1684 год

Август Граф де Беврон проснулся, но пока не вставал. Торопиться было некуда и это доставляло ему несказанное удовольствие. Он лежал в огромной кровати. От батистовой простыни и наволочек нежно пахло лавандой. Полумрак комнаты рассекали солнечные лучи, проникающие внутрь в щели между ставнями. Беврон, зажмурившись, сладко потянулся. Раскинул руки в стороны. Нащупал подушку, на который ночью покоилась голова маркиза д'Эффиа, и стиснул её в объятиях. Увы, сам Эффиа сейчас был недоступен. Он ушёл на церемонию одевания Месье. Но вернётся совсем скоро. Беврон представил его красивое веснушчатое лицо и, уткнувшись в подушку, улыбнулся. Ему показалось, что сквозь запах лаванды пробивается запах самого Эффиа. Беврон принялся усиленно втягивать его носом. Когда это наскучило, Беврон дёрнул за шнур в изголовье. Через минуту в спальне показался слуга. Беврон ожидал увидеть своего верного Жана, состоявшего у него на службе много лет, но вместо него явился человек Эффиа. Беврон прочистил горло и сказал, что ему угодно умыться. Он старался, чтобы его голос звучал властно. Хотя к чему этот цирк? Слуги Эффиа прекрасно знали, каков он. Успели выучить его повадки и привычки за столько-то лет. Всегда вежливые и почтительные, они наверняка над Бевроном за глаза потешались. "Ерунда, - сказал себе Беврон. – Не имеет значения". Он сполз с кровати и быстро натянул подштанники, валявшиеся на полу. Ночью их с Эффиа охватила страсть, и они буквально срывали одежду друг с друга. Теперь она усеивала пол вокруг кровати, словно опавшие листья - землю вокруг дерева. - Простите, господин граф, не слышал, как вы звонили, - Жан вошёл в спальню, держа в руках таз, в котором стоял кувшин с водой. – Я был в конюшне. Проверял вашу лошадь. Но Тома передал ваш приказ. Очень любезно с его стороны. Позади Жана шёл упомянутый Тома и ещё один слуга Эффиа, оставшийся для Беврона безымянным. Пока Жан ставил таз на маленький столик и наливал в него воду, Тома и Безымянный открывали ставни. Яркий свет дня осветил роскошную обстановку. Позолоту на стенах. Бархатные портьеры красного цвета. Люстру, хрустальные детали которой брызнули радужными бликами на узорчатый ковёр. Изящную мебель из дорогих пород дерева. Кровать со смятыми простынями. Она была зрительным доказательством того, чем Эффиа и Беврон занимались ночью. Простыню, пропитанную их потом и семенем, Тома и Безымянный уже стягивали, чтобы заменить чистой. Беврон подошёл к тазу и начал умываться. Вода была умеренно холодной. Она бодрила, но не заставляла пальцы неметь. Десятки розовых лепестков плавали на её поверхности. Говоря откровенно, они только мешали, но в Сен-Клу практичность была не в почёте. Здесь стремились к красоте во всём. Простому гостю, такому как Беврон, не следовало озвучивать своё недовольство. Да он и не собирался. Когда Беврон умылся, Жан подал ему белоснежное полотенце, когда вытерся - зеркало. Беврон повернул лицо в одну сторону, в другую. Его щёки уже не были идеально гладкими. В ту пору, когда он был придворным, бриться приходилось ежеутренне. Но сейчас Беврон - всего-навсего праздный офицер. Он свободен как ветер и вправе распоряжаться своим лицом как угодно. Беврон решил, что встречу с цирюльником отложит на завтра. - Угодно ли вам одеваться, господин граф? – любезно спросил Тома. Беврон кивнул, силясь скрыть смущение. У него с собой не было другой одежды, кроме той, что сейчас валялась на полу. Тома с невозмутимым видом начал её собирать. Ему даже пришлось распластаться на брюхе и залезть рукой под кровать, чтобы достать туфлю. Беврон понятия не имел, как загнал её туда. Он помнил только жадные поцелуи, учащённое дыхание и некое подобие танца, древнее как