1684 год

Сентябрь Шевалье де Шатийон, прячась за портьерой, наблюдал за тем, как на улице Месье прощается со своим обожаемым шевалье де Лорреном. Лоррен уезжал всего-навсего во Фромон*, чтобы собственными глазами увидеть, как продвигаются приготовления к празднованию скорого дня рождения Месье, но казалось, он уезжает далеко и надолго, как минимум на год. Шатийону очень хотелось избавиться от соперника хотя бы на этот срок, но он знал, что Лоррен вернётся в Сен-Клу уже вечером. Поэтому нежное прощание выглядело для него пренелепо. На самом деле на улице ничего необыкновенного не происходило. Месье и шевалье де Лоррен просто разговаривали. Лоррен дважды громко расхохотался, запрокинув голову, и единожды коснулся щеки Месье. Весь разговор не занял и пяти минут, но Шатийону казалось, он длится уже не менее получаса. Когда Лоррен забрался в карету и та тронулась, Шатийон выдохнул и подумал: "Ну наконец-то". Он дождался, когда Месье скроется во дворце, и покинул свой наблюдательный пункт. У Шатийона вообще-то и других дел хватало. Он был капитаном гвардейцев Месье. К своим обязанностям он подходил с величайшей серьёзностью. С утра до ночи инспектировал гвардейцев и обходил дворец, не доверяя эту задачу никому другому. От него зависели жизнь и безопасность Месье. Он просто обязан быть дотошным. То, что над ним за глаза смеются, называют занудой, Шатийона не волновало. Он пересёк безлюдную галерею и начал спускаться по лестнице. Вышел на улицу. Направился в сторону позолоченных ворот. Каждое утро он узнавал у гвардейцев, охраняющих ворота, не случалось ли ночью странностей. Не заикались ли об этом их товарищи, ушедшие спать. Ответ всякий раз был таков: "Нет, сударь, всё было покойно", но это не значило, что покойно будет и впредь. Вдруг на жизнь Месье захочет покуситься убийца? Возможность этого сбрасывать со счетов никак нельзя. Голландцы и испанцы ненавидят Людовика XIV как самого дьявола. Чтобы причинить ему боль, они могут попытаться устранить Месье. А среди англичан, без сомнения, есть такие, которые до сих пор винят Месье в смерти его первой жены. Вдруг кто-то из них, кто-то спятивший не на шутку, захочет собственными руками свершить правосудие? Среди французов тоже может сыскаться убийца. Мало ли поборников нравственности, которые спят и видят, как умрёт главный из содомитов? Но кто бы ни точил на Месье зуб, Шатийон не допустит, чтобы злодеяние свершилось. Когда он приблизился к воротам, гвардейцы вытянулись по стойке смирно. Шатийон их внимательно оглядел. Когда он только заступил на свою должность, столкнулся с вопиющими примерами нарушения дисциплины. Некоторые из гвардейцев позволяли себе говорить вольности о Месье или того хуже: они приступали к своим обязанностям сразу после ночной пирушки. С опухшими глазами, с гудящей головой, разве они могли быть бдительными? Прежний капитан, граф де Беврон, здорово их набаловал. Но Шатийон пресёк подобное поведение. В назидание другим он выгнал нескольких весельчаков и заявил, что поступит так с каждым недостойным. Гвардейцы поначалу роптали, смотрели косо, пытались издеваться, но Шатийон ни разу не дрогнул. Он не искал одобрения гвардейцев и их дружбы. Ему нужно было одно – чтобы они как следует охраняли Месье. Так или иначе, гвардейцам пришлось смириться. - Ну, - сказал Шайтион, - как прошла ночь? Случилось ли что? - Нет, сударь, - ответил один из гвардейцев. – Всё было покойно. Только поблизости шатались какие-то типы. - Какие-то типы? – переспросил Шатийон, насторожившись. - Просто пьяницы, - гвардеец пожал плечами. - Клод приказал им проваливать, - встрял другой. – Они подчинились. Чёрные брови Шатийона сошлись на переносице. Он прикидывал, есть ли повод для волнений. Иногда из близлежащего городка ко дворцу приходили