Я вижу тебя насквозь

***

Джон очнулся от своего обычного кошмара, услышав жуткий визг скрипки Шерлока. Он переворачивается на другой бок и морщится от непрекращающейся боли в плече. Потом бросает взгляд на часы. Ещё даже нет четырёх утра, и как, чёрт возьми, Шерлок вообще добрался до своей скрипки? Его телефон лежит на комоде и светится. Он забыл включить звонок, прежде чем рухнуть в постель всего три часа назад (этот телефон гораздо сложнее, чем тот, который подарила ему Гарри, он всё ещё изучает, что делают все кнопки). Проходит несколько минут, прежде чем туман и адреналин кошмара исчезают, и он медленно шаркает по комнате, убедившись, что делает это очень громко, чтобы Шерлок знал, что он встал и перестал теребить этот адский инструмент. У него двадцать семь новых смс. Все они от Шерлока. Джон берёт телефон и читает их, пока шаркает обратно к кровати. «Джон». «Джон». «Джон». «Джон». «Джон». «ДЖОН». «Джон?» «Джон, проснись». «Джон, проснись сейчас же». «Ты уже встал?» «Почему ты мне не отвечаешь?» «Джон. Пожалуйста». «Я не буду умолять». «Ты настоящий ублюдок, ты же оставил свой телефон включённым, когда ложился спать, не так ли?» «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Проснись». «Пожалуйста, проснись». «Как ты вообще можешь спать?» «ДЖОН ХЭМИШ УОТСОН, ТЫ УЖАСНЫЙ СТОРОЖ И ЧЕЛОВЕК». «Пожалуйста, проснись». Шерлок даже не потрудился подписать ни одну из смс, что очень огорчило Джона. На последнее он отвечает: «Что?» Игра на скрипке, перешедшая от визга к пению, когда Джон начал шарканье по комнате, останавливается. Окончательно. Почти сразу приходит ответ: «Мне нужно, чтобы ты пришёл сюда». «Зачем?» отвечает Джон, потирая лицо свободной рукой. «Потому что я не могу подняться к тебе, очевидно». «Зачем?» «Мне нужна помощь». Джон на мгновение задумывается, не слишком ли по-детски было бы с его стороны просто подняться на верхнюю ступеньку и крикнуть «C чем?» в сторону Шерлока. Вместо этого он медленно спускается по лестнице в комнату Шерлока. Шерлок отодвинулся на дальний край своей на этот раз убранной кровати. Он настоял на том, чтобы присматривать за Джоном, пока тот тщательно расчищал всё от мусора, хотя долгое пребывание на ногах изматывало его больше, чем он признавался. С другой стороны, он съел ужин без жалоб из-за усталости. Он откинул одеяло и скрестил руки на груди. Шерлок... нервничает. Это что-то новенькое. Джон на мгновение останавливается в дверях, а потом понимает, что, скорее всего, снова разбудил Шерлока своими кошмарами; Шерлок проснулся не раньше, чем сам Джон. «Шерлок ненавидит мои кошмары. Я действительно не должен находить это милым. Я должен найти, что это беспокоит. Да, но сейчас уже слишком поздно с этим разбираться». Поэтому вместо того, чтобы разозлиться и сделать саркастический комментарий, он срывает ссору, из-за чего Шерлок явно впадает в ступор. Он не спрашивает, почему Шерлок настоял, чтобы он спустился вниз, или почему заявил, что ему нужна помощь. Он переходит от двери к кровати, ныряет под одеяло и натягивает его до шеи, сворачиваясь на правом боку. − Давай, спи, Ш'лок, − бормочет он, тыча Шерлока под рёбра. Долгим взглядом Шерлок просто смотрит на него в шоке. Но он ничего не говорит, просто забирается обратно под одеяло и поворачивается на правый бок. Джон пододвигается ближе и обнимает своего соседа. − Сыграй мне что-нибудь хорошенькое утром, хорошо? − бормочет Джон. А может, он просто так думает. Если Шерлок и отвечает, то Джон этого не слышит, потому что уже спит.