грех, в котором слились их с Эффиа тела. Всё это живо возникло перед мысленным взором Беврона. Он почесал нос, чтобы скрыть довольную улыбку. По счастью, любовник из него был ещё хоть куда. И рана, полученная в ходе осады Люксембурга, уже не мешала. Когда Беврон вернулся из Фландрии, любовью мог заниматься только в одной позе. Он лежал на спине, а Эффиа сидел на нём. Нет, это тоже было прекрасно. Беврону до одури нравилось видеть, как Эффиа нанизывает себя на его член, как страсть искажает его лицо, как рыжие локоны горят на белых плечах, но разнообразие ещё никому не мешало. Теперь Беврон мог наваливаться на Эффиа и брать его сзади. А ещё… Почувствовав, что возбуждается, Беврон осадил себя. Сейчас не время для таких мыслей. Впереди день, полный хлопот. Он в компании Эффиа едет в Париж. Он намерен во что бы то ни стало подыскать себе жильё. Медлить с этим уже просто неприлично. Продав должность при Малом дворе и лишившись апартаментов в Пале-Рояле и Сен-Клу, он два года злоупотреблял гостеприимством Эффиа. Пора положить этому конец. С помощью Жана Беврон быстро оделся. Тома и Безымянный принесли ему завтрак: бульон, яйца, сваренные вкрутую, горячие булочки, фрукты, сласти. Слишком много для одного человека. Беврон столько не съест. Впрочем, попытаться он может. В животе Беврона требовательно заурчало. Он уселся за стол и заткнул салфетку за воротник. Пока он ел, вернулся Эффиа. Прекрасный, разодетый, благоухающий. Беврон при его появлении быстро проглотил то, что жевал и вытер губы салфеткой. - Доброе утро, мой дорогой, - пропел Эффиа, стягивая перчатки. – Как вам спалось? - Превосходно, - улыбнулся Беврон. – Разве может быть иначе? Эффиа опустился на стул рядом и отправил в рот малину. - Месье не будет злиться из-за того, что вы на весь день уезжаете со мной? – в который раз спросил Беврон, любуясь им. - Ах, мой дорогой, нет, конечно, - терпеливо ответил Эффиа и потянулся за другой ягодой. – Он против вас совсем ничего не имеет. Он как-то сказал, что хотел бы изменить то, как с вами обошёлся. - Пусть выбросит это из головы, - усмехнулся Беврон. – Ныне меня всё утраивает. Я счастлив. Эффиа тоже был счастлив. Война кончилась, Беврон вернулся живым, его рана почти зажила. Но когда-нибудь начнётся другая война. Беврона вновь призовут на неё. Кто знает, что его ждёт впереди. Вдруг гибель? По спине Эффиа побежали мурашки. Его замутило, малина превратилась в тухлятину. Усилием воли он не выплюнул, а проглотил её. Безмятежная улыбка тоже стоила ему большого труда. - Мой дорогой, - сказал Эффиа. – Если вы наелись, едемте. Мне не терпится показать вам один особняк. Он расположен неподалёку от моего. Беврон тут же сорвал с шеи салфетку и встал на ноги. Он знал, что Эффиа расстроен его желанием переехать в собственное жилище. Тем не менее Эффиа примирился с ним и помогает Беврону чем может. Беврон это очень ценил. Его восхищение Эффиа, его любовь к нему росли день ото дня. Беврону казалось, что нет на свете человека щедрее и лучше. Приблизившись к Эффиа, Беврон взял его под руку. - Антуан, - сказал он уже на ходу. – Я не уверен, что поселиться в пешей доступности от вас и, стало быть, от Пале-Рояля мне по карману. "Это вы богач, а я граф с весьма скромным доходом", - договорил он мысленно. - Мой дорогой, давайте хотя бы осмотримся там, - невозмутимо попросил Эффиа. Беврон заподозрил, что у него есть какой-то план. Но даже если засыпать его вопросами, Эффиа не расколется. Оставалось одно: покорно ему подчиниться и увидеть, что из этого получится. Снедаемый любопытством, Беврон вместе с Эффиа вышел на улицу. Карета уже ждала их у входа. Эффиа первым забрался внутрь неё. Беврон подождал, когда он усядется и залез следом. Эффиа