любопытствующие. Они прижимались к решётке и могли сидеть так до тех пор, пока их не прогонят. Как правило, это были дети, реже – здоровые лбы. Шатийон считал необходимым гонять всех без исключения. Гвардейцы поступали, как им было велено. - Ладно, - сказал Шатийон, собираясь уходить. – Будьте бдительны. Гвардейцы активно закивали. Наверное, когда Шатийон скроется из виду, удостоится многих насмешек, но зато он точно знает, гвардейцы ворон считать не будут. Каждый из них дорожит местом, которого теперь лишиться легче лёгкого. Только Шатийон развернулся в сторону дворца, как услышал шум приближающейся кареты. Ему стало интересно, кто пожаловал, и он повременил с уходом. Пусть визитёр сначала представится, а уж потом Шатийон уйдёт. Через несколько минут большая карета с гербами остановилась рядом с воротами. Шатийон пытался разглядеть, кто сидит внутри, но мешала занавеска из жёлтого шёлка. - Принц де Тюренн к его высочеству! – объявил кучер. - Его высочество осведомлён о визите? – громко спросил Шатийон. Он заметил, что занавеска колыхнулась. В следующее мгновение её приподняла рука в перчатке. Взору Шатийона предстало недовольное лицо молодого мужчины. Видимо, этот сопляк и был принцем де Тюренном. - Его высочество сам назначил мне день и час, - капризно сказал Тюренн. Ему очень не нравилось, что его задерживает не пойми кто. - Ждите здесь, - приказал Шатийон. – Пойду узнаю, всё ли в силе. Красивое лицо Тюренна некрасиво исказилось. Он открыл рот, чтобы возмутиться, но Шатийон с каждым шагом удалялся всё дальше и дальше. Тюренн решил, что кричать ему в спину - слишком глупо. Шатийон представил, как Тюренн поджал губы и спрятался за занавеской, кипя бессильным гневом. Эта фантазия доставила ему небольшое удовольствие. Всё-таки приятно обладать какой-никакой властью. Но зачем Тюренн явился сюда? Интуиция подсказывала, что это не самый обычный визит. Месье не просто так выбрал день и час, когда подле него не будет шевалье де Лоррена. Всё более чем очевидно. Месье угодно проверить, насколько сильны его чары. Понимание этого разозлило Шатийона. Ему бы радоваться, что у Лоррена появился возможный соперник, но Лоррен был привычным злом, от которого знаешь, чего ждать, а Тюренн – тёмная лошадка. К тому же Шатийона задевало то, что Месье, посматривая по сторонам, смотрит на кого угодно, но только не на него. Чем Шатийон плох? Да он ведь на данный момент самый красивый мужчина при французском дворе. Он красивее Лоррена. Разве не так? Так! Тогда почему Месье перестал его замечать? Они не спали вместе давным-давно. Они могли бы уединиться прямо сейчас, воспользовавшись выпавшим шансом, но вместо этого Месье зазвал к себе малознакомого хлыща! Где тут справедливость? От обиды к глазам Шатийона подступили слёзы. Он, разумеется, не позволил им пролиться, и обида продолжила жечь его изнутри. Когда он дошёл до кабинета Месье, вокруг никого не было. Это могло бы показаться необычным, но Шатийон понимал, что Месье отпустил всех кавалеров, чтобы они не увидели Тюренна и не донесли о нём Лоррену. Это лишний раз подтверждало то, что Месье замыслил измену. Шатийон уже занёс руку и собирался постучать в дверь, но вдруг заметил, что в замочной скважине торчит ключ. Словно науськиваемый злой волей, он осторожно повернул ключ. Замок тихо щёлкнул. Шатийон затаил дыхание, прислушиваясь к звукам в кабинете. Не услышал ли Месье щелчка? Не подойдёт ли проверить, что происходит? Нет. Чем бы Месье ни занимался внутри, он не услышал, что его заперли. Шатийон убрал ключ в карман и улыбнулся. Наверное, он спятил, раз решился на такое. Но зато тайному свиданию Месье с принцем де Тюренном не бывать. Какими бы последствиями ни обернулась его дерзость, Шатийон знал, что не раскается. Дав себе несколько мгновений, чтобы успокоиться, он