Новая школа

Хенджин открывает глаза и немного потягивается. В груди такое приятное чувство и даже то, что на часах ещё только половина седьмого утра совершенно не пугает. Он абсолютно выспался, хоть и спал два часа, ему тепло и приятно... Вот до момента, пока он не понял, что рядом лежит твердое тело, ему было хорошо. Он быстро группируется и поворачивает голову. Минхо лежит совсем рядом, не как друг, и мило сопит ему в плечо. Будильник должен прозвонить через полчаса и Хвану не хватает совести и смелости разбудить его. Но на счастье Хенджина Минхо распознает его зрительную пристальную атаку в упор и уже через несколько минут открывает глаза, закрывая их вновь. — Нам в школу пора. Минхо жмурится ещё сильнее, тяжело и громко вздыхая, а потом рукой тянет парня к себе ближе, чуть забираясь сверху, и продолжает спать. Смущение вместе с весом чужого тела грозится расплющить Хвана в лепешку, поэтому тот начинает сопротивляться и тихо стонать от усталости, потому что Ли нисколько не лёгкий, но этот стон парень расценивает по своему, резко раскрывая глаза и смотря уже игривой улыбкой на друга под собой. — Слушай, а у нас есть полчаса? — У нас есть двадцать минут до будильника. — Ладно, можно успеть. Пойдем вместе в душ, м? Хенджин округляет глаза, когда до него доходит намек, а потом фыркает и расслабляется. — Давай поспим. Минхо смеётся с его лица, которое за секунду стало из злого равнодушным. Но смеётся не долго, чувствуя приятную усталость во всем теле. — Хенджин, не хочешь переехать ко мне? — Чтобы ты каждый вечер пытался меня трахнуть? — Ну почему сразу каждый вечер то. Может каждое утро, обед, каждую ночь... А если серьезно, то мне хорошо спалось... Эти полтора часа. — Можешь прийти на ночёвку ко мне. Уверен, через неделю я тебе надоем, а бегать с вещами туда-сюда будет неудобно... — Хенджин запинается, когда Ли привстает, но быстро вспоминает то, как он пошутил на счёт кружки. — Я шучу, Минхо. — Завтра я приду к тебе на ночёвку и принесу часть вещей. А ты ко мне свои можешь и не нести. — Вот как. Почему это? — Потому что у меня встаёт на тебя в моей одежде. Минхо подмигивает и приподнимается, демонстрируя Хвану то, в чем он находился. Но Хенджин только подгребает под себя ноги, чтобы не спалиться. — О, да я смотрю тебе нравится эта идея. Или я. Лучше не буду отвечать на этот вопрос. Хенджин фыркает и тянет одеяло на себя, а потом быстро поднимается и плетется в душевую. Минхо ещё счастливо лежит на кровати с закрытыми глазами. Ему действительно приятно сейчас. Не смотря на то, что они спали очень мало, он абсолютно счастлив. Теперь для него, кажется, цель на всю жизнь сделать Хвана своим. Чтобы просыпаться вот так каждое утро. Эта мысль заставляет его подняться и быстро одеться и вылететь на кухню. Миссис Ли выходит на кухню уже на запах еды. Минхо пугается сначала, стараясь ещё безшумней накрывать на стол. — Разбудил? — Нет, сама встала. Я ещё немного посплю, покорми Хенджина и идите в школу. Минхо улыбается и кивает, а потом целует мать в лоб, заканчивая с едой. Хенджин выходит через пару минут после того, как скрывается мама и Ли только вздыхает. — Садись завтракать, я быстро. Хван послушно садится за стол, но еду не трогает. Проходит действительно всего минут десять, прежде чем парень выходит вновь. — Не вкусно? — Не пробовал, тебя жду. Минхо улыбается вновь и быстро садится. Едят они в тишине, но она была совершенно не давящая, а приятная и комфортная для всех. Хенджин одевается и выходит в коридор, пока Ли возьмёт свою форму и догонет его, чтобы успеть зайти ещё к Хенджину и взять его форму. — О, черт, мы же сегодня сдаём сочинения, — почти стонет Хо, выходя из дома Хенджина в школу. Но Хенджин либо слишком сильно опечалился, либо его смутило что-то другое. — Ты чего нос повесил? Ну не расстреляют же нас там. — Да нет, я просто благодарен тебе за вчерашнее.. вчерашний вечер. — Ты хочешь выставить меня каким-то маньяком? Почему такая кислая благодарность? Я думал, тебе тоже понравилось. — Мне все понравилось, честно. Просто у меня какое-то слишком плохое предчувствие. Минхо поджимает губы, но молчит. Хван ушел в себя, чуть сгорбился, поэтому Ли все так же молча ведёт его до школы, тормозя на светофорах за локоть или наоборот подталкивая за спину, когда их пропускали водители. И уже в школе Минхо загрузился рядом с Хенджином. Чанбин ходил поникший, но не совсем убитый, ведь глаза сверкали. Криса вовсе не было, математику отменили на два дня, а руководство классом полностью вверили Тэхену, который в случае чего мог обращаться к преподавателю параллели. Перед уроком французского Хенджин и Минхо переглянулись, надеясь на лучшее. — Хей, солнце мое, что случилось? — Минхо почти запрыгивает на Чанбина, перекидывая ему руку через плечи. Хван мгновенно пристраивается рядышком, пристально смотря на него. — Пошлите в столовую, я расскажу. Дойдя до места сбора всей школы, единственное, которое не пропускает ни один из учащихся, Хенджин белеет, а Чанбин все чаще поглядывает на Хвана, отчего и Минхо становится уже не по себе. — Поехали мы вчера посидеть в том самом клубе. С Феликсом пошел и Чонин. И все было нормально, пока он не ушел в туалет. Там он встретился с Сын... Кароче с каким-то чуваком с их школы и Феликс на него напал. — Что?! — Чего?! Хенджин белеет ещё сильнее, когда Минхо смотрит на него. Кажется, он был прав, когда боялся отпускать его одного. — Их домой повез Чан. И вашим родителям сказали, что Феликс пошел пожить у Джисона. У Джисона родители уехали и ему там одному типа страшно. На пару дней. Сынмин ему нос сломал, вот Чан и забрал его себе. Чтобы родители не заметили и не ругались. А ещё ему перед тобой стыдно, обещали же следить. Но как Джисон сказал, тот чел вообще какой-то урод, Феликс давно его побить хотел. Может просто момент подвернулся, вот он и воспользовался. — А кто сейчас на самом деле с Джисоном? — Минхо решает перевести тему, беря Хенджина за руку. Чанбин сначала краснеет, но ловит движение рукой и дёргает бровью. — Кое-кто, а вы, кстати, где вчера были? — На свидании, — быстро отвечает Минхо, за что почти сразу получает позатыльник от Хвана. — Вот что, больше поговорить не о чем? — Кстати, говорят, что к нам новенький идёт. Хенджин будет страдать не один. Настроение меняется координально. Хенджин расслабляется и понимает, что он действительно будет не один. Хоть он и относительно влился в школу из-за компании Чанбина и Минхо, но в самой школе все равно трудно. Абсолютно новые люди и взрослые преподаватели, другие требования и предметы. А теперь он будет не один такой. Вдвоем в любом случае будет проще. А вот Минхо этой радости особо не разделял, весь оставшийся обед проводя молча.