смерил его улыбчивым взглядом и стукнул в потолок тросточкой. Это был знак кучеру трогать. Кучер взмахнул вожжами, присвистнул и направил четвёрку гнедых лошадей в сторону позолоченных ворот. До Парижа они доехали, когда перевалило за два часа дня. Солнце по-прежнему светило изо всех сил, но небо уже не было таким чистым, как в самом начале лета. По небу плыли пушистые облака. Казалось, это гигантские овцы, которых подгоняет невидимый пастух. В Париже, как и всегда в жару, стояла нестерпимая вонь. Она поднималась от выгребных ям и куполом накрывала город. Эффиа вытащил платок и прижал его к носу. Беврон, как военный, был более привычен ко всякого рода мерзостям. Он крепился и делал вид, что ему всё нипочём. - Мой дорогой, - глухо сказал Эффиа. – Застегните штаны. Беврон опустил взгляд и, зардевшись, начал застёгивать пуговицы. Пока они были в пути, не преминули воспользоваться уединением. По Эффиа нельзя было догадаться, что ещё полчаса назад он ёрзал на сиденье из голубого бархата и кусал губы, стараясь не шуметь, пока рука Беврона ласкала его член. А вот Беврон до сих пор выглядел слегка ошалевшим. За оказанное удовольствие Эффиа отплатил ему той же монетой. Он довёл Беврона до оргазма и медленно слизал его семя со своих пальцев. Беврон до сих пор видел, как он это делает. - Почти приехали, - Эффиа отдёрнул занавеску. Беврон покосился в окно. Карета завернула за угол Тюильри и катила в сторону Пале-Рояля. Поравнялась с ним. Проехала его. Вскоре показался особняк Эффиа и остался позади. Теперь карета ехала мимо особняков, на которые прежде Беврон не обращал внимания. Он прилип к окну и начал гадать, который из них сдаётся в аренду. Как оказалось, седьмой в левом ряду. С виду он производил приятное впечатление. Небольшой и окружённый запущенным садом, он мог бы стать уютной норкой для холостяка. "Впрочем, какой из меня холостяк?" – Беврон вспомнил о своей нелепой женитьбе и его лицо омрачила тень.* Но стоило Эффиа податься к нему и коснуться его колена, Беврон уже дурашливо улыбался. - Мой дорогой, должен вам признаться, я загодя списался с хозяином, - сказал Эффиа. – Его зовут Бове. Он богатый коммерсант. Он грезит о придворной жизни. Я ему пообещал, что если он задёшево продаст особняк, сможет захаживать ко мне. - Погодите-ка, - оборвал его Беврон. – Продаст? Но, Антуан, даже за малую цену я не смогу его купить! - Ничего страшного, - Эффиа невозмутимо пожал плечами. – Возьмёте у меня в долг. Мой дорогой, это очень выгодное предложение. Очень. Пока Бове мечтает стать придворным с моей помощью, он будет податлив. Нельзя терять времени. - А если мне не понравится особняк? – начал сердиться Беврон. - Тогда мы просто сядем в карету и уедем, - Эффиа выпрямился, выудил из кармана зеркальце и поглядел в него. Беврон ушам своим не верил. Кажется, уже всё решено без него. Велико было искушение заявить, что он хочет уехать прямо сейчас. Какого чёрта Эффиа ведёт себя так, будто знает, что для Беврона лучше всего? Даже сам Беврон этого не знает. Его вечно мучают сомнения. А Эффиа их не ведает. Похоже, он готов распоряжаться Бевроном как самим собой. - Антуан, - прорычал Беврон. – Я ненавижу такие сюрпризы. Теперь мне придётся принимать решение впопыхах. Ну, спасибо вам! Эффиа, казалось, смутился. Он замер. В следующую секунду его рука медленно потянулась к карману, куда он убрал зеркальце. - Простите, - проговорил Эффиа. – Я слишком увлёкся, пытаясь помочь вам. Беврон заметил, как в его прекрасных янтарных глазах погасли искорки лукавства. Эффиа замкнулся в себе. Этого ещё не хватало! - Антуан, - Беврону пришлось принудить себя к спокойствию. – Если я возьму у вас в долг, расплачиваться буду до самой смерти. А что если я умру рано? Кто вам будет платить? Мои братья? Я не могу с ними так поступить. Эффиа вздрогнул при словах Беврона о возможной ранней смерти. Дыхание его участилось. Но он лучше, чем кто-либо другой, умел держать себя в руках. Когда он заговорил, его волнение абсолютно себя не проявляло. - Тогда я куплю этот особняк, - решил Эффиа. – Буду вашим арендодателем. - Проклятье! – не сдержался Беврон и стукнул кулаком по сиденью. – Это уже второй особняк, который вы покупаете ради меня! Вы спятили?!