наконец-то постучал в дверь. - Ваше высочество! – позвал Шатийон. – Некий принц де Тюренн уверяет, что вы его ждёте. - Анри, войдите! – крикнул Месье. Шатийон усмехнулся и взялся за ручку. Дёрнул дверь на себя. Она, разумеется, не поддалась. - Ваше высочество, здесь заперто! – Шатийон для пущей убедительности ещё раз дёрнул дверь. Приложившись к ней ухом, он услышал торопливые шаги. Дверь сотряслась. Месье со своей стороны тоже пытался открыть её. - Ничего не понимаю, - пробормотал Месье. – Анри, что происходит? - Ваше высочество, может, вы повернули ключ и не заметили, как положили его в карман? – предположил Шатийон, широко улыбаясь. Он представил, как Месье обшаривает свои карманы, как его чёрные брови хмурятся, как им овладевает паника. - У меня нет ключа! – Месье ударил кулаком по двери. – Выпустите меня, чёрт возьми! - Подождите минутку, - Шатийон продолжал лыбиться. – Я позову слуг. Пусть сломают дверь. - Сломают дверь? – переспросил Месье. – Нет, я не хочу, чтобы здесь учинили разгром. Найдите запасной ключ! - Может быть, он у вас в кабинете? – предположил Шатийон. - Я не знаю! – крикнул Месье. – Не знаю! - Ваше высочество, - Шатийон постарался, чтобы его голос звучал вкрадчиво. – Даю вам слово, долго взаперти вы не пробудете. - Ищите ключ! – Месье уже явно не слушал того, что ему говорят. Он был в истерике. Шатийон наслаждался происходящим. Месье в кои-то веки оказался по-настоящему беззащитным. Из кабинета другого выхода не было. Если запасной ключ не найдут, Месье просидит взаперти до тех пор, пока не даст добро на то, чтобы сломали дверь. Шатийон знал, что он будет отказываться до последнего. Какое-то время Шатийон стоял неподвижно и слушал, как ругается Месье, как ругань сменяется всхлипами. Сердце Шатийона дрогнуло. Очень захотелось открыть дверь немедля. Чтобы обнять Месье, утешить. Шатийон почти ощущал на своих губах его губы, вкус его слёз. Но если открыть сейчас, Месье быстро придёт в себя. Вспомнит о Тюренне и захочет его увидеть. Шатийону надо проявить выдержку и не допустить этого. Неторопливым шагом он покинул смежную с кабинетом комнату. Поблизости не было не только кавалеров, но и слуг. Шатийон наткнулся на последних, миновав две комнаты. - У кого есть запасные ключи от всех дверей? – спросил он строго. – Его высочество стал жертвой злого розыгрыша. Его заперли в кабинете! Слуги испуганно переглянулись. Они поняли, что приближается гроза. - Полагаю, у домоправительницы - у мадемуазель де Грансей, - пробормотал тот, что повыше. - Разыщите её! - приказал Шатийон. Он мог бы заняться этим и сам, но у него было другое дело. Шатийон собирался спровадить принца де Тюренна. Пока он спускался по лестнице, пока шёл по двору, лёгкая улыбка не сходила с его губ. Он представлял, как Тюренн побелеет от злости и унижения. Огромная карета, сияющая на солнце, продолжала закрывать выезд из дворца. Принц де Тюренн, кусая губы, нетерпеливо поглядывал в окно. - Его высочество не сможет принять вас, - сказал ему Шатийон, приблизившись к решётке вплотную. Тюренн высунулся из окна. - Какого чёрта происходит? – заорал он. – Вы издеваетесь надо мной? Шатийон выгнул бровь и смерил его взглядом. С языка рвалась отповедь. Шатийону хотелось заявить, чеканя каждое слово, что его высочество не обязан объяснять перемену в своём настроении. Только его величество вправе требовать от него каких-либо объяснений. Принц де Тюренн не наделён этой привилегий. Но ничего из этого Шатийон не сказал. Он и без того позволил себе слишком многое. Если он прямо сейчас устроит ссору с Тюренном, это привлечёт ненужное внимание. Любой идиот догадается о том, кто запер Месье и зачем. Пока Тюренн продолжал возмущаться понапрасну, Шатийон повернулся к нему спиной и пошёл обратно во дворец. На ходу он