1684 год

Апрель Шевалье де Лоррен проснулся задолго до того, как лакей пришёл его будить. Когда он разлепил глаза, в спальне царил полумрак. Только узкие солнечные лучи проникали сквозь щели в ставнях. Шевалье потянулся к шнуру в изголовье, чтобы вызвать лакея, но потом передумал. Ему хотелось немного понежиться. В Жювизи-сюр-Орж Малый двор прибыл вчера поздним вечером. Хозяин замка, Бонавентур Россиньоль, криптограф короля, встретил важных гостей роскошным ужином. Потом все разошлись спать. Шевалье, как обычно, намеревался прокрасться в спальню Месье, когда утихнет суета, но Месье ему шепнул, что лучше не надо. Эту ночь они проведут порознь. Якобы затем, чтобы не смущать радушного хозяина и его семейство, но шевалье догадывался, что дело было в другом. Месье переживал из-за скорой разлуки с дочерью. Вчера Анна Мария Орлеанская вышла замуж по доверенности за Виктора Амадея Савойского. Этот брак собственноручно устроил Месье.* Он пошёл на риск, чтобы добыть дочери молодого красивого мужа, теперь же, отправившись её провожать к нему, втихаря расточал вздохи. Его угнетало, что Анну Марию он больше никогда не увидит. Если бы Месье обладал полной свободой передвижения, он бы довёз дочь до самой границы с Савойей, но Людовик XIV дальше Жювизи-сюр-Оржа его не отпустил. То ли наказывал за самоуправство, то ли страшился, что удалённость от Версаля превратит Месье в мятежника. Как бы там ни было, в данном случае шевалье короля полностью поддерживал. Подавленное настроение Месье его страшно злило. А если бы оно растянулось на множество дней, шевалье бы взорвался. По счастью, до того момента, как Анна Мария и Месье разойдутся по разным каретам, осталась самая малость. Каких-то полдня. Но шевалье всё равно изнывал от нетерпения. Он надеялся, что как только расстояние между отцом и дочерью начнёт увеличиваться, Месье смирится с неизбежным и повеселеет. Но главное, он снова сосредоточится только на шевалье. Приняв сидячее положение, шевалье свесил ноги с кровати. Зевнул, потянулся. Обвёл взглядом спальню. Вечером он не удостоил её вниманием, но теперь ему было любопытно. Достаточно ли роскошная спальня ему досталась? Учёл ли хозяин то, какое положение шевалье занимает при Малом дворе? Шевалье встал и начал прохаживаться. Но полумрак мешал его наблюдениям. Шевалье удалось разглядеть, что на стенах множество картин в позолоченных рамах. Что над камином есть зеркало. Что в больших вазах стоят жёлтые цветы. Под босыми ногами он ощущал мягкий ковёр. Но чтобы узнать детали, нужен был солнечный свет. Шевалье мог бы открыть ставни сам, но не пожелал прикоснуться к ним. Иностранный принц он или как? Осмотрится потом, когда ставни откроют слуги. Позыв к мочеиспусканию заставил его вернуться к кровати. Ночной горшок стоял рядом с ней. Шевалье задрал сорочку и начал облегчаться, зевая. Когда его мочевой пузырь опустел, шевалье понял, что голоден. Он забрался коленями на кровать и дёрнул за бархатный шнур, оповещая о своём пробуждении. Через несколько минут слуги уже суетились в его спальне. Один открывал ставни, другой накрыл ночной горшок полотенцем и пошёл его выливать, третий помог шевалье облачиться в халат, четвёртый и пятый уже ждали с кувшином тёплой воды в руках и бритвенными принадлежностями. Шевалье рухнул в кресло и держал глаза закрытыми, пока слуга намыливал ему лицо и соскребал щетину с его подбородка и шеи. Закончив, слуга подал шевалье зеркало. Шевалье покрутил головой, придирчиво себя изучая. По счастью, возраст не мог изменить совершенства его черт. Его лицо словно вылепил гениальный скульптор. Но тем не менее возраст лишил шевалье очарования молодости. Досадливо цокнув, шевалье махнул рукой, чтобы зеркало убрали. - Парик, - коротко сказал он. Слуга, расчёсывающий длинный белокурый парик, встрепенулся, убрал черепаховый гребень в карман и поспешил к шевалье. - Мне угодно надеть серый костюм, - сказал шевалье, пока руки слуги