всего лишь отстаивала свою честь и достоинство. Один противный, видно, страдающий от пубертата тип вздумал протянуть ко мне свои потные ручонки. Пришлось поумерить его пыл, — Монро горделиво улыбнулась, и щеку тут же пронзила боль. — Правда после прибежали его дружки, и мне стало несладко.       Харви нахмурился.       — Почему же ты оказалась за решеткой, а не эти придурки?       Ник прыснула от смеха, закинув голову, из-за чего короткие, остро остриженные по линии челюсти каштановые пряди подпрыгнули в воздухе.       — Боже, Харви, мы же в Готэме. Копам тупо лень было ловить сбежавших пацанов, а тот, что лез ко мне, больше походил на жертву, чем на хулигана, — пожала плечами она.       Детектив вздохнул и подозвал офицеров, чтобы те отворили изолятор. Ник сразу же покинула его, на выходе присев в коротком реверансе перед молодым полицейским и одарив его хитрой ухмылкой.       Поправляя кажущийся на ее тощем тельце огромным серый свитер с растянутым высоким горлом, Ник пыталась догнать Буллока. Заметив это, детектив удивленно уставился на девушку.       — Ты почему еще здесь?       — Давненько уже не бывала у вас, соскучилась, — с загадочной улыбкой на губах ответила она.       — Могу вернуть обратно за решетку, — предложил мужчина.       — О, нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь! Расскажи лучше, как у тебя дела? Слышала, новым напарником обзавелся, и как он?       Харви плюхнулся на стул, откладывая папку с делом чуть в сторону. Ник оперлась бедром о стол и скрестила руки на груди, стараясь не замечать удивленные взгляды копов, обращенные на нее.       — Не напоминай! — тихо воскликнул он. — Ходячая иллюстрация к понятию «мораль». Нельзя даже без нотаций бургер шибануть у местного торговца. Знал бы он, что я тебя сегодня без залога отпустил, все мозги бы выклевал.       — Честные копы для Готэма — редкость, — заметила Монро.       — Точно. И надолго они тут не задерживаются, — хмуро подытожил Буллок. — Ну, а ты как? Как семья?       Ник вмиг помрачнела. Опустив голову, пряча лицо в волосах, она нервно отдернула горло свитера. Семья — это, если честно, последнее, о чем хотелось говорить.       — Черт, извини, я… — детектив запнулся, растерявшись. — Я помню, что для тебя эта тема — табу…       Жест руки заставил его замолчать.       — Вовсе нет, какое же это табу? С семьей все прекрасно. Отец по-прежнему считает, что в этой жизни я ни на что не гожусь, мать — что я вся в папашу, а сестрица подливает масло в огонь и продолжает очернять в глазах предков. А они и рады поверить старшенькой — красавице, умнице, достойной наследнице рода Монро. Последняя ее выходка — она, якобы, уличила меня в том, я сижу на крэке. Конечно же, это херня, — заметив подозрительный взгляд Харви, добавила девушка.       Отношения с семьей у нее не складывались от слова «совсем». С самого рождения ее «душили» правилами этикета и поведения на светских раутах. Мать строго наказывала за малейшие промахи, отдавая в руки жестокого лакея, из-за которого потом неделю приходилось прятать иссеченные стеком предплечья за длинными рукавами.       «Николь, не горбись!»       «Николь, сиди нормально за столом!»       «Николь, сейчас же прекрати ребячество!»       «Николь, посмотри на сестру, разве она позволяет себе такое поведение?!»       Но, глядя на гаденькую усмешку на губах Вивьен, последнее, что хотелось делать — походить на нее хоть чем-нибудь. Ник понятия не имела, почему Вивьен так невзлюбила её, ведь она всегда старалась быть примерной младшей сестрой. Однако если раньше ее это волновало, то сейчас было откровенно плевать.       