бросил через плечо: - Через минуту этой кареты здесь быть не должно. Гвардейцы дружно откликнулись: "Есть, сударь!". Посчитав, что дело сделано, Шатийон выбросил Тюренна из головы. Когда он вернулся во дворец, с удивлением заметил, что атмосфера внутри переменилась. Тишина и покой исчезли без следа. Новость о том, что Месье заперт у себя в кабинете, разнеслась по дворцу со скоростью пожара. Слуги побросали свои дела и испуганно перешёптывались. Пока Шатийон поднимался по лестнице, мимо него пробежали несколько кавалеров. Они перепрыгивали через ступеньки, на их лицах читалась тревога. Чтобы не вызвать подозрений, Шатийон тоже ускорился. В конце концов, как капитан гвардейцев, он должен быть просто вне себя от гнева. Кто-то посмел сыграть с Месье злую шутку, если бы Шатийон не был замешан, он бы заставил гвардейцев найти шутника. С каждым шагом уверенность Шатийона сдувалась. Ему казалось, на него уже косо смотрят. Ключ в кармане сделался непомерно тяжёлым. А что если Месье заставить его вывернуть карманы? Какое оправдание Шатийон сможет пролепетать? Наверное, об этом надо задуматься прямо сейчас. Но такая возможность Шатийону не представилась. В смежной с кабинетом комнате было полным-полно кавалеров и слуг. Изумлённый, он замер на месте. Если бы его не толкнул плечом шевалье де Нантуйе, Шатийон бы, наверное, так и стоял. С открытым ртом, с вытаращенными глазами, с виноватым выражение на лице. Но грубость или неловкость Нантуйе привели его в чувство. - Где же мадемуазель де Грансей? – громко спросил Шатийон. Ему никто не ответил. Не услышали, что ли? Или услышали, но посчитали, что такой негодяй не заслуживает ответа? Шатийон с трудом проглотил слюну и обвёл взглядом собравшихся. Все смотрели только на дверь. Маркиз д'Эффиа прижимался к ней и говорил что-то успокаивающее. Его пальцы поглаживали выкрашенное в белый цвет дерево. Он будто бы надеялся, что Месье волшебным образом ощутит его ласку. - Мог ли замок сам захлопнуться? – спросил Нантуйе. Шатийон перевёл взгляд на него. Нантуйе говорил с герцогом де Фуа, в ответ пожавшим плечами. - Чёрт его знает, - сказал Фуа. – Но в это легче поверить, чем в то, что в Сен-Клу притаился злоумышленник. Неужели Месье в опасности? Если это так, необходимо принять меры. Шатийон похолодел. Его проступок грозил обернуться проблемой огромного размера. Шатийон наивно полагал, что примет любые последствия, но теперь понимал, что позора не вынесет. А гнев Месье, его разочарование будут хуже самого страшного наказания. Рука Шатийона медленно потянулась к карману с ключом, будто бы затем, чтобы обличить его. Шатийон вовремя опомнился и стиснул кулаки. - Мадемуазель де Грансей! – воскликнул кто-то. Грансей пронеслась мимо Шатийона, шелестя юбками. Было очевидно, что путь до кабинета Месье она проделала бегом. Она задыхалась, из её причёски выбились локоны, на щеках горел неподдельный румянец. - Вот… - сказала Грансей, силясь перевести дух. – Вот ключ. Она протянула его Эффиа. Эффиа, недолго думая, схватил ключ и вставил его в замочную скважину. В комнате воцарилась напряжённая тишина. Все отчего-то боялись, что ключ не подойдёт. Но он повернулся в замке легче лёгкого. Дверь открылась, являя взорам бледного Месье с подрагивающими губами. - Антуан, - прошептал он и кинулся к Эффиа. Эффиа его крепко обнял. - Всё позади, ваше высочество, - проговорил он куда-то в чёрный парик. Шатийон чувствовал себя очень неуютно во время этой до тошноты милой сцены. Никто на него не смотрел, никто не пытался заговорить с ним. Но в этом ничего особенного не было. Среди кавалеров Месье у Шатийона не было друзей. Если уж на то пошло, способностью дружить его природа не наделила. За всю жизнь он обзавёлся только одним другом – Варанжевилем.