порхали над его головой, взбивая локоны. - Да, сударь, - раздалось вне поля зрения шевалье. Послышался стук каблуков. Один из слуг пошёл в соседнюю комнату рыться в сундуках. Шевалье взял с собой в дорогу несколько костюмов. Не то чтобы он обожал переодеваться, но особе его ранга полагалось так делать. Пока слуга отсутствовал, шевалье сменил ночную сорочку на свежую. Он натягивал на правую ногу голубой чулок, когда услышал знакомый голос. Шевалье поднял голову и увидел своего приятеля Мореля, который тоже был частью Малого двора. - Решил прежде зайти к вам, а уж вместе с вами к Месье, - сообщил Морель. Шевалье одобрительно хмыкнул и вернулся к прерванному занятию. Он натянул чулок на левую ногу. Тем временем слуга принёс костюм. Шевалье покусал нижнюю губу. Ему перехотелось надевать серый костюм. Он уже открыл рот, чтобы отдать новый приказ, но потом мысленно плюнул. Чёрт возьми, какая разница, в чём он будет сегодня? Самое главное, чтобы это сегодня поскорее миновало. Уже вечером Малый двор вернётся в Версаль и вообще к обычной жизни. - А у вас неплохая спаленка, - присвистнул Морель, оглядываясь. - Эти зелёные обои вызывают у меня дурноту, - проворчал шевалье. – Но я любезно прощаю хозяину их. - Но вы, по крайней мере, не делили свою спальню с другими, - весело возразил Морель. – Мне пришлось всю ночь слушать трепотню Нантуйе и Фуа. Ненавижу путешествия. - Как вы дожили до утра? Не представляю, - шевалье влез в штаны и подождал, когда слуга застегнёт на его поясе пуговицы. - Я знал, что терпеть придётся недолго, - Морель приблизился к каминной полке и стал разглядывать мраморный бюст короля. Людовик XIV грозно хмурил брови. Шевалье с помощью слуги надел камзол, украшенный богатой вышивкой, и поправил кружевные манжеты. Короткая беседа с Морелем подняла ему настроение. Они знали друг друга четырнадцать лет и всегда преотлично ладили.* Обоих отличал циничный взгляд на жизнь и грубоватый юмор. - Идёмте? – спросил шевалье после того, как слуга побрызгал на него духами. По комнате поплыл аромат флёрдоранжа. Морель предложил ему руку и, словно совершая променад, они направились в спальню Месье. Все, кто встречался им по пути, шевалье кланялись. Шевалье краем уха слушал болтовню Мореля и глазел по сторонам. Он в который раз заметил, что представители третьего сословия, даже разбогатев, не приобретают вкуса. Они стремятся к роскоши, но не умеют сочетать дорогие вещи. К чему здесь столько китайских ваз? Может быть, в них можно сплёвывать? А уродливые чучела животных… Зачем они? Неужели всё это охотничьи трофеи? Шевалье не верил. Бонавентур Россиньоль не напоминал человека, способного завалить рысь. - Безвкусица, - изрёк шевалье, поморщившись. Морель улыбнулся про себя. У него за плечами не было толпы благородных предков. Его семья не писала историю Франции. Отец Мореля, разбогатевший галантерейщик из Прованса, дворянство купил. Но Мореля это нисколько не печалило. Также его не задевал снобизм шевалье. Морель относился к нему с юмором, а на заре их знакомства даже был им очарован. - Их величествам здесь нравится, - заметил Морель, намекая на то, что в замке останавливался и прошлый король, и нынешний. Шевалье хотел возразить, что у их величеств, как у большинства Бурбонов, тоже не бог весть какой вкус, но благоразумие в нём победило желание позлословить. Бонавентур Россиньоль был королевским прихвостнем, поэтому под крышей его замка лучше не трепать языком. В итоге на реплику Мореля шевалье ответил тем, что просто пожал плечами и состроил презрительную мину. Когда они достигли комнат, отданных под нужды Месье, там уже было людно. Кавалеры, ожидая пробуждения его высочества, заняли все кресла и табуреты. Они переговаривались вполголоса и позёвывали. - Пойду разбужу спящую красавицу, - шевалье оставил Мореля и уверенным шагом направился к двери спальни. Гвардейцы, стоявшие на страже, не шелохнулись. Они знали, что шевалье дано