* - Ничуть, - спокойно ответил Эффиа. – Просто я настолько сильно люблю вас. Беврон посмотрел на него изумлённо. Не то чтобы Эффиа никогда не признавался ему в любви, но это признание было особенным. Беврон услышал в нём отголоски тревоги Эффиа, его страданий и желание уберечь возлюбленного от всех опасностей мира. Поскольку Эффиа это было не под силу, он пытался дать Беврону хотя бы стабильность. Благо, ценимое им, сызмальства ставшим сиротой и познавшим жестокость мира, превыше всего. "Ах, Антуан", - со вздохом подумал Беврон. От его гнева не осталось следа. Ему на смену пришла глубокая грусть и нежность, которую словами не выразить. Беврон потянулся, сжал в своих руках руку Эффиа и молча держал её, наверное, с минуту. - Ну, мой дорогой, как поступим? Уезжаем? – спросил Эффиа, когда молчание затянулось. Его голос звучал нарочито весело. - Дадим этому особняку шанс, - проворчал Беврон. Он выбрался наружу и помог выбраться Эффиа. Бок о бок они зашагали в сторону особняка. Беврон, опередив Эффиа, открыл перед ним скрипучую калитку. Эффиа поблагодарил его чарующей улыбкой. Беврон не заметил, как приосанился. Бове уже ждал их в вестибюле особняка. Это был пухлый господин в парче и бархате. Толстые запястья утопали в золотых кружевах. На толстых пальцах сверкали кольца с бриллиантами. На голове Бове красовался слишком пышный белокурый парик. Зато его улыбка была искренней. - Господин д'Эффиа, - он замысловатым образом поклонился. Несколько раз взмахнул шляпой, покрутил её в воздухе, притопнул ножкой. Беврон не удержался и фыркнул. Эффиа пришлось предостерегающе зыркнуть на него, чтобы призвать к порядку. - Господин Бове, - Эффиа сделал шаг вперёд и тоже поклонился. Но его поклон был другим. Грациозным, красивым. Бове смотрел на него блестящими глазами. Беврон даже почувствовал укол ревности. Вдруг этот Бове тайный содомит и хочет приударить за Эффиа? Но эту мысль Беврон быстро отверг. Бове выказывал явные признаки одержимости. Одержим он был придворным миром. Очень типично для разбогатевшего буржуа. Беврон не единожды видел, как подобных Бове при дворе разводили на деньги. Делал это даже Людовик XIV. За минуту его времени безродные богачи платили очень много. Бывало, что десятки тысяч ливров. - Позвольте представить вам моего друга, - Эффиа с улыбкой кивнул на Беврона. – Граф де Беврон. Он один из храбрейших офицеров на свете. - По крайней мере, я пытаюсь, - любезно вставил Беврон. Он не заметил, как начал подыгрывать. - Польщён, очень польщён, господа, - Бове хохотнул и потёр пухлые ручки. - Наша договорённость в силе, господин Бове? – Эффиа его приобнял и повёл в глубь особняка. Беврон, заложив одну руку за спину, шёл за ними. - Надеюсь, что так! – воскликнул Бове. – Мне не терпится поглядеть на Месье! Вы сказали, что у меня будут все шансы его встретить, не так ли? - О да, - вкрадчиво заверил Эффиа. – Его высочество одарил меня своей дружбой. Он любит ко мне наведываться. Моим гостям постоянно приходится сталкиваться с ним нос к носу. - А нос-то у него немаленький, правда? – загоготал Бове. – Вот такенный! Бове показал на себе, каким носом, по его разумению, был наделён Месье. Эффиа, чтобы ему угодить, тоже