Харви отвел глаза, не зная, что сказать. Повисло неловкое молчание. Детектив чуть ослабил узел галстука, откинувшись на спинку стула. Монро, заметив его дерганые движения, улыбнулась уголками губ. Буллок всегда напоминал ей медведя. Такой же большой, лохматый и кажущийся, на первый взгляд, грозным. На самом же деле — один из добрейших и самых чутких людей, которых Ник встречала за свою жизнь. А еще ее до сих пор веселила смешная шляпа, неизменно покоившаяся на русых волосах, кое-где уже посеребренных сединой. Она все еще помнила, как двенадцатилетней девчонкой стащила головной убор у мужчины, когда тот отчитывал ее за хулиганскую выходку. Ох, и наслушалась Ник тогда нелестных слов в свой адрес.       — Я бы посоветовал тебе обратиться в органы опеки или, на крайняк, к Фальконе, — девушка уже открыла рот, чтобы возразить, но детектив остановил ее, подняв указательный палец. — Но прекрасно знаю, что ты пошлешь меня куда подальше. Хотя зря. Уж глава мафии точно бы смог повлиять на твоих двинутых родственничков.       Ник фыркнула, поведя плечами. Еще чего. Сама справится.       — Если я буду беспокоить Фальконе по всяким пустякам, то вскоре сама схлопочу пулю в лоб, а на теле Зсасза появится очередная засечка. Кроме того, лучше хреново жить в родовом особняке, чем в местном приюте. В первом варианте хоть кормят нормально.       Буллок покачал головой, но промолчал. Окинув взглядом девушку, он готов был поспорить по поводу последнего пункта. Девчонка была тощей, словно спичка. Он почти уверен, что, при желании, смог бы обхватить ее талию двумя ладонями. Подняв глаза к лицу девушки, Харви нахмурился. На скуле алела гематома, нижняя губа была разбита и уже чуть распухла, под носом тонкой струйкой засохла кровь. Харви взглянул на ладони, спрятанные под длинными рукавами свитера. Наверняка, так Ник скрывала разодранные костяшки.       Встав, детектив подошел к девушке под ее пристальным и непонимающим взглядом. Быстрым движением схватил запястье Монро и отдернул вниз мешающий рукав. Его предположение подтвердилось. Ник возмущенно прижала к себе бесцеремонно оголенную руку.       — Харви, какого хрена? — воскликнула она, забавно хмуря брови.       — Во-первых, не выражайся в участке, — нравоучительным тоном начал он. — А во-вторых, раны нужно обработать. Не хватало еще, чтоб твои родители нажаловались верхушке, что с их драгоценной дочуркой плохо обращалась полиция.       Ник упрямо натянула обратно рукава свитера, закатывая глаза.       — Да брось, моя семейка-то? Они только вновь назовут меня величайшим разочарованием в их гребанной жизни и посадят под домашний арест, — девушка хмыкнула, добавляя, — Как будто это когда-то срабатывало.       — И все равно, я настаиваю, — не принимающим возражений голосом заявил Буллок, оглядывая участок. — О, Нигма, ты-то мне и нужен, подойти-ка!       Высокий парень в сером пиджаке, клетчатой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и до скрежета зубов идеально завязанном на шее галстуке удивленно посмотрел на детектива. Улыбнувшись, он в несколько шагов оказался возле Харви, забавно поправляя очки на носу.       — Да, детектив Буллок? — продолжая улыбаться, учтиво спросил он.       — Эд, можешь подлатать девчонку? А то без слез не взглянешь.       — Эй!       — А что? На правду не обижаются, — беспечно пожал плечами Буллок.       Ник фыркнула, вновь скрещивая руки на груди и поочередно глядя то на одного, то на другого собеседника, скептически выгнув бровь.       — Простите, сэр, я не совсем понимаю, что от меня требуется, — неуверенно произнес Нигма, хмурясь.       — Боже, Нигма, не заставляй сомневаться в твоей догадливости, — вздохнул Харви. — У тебя же медицинское образование?       Эдвард утвердительно кивнул.       — Ну так помоги мисс Монро обработать раны! Не все тебе только с трупами возиться.       Лицо Ник удивленно вытянулось, когда она услышала последние слова детектива. Эдвард, стоящий напротив нее, бегло окинул ее взглядом, анализируя площадь работы. Монро еле поборола в себе желание повести плечами, пытаясь отделаться от чужих любопытных глаз.       — Не рано ли ты меня патологоанатому отдаешь, а, Харви? — стараясь скрыть напряжение под усмешкой, спросила она.       — Я судмедэксперт, — поправил ее Эд с улыбкой на губах.       — А, ну это другое дело! — саркастично воскликнула девушка, — Осматриваете жмуриков не в холодном темном помещении, а на месте преступления.       — Вас это смущает?       — Нисколько, мистер Нигма.       Она лукавила. Ее это смущало, хотя Ник сама толком не понимала, почему. Да и Эдвард на вид был безобиден. Большие карие глаза с приподнятыми бровями глядели наивно, почти что по-детски, а зализанная на бок прическа и вовсе дополняла образ, название которому назойливо крутилось в ее мозгу. «Девственник».       Звонок мобильника отвлек ее от размышлений. Буллок приложил телефон к уху, отходя в сторону. «Ты уверен, Гордон? Твою ж … Ладно, выезжаю!»       — Что, детектив, долг зовет? — глядя на напряженное лицо Харви, спросила Ник.       — Если бы долг, — вздохнул Буллок. — Гордон что-то откопал, так что надо ехать. Не удивлюсь, если мне сейчас придется доставать котенка с дерева. Нигма, — обратился он к коллеге, — Как приведешь Ник в порядок, отправь ее домой на патрульной машине. Не слушай, если она будет отказываться. С этой лисицы на сегодня достаточно.       — Но…       — Никаких «но»! Не обсуждается, — твердо подытожил Харви, перебивая девушку.       Та обижено надулась. Правда, ненадолго.       — Понял, сэр, — улыбаясь, произнес парень.       «Поняль, сэл», — еле слышно передразнила его Ник, однако Эд уловил это и незаметно скосил взгляд в ее сторону.       На выходе из участка Харви вдруг обернулся, будто вспомнив что-то.       — Да, и еще. Проверь еще и ребра на предмет повреждений. На нее толпой напали. И не стоит отнекиваться, — предвидя ее реакцию, опередил он возмущения девушки. — Ciao, и, надеюсь, до не скорой встречи!       Через мгновение детектив оказался за дверью. Закатив глаза, Ник повернулась к Эду. Он все также продолжал вежливо улыбаться. Это начинало ее раздражать.       — Ведите уже, мистер Нигма, — устало вздохнула девушка.       — Хорошо, мисс Монро.       На входе в рабочий кабинет Эдвард придержал ей дверь, жестом руки приглашая вовнутрь. Окинув его от головы до пят оценивающим взглядом, девушка, выпрямившись, приняла приглашение. Все-таки дражайшая матушка сумела уже на уровне рефлексов заставить Ник держать осанку. Либо же «голубая кровь» давала о себе знать.       Проходя в помещение, Монро юрко запрыгнула на металлический холодный стол, где, она уверена, был вскрыт не один труп. Это заставило ее поежиться. Холодная поверхность стола обожгла оголенные бедра девушки, не скрытые шортами. Крестив лодыжки, она с интересом взглянула на Эда, склонив голову вбок. Карие глаза Ник сузились.       Нигма, честно сказать, совсем не был готов к внезапно навалившимся обязанностям врача, но перечить Буллоку не стал. У них и так были довольно… натянутые отношения. Нечего их усугублять. Он оглядел девушку, что активно покачивала ногами в тяжелых ботинках, на которых педантичный до мозга костей Эдвард с ужасом заметил следы грязи. Не хватало еще, чтобы после процедуры эта девчонка оставила беспорядок.       Глядя на нее, Нигма не мог поверить, что перед ним сейчас сидела наследница рода Монро — благородного, холодного и скрытного. В ней словно не было и капли нужной аристократичности. Она скорее походила на уличную крыску с растрепанными короткими волосами, разбитыми коленями, сползшими до щиколоток гетрами и несуразной мешковатой одеждой, которая, кстати, совершенно не подходила погодным условиям. Ничего общего с газетными статьями, в которых восхваляли один из старейших родов в Готэме.       