Visàvis

20 декабря, 2006 год. Громкий звук разбивающегося стекла разноситься по комнате.

Нет…

Очередная белоснежная ваза с узорами, похожими на цветы, соприкасается с мраморным полом, разбиваясь на мелкие и до безумия красивые осколки. Следом за ней летит посуда из нового сервиза, который был привезён из солнечной Италии. Накрытый полностью красивыми и аппетитными блюдами стол оказывается перевёрнутым. Секунду назад на ней стояли бутылки вина, сладости и много другого гарнира. Сквозь головную боль слышны чужие голоса, что докладывают ненужную никому информацию. Мужчина выпрямляется, делает глубокий вдох и смотрит на разгромленную гостиную комнату, а после на своих людей. Его глаза опасные, опасные как у голодного зверя, который разгрызёт глотку своими клыками и даже не пошевельнётся лишний раз. И ведь перегрызёт. Только бы попался виновник торжества ему в руки. — Господин, ваш омега вошёл в лес, — монотонно произносит сегодняшний бедолага, даже не осмеливаясь поднять голову. Альфа хмыкает, вытаскивает из кобуры пистолет и одним взмахом выпускает пулю в лоб впереди стоящему человеку. Тот бревном падает на пол, пачкая алой жидкостью дорогой ковёр. Бесполезные люди, даже за одним мальчишкой проследить не могут. Мужчина переступает через труп и выходит из гостиной. Мерзость. В его сознании проходиться силуэт маленького омеги, что посмел убежать от него. Альфа сухо усмехается своим мыслям. Глупый оленёнок. Он посмел бежать. Высокий брюнет выходит из своего дома и закуривает сигарету, стоя на крыльце. Повсюду бегают его люди, пытаясь найти хоть малейшую информацию о сбежавшем омеге. На улице конец декабря, как выяснилось, мальчишка выбежал лишь в пижаме, совсем за собой не смотрит. Бычок летит на землю, когда к нему подходят и докладывают о местоположении сбежавшего. Один приказ выдвигаться и в следующую секунду во дворе особняка нет ни души. Он водит машину напряжённо. Лес не место для нежных существ, особенно для таких глупых и самоуверенных. Пробирающееся сквозь деревья лучи уходящего солнца, морозный воздух и вой диких животных. Где-то под ногами валяются камни, маленький омега их не замечает и спотыкается. Его босые ноги касаются холодного снега. Он вечно назад смотрит, оборачивается, боясь быть пойманным. Громко дышит, за большой живот держится и через силу поднимается с места. Ему нужно преодолеть этот лес, а потом… А что потом? Глупо было принимать решение о побеге в месте, где такие, как ты, мигом продаются за пару миллионов. Мальчику только недавно исполнилось восемнадцать лет, а он уже пережил столько, сколько не смог бы пережить взрослый мужчина лет пятидесяти. Омеги в этом мире воистину сильны. Он слышит гул цепных псов, как четвероногих, так и двуногих. Он слышит выстрелы и крики охраны мужчины, что послал своих людей на поиски сбежавшей игрушки. А Миён боится. Боится быть пойманным. Ведь раны на теле никак не заживают, всё саднит и болит, но кому есть дело до этого, кому есть дело до ран и до больной души? Никому. Мир слишком жесток к прекрасным созданиям, что росли в жестоких условиях. Миён —красивый омега нулевой категории. Поэтому за него было отдано больше пятнадцати миллионов долларов. Он был оценён в пару мешков зелёных купюр. Он желает сбежать. Не ради свободы, которой никогда не будет, а ради мести и глотка этой самой свободы, о которой лишь слагают легенды, пусть она и будет длиться пару дней или секунд. До слуха доносится выстрел, а по телу бежит дрожь. Мальчик собирает всего себя и свой страх, поднимается на подрагивающих ногах и бежит дальше. Прекрасные белоснежные волосы омеги на ветру резвятся, когда он пробегает мимо высоких деревьев. А порванная из-за безжалостных веток рубаха клочьями висит на теле. Светловолосый слышит лай собак, останавливается на пару секунд и понимает, что те бегут к нему, прямиком к нему. — Нет… пожалуйста, нет… — шепчет омега, прикусывая дрожащую губу. Он разворачивается и бежит, сломя ноги. Острые камни, что спрятаны