исключительное право входить к Месье в любое время дня и ночи. Шевалье взялся за дверную ручку и повернул её. В спальне царили полумрак и покой. Шевалье осторожно закрыл дверь за собой и приблизился к кровати. Отдёрнул полог, уселся на край. Перина мягко приняла его тело. Месье мирно спал. Одна его рука покоилась на животе, другая на подушке. Шевалье некоторое время сидел неподвижно, разглядывая его. Затем нежно коснулся бледной щеки. - Филипп, - позвал шевалье. – Просыпайтесь. Месье едва заметно нахмурился и повернулся на бок, демонстрируя кудрявый затылок. Шевалье это только раззадорило. Он вытянулся с Месье рядом и поцеловал его в шею. Месье вздрогнул, открыл глаза. - Милый? – неуверенно произнёс он. - Вы ждали кого-то ещё? – удивился шевалье. – Может быть, господина Россиньоля? Вот это был бы номер. Месье фыркнул и попытался спрятать голову под подушкой. Нависающий над ним шевалье подушку отобрал и отшвырнул её. - Потом пожалеете, что зазря потратили драгоценное время, - на сей раз шевалье говорил серьёзно. – У вас и её высочества осталось каких-то полдня. Месье резко сел. Во сне он позабыл, какой сегодня день. А вспомнив, сразу же погрустнел. - Полдня, - повторил Месье со вздохом. – Я уже встаю, милый. Шевалье, украв у него быстрый поцелуй, сполз с кровати и открыл дверь, впуская слуг и кавалеров. Началась церемония одевания. До определённого момента она протекала спокойно и ничем не отличалась от других. Месье умылся, его побрили. Цирюльник надел ему на голову парик. Шевалье подал белоснежную сорочку. Кавалеры один за другим подносили детали костюма: чулки, штаны, камзол, кафтан. Всё это сопровождалось разговорами. Кавалеры делились впечатлениями о замке и хозяине. В основном они язвили. Когда Месье был полностью готов, к нему приблизились слуги, держа в руках большое и тяжёлое зеркало. Месье покрутился, придирчиво изучая себя со всех сторон. Увиденное его удовлетворило. Он махнул, чтобы зеркало уносили. - Я приготовил Анне Марии чудесный подарок, - во всеуслышание объявил Месье. – Колье с бриллиантами. Такое изысканное не каждый день сыщешь. Ему очень хотелось похвастаться. Кавалеры, понимая это, выразили к колье живейший интерес. Они умоляли Месье хотя бы одним глазком взглянуть на него. Говорили на разный манер, что тонкий вкус его высочества – общепризнанный факт. - Антуан, - обратился Месье к кавалеру в рыжем парике, - в моих вещах спрятана шкатулка из горного хрусталя. Принесите её. Маркиз д'Эффиа (именно такой титул носил рыжий красавец) поклонился и исчез в соседней комнате. Все были уверены, что он не заставит себя ждать, но Эффиа не торопился. Когда он вернулся, в руках у него ничего не было. Эффиа приблизился к недоумевающему Месье и что-то ему шепнул. Месье нахмурился, покачал головой. - Не может быть! – изрёк он и почти побежал в соседнюю комнату. Эффиа последовал за ним. Шевалье понял, что что-то случилось. Что-то неслыханное. Неужели Месье ограбили? Бонавентур Россиньоль будет опозорен навек. Но не только он. Позор также обрушится на голову шевалье де Шатийона, капитана гвардейцев Месье. Шевалье повернулся к Шатийону и медленно расплылся в улыбке. Они враждовали столько, сколько были знакомы. Шатийон иногда проводил ночи с Месье, и шевалье это не могло нравиться. Он желал Шатийону заразиться чумой и сдохнуть. Или попасть под колёса кареты и сдохнуть. Короче говоря, шевалье желал ему как-нибудь отправиться на тот свет. Но провал Шатийона его бы тоже устроил. Внутри шевалье всё сладко замерло. Он предвкушал, как Месье вернётся и разорётся на Шатийона. Ведь у всякой доброты есть предел. Шатийон, видимо, тоже об этом подумал. Он заметно побледнел, напрягся. Но ему хватило мужества пойти навстречу судьбе. Шевалье провожал его взглядом, пока Шатийон не исчез в соседней комнате. Вскоре оттуда послышался разговор на повышенных тонах. Кавалеры в спальне начали переглядываться, заулыбались. Им всем Шатийон