Хмыкнув самому себе и одарив девушку очередной улыбкой, Эд развернулся и потянулся наверх, доставая аптечку. Ник наблюдала за ним со спины. Было что-то не так в этом парне. На первый взгляд — самый обычный ботан, торчащий сутками за работой. Но вот его вечная натянутая на лицо улыбка начинала нагонять на нее жуть. Еще немного, и она будет похожа на маниакальный оскал. Это заставляло напряженно впиваться пальцами в край стола. Когда он обернулся с небольшим ящиком в руках, его губы всё ещё были приветливо растянуты.       — Ну что ж, приступим, мисс Монро, — произнес он, доставая вату и обеззараживающее средство и смотря на нее.       У Ник по спине пробежали мурашки. И они, отнюдь, не от холода.       Взяв салфетку и неглубокую миску с водой, Нигма принялся мягко смывать с костяшек пальцев девушки засохшую кровь. Вода была теплой в отличие от рук парня, и подобный контраст путал мысли. Она заворожено следила за тем, как длинные изящные мужские пальцы проходились по ее ладоням, и Ник пришлось признать. У него до ужаса красивые руки. Даже в чертовых черных резиновых перчатках.       Нигма вдруг одним ловким и быстрым движением задрал рукав свитера наверх, чтобы не мешал, и с удивлением заметил на предплечьях едва различимые шрамы. Монро напряглась. Замерев, она ожидала реакции. Пара секунд, длящихся вечность. Капля воды, стекшая с крана и приземлившаяся, казалось, с оглушительным плеском. Но Эд, моргнув, продолжил работать, как ни в чем не бывало. Ник не поверила ему ни на йоту. По глазам поняла, что увидел.       Эдвард же, в свою очередь, не прекращал анализировать раны. Шрамы не были нанесены предумышленно. По крайне мере, не девушкой. Слишком широкие для лезвия, слишком бледные для ожогов. Больше походили на… на то, что их рассекли хлестким прутом. Эд сглотнул. Промокнув вату в обеззараживающем средстве, он легонько прикоснулся к костяшкам, думая, что сейчас Ник зашипит сквозь зубы. Реакции, к его удивлению, не последовало. Девчонка даже бровью не повела, смотря на него чуть насмешливо, понимая, чего ожидал Нигма.       Быстро забинтовав пальцы, он повторил все прошлые действия с другой рукой. Когда он задрал уже второй рукав, на предплечье, помимо тех же шрамов, оказалась татуировка. Он задержал на ней взгляд больше, чем следовало. Черным был набит скелет грудной клетки, оканчивающийся тазовыми костями, а внутри ребер красным цветом цвели розы, огромное множество алых роз. Эд, засмотревшись, еле ощутимо провел пальцем по силуэту тату, не отдавая себе отчета.       — Что, даже не станете говорить, что я лишь порчу себе кожу? — пряча волнение за иронией, произнесла Монро.       Нигма дернулся от внезапно разрушившего тишину голоса и поднял взгляд на лицо Монро. Большие карие глаза девушки смотрели так, будто хотели разгадать, о чем же он думал. Когда он глядел в них, у него в голове провелась четкая параллель с глазами олененка Бэмби. Смутившись, Эд принялся заматывать пальцы бинтом.       — Это ваше тело, Вы имеете право делать с ним все, что Вам заблагорассудится, — рационально прокомментировал он. — Позволите узнать, ваше тату что-то значит?       Ник удивленно вздернула брови. Она не ожидала, что хоть кто-то проявит интерес к рисункам у нее на теле.       — Это болезнь. Мифическая, — неуверенно начала Монро, поймав озадаченный взгляд Нигмы. — Ханахаки. Согласно легенде, больной, заразившийся ей, откашливает цветы из-за неразделенной любви. Она возникает лишь у тех, кто безумно влюблен в кого-то. Сначала она поражает дыхательные пути, из-за чего вырывается наружу через кашель или же «цветочную» рвоту. В первые дни — это лепестки, затем уже — цветки, еще глубже — целые соцветия.       