* Но ныне Варанжевиль проживал в Венеции. Шатийону в одиночку приходилось противостоять всем недругам. Нельзя, чтобы они заподозрили, что Месье запер он. Если заподозрят, за него никто не заступится. - Ваше высочество, - кашлянув, сказал Шатийон. – Как вы думаете, что же случилось? Может, вы слышали что-то, чему не придали значения? Месье оторвался от Эффиа и медленно повернулся к Шатийону. Его лицо ничего не выражало. Но в чёрных глазах промелькнула обида. Из-за нехороших подозрений у Шатийона разболелся живот. Месье догадался. Точно догадался! Сейчас он разомкнёт свои сладкие уста и ославит Шатийона на весь свет. Шатийону хотелось зажмуриться, зажать уши руками, но ничего из этого он не сделал, не выдал себя раньше времени. Он просто смотрел выжидательно. - Не помню такого, - сказал Месье. Его голос звучал сухо, но Шатийона он не выдал. Почему? Шатийон этого не понимал. Но волна облегчения захлестнула его с головой. Правда, следом за ней его накрыла волна стыда. Чтобы защитить своё доброе имя ему придётся разыграть фарс. Судя по всему, Месье ему подыграет, но это не значит, что он на стороне Шатийона. Возможно, его молчание и будет наказанием. Пока Шатийон размышлял об этом, Месье, поддерживаемый под руку Эффиа, скрылся из виду. Шатийон успел услышать, как он говорит, что ему не хватает воздуха. Очень скоро в комнате не осталось никого, кроме Шатийона и слуг. Чтобы уверить их в своей невиновности, Шатийон подошёл к двери и, нагнувшись, с задумчивым выражением лица начал изучать замок. - Я намереваюсь опросить всех, кто этим утром был во дворце, - строго сказал Шатийон, когда распрямился. – Почему бы не начать с вас? Слуги нервно переглянулись. Некоторые из них вцепились в свою одежду. Им не приходилось верить в справедливость. В их мире такое понятие отсутствовало. Они всецело зависело от того, какой у них господин. Его королевское высочество Филипп Орлеанский был добрым человеком, но вряд ли он будет добр с тем, кого ему предъявят как виновника его короткого заточения. Слуги не очень-то верили, что настоящего злодея найдут. Он ведь наверняка из дворян. Представитель третьего сословия на такой поступок не решился бы. Шатийон не догадывался об их мыслях. Он прохаживался вдоль шеренги слуг и задавал один резкий вопрос за другим. Его глаза метали молнии. Шатийону было противно от самого себя, а стоило подумать о том, что весь день он потратит на совершенно бессмысленное занятие, вопить хотелось. Когда он счёл, что нагнал на слуг довольно страху, приказал им уходить. Повторять дважды не пришлось. Поклонившись, слуги почти побежали к двери. Шатийон шагал позади них. Он решил, что спустится в помещение для лакеев и позадаёт вопросы там. Для имитации бурной деятельности все средства хороши. Но только кому он пускает пыль в глаза? Слугам да остальным кавалерам? И какой в этом смысл? Месье, как не пыжься предстать невиновным, всё знает. Шатийону резко поплохело. Из его груди будто бы исчез весь воздух, ноги подкосились. Чтобы не рухнуть на ковёр, Шатийон дотащил себя до кресла. Уселся, уронил лицо в ладони. Кажется, он сломал себе карьеру. На что он вообще рассчитывал? На то, что Месье ни о чём не узнает? Да, именно на это. Но Месье не понадобилось много времени, чтобы сложить один и один. Теперь он будет презирать Шатийона. А как иначе? Месье столько для него сделал и чем Шатийон отплатил? Дурной шуткой. Хорошо, если Месье тоже называет произошедшее шуткой. Но он может найти и другое определение. Например, предательство. Горестно застонав, Шатийон пожалел, что не может провалиться сквозь землю. Вот бы исчезнуть, вот бы не чувствовать жгучего стыда, а ещё лучше – воротить время вспять. Почему он уродился таким порывистым? Лучше бы Господь наделил его чуть меньшей красотой, но чуть большим умом. Тогда бы Шатийону по