не нравился, они были на стороне шевалье. Потому что шевалье, по крайней мере, соответствовал занимаемому им положению. Он не был выскочкой. Он происходил из знатной и влиятельной семьи. Шатийон же относился к той ветви Шатийонов, благородство которой у многих вызывало вопросы. Но зато он вёл себя так, будто родился от семени короля. Это было очень глупо с его стороны. - У кое-кого день не задался с самого утра, - негромко резюмировал шевалье. Кавалеры встретили его слова одобрительными смешками. Шевалье, однако, надоело гадать, что именно происходит в соседней комнате. Он направился туда вальяжной походкой. Едва ли не насвистывал, пока шёл. Когда переступил порог, увидел, что Месье стоит между Эффиа и Шатийоном и не даёт им сцепиться. Красивое лицо Шатийона было искажено гневом. Не менее красивое лицо Эффиа было очень бледным, но невозмутимым. Месье же пребывал в великом расстройстве. Он часто моргал, чтобы не расплакаться. - Довольно, - говорил он. – Хватит. - Что за чёрт? – шевалье нахмурился. – Что вы удумали? Вопрос был обращён к Эффиа и Шатийону. Последний даже голову не повернул в сторону шевалье. Он продолжал раздувать ноздри и буравить Эффиа взглядом. - Господин де Шатийон допустил, чтобы его высочество забыл подарок для её высочества, - спокойно пояснил Эффиа, но в его голосе слышались гневные нотки. - Я допустил?! – возмутился Шатийон. – Вы – главный конюший! Вы отвечаете за переезды Малого двора! Вы вечно всюду суёте свой длинный конопатый нос! Так что же вы не напомнили его высочеству про шкатулку?! Эффиа, у которого действительно были веснушки на носу и щеках, недобро сверкнул глазами и оскалился. Маска спокойствия слетела с его лица. Он дёрнулся, намереваясь дотянуться до Шатийона. - Хватит!!! – закричал Месье и топнул ногой. Мигом воцарилась тишина. Шатийон выглядел пристыженным. Эффиа снова взял себя в руки. Шевалье досадливо вздохнул. Напрасно он надеялся на провал соперника. Шатийон не получит даже выговора. Это чувствовалось по настрою Месье. Королевского брата душила не ярость, а подступающие слёзы. - Разве не капитан гвардейцев отвечает за сохранность драгоценностей его высочества? – всё-таки попытался шевалье. Шатийон открыл рот, чтобы выплюнуть ядовитый ответ, но не успел. - Милый, умоляю, не надо, - опередил его Месье. Он добрёл до окна и спрятал лицо в ладонях. Ему так хотелось устроить прощальный сюрприз для Анны Марии. За огромные деньги он купил ей самое великолепное колье на свете. Но Анне Марии придётся уехать без него. Колье она получит позже. Из рук курьера. Месье не увидит, как улыбка озарит её лицо, не услышит её счастливого смеха. - Ваше высочество, - нарушил молчание Эффиа. – Версаль относительно недалеко отсюда. Если взять быструю лошадь, если не делать остановок, дорога займёт часов пять в обе стороны. Месье отнял ладони от лица и задумался. В первые мгновения ему казалось, что выход найден, но потом скептические мысли вытеснили оптимистические. Кто сумеет пять часов без продыху напрягать силы? Кавалеры Месье уже немолоды, слуги вообще плохо держатся в седле. Если Месье отправит кого-то из них в Версаль, обеспечит себе головную боль. Вместо того чтобы сосредоточиться на общении с дочерью, он будет нервничать и глядеть на часы. Наверное, лучше не пытаться изменить ход событий. - Пять часов… - пробормотал Месье и покачал головой, отвергая идею Эффиа. – Забудьте. Шевалье не собирался проявлять инициативу. Ей-богу, не собирался. Но то, как погас взор Месье, то, как поникли его плечи, то, как голос лишился эмоций, задело шевалье за живое. Он ненавидел, когда Месье грустил или пребывал в плохом настроении. - Забыть? – шевалье вскинул брови. – Да ни за что! Я привезу вам колье. Вот увидите, я успею вовремя. - Нет, милый, ни за что, - на лице Месье появилось упрямое выражение. - Седлайте мою лошадь! – крикнул шевалье слугам. - Я запрещаю! – в свою очередь крикнул Месье и вцепился в