под белоснежным слоем, царапают босые ножки, а ветки и вовсе впиваются в кожу, делая больно при каждом соприкосновении ступни с землей. Листы и ветки на деревьях царапают красивое личико мальчика, но он, держась за живот, бежит дальше. Его малыш сейчас ценнее всего. Даже ценнее его собственной жизни. Миён не боится умереть, он боится, что его малышу кто-то посмеет навредить. Его поймают и могут лишить крохотного создания, которого он вынашивал восемь месяцев. Он громко дышит и опирается об дерево, голова кружится, а живот начинает болеть. Ему нельзя подниматься с постели и волноваться, но он сломя ноги бежит по густому лесу. Болезненный стон вырывается из его рта и он оседает на землю, пачкая клочки одежды. Совсем недалеко слышится сигналы машин и чужие, мерзкие и противные голоса. — Найдите его! Сейчас же найти и привести ко мне! — сердце пропускает удар, когда до слуха доносится тот голос, что в кошмарах уже почти год преследует его. Глаза влагой наполняются от бессилия и осознания того, что все может закончиться именно в эту секунду совсем не в его пользу. Сердце в пятки уходит от страха. Замершие ножки больше не держат, голова кружится и кажется, что омега скоро потеряет сознание. Но лишь одна вещь не даёт ему упасть. И это током бьющееся в голове слово. «Малыш». По бедру течёт жидкость, мальчишка не видит, что это, но понимает мигом. На белёсый снег падает алая капля, вслед за ней белоснежная из глаз. Парень морщится от неприятного холодка, что бьёт по спине. По мокрой спине, на которую прилипла белая ткань тоненькой футболки. Рядом появляется шлейф аромата из ненавистного ему запаха. Блондин поворачивает голову в сторону и раскрывает глаза в неверии. Он не мог так облажаться. Не мог, ведь на него сразу же бросают взгляд. — Какой же ты у меня красивый, — шепчет мужчина, глаз с него не сводя. Псы начинают лаять и тянуться в сторону маленького омеги, мгновенно охрана мужчины замечает пропажу. Они бегут к нему, а он и шевельнуться не может. Тело парализовало. И даже неясно от холода или от страха это произошло. Но его хватают. Так неаккуратно, так грубо тащат за собой и останавливаются лишь у босса. Миёна отпускают, он падает на колени перед своим кошмаром, задыхаясь в рыданиях. Не смог. Опять не смог. А напротив нет злостного взгляда, как бывало это обычно. Брюнет лишь присаживается на корточки и оглаживает нежную щеку, отчего омега шарахается и назад отползает. — Как ты посмел сбежать с моим ребёнком? — скорее для себя произносит мужчина, чем для мальчишки. Как он мог допустить такое? Как позволил сбежать своей игрушке? Он поднимается и просит омегу поднять, того удерживают, ведь стоит отпустить и мальчишка рухнет на грязную землю. Альфа снимает с себя чёрный пиджак и накидывает его на хрупкие плечи. Миён дрожит, его руки обвиты вокруг своего живота, он сглатывает вязкую слюну и движется к машине, чувствуя сзади чужие руки, что подталкивают. Длинные пальчики хватают за чёрную тёплую ткань, притягивая её ближе и укутываясь полностью. Мужчина движется вперёд, очарованный красотой омеги, лишь румяные щёчки виднеются на фоне его белоснежной кожи. Чуть потрескавшиеся губы от уличного холода, длинные ножки, худощавое тельце, даже не смотря на беременность и эти белоснежные волосы. Он красотой этого мальчишки ослеплён. Они садятся в тонированную машину и трогаются с места сразу же. Миён прикрывает глаза от бессилия, просто не желая смотреть на происходящее, но он ощущает на себе тот предающий взгляд со стороны. Альфа не стал вести машину на обратном пути, он решил сесть рядом с оленёнком и немного понаблюдать за дрожащим от страха телом. Миён тихо молвит прекратить это всё. Короткий всхлип и такое жалкое «пожалуйста» жестокость не убавит в мужчине. Он лишь смеётся и отворачивается в сторону окна, а по телу блондина пробегает табун мурашек. Не могло все случиться так. Откуда-то взявшаяся боль не позволила бежать. Длинные пальцы опускаются под живот, мальчик чуть сжимает ладонь