жизни было проще. Издав то ли рык, то ли очередной стон, Шатийон выпрямился. Он собирался встать на ноги и довести свой фарс до конца. Зачем? Да хотя бы затем, чтобы другие не догадались о его позоре. После этого он покинет Сен-Клу. Не в смысле этим же вечером. Нет. Шатийону придётся найти причину, побудившую его попроситься в отставку. Хорошо, если Месье и в этом ему подыграет. А если нет? Вдруг Месье будет угодно закатить скандал? Шатийон замотал головой, отгоняя страхи, жалившие его подобно пчёлам. "Надо идти, надо идти", - как в бреду повторял Шатийон и продолжал сидеть. Так продолжалось около получаса. Но когда Шатийон услышал приближающийся голос Месье, вскочил на ноги. Его взгляд заметался по комнате в поисках места, где можно спрятаться. За портьерой? За большой вазой? За кушеткой? Шатийон дёрнулся в сторону окна, но Месье и Эффиа уже переступили порог комнаты. Заметив Шатийона, они замолчали. - Ваше высочество, - Шатийон низко поклонился, скрывая пылающее лицо. Месье молча прошёл мимо. Эффиа продолжал его поддерживать. На Шатийона он тоже не смотрел. Но вдруг Месье остановился. - Анри, - проговорил он, не оборачиваясь. – Нам надо обсудить произошедшее. Это было приказом идти за ним. Шатийон подчинился. Он держался позади Месье и маркиза д'Эффиа, отставая на несколько шагов. Его взгляд теперь не отрывался от фигуры Месье. Шатийон пытался понять по его осанке, по движениям, какие у него намерения. Но всё было тщетно. Шатийон ничего не мог сказать наверняка. Ему пришлось додумывать. Он решил, что Месье намерен распрощаться с ним, и это привело его в отчаяние. Когда они достигли спальни Месье, Эффиа внутрь не вошёл. Он отступил к окну и принялся глядеть на улицу. Шатийону малость полегчало. По крайней мере, разговор с Месье состоится без свидетеля. Но ему было болезненно интересно, Эффиа в курсе того, что это Шатийон запер Месье? Поделился ли Месье с ним своей догадкой? Если да, будет ли Эффиа хранить молчание? Ни на один из этих вопросов Шатийон не смог бы дать уверенного ответа. Казалось, при дворе только его одного можно читать как открытую книгу. Месье замер посреди спальни. Шатийон продолжал стоять у самой двери. Поглядеть на Месье ему не хватало духу. Его взгляд скользил по ковру, по балюстраде, по кровати. На висках выступил пот. - Анри, - нарушил молчание Месье. – Зачем вы меня заперли? Шатийон вздрогнул. За прошедшие два часа в его голове родилось множество мыслей. Но Шатийон ни разу не подумал о том, чтобы всё отрицать. А сейчас такое искушение у него возникло. Ему хотелось поднять изумлённый взгляд на Месье и с обидой спросить, о чём он вообще говорит. По счастью, Шатийон этого не сделал. Интуиция нашёптывала ему, что отрицанием он только ухудшит своё положение. Месье оскорбится пуще прежнего. Поэтому Шатийон ограничился тем, что выдавил из себя горькую усмешку и сказал: - Вы хотели переспать с принцем де Тюренном. Я приревновал. На щеках Месье вспыхнул гневный румянец. Он сделал несколько шагов в сторону Шатийона. Выражение его лица заставляло опасаться, что он сейчас начнёт орать. Но Месье – о, чудо! - удалось обуздать свой гнев. - С чего вы взяли? – спросил он глухо. - Разве вы просто так пригласили Тюренна в тот день, когда Лоррена нет подле вас? – Шатийон осмелел. В нём снова всколыхнулась ревность, давая ему силы для нападения. - Вы всё неправильно поняли, - глаза Месье опасно сверкнули. – Но даже если бы я замыслил измену, кто вы такой, чтобы осуждать меня? Кто вы такой, чтобы мешать мне? Его голос понизился до шипения. - Кто я такой? – переспросил Шатийон. – Наверное, никто. Я пустое место. Вы едва ли меня замечаете. - Какая ерунда! – возразил Месье. – Вы по-прежнему мне дороги! - Но вы предпочтёте любого, лишь бы не меня! – воскликнул Шатийон. Месье с