рассмеялся. Беврон со вздохом закатил глаза. - Давайте-ка я вам тут всё покажу, - Бове ступил на лестницу и начал тяжело подниматься. – Честно скажу, особняк пустует. Для моей семьи он маловат. У меня десять детей. Четыре сына и шесть дочек. А сколько внуков! Забыл их число. - Как это чудесно, - восхитился Эффиа и обернулся на Беврона. Беврон встретился с ним взглядом и скривился. Эффиа вскинул брови. Покачал головой. Мол, терпите. Долго этот цирк не продлится. Беврон, будто бы случайно, накрыл своей рукой его, лежащую на перилах. Эффиа руку отдёрнул, но с улыбкой и не сразу. - Ну, как вам? – спросил Бове, преодолев лестницу. Пот катился с него градом. Лицо побагровело. - Ммм… - протянул Эффиа. Он не собирался показывать, что особняк, несмотря на запустение, ему приглянулся. Бове, если бы почувствовал его заинтересованность, мог начать артачиться и менять условия сделки. - Не спешите с выводами, - посоветовал, встревожившись, Бове. – Вы почти ничего не видели. Эффиа прошёл вперёд, оглядывая комнату. Всюду пыль, старомодная мебель, уродливые портреты. Но ступени лестницы были прочными, а здесь хороший паркет. По большому счёту особняк нуждался только в капитальной уборке. - Я не вправе придираться, - сказал Эффиа. – За такую-то цену. - Это верно, - тут же согласился Бове. – Дешевле особняка вы на этой улице не найдёте. Ручаюсь! Эффиа поманил к себе Беврона и, взяв его под руку, отвёл в сторону. - Ваше мнение? – прошептал Эффиа. Беврон ещё раз обвёл комнату взглядом. Что греха таить, здесь ему нравилось. Даже если он съедет однажды и поселится в другом месте, Эффиа сумеет продать этот особняк с большой выгодой для себя. Месторасположение с каждым годом будет увеличивать его стоимость. - Даю добро, - пошутил Беврон, скрывая смущение. Эффиа улыбнулся. - Мой дорогой, на всякий случай пройдёмся по всем комнатам. Вдумчивый осмотр занял у них часа полтора. Бове выдохся ещё на втором этаже. Он рухнул в пыльное кресло в самой дальней от лестницы комнате и батистовым платком утёр пот со лба. Изрядный вес его весьма ограничивал. Но Беврону и Эффиа Бове заявил, что попросту не хочет мешать им. Пусть составят впечатление об особняке без его подсказок. Беврон и Эффиа, разумеется, протестовать не стали. Они поднялись на последний третий этаж, где тоже было три комнаты, и прошлись по ним. Если Эффиа волновало состояние крыши (не протекает ли?), стен (нет ли в них дыр?), окон (все ли целы?) и пола (нет ли опасности провалиться?), Беврон не мог избавиться от мысли, что для него одного и нескольких слуг здесь слишком много места. Половине комнат придётся пустовать. - Ну и что с того? – беззаботно отмахнулся Эффиа. Беврон открыл рот, чтобы возразить, но возразить было нечего. Потоптавшись подле Эффиа, он приблизился к окну, выходящему в сад. Впрочем, садом это скопление деревьев, утопающих в высокой траве, назвать было сложно. "Сад" был до такой степени запущен, что казалось, его уже не преобразить. Бове не тратил сил и денег на эту собственность. Его ослепила близость королевских дворцов, заставила забыть, что большому семейству нужен большой особняк. - Мой дорогой, не волнуйтесь, - Эффиа незаметно встал рядом. – Я найму первоклассных садовников. - Ни за что, Антуан! – воскликнул Беврон. – Не надо лишних трат! Эффиа нахмурился. Будь его воля, он бы избавил Беврона от всех материальных проблем. Деньги у него для этого были. Много денег. За всю жизнь их не потратить. Когда он умрёт, все его богатства, все особняки, все земли достанутся дальним родственникам. Так какого чёрта он должен быть умеренным в своих тратах? Чтобы больше досталось тем, с кем он не общается? Вот уж нет! - Мой дорогой, - Эффиа поглядел Беврону прямо в