и морщится. Боль пронзает всё тело. Минуты, что казались бесконечными, тонут в боли и агонии, но никому дела нет до несчастного создания. Остановившись около особняка, его также небрежно хватают и вытаскивают из машины. Тащат за собой в тёмную комнату, швырнув, запирают дверь и оставляют его одного. Миён осторожно поднимается с пола и принимает вертикальное положение, оперевшись в холодную стену и притянул к себе дрожащие ножки настолько, несколько позволял большой живот. Он поднимает вверх небесно-голубые глаза, которые были наполнены кристальными каплями воды. Тихо шепчет что-то непонятное, читает молитву, обращается к Богу вновь за помощью. Просит прекратить мучения и подарить спокойной жизни. Разве заслужили они такое? Все говорят «слабый пол, слабый пол», так зачем мучают, если считают их слабыми? Или за счёт омег альфы преподносят себя с сильной стороны? Если они могут быть любимыми, то почему их лишают такой возможности? Миён долгие восемнадцать лет мучается в погрязшем в болоте мире. В мире, где прекрасные создания лишь игрушки мужчин, возомнивших себя Богами. Омега прикрывает глаза и падает на бок, задыхаясь в рыданиях. Что с ним будет после родов? Его убьют или продолжат мучить? А если родиться альфа, он будет таким же беспечным и злым? А если омега?.. Неужели его ребёнок будет проходить через все круги ада, только потому что, так хотят альфы? Так не должно быть… Их жизни не должны быть напрасны… — Следите за ним, если он сбежит ещё раз — вы все будете зарыты в сырой земле, — будничным тоном сообщает альфа, поправляя на руке дорогущие часы. Он стоит в прибранной гостиной комнате и готовится к выходу, когда вокруг него собрана почти вся охрана дома. Те одновременно кивают и просят не беспокоиться, они не подведут на этот раз. Им их жизни дороги. Мужчина забирает ключи с небольшого стола и направляется на улицу, прихватив и накинув на себя тёмного цвета пальто. Он садится в машину и трогается с места. Через пару десятков минут чёрный спорткар тормозит около большого здания с неоновой вывеской. Он выходит из машины и вальяжной походкой направляется внутрь здания. Громкая музыка бьет по барабанным перепонкам, тёмное помещение освещают светодиодные шары на потолках. В самом центре расположен большой танцпол и несколько шестов, на которых кружатся красивые омеги практически обнаженными. Вокруг бегают официанты, один из них сразу же замечает прибывшего гостя и подходит ближе, прося пройти за ним. Они входят в длинный коридор с множества дверями, напротив которых стоят люди, что охраняют своих хозяев. Они проходят половину коридора и останавливаются. Молодой парень указывает на дверь и спокойно удаляется, а мужчина в ту же секунду касается ручки и толкает дверь, входя в хорошо освещённое помещение. Вип-зона. — Со Джихван! — в восторге зовёт его мужчина с тёмными волосами и поднимается с места. Мужчины здороваются друг с другом и проходят в сторону мягких диванчиков. — Я рад, что ты принял моё приглашение. Почему так задержался? — брюнет поднимает со стола напиток и опустошает его в ту же секунду. На его пальцах множество перстней, но один из них не просто обычная безделушка или аксессуар. На кольце изображен дракон с короной, что показывает связь мужчины с одним из влиятельных мафий в стране. Такие перстни носят только главы своих кланов. На пальце Джихвана перстень со змеёй. Он хмыкает и кидает взгляд на танцующих на шестах омег. — Игрушка сбежала, пришлось возвращать, —монотонно произносит, не сводя взгляда с длинноволосого омеги, что лижет ключицы второго. Мирэ взгляд друга замечает и кивает своей охране, те сразу же в ноги мужчины длинноволосого омегу бросают. — Как дела с бизнесом? — Джихван укладывает руку на голову молодого мальчишки, пока тот ластиться к его ногам и с улыбкой на лице мурлычет. Пальцами ныряет в мягкие волосы, разводя ноги, дабы омеге было удобнее. — Пока нет проблем, — произносит Мирэ, поглядывая на своих друзей, что остались сидеть на других