минуту молчал и с непонятным выражением смотрел на него. Потом вздохнул и покачал головой в ответ на какие-то свои мысли. Когда он заговорил, его голос звучал иначе. Он был тихим и уже без признаков гнева. - Анри… Я волнуюсь за вас. Должность капитана гвардейцев плохо на вас влияет. Вы стали болезненно подозрительным. Шатийон с шумом втянул в себя воздух. Ну, вот и всё. Случилось то, чего он ждал. Речь зашла о его отставке. Его сердце болезненно сжалось, но Шатийон решил, что хотя бы напоследок поведёт себя достойно. Впечатление от последней встречи не менее важно, чем от первой. Так пусть же у Месье останется хорошее воспоминание об их прощании. - Я как мог пёкся о вашей безопасности, - пробормотал Шатийон. – А за сегодня прошу прощения. Это был гнусный поступок. В какой срок мне покинуть ваш двор? Месье удивился. Казалось, он и Шатийон говорят на разные темы. Но когда Месье понял, в чём дело, улыбнулся. Он протянул руку, призывая Шатийона подойти. Шатийон приблизился, глядя на узорчатый ковёр. Когда пальцы Месье, переплелись с его собственными, в глазах защипало. Совсем скоро из его жизни исчезнет всё прекрасное. Как Шатийону это вынести? - Анри, - нежно сказал Месье. – Я не прогоняю вас. Я просто-напросто намереваюсь подыскать вам другую должность. Поспокойнее, подоходнее. Шатйион резко поднял голову. В его синих глазах читалось удивление. Он не осмеливался поверить тому, что услышал. - А ещё, мой бедный Анри, вы очень одиноки, - Месье высвободил свои пальцы, но лишь затем, чтобы прижать ладонь к щеке Шатийона. Шатийон закрыл глаза, наслаждаясь этой невинной лаской, и пробормотал: - Я скучаю по вам. По вашим поцелуям, по вашему телу. Во мне столько любви, столько пыла, а вам они не нужны. На это Месье ничего не сказал. Шатийон, как никто, умел заставить его почувствовать себя виноватым. Возможно, между ними всё было бы проще и лучше, если бы Шатийон любил его чуточку меньше. Месье сам себе поражался. Почему его тяготит обожание и восхищение молодого красавца? Разве всю жизнь он не стремился вызывать у кавалеров именно эти чувства? Шатийон демонстрирует их с удвоенным пылом. Месье должен быть страшно доволен. Первые годы именно так и было. Но потом Месье начал чувствовать вину и усталость. Ему казалось, что бы он ни дал Шатийону, тому всё мало. Потому что Шатийону нужны были не подарки, не должности, а сердце Месье. Шатийон уже понял, что никогда его не получит, но ещё не мог с этим смириться. Он мучился и его мучения отталкивали Месье. - Анри, - пылко прошептал Месье. – Вам нужен ещё кто-то, помимо меня. Жена, дети… Шатийон хохотнул и хотел отшатнуться, но Месье его удержал за плечи. - Просто подумайте об этом, - попросил он. Шатийон мотал головой, как упрямый осёл. Месье по доброте душевной не решился его прогнать, но зато он замыслил другое. Он замыслил сбагрить Шатийона какой-нибудь даме. Как будто какая-нибудь дама способна Шатийона увлечь. Неужели Месье не знает, что Шатийон такой же безнадёжный содомит, как и он сам? Или он надеется на чудо? На то, что суть Шатийона изменится? Это было очень обидно. Во рту Шатийона появилась горечь. Но на сей раз он не станет разражаться упрёками. Он постарается убедить Месье, как тот кругом неправ. - Кто согласится за меня выйти? – спросил Шатийон, хваля себя за видимость спокойствия. – По меркам двора я беден и моё благородное происхождение подвергают сомнениям. Дескать, моя мать была из простых. На абы ком я тоже не хочу жениться. Вы должны это понять. - Я понимаю, - вкрадчиво кивнул Месье. – Брак ради брака – дело пустое. Но я женю вас на знатной и богатой наследнице. Обещаю. Шатийону следовало бы возразить, но он молчал. В нём боролись два равных соперника: обида и заинтересованность. Всё-таки совсем равнодушным к деньгам Шатийон