Болезнь-паразит живет и уничтожает человека до тех пор, пока его тело не превратиться в прекрасный цветник. Каждый день становится пыткой. Если цветы выбиваются изо рта, это не значит, что они не поражают тело. По кровеносным сосудам каждый день перетекают сотни семян, которые цветут в организме несчастного. Он даже не замечает, как соцветия выбиваются из его ушей, а ветви пронзают тонкую кожу рук.       Ханахаки ужасна, ведь ее носитель чувствует не только телесную боль, но и душевную, что намного сильнее. Чаще всего кончается летальным исходом: зараженный умирает от остановки сердца или от удушья, — Ник остановилась, глядя на Эда. Он слушал. Очень внимательно слушал.       — Но можно и предотвратить столь печальную концовку. Для этого есть только два способа: взаимность того, кто стал причиной «синдрома любви» или же хирургическое вмешательство. Взаимная любовь не может до конца излечить пораженного Хинахаки — она лишь останавливает процесс, заставляя распускаться цветы только в сердце. Второй путь несет очень неприятные последствия. Больной теряет все свои чувства и эмоции, превращаясь в нечто, больше похожее на пустую оболочку…       Нигма задумчиво поглаживал пальцы девушки, что оставались в его руке все это время. Опомнившись, отдернул ладонь. Взгляд его был прикован к татуировке.       — Очень, — Эд запнулся, — очень грустная легенда. Навевает чувство безысходности.       Ник внимательно всматривалась в глаза Нигмы. Она могла поклясться, что парень принял историю слишком близко к сердцу. Будто его и правду волновала эта тема…       — Хорошо, что эта болезнь вымышлена. Погибло бы слишком много людей, — тихо подытожил он. — Так, давайте перейдем к делу. Дайте-ка взглянуть на Вас, — вмиг переключившись и натянув на губы улыбку, продолжил Эд.       Он обхватил ладонями лицо Ник, внимательно всматриваясь. А у самого мысли были далеко отсюда. Эд думал, что уже давно бы умер, существуй бы ханахаки на самом деле. И причина лишь одна — эта причина носит очки, волосы ее пылают огнем, а глаза зеленеют, будто молодая весенняя листва. Имя ей Кристен Крингл.       Нигма принялся смывать с лица Ник кровь и грязь. Аккуратно, стараясь сильно не давить на поврежденные участки. А Монро продолжала с охотой рассматривать его. И пришла вдруг к выводу, что Эд-то на самом деле очень даже симпатичный. Он обладал умилительно завораживающей красотой. Чуть оттопыривающиеся уши, теплые карие глаза, аккуратный прямой нос, за который многие девушки готовы были выкидывать миллионы пластическим хирургам. Четко очерченная челюсть, ямочка на подбородке. Верно говорят, что не бывает некрасивых людей. Просто вашу красоту еще не заметил нужный человек.       Эд из-за всех сил старался не отвлекаться на глядящие на него с излишним любопытством глаза. Он чувствовал себя словно под рентгеновским лучом, что видел его насквозь. От этого ему было… неспокойно.       — Вы знаете, что симпатичный, мистер Нигма? — вдруг честно призналась Ник, — Не Бред Питт, конечно, но может оно и к лучшему. Мне он никогда не нравился.       Эдвард замер, опешив. Таких эпитетов в свой адрес он еще не слышал. Как только его не называли: фрик, очкарик, чокнутый, странный. Обижало всегда только последнее. И только от одного единственного человека.       — А Вы знаете, что издеваться над человеком — плохо? — сухо ответил он, чуть понизив голос.       Ник довольно улыбнулась.       — А кто сказал, что я издеваюсь? Я абсолютно серьезно.       Она перехватила его руку, накладывающую ей пластырь на разбитую скулу.       — У Вас очень красивые руки. Длинные, тонкие и изящные пальцы. И Ваши глаза. Они похожи на растаявший шоколад. Такие теплые.       Нигма почувствовал, что у него вдруг сбилось дыхание. Маленькая девичья ладонь сжимала его крупную. Внутри что-то опасно екнуло. Органы завязались в узел.       — А еще улыбка. Завораживающая. Хотя иногда пугает. Люди в Готэме так много не улыбаются, — Она медленно стянула черную резиновую перчатку с его ладони, — Такие руки называют музыкальными. И Вы не представляете, как падки на них некоторые девушки, — Ник плавно просунула свои пальцы меж его. — Несколько правильных движений, и любая Ваша.       Монро сжала ладонь, переплетая его пальцы со своими. Эд же не понимал, как девчонка такими простыми действиями умудрялась сводить его с ума. Он прикрыл глаза, и перед ним тут же показался образ Кристен. Его Кристен. Губы непроизвольно растянулись в улыбку.       — Кто она?.. — тихо прошептала Ник.       — Кто «кто»? — плохо соображая, спросил Нигма.       — Та, о ком Вы сейчас думаете… Или, может быть, это он?       — Кристен… — словно в трансе произнес он, тут же распахивая глаза и разнимая руки. — Чт... Как?.. Как Вы это сделали?!       — Сделала что? — с коварной усмешкой поинтересовалась Монро.       — Заставили признаться! — воскликнул он. Ник готова была поклясться, что увидела у него в глазах огонь, а на высоких скулах алеющий румянец.       — Обычная психология, мистер Нигма. Вам ли не знать, — глядя на его ставший вмиг потерянным взгляд, она сжалилась. — Просто попытайтесь запомнить то, что я Вам сейчас говорила. Будьте увереннее. Покажите ей свою привлекательность. Если она ее не увидит, значит, она слепа.       Ник перевела взгляд с Эда на циферблат часов. Он показывал уже почти девять вечера.       — Что ж, мне пора домой, — спрыгивая со стола, подытожила она. — Еще бедного копа эксплуатировать, чтобы он довез меня до особняка.       Нигма будто отмер, тут же разворачиваясь в сторону Монро.       — Стойте! А как же ребра? А колени? Я же их не обработал! — растеряно пробормотал он.       Ник снисходительно улыбнулась парню, что вдруг так всполошился из-за ее ухода.       — Все в порядке, мистер Нигма. Это пустяки. Было приятно иметь с Вами дело!       И когда девушка оказалась уже практически вне кабинета, Эдвард окликнул ее снова:       — Мисс Монро, — он чуть поддался вперед, — «Что нельзя ни положить в карман, ни намазать на хлеб?»       Глаза девушки удивленно округлились. Потребовалось несколько секунд, чтобы Ник поняла, что к чему. Тепло улыбнувшись, она ответила:       — И Вам спасибо, мистер Нигма!       Дверь за девушкой с тихим скрипом закрылась. Эд обессиленно плюхнулся на стул. Провел раскрытой пятерней по волосам, приглаживая, а после уставился на ладонь, вспоминая маленькие тонкие пальчики, переплетенные с его собственными. Эти пальчики совсем не похожи на те, которые он готов бы был воспевать в балладах. Но, отчего-то, они не хотели уходить у него из головы.

***

      Было уже жутко темно, и Ник мысленно поблагодарила Харви за дальновидность. Нет, для нее было бы не в новинку прогуливаться по ночным улицам Готэма, но каждый раз, когда девушка решалась на это, она заключала сделку с госпожой Фортуной.       «Город засыпает, просыпается мафия».       Хоть ей это изречение и не было страшно, однако в месте, кишащем преступниками, оставалось еще много психов и насильников, для которых имена Фальконе или Марони — пустой звук. Всем известно, что выхвати ты из толпы любого жителя Готэма, вероятность того, что он успел кого-то грохнуть — процентов семьдесят, не меньше.       Патрульная машина ехала не спеша, хотя полицейский, которому сообщили «замечательную» новость о том, что ему придется довозить до дома Готэмскую золотую молодежь, явно не был рад подобной перспективе. Офицеру было лет 35-40 на вид, и выглядел он изрядно помотанным этой жизнью. Мужчина лениво отклонился на спинку сидения, еле держась за руль. Он то и дело смотрел на навязанного ему пассажира через зеркало заднего вида. Ник не раз замечала его глаза, отраженные в нем. Сама она облокотилась на стекло и уныло разглядывала пейзаж за окном, думая о том, как по приезде ей в очередной раз придется оправдываться перед матерью, что налетит на нее с порога с допросом, в этом Монро не сомневалась. Она тихо вздохнула. Каждый раз одно и то же.       — Не холодно тебе в одних шортах по улице щеголять? — прервал вдруг ее размышления коп.       Ник недовольно зыркнула на него, натягивая на ладони рукава свитера. Она демонстративно вытащила из кармана наушники и телефон, отданные ей перед тем, как Монро покинула участок. Разблокировала мобильник и хмыкнула. Плюс десять пропущенных от матери и даже несколько от Виви. Недолго думая, она нажала на «удалить» и врубила музыку, втыкая наушники в уши.       Офицер нахмурился, разворачиваясь к девушке. На его заплывшем лице застыла гримаса неудовольствия. Он тыкнул Ник в колено, из-за чего та дернулась, не ожидая такого маневра. Перевела возмущенный взгляд на копа.       — Дядь, вот че тебе надо, а?       — Вытащи наушники из ушей, когда с тобой взрослые разговаривают, — нравоучительным тоном заявил он.       Лицо Монро раздраженно скривилось. Этот мужик изрядно действовал ей на нервы, которые и так были ни к черту. К тому же, она сбросила уже второй звонок от Вивьен, не понимая, какого хрена сестрица ей названивала. Обычно от нее и весточки не дождешься. Еще и музыку своими дозвонами перебивала.       — Я с кем разговариваю? — не унимался коп.       — Слушай, отвали, а? И без тебя тошно, — не выдержав, огрызнулась Ник. — Просто отвези меня домой.       — Ты как с полицейским при исполнении разговариваешь? Хочешь обратно за решетку?       Снова звонок от Виви. Ник напряглась. Что-то не так. Секунду помедлив, она вновь скинула, но уже с меньшей уверенностью, чем раньше.       — Попробуй меня туда запихать, устанешь потом бегать от Зсасза, слышал о таком?       В глазах копа промелькнуло узнавание. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сразу захлопнул его, переводя взгляд обратно на дорогу. Руки его сильнее обхватили руль. Она не видела его лица, но, глядя на его напрягшиеся плечи, могла без труда угадать, что тот заволновался.       — И как с таким воспитанием ты в свет выходишь? — недовольно пробурчал офицер.       — В великолепном платье, стоящем, как твоя годовая зарплата, и с ослепительной улыбкой на лице, — съязвила Монро, нагло усмехаясь.       Коп промолчал.       Музыка снова прервалась, и на дисплее высветилось «Сестрица» с изображением змеи на конце. Недовольно выдохнув, она отрубила наушники от телефона и приняла звонок.       — Да что ты названиваешь, задолбала, честное слово! — раздраженно проговорила она, отворачиваясь к окну.       — Ники, я… — тихий шепот, перебиваемый всхлипом. — Помоги, пожалуйста, они… Они где-то в доме.       Ник нахмурилась. Неприятное чувство зашевелилось змеем в животе. Волнение. Сглотнув, она ответила, стараясь скрыть беспокойство:       — Очень смешно, Виви, прекращай, тебе заняться больше нечем? Позвонила бы своим подружкам, а не…       — Я не шучу! — голос на мгновение повысился до вскрика, но тут же снова ушел на шепот. — Кто-то пробрался к нам в дом, разбил кучу дорогих безделушек!.. Мне страшно, Николь… — снова всхлип и шмыганье носом.       Девушка нервно впилась ногтями в колено, сжимая. В голове набатом билась мысль броситься к особняку, приказать этому тупому копу ехать быстрее. Она бы так и сделала, если бы на том конце не была Вивьен. Ник хорошо ее знала, и это мог быть очередной способ выставить ее идиоткой.       Закусив губу почти до крови, Монро холодно произнесла:       — Скажи предкам позвонить копам, они ж все ради тебя сделают.       — Родители уехали пару часов назад, их вызвали на работу, мама пыталась тебя предупредить!.. — срываясь на писк, прохрипела Виви.       — Ну тогда позвони сама, идиотка, зачем мне на мозг капать?! Не маленькая уже! Все, пока! — раздраженно воскликнула Ник, тут же сбрасывая звонок, услышав под конец только испуганное «Стой!».       