глаза. – Это не лишние траты, они необходимые. Беврон разочарованно моргнул. Ему отчего-то показалось, что Эффиа хочет сделать признание. Интуиция его не обманула. Эффиа чуть было не добавил, как ему важно о ком-то заботиться, как его это радует. Круг его близких людей всегда был удручающе мал. Суммарное количество тех, кого он любил и любит, не превышало пяти человек. Поэтому забота о ком-то – роскошь для него. Он бы не хотел себе в ней отказывать. Если Беврон может, пусть поймёт его. Беврон наверняка бы понял. Какие в этом могут быть сомнения? Но Эффиа, всегда легко обнажавший перед другими тело, душу обнажал крайне неохотно. Он не смог принудить себя озвучить сокровенные мысли. Он просто улыбнулся Беврону в сотый раз и прошёл в другую комнату. Вздохнув, Беврон поплёлся за ним. - Хотя бы арендную плату мне не занижайте, - взмолился он. - Но, мой дорогой, это было бы ужасно несправедливо, - обернулся Эффиа. – Поскольку я буду здесь частым гостем - вы же не разочарованы? – вам придётся вдвое больше тратить на дрова, еду и вина, а также на сено для моих лошадей. - Я чувствую себя нахлебником! – признался Беврон и замер на месте, понурив голову. Эффиа обернулся на него ещё раз и спросил без тени весёлости: - Будь я на вашем месте, а вы на моём, вы бы не окружили меня заботой? Беврон поднял голову и выпалил: - Разумеется, окружил бы! У Эффиа сделалось такое выражение лица, будто бы он Беврона на чём-то подловил. В его глазах загорелись лукавые искорки. Он сказал: - Стало быть, мы квиты, мой дорогой. Беврон простонал возмущённо: - Антуан! Но Эффиа его уже не слушал. Он направился к лестнице и спустился на второй этаж к Бове. Ступени отчаянно скрипели, но Эффиа ещё раз обратил внимание на то, что они прочны. Бове при его появлении с огромным трудом встал на ноги. - Господин Бове, в скором времени с вами свяжется мой нотариус, - пропел Эффиа. Радостно крякнув, Бове схватил руку Эффиа и начал её трясти. - Приятно иметь с вами дело, господин д'Эффиа. Как знать, вдруг мы сдружимся. Почему бы и нет, правда? Ждите меня в гости. Потолкуем за бокальчиком вина. - О, я уже предвкушаю это, - Эффиа улыбнулся самым сладчайшим, самым неискренним образом. Когда он спускался на первый этаж, вытирал руку платком. Беврон тенью держался позади него. В нём продолжали бороться противоречивые чувства. Но поскольку дело было почти сделано, осталось только составить договоры и поставить под ними подписи, лучшее, что Беврон может - это смириться. Но с чем? С тем, что Эффиа его любит и готов ради него на всё? С тем, что ему предстоит спокойная и сытая жизнь? Да-а-а, Беврон идёт на немалые жертвы. Когда он опустил зад на сиденье кареты, ухмылялся. - Вы злитесь на меня, мой дорогой? – спросил Эффиа, хотя видел, что нет, и стукнул кучеру, чтобы трогал. Беврон молча покачал головой. Ухмылка не исчезала с его лица. - Что такое? – не понял Эффиа. - Вы должны кое-что учесть, - Беврон наклонился к нему. – Теперь вы не отделаетесь от меня до конца жизни. Я всегда буду рядом. - Какая приятная угроза, - Эффиа тоже наклонился вперёд. – Самая приятная из тех, какие я когда-либо слышал. Беврон коснулся его щеки. Эффиа замер и смотрел неотрывно. Беврону показалось, что он тонет в янтарных глазах. А после последовал нежнейший поцелуй. Беврон и Эффиа забыли об окружающем мире. Они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, но уже через минуту целовались снова. Беврон шептал какие-то глупые шутки, а Эффиа тихо над ними посмеивался. За двенадцать лет связи с ними случалось всякое, но одно было неизменным - любовь. Её искры тлели даже во время разрыва. А сейчас она горела ярким пламенем, освещающим их жизни. Оба верили, что так будет и впредь.