***

Феликс открывает глаза с жуткой головной болью. Крис отвлекается от телефона, убирая наушники, и подсаживается ближе. — Что происходит... — Ты у меня. Прости, пришлось написать с твоего телефона, что ты пару дней поживешь у Джисона. Как ты себя чувствуешь? Младший молчит. Во рту все сухо, словно он не брал в рот ничего жидкого как минимум два дня. Чуть поглубже во рту стоял ком, из-за которого сильно тошнило. Голова кружилась, если немного приподняться, и сильно раскалывалась, если кто-то издавал звуки громче нужного. Как например внезапно зазвонивший телефон Чана, который тот быстро, но не молниеносно выключил. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотел вас подставлять... — Давай ты сейчас выпьешь обезболивающее и мы поговорим? Феликс еле вздыхает и совсем немного кивает головой, ещё сильнее поджимая губы. Крис поднимает без слов, помогая добраться до ванной, а потом подаёт туда же таблетку и воду. Пока Феликс ползет обратно, Крис скрывается, но снова возвращается через час с чашкой супа. Младший чувствует сильный укол совести. Но Бан будто взял на попечение ребенка и начинает кормить Феликса с ложечки. Где-то внутри он был счастлив такому взаимодействию, но сейчас в полной мере этого осознать было невозможно из-за плохого самочувствия. Когда чашка была почти пуста, Феликс проснулся и почувствовал новое ощущение – сильная боль в носу. Он непонимающе посмотрел на Бана, но тот только пожал плечами и подал ему зеркало. И от собственного отражения хотелось плакать. Он был опухший, с красными глазами, белыми губами и синим носом. Зато одежда на нем была явно не его. — Об этом я и хотел с тобой поговорить, — начинает Чан. — Что у тебя с этим Сынмином? Почему ты так его ненавидишь? Феликс глубоко вздыхает и медленно выдыхает, опуская голову вниз.

***

Джисон удачно отмазал Феликса с уроков так, что даже классный руководитель не заметил. Хоть самому Джисону и было плохо, но он стойко сидел на уроках, поглядывая на Чонина. — Кто первый начал? — в обед Хан подсел к Чонину, заметив, как тот резко покраснел. — Феликс. Мы с Сынмином просто... Оказались рядом. Я даже представить не мог, что Феликс налетит на него. — Почему ты тогда краснеешь? — Джисон искренне удивился, даже перестав есть. Но ещё больше скорее от того, что Сынмин, абсолютно здоровый, хоть с пробитой бровью, встал позади ничего не знающего Яна и хитро улыбнулся. — Ну... Мы говорили о личных вещах. — Тогда может следует извиниться? — раздается тихий голос рядом с ухом и Чонин дёргается, почти спрыгивая со стула в противоположную сторону. — Прости. Вот, теперь твоя очередь. Чонин недовольно смотрит на старосту и молча уходит из столовой. Джисон сначала поднимается, но Сынмин вдруг останавливает его ладонью и плавно уходит за ним. Хан садится обратно, зависая на несколько секунд. Нет, лучше действительно не идти за ними. Может они на пути к примирению, это ведь куда важнее. Чонин почти летит в туалет, сразу же включая холодную воду и ополаскивая лицо. Дверь хлопает, но Яну не нужно оборачиваться, чтобы проверить, кто вошёл. Он узнает Кима по шагам и дыханию. — Не хочешь говорить своим друзьям правду? — Тебе было мало Феликса? Джисон с кулаками не полезет, но директор узнает сразу же. — А ты хочешь меня выгородить? Сынмин подходит вплотную, зажимая одноклассника между собой и раковиной. Чонин почти безшумно вздыхает, выключая воду. — Прости за Феликса. Но ты сам виноват. — Я приму твои извинения, если после уроков ты поедешь со мной. — Куда? И зачем? — Ко мне в гости. Попьем чай, поговорим о личном, — парень подмигивает и отступает, подходя к двери туалета, когда туда входят другие парни, а потом уходит, даже не обернувшись.