диванах, когда он отошёл с Джихваном. Блондин тянет свои руки к атласной рубашке. На лице альф появляются ухмылки. — Не буду вам мешать, —поднимается с места Чон Мирэ и движется в сторону своих друзей. Официанты наполняют столы алкоголем, а у альфы лишь одно желание, скинуть всё с деревянной поверхности и разложить там несносного мальчишку, который, оседлав старшего, добрался до пуговиц на рубашке. Он осторожно расстёгивает каждую, порой смотря в дьявольские глаза мужчины, что внимательно наблюдает за действиями омеги. Тот давно заметил на пальце перстень, осознание бьёт в голову сразу же. Его учили, что таким людям нужно без вопросов прислуживать. Джихван не двигается с места, позволяя мальчишке проводить тёплыми руками по накачанному торсу. Его мокрый язык касается груди, плавно спускается к животу и оглаживает каждый кубик, а после идёт далее, облизывается голодно и касается губами брюк. Он смотрит затуманенным взглядом и просит разрешения идти дальше, но альфа ни единым мускулом не двигает, всё в том же положении оставаясь. Тогда младший опускается на колени перед альфой, касается ремня и расстёгивает его, на что получает жгучую пощёчину и валится на бок. Рядом сидящие оборачиваются на глухой звук, наблюдают на Джихваном, что поднимается с места и тянет за волосы мальчишку. Терпение на пределе, напитки летят со стола, на деревянную поверхность падает лёгкое тельце, а мужчина нависает сверху. Каждый занимается своим делом. Со разрывает прозрачную ткань с тела мальчика, разворачивает того на живот и припустив свои брюки грубо врывается в чужое нутро. Тихий писк вылетает из тела лежачего омеги. Они каждую ночь перед выходом на работу должны растягивать себя, но именно сегодня блондин пропустил этот процесс из-за спешки. Джихван делает резкие толчки, впивается в белоснежную кожу мальчишки и слушает тихий скулёж. Он не видит кристальные слёзы, падающие с лица младшего, он лишь хватает за волосы и тянет на себя, полностью насаживая хрупкое тельце на свой член. Очередной толчок вырывает из груди громкий крик. Слёзы текут по щекам и мальчика совсем не волнует нанесённый макияж, который может потечь. Его разрывают изнутри, но он не может сделать ничего.

⚜️⚜️⚜️

Детский топот слышен в плохо освещённом доме. Маленький мальчик выбрался из своей комнаты, как только услышал хлопок входной двери. Отец ушёл, значит у него есть возможность сделать всё, что ему хочется. Он осторожно ступает по лестнице, поднимаясь на второй этаж. Из своей комнаты мальчик выбежал лишь в одной пижаме, с растрёпанными волосами и страхом в сердце. Он проходит мимо ненужных ему дверей и останавливается напротив одной, самой любимой спальней, в которой находится дорогой сердцу человек. Волосы на теле дыбом встают, когда до ушей доносится стон боли. Ребёнок тут же врывается в комнату и замечается обычную картину. Взрослый омега сидит на просторной кровати, а вокруг него множество медикаментов. В его руке бинт смоченный в растворе, а на ноге огромная рана. — Малыш, — с сожалением в голосе шепчет омега. Маленький альфа видеть такую картину не должен был. Светловолосый омега прячет глаза, быстро убирая ватку и накидывая на рану рядом лежащее полотенце. На его теле длинная белоснежная рубашка, местами испачканная алой жидкостью, которая в этом доме течёт слишком часто. — Папа… — мальчик сжимает ладони от злости и подбегает к омеге, который сразу же заключается сына в объятия. Одно сердце сжимается от боли и ран на нём, а другое от злости разрывается. — Он опять сделал тебе больно? Скажи мне правду, я не маленький, папа, я все понимаю и защищу тебя! — восклицает ребёнок, смотря в кофейного оттенка глаза. Омегу трогает нежная квадратная улыбка, он гладит рукой пушистые волосы сына. Даже не смотря на жестокость этого мира, он вырастил достойного альфу, что не стремится причинить вреда противоположному полу. Блондин лишь мотает головой, целуя альфу в висок. Прошло одиннадцать лет с момента, когда в жизни омеги