***

В значительной степени из-за разнообразных и многочисленных лекарств, которые Шерлок всё ещё принимает, а Джон убеждается, что тот их принимает (и продолжит принимать, даже если это означает, что ему придётся заставлять Шерлока это делать), их режим сна ещё не выровнялся до чего-то близкого к регулярному. Скорее всего, Шерлок никогда этого не сделает, но он много спал, относительно долго дремал днём и ночью. Джон пытается заснуть всякий раз, когда Шерлок засыпает, но он никогда не уходит далеко, потому что не хочет выпускать своего соседа из поля зрения, и он определённо не хочет думать о том, почему это происходит. Это ужасные, беспорядочные часы, и Джон ненавидит их, но он приспосабливается; не похоже, что ему не приходилось делать это раньше, в Афганистане, и раньше, во время его резидентуры. Джон просыпается на диване, спина болит. От дивана у него всегда болит спина, но Шерлок спал в своей постели, так что Джон вряд ли мог там спать. Джон как раз садится и потягивается, когда слышит сдавленный звук, доносящийся со стороны комнаты Шерлока. − Шерлок? − зовёт он, но никто не отвечает. Поэтому он отправляется на разведку. Шерлок извивается на простынях своей кровати, хмурясь изо всех сил, корчась в муках кошмара. Теперь, когда он полностью проснулся, Джон понимает, что это должно быть то, что разбудило его. Шерлок в ужасе; тот омывает Джона, оставляя мурашки по всему телу. − Шерлок, − снова говорит Джон, надеясь вырвать мужчину из сна. Но сны не всегда так работают (и Джон узнает, что сны Шерлока никогда не работают), и всё, что Шерлок делает в ответ − это крик. Он кричит, всё ещё бьется, всё ещё в ужасе. − Шерлок! − Джон протягивает руку, чтобы встряхнуть Шерлока, и получает в награду удар кулаком по губам. Джон чувствует вкус крови и проклятий. − Шерлок! − кричит он, но даже это его не будит. Шерлок дрожит от его голоса, снова причитая, длинное и протяжное «Нет!». Всё ещё съёжившись. Шерлок перекатывается на бок, всхлипывая, и сворачивается в тугой клубок. «Господи, это ужасно», − думает Джон. Он задаётся вопросом, не его ли собственные кошмары делают это с Шерлоком, и винит себя. Он не может сказать, что снится Шерлоку (даже с ясновидением сны − забавные вещи, которыми редко можно поделиться, и бабушка предупреждала его об этом), но он чувствует, что это отчаяние и потеря. Это ужасно. Шерлок что-то невнятно бормочет себе под нос, но Джон отчетливо слышит своё имя, а также слово «Нет». О, это уже слишком, даже Джону хочется плакать в этот момент, Шерлок так явно несчастен. Не думая об этом, Джон забирается в постель к Шерлоку, задерживаясь только для того, чтобы сбросить джемпер. Он лежит рядом с Шерлоком и пытается сохранять спокойствие; спокойствие должно помочь, так как ничто другое, кажется, не доходит до Шерлока, и Джон не решается прямо проецировать на него. Он никогда не проецируется на спящего человека; он не знает, что это сделает. Кажется, это длится целую вечность, но его присутствие в конце концов успокаивает Шерлока настолько, что тот поворачивается и прижимается к Джону, утыкаясь ему в шею и погружаясь в глубокий сон. «Слава богу», − думает Джон, ощупывая языком ссадину на губе; он не думает, что это достаточно плохо, чтобы немедленно заняться этим, хотя чувствует вкус крови, стекающей по горлу. Он тихо лежит, обняв Шерлока, и позволяет своим мыслям блуждать. Он не сможет заснуть в ближайшее время, это точно. С долгой дисциплиной, рождённой медицинской школой и армией, он обращает свои мысли к успокаивающим вещам, надеясь, что они не дадут снам Шерлока вернуться.

***

− Джон? − М-р-м-м-ф? − Джон медленно открывает глаза и смотрит на Шерлока, который смотрит на него через плечо. − Почему у тебя лицо в крови? − Потому что ты ударил меня во сне, придурок, − почему-то Джон произносит это почти как ласковое слово, даже толком не проснувшись. − Я тебя ударил? − Да. − Ох. − Шерлок смутно помнит свой кошмар. − Прости.

***

Шерлок всё ещё обвиняет лекарства в своём помутившемся разуме. Но он, наконец, исключил всё, кроме невозможного, так что, очевидно, это не так невозможно, как он думал. Смешно, конечно. Совершенно нелепо. Но, по-видимому, не невозможно. Джон заразил его эмоциями. Своими эмоциями, если быть точным. Он всегда может сказать, что чувствует Джон, и это ужасно. Хуже всего головные боли. Нет, хуже всего то, что, что бы он ни делал, он не может выбросить из головы чувства Джона. Эмоции непрактичны, они не имеют смысла, их невозможно вывести, и они правят миром для большинства людей, но большинство людей − чёртовы идиоты. Ужасные кошмары Джона будили его по крайней мере три ночи на прошлой неделе (и они действительно ужасны, полны боли, страха и когтистой паники, которые будят его в холодном поту, даже когда он держит Джона в своих объятиях); это даже не считая того, сколько раз это происходило, пока они находились в больнице. Потому что это определённо произошло, когда они были в больнице; он просто был слишком под кайфом от болеутоляющих большую часть времени, чтобы понять, что все вещи, которые он, казалось, просто знал, были не из-за его обычных выводов. Чёрт побери, что Джон со мной сделал? Что Джон делал со мной с тех пор, как мы встретились? (Вполне справедливо, что его собственные кошмары будили Джона по крайней мере дважды на этой неделе. Если есть конкуренция, ясно, что он выигрывает, потому что... Ну, какая разница, почему? Я выигрываю, это ясно.) Но беспокойство. Теперь это имеет смысл. Джон знал, знал с тех пор, как они вернулись домой на Бейкер-стрит, а возможно, и раньше, что он сделал это с Шерлоком. Вопрос даже не в том как, а почему?