Сжав мобильник в руке, она вдруг со злостью отбросила его в сторону и поджала колени к груди, обхватив их.       — Эй, полегче!.. — возмутился коп, но Монро было на него плевать.       В голове бушевал целый вихрь мыслей.       «А если не врала? Может, и правда в опасности? Нет, Ник, ты же прекрасно знаешь свою сестру, большей лгуньи ты не встречала! Да и предки по-любому дома, на работу в такой час? Тупизм в высшем его проявлении. Сейчас она приедет, и мать набросится на нее с порога. Да, так все и будет!.. Пожалуйста, пусть так все и будет!..»       Ник перевела взгляд на отброшенный телефон. Зерно сомнения разрасталось в ней с немыслимой скоростью. Ногти впивались в голени с такой силой, что там наверняка останутся алые следы.       «Но зачем тогда ей звонила мать? Узнать, где она? Глупо, ей всегда было откровенно насрать на это. Неужели действительно предупредить об отсутствии?»       Монро вдруг почувствовала металлический вкус — случайно прокусила губу. Как еще не разорвала скобу, что сшивала рану, которую Нигма так старательно обрабатывал.       «Да даже если они уехали, дома еще есть, как минимум, дворецкий! Он хоть и мерзкий тип, но не даст Виви пропасть. Не даст же?..»       Ник зарылась ладонями в ворох волос, прикрывая лицо. Она не знала, сколько времени прошло с ее разговора с сестрой. Пять минут? Тридцать? Час? Вдруг раздалось шипение радиоприемника. Девушка резко вскинула голову в сторону звука.       Сквозь шипение послышалось:       — Всем патрулирующим машинам, прием! Код номер два! Особняк Монро! Повторяю, код два, особняк Монро!       У Ник внутри все похолодело. Замерев, она неверяще смотрела на приемник. Руки мелко затряслись. Офицер осторожно повернулся в сторону девушки, что остеклевшим взглядом гипнотизировала приборную панель автомобиля. Когда она посмотрела на него, он сжался. Доставая рацию, он, глядя на Ник, уверенно произнес:       — Прием, это офицер Брит, уже выезжаю.       — Вас понял, офицер Брит. Будьте на связи, прием.       Ник, наконец, отмерла и бросилась к телефону, трясущимися пальцами находя номер сестры. Тут же нажимая на «вызов», она принялась нервно покачиваться, чертыхаясь себе под нос.       «Отвечай, ну же, пожалуйста, ответь!..»       Ожидание сводило ее с ума. С каждым гудком Ник все больше распалялась. Она сама не заметила, как оказалась с ногами на сидении. Машина ехала быстро, и на особенно крутом повороте девушка чудом не повалилась вбок.       Наконец трубку подняли.       — Виви, наконец-то, скажи, что это все сраная тупая шутка! Умоляю! — воскликнула Монро, срывая голос.       — Мисс Николь, мисс Вивьен, она… — голос лакея был подавлен. Ник боялась услышать конец фразы.       — Что? Что с ней, Гарольд?! Отвечай! — кричала она.       Но в ответ она услышала только короткий болезненный стон, булькающие звуки и грохот. А после шаги.       — Гарольд! Вивьен! Ответьте хоть кто-нибудь, пожалуйста! — взмолилась Ник, уже не сдерживая льющиеся из глаз слезы, мешающие связывать слова в предложения. Офицер с нескрываемым беспокойством поглядывал на девушку через то же зеркало заднего вида, сильнее вжимая педаль газа.       По ту сторону ей отвечало молчание. После послышалось шуршание одежды. И дыхание. У Ник пробежали мурашки по спине. Она прекрасно понимала, что это явно не Виви.       — Послушай сюда, урод! Я тебя найду, слышишь?! Можешь уже составлять завещание, тебе не жить! — сквозь слезы грозно произнесла Монро, хотя на самом деле ощущала себя такой беспомощной, что хотелось выть.       Ответом ей были короткие гудки. Ублюдок сбросил звонок. Ник медленно опустила руку с мобильником, глядя невидящим взглядом перед собой. В глазах плескалась ненависть.       — Монро? Ты… — коп запнулся, собираясь с мыслями. — Что там случилось?       — Вызывай подкрепление.