предплечье шевалье. - Не дурите, - прошипел шевалье. - Это вы не дурите, - прошипел Месье. Какое-то время они играли в гляделки. Первым взгляд отвёл Месье. Он был изумлён. Шевалье действительно намеревался ехать в Версаль, а потом сразу обратно! - Где вы оставили колье? – настойчиво спросил шевалье. Поскольку Месье упрямо молчал, поджав губы, пришлось его легонько встряхнуть. - В спальне, на туалетном столике, - сдался Месье. – Оно в шкатулке… - Из горного хрусталя, я помню, - перебил шевалье. Его уже снедало нетерпение. Ему хотелось вскочить на лошадь и начать соревнование с ветром. Отдельно его подстёгивало то, что он утрёт нос Шатийону. Главное сдержать обещание и успеть вовремя. "Успею", - сказал себе шевалье и направился в конюшню, не теряя времени. Когда он проходил мимо Шатийона, скосил на него глаза и улыбнулся. У Шатийона сделалось такое лицо, будто он в дерьмо вляпался. Этот осёл понял наконец, что упустил шанс возвыситься в глазах Месье и наверняка мысленно выругался. О, каким довольным, каким сильным чувствовал себя шевалье. Азарт омолодил его. Когда он сбегал по лестнице, даже за перила не держался. Месье старался не отставать. Кавалеры толпились за его спиной, сохраняя вежливую дистанцию. В конюшне шевалье обнаружил, что его лошадь уже осёдлана. Он вытащил перчатки из кармана и принялся их натягивать. Месье пританцовывал рядом. Он клял себя за забывчивость. - Будьте осторожны, милый, - взмолился Месье. - Разумеется, - шевалье вскочил в седло и тронул лошадь, направляя её к выходу. Месье пришлось посторониться. Шевалье обернулся на него, послал ему воздушный поцелуй и был таков. Месье выбежал из конюшни и стал смотреть ему вслед. Он оставался на улице, пока шевалье не скрылся из виду. Шевалье повезло. Стояла хорошая погода. Над его головой ярко светило солнце, ветер лишь изредка качал ветви деревьев. Снег сошёл ещё в марте, ему на смену пришла юная зелень. А кое-где появились даже цветы. Их жёлтые, белые и голубые головки украшали поля и пригорки. Шевалье наслаждался дорогой. Он с малых лет обожал ездить верхом. А когда стал фаворитом Месье, смог позволить себе быстрых испанских лошадей и роскошную экипировку. Придворные завидовали не только его ловкости, но и золотым стременам. В данный момент шевалье не заботило то, как он смотрится со стороны. Ему встречались повозки, кареты с гербами, одинокие всадники, но шевалье внимания на них не обращал. Его разум был занят другими мыслями. Он в который раз изумился тому, насколько Месье привязан к своим детям. Месье одинаково сильно любил и сына, и дочерей, не делая между ними различия. Это было поистине удивительным. Особенно с учётом того, как много неприятных минут Месье принесли его жены, покойная и нынешняя. Но Месье своё отвращение к ним на детей не переносил. Шевалье на его месте так бы не смог. Он даже к своему единственному сыну относился с прохладцей. Сейчас Александру было уже четырнадцать лет, он учился в колледже Клермон. Шевалье приходилось принуждать себя к тому, чтобы изредка навещать Александра и интересоваться его успехами. Откровенно говоря, он это делал лишь по одной причине. Хоть Александр и был незаконнорождённым, в его жилах всё равно текла кровь Гизов. Его следовало взрастить и удачно пристроить. Чтобы со временем он тоже начал приносить семье пользу. Мысли шевалье изменили своё направление. Александр полностью исчез из них, стоило шевалье понять, что он уже оказался в Версале. На дороге стало попадаться больше роскошных карет и разодетых всадников. Некоторых из них шевалье знал не только в лицо. Но тратить время на пустые любезности он не собирался. Пришпорив лошадь, остаток пути шевалье преодолел на максимально возможной скорости. Когда он въехал на территорию дворца, придворные и слуги начали удивлённо на него таращиться. С такой скоростью обычно ездили только королевские курьеры да курьеры маркиза де Лувуа. Достигнув крыла, где