не был. Утереть нос злопыхателям он бы тоже не отказался. Но задумка Месье была подобна словам, начертанным на песке. Подует ветер и нет их. - Ваше высочество, - Шатийон убрал руки Месье со своих плеч и нежно их пожал. – Для меня главное – быть подле вас. Шатийон оставил поцелуй сначала на внешней стороне левой руки Месье, затем – на правой. В его синих глазах, окаймлённых чёрными ресницами, горели надежда и желание. Он надеялся, что сейчас Месье отдастся ему. На какое-то мгновение надежда превратилась в уверенность. Месье как-то обмяк, казалось, он лишился собственной воли. Шатийон чуть было не подхватил его и не понёс на кровать. Но в следующее мгновение Месье моргнул и отступил на шаг. Лицо Шатийона разочарованно вытянулось. А Месье испытал острый укол вины. В данный момент он совсем не хотел Шатийона. Спать с ним из жалости посчитал унизительным - как для Шатийона, так и для себя самого. - Анри, - Месье облизал пересохшие губы. – Я боюсь, что шевалье де Лоррен вернётся раньше времени. Что бы вы ни думали, у меня в планах не было изменять ему. Не сегодня. Последние слова Месье сопроводил очаровательной улыбкой. Он не хотел давать надежду Шатийону, но удержаться было выше его сил. Шатийон мрачно хмыкнул. Ему обещаны золотые горы, но тогда откуда взялось чувство, будто его всё-таки отправили в отставку? В отставку с должности дежурного любовника Месье. Шатийон понял, что он более нежеланен. В ином случае Месье не захотел бы им делиться. Обида, злость, ревность – это были три головы зубастого чудовища, что жило внутри Шатийона. Испуганное перспективой публичного унижения, оно затаилось, но теперь, когда опасность миновала, снова выбралось на свет. - Должность капитана гвардейцев пока что по-прежнему моя? – спросил Шатийон холодно. - Разумеется, Анри, - кивнул Месье. Ему сделалось грустно. - Стало быть, я могу вернуться к своим обязанностям? – Шатийон нетерпеливо дёрнул подбородком в сторону двери. - Да, ступайте, - разрешил Месье со вздохом. Когда за Шатийоном закрылась дверь, Месье приблизился к камину и руками опёрся о него. В такой позе он стоял с минуту. Затем медленно поднял взгляд с мраморной полки на своё отражение в зеркале над камином. Он надеялся, что поступил правильно, не став распекать Шатийона слишком сильно. Он надеялся, что в будущем Шатийону удастся обуздывать себя. Потому что если нет, Месье придётся с этим что-то делать. Подобный вариант его угнетал. Месье не хотел повторения того, что случилось с графом де Бевроном.* Но у Беврона был и есть Эффиа, поддерживающий его. А у Шатийона совсем никого нет. Месье его приручил и теперь за него отвечает, как бы это не тяготило порой. Вздохнув ещё раз, Месье решил, что на сегодня хватит об этом. Кокетливым жестом он поправил кудри парика, обрамляющие лицо. Ему нравилось, как он выглядит. Месье расстарался ради принца де Тюренна, но тем не менее не соврал Шатийону, говоря, что не планировал измену. В его намерения входило плыть по течению. Если бы Тюренн проявил пылкость и настойчивость, неизвестно, к чему бы это привело. Возможно, к торопливому соитию. А возможно, и нет. Скорее всего, нет. Но сказать наверняка нельзя. Месье отвернулся от зеркала, потеряв к себе интерес, и вытащил из кармана серебряный медальон, внутри которого был спрятан портрет шевалье де Лоррена и его локон. Месье полюбовался сокровищами, поцеловал любимое лицо и, захлопнув медальон, убрал его обратно. Ему захотелось прогуляться в карете по Сен-Клу. Солнце, льющееся в окна, так и звало вернуться на улицу. Месье направился к двери, чтобы озвучить своё желание Эффиа, но стоило дотронуться до дверной ручки, им овладел страх. Месье отчего-то уверился, что дверь не поддастся. Но она открылась легко. Месье выдохнул и переступил через порог, сверкая улыбкой.