располагались апартаменты Месье, шевалье спешился и кинул поводья одному из лакеев. - Оседлай для меня новую лошадь! – властно приказал шевалье и побежал во дворец. Месье жил на первом этаже. Шевалье одним махом перепрыгнул несколько ступеней. Пот катился с него градом. Кудри парика прилипли к его лбу и вискам. Но шевалье не мог позволить себе перевести дух. Быстрым шагом он проходил одну комнату за другой, пока не оказался в спальне Месье. Его взгляд сразу устремился к туалетному столику. Шкатулка из горного хрусталя была озарена солнцем, как сказочный трофей. Шевалье открыл её и убедился, что колье на месте. Можно было ехать обратно. Но куда деть шкатулку? В карман она не поместится. - Эй! – крикнул шевалье. – Есть здесь кто? Он вышел из спальни, начав злиться на слуг. Чёрт возьми, куда они все подевались?! - Эй! – повторил шевалье. Послышались торопливые шаги. К шевалье спешили сразу несколько слуг. Уверенные, что Месье до ночи не вернётся, они были заняты болтовнёй и уборкой. - Разыщите мне дорожную сумку, - приказал шевалье. – Поживее! Слуги поклонились, убежали. Шевалье, не по своей воле вынужденный замедлиться, вдруг осознал, что очень устал. У него болела спина, болели руки и ноги. Он дошёл до кресла и опустил на мягкую подушку гудящий зад. Возвращаться в Жувизю-сюр-Орж ужас как не хотелось. Но шевалье обязан был это сделать. - Черепаха и та быстрее! – прикрикнул он на слугу, принёсшего сумку. Шевалье перекинул её через плечо и убрал внутрь шкатулку. Извинения слуги он пропустил мимо ушей. Ему надо было торопиться. У него украли целых десять минут или около того. Из апартаментов он не шёл, бежал. Когда спускался по лестнице, чуть не свалился. Чертыхаясь во весь голос, шевалье вышел на улицу. По счастью, перед входом новая лошадь уже била копытом. Шевалье взобрался в седло. Тело подчинялось ему уже не так хорошо, как утром. Оно налилось тяжестью. А ещё шевалье хотел пить и облегчиться. Но он приказал себе терпеть. Дорога была каждая секунда. Шевалье тронул лошадь, заставляя её сразу перейти на галоп. Территорию дворца он покинул, вздымая клубы пыли. Обратная дорога оказалась настоящим испытанием. Торжество весны уже не радовало. Азарт выветрился из организма. Шевалье буквально пришлось превозмогать себя. У него в голове рождались только бранные мысли. Он клял забывчивость Месье. Клял свой возраст. Своё желание угодить любовнику. Но тем не менее шевалье продолжал гнать лошадь и ни разу не остановился. Когда он добрался до Жювизи-сюр-Оржа, по-прежнему беззаботно светило солнце, но его свет стал гуще. Признак того, что перевалило за половину дня. Не доезжая до конюшни, шевалье вручил сумку первому увиденному им слуге. Он планировал лично отнести её Месье, но слишком устал. Он боялся, что сорвётся на Месье и тем самым перечеркнёт свой галантный подвиг. К тому же мочевой пузырь настоятельно требовал, чтобы его опорожнили. Шевалье спешился и на негнущихся ногах свернул за угол конюшни. Вопреки его надеждам там тоже было людно. Слуги взгромождали сундуки на повозки, кучера уже сидели на козлах карет, гвардейцы чесали языками. По всему было ясно, что Анна Мария и её сопровождающие вот-вот продолжат путь. Шевалье успел доставить колье в самый последний момент. Досадливо вздохнув, он направился в замок. В холле тоже было людно. Дамы и кавалеры ждали, когда спустятся их высочества. Шевалье страшно раздражали звуки голосов. Взрывы смеха, жеманное сюсюканье. Стремясь поскорее сбежать от этого, он начал пробираться сквозь толпу. Достиг лестницы. С трудом поднялся на второй этаж. Не верилось, что каких-то пять часов назад он чувствовал себя помолодевшим на двадцать лет. Чтобы ноги не подкосились, шевалье пришлось сделать минутную передышку. Пока он отдыхал, опершись рукой о стену, на лестнице показались Месье, Мадам и Анна Мария. Лицо Месье просияло, лицо Мадам недовольно вытянулось. Анна Мария застенчиво улыбнулась и поднесла руку к шее. На ней уже красовалось колье. Шевалье нашёл в себе силы, чтобы поклониться. - Господин де Лоррен, - произнёс Месье с особой интонацией. – Я вам премного благодарен. Наверное, вы устали? - Это была приятнейшая прогулка, ваше высочество, - шевалье расправил плечи и улыбнулся. Месье окинул его внимательным взглядом. В тёмных глазах что-то мелькнуло. Что-то очень лестное для шевалье. Пухлые губы приоткрылись, но слова с них так и не сорвались. Месье решил, что волю нежности даст позже. А пока что в центре внимания должна оставаться Анна Мария. - Значит, я могу простить себя за забывчивость? – Месье поравнялся с шевалье, обдавая его ароматом духов. - Безусловно, ваше высочество, - выдавил шевалье. У него закружилась голова. Близость Месье, его кокетство до сих пор действовали на шевалье, подобно крепкому вину. Месье опустил ресницы, улыбнулся и продолжил спуск. Он заботливо держал Анну Марию за руку, чтобы она не оступилась. Шевалье хотел проводить их взглядом, но Мадам, замыкавшая шествие, закрывала обзор. Шевалье обозвал её про себя бранным словом и одолел остаток лестницы. Пока Месье и Мадам прощались с Анной Марией, он шагал в сторону спальни. Его мочевой пузырь разрывался. Поняв, что ещё чуть-чуть и обмочит штаны, шевалье огляделся. Большая китайская ваза, стоявшая на полу, манила к себе. Шевалье колебался всего мгновение. Затем метнулся к вазе, расстегнул штаны и с блаженным стоном выпустил мощную струю. По счастью, все обитатели замка сейчас были на улице - глазели, как Анна Мария садится в карету. Когда мочевой пузырь опустел, шевалье убрал орудие преступления в штаны и как ни в чём не бывало продолжил путь. Его настроение заметно улучшилось. В спальне он налил себе полный бокал вина, рухнул в кресло, вытянул гудящие ноги и почувствовал огромное удовлетворение. Сегодня он показал себя просто блестяще. Утёр нос не только Шатийону, но и другим мерзавцем, метящим на его место. Шевалье улыбнулся и поднял бокал в свою честь. Сделал глоток. Божественная влага увлажнила горло. "Восторг", - подумал шевалье. К тому моменту, когда Месье вернулся, шевалье уже пришёл себя. Месье он встретил наглой улыбкой и блеском в прекрасных серо-зелёных глазах. - Анна Мария уехала, - рассеянно сообщил Месье. – Я больше никогда её не увижу. Он всхлипнул и вытащил из кармана платок. Улыбка шевалье стала несколько натянутой. Он жаждал похвалы и восторга. Он жаждал, чтобы в реальность воплотилась сцена из его воображения. Утешать Месье он не был готов. Тем не менее, подавив приступ раздражения, шевалье встал, подошёл к Месье, заключил его в объятия и уткнулся носом в кудрявую макушку. - Будет вам, - проворчал он. – Её ждёт красавчик-муж. Месье молча кивнул. Ему потребовалось время, чтобы совладать со слезами. Успокоившись, он отстранился и нежно коснулся щеки шевалье. - Мой отважный рыцарь, - прошептал Месье. – На всём свете вы один такой. Шевалье обдало жаром. В голосе Месье угадывалась неподдельная страсть. Это обезоруживало, воодушевляло, сводило с ума, лишало покоя. Когда Месье признавался в любви, его соблазнительность возрастала. - Будет вам, - повторил шевалье, у которого кончились другие слова. Он отвернулся, чтобы сделать глоток вина и скрыть смущение. Но Месье не собирался оставлять его в покое. Он схватил шевалье за руку. Тогда шевалье резко обернулся, потянулся к горлу Месье свободной рукой, привлёк его к себе и жадно поцеловал. Несколько минут в спальне царило молчание. Две фигуры, освещённые подглядывающим солнцем, пытались слиться в одну. - Я люблю вас, - глухо произнёс Месье, когда поцелуй завершился. Длинные ресницы отбрасывали тени на его щёки. Пухлые губы влажно блестели. Зачарованный шевалье провёл по ним пальцем. - Я тоже, чёрт возьми, люблю вас, - сказал он с величайшей серьёзностью и как будто с досадой. Поцелуй повторился. А за окном солнце, вспомнив о стыде, порозовело и начало медленно опускаться за горизонт.