появилась надежда на продолжение своей жизни. — Я неудачно упал, вот и все, — он укладывает ладонь на щеку сына и большим пальцем гладит скулу, смотря в горящие яростью глаза. Сын в отца пошёл настойчивостью. Сын унаследовал внутреннего зверя отца. И порой, от понимания, омегу в дрожь бросает, когда он смотрит в глаза сыну, будто бы перед ним не его одиннадцатилетний ребёнок, а взрослый, статный мужчина с сильным зверем. Тот выпрямляет спину и поворачивает голову в сторону, не позволяя себя более касаться. В глазах у блондина мелькает испуг и непонимание. — Упал на его руку, да? Или может на ногу? А может он чём-то ударил тебя? Почему ты скрываешь от меня такое, я ведь могу со всем разобраться, но ты терпишь эту боль, — маленький альфа не смотрит в любимые глаза, не касается нежных рук, не трогает любимые светлые волосы. Он просто делает шаг назад. В комнате витает сильный запах граната, природный аромат мальчишки, а после омега чувствует сильную ауру, что исходит от сына. Он неосознанно выпускает своего зверя, пугая этим родного человека. Дышать становится трудно, на слабого омегу давят со всех сторон. Мальчик движется вон из комнаты, но останавливается, когда слышит тихий голос папы. — Чонгук… — омега на спину мальчика смотрит, что, кажется, стал взрослее в одно мгновенье. Но он дверь раскрывает и прочь уходит из комнаты, где изначально был нежный аромат цветов. Его любимый человек страдает, но он даже помочь не может. Вечер. Звон столовых приборов, нежные улыбки на лицах любимых, вкусный ужин и хорошее настроение. Мирэ сидит за столом со своим омегой, в которого до безумия влюбился. Чон Кихён красивый, невысокий брюнет младше своего мужа почти на пятнадцать лет. Омега обнимает руками свой выпуклый живот, рядом сидящий альфа нарезает мясо, после чего кормит со своих рук беременного мужа. Они мило беседуют, порой младший с восторгом слушает альфу и громко смеётся. Ему повезло оказаться любимым, такое бывает очень редко. Мужчина, вернувшись домой из клуба по просьбе Кихёна, приказал немедленно накрыть на стол. И даже не смотря на позднее время они сели ужинать, ведь этого захотел маленький житель в животе омеги. — Мирэ, я так счастлив, — с восторгом шепчет парень, смотря на сильные руки мужчины, что разрезает очередной кусочек. — Мы в браке, он счастливый, у нас есть сын, и я не страдаю, как это бывает с другими, — на долю секунды в глазах брюнета мелькает грусть. Он сожалеет, что в их доме находится молодой омега, который не живет счастливо с Мирэ, мужчина с ним просто играет. Но тем не менее, у него с тем омегой общий ребёнок и родился он раньше, чем ребёнок Кихёна, потому что и в руки Мирэ он попал после Сэюна. — Я не понимаю почему со мной это происходит… — Я люблю тебя, малыш, вот и всё объяснение, — Мирэ хватает ручку графина с соком и наливает его в бокал, что стоит рядом с Кихёном. Тот сразу же делает глоток и улыбается. Его любимый сок, апельсиновый. — Я не проведал Хосока, он спит? — спрашивает мужчина, продолжая кормить омегу. Тот что-то тараторит с набитым ртом и просто кивает. На лице мужчины мелькает ухмылка, он рад видеть это чудо в своём доме. На миг омега замолкает и со страхом смотрит в сторону, Мирэ следует его взгляду и заснимет маленькую тень человека, стоящего за дверью в гостиную комнату. — Мирэ… пожалуйста, оставь, — тише шепчет, хватаясь за за рукав, поднимающегося с места мужчины. Там за дверью стоит Чонгук и поглядывает со злостью на открывшуюся перед ним картину. — Мирэ, не оставляй меня, — жалобно произносит, держась двумя руками за рубашку мужа и пытаясь остановить его. И, как считает Кихён, это выходит. Он разворачивается, смотрит в слезящиеся глаза, обхватывает лицо омеги и целует того в губы, а после, отпускает его и выходит со стола. Кихён поднимается за ним и следует хвостиком, игнорируя просьбу сидеть за столом. Мужчина выходит из гостиной, перед ним маленький Чонгук в своей помятой пижаме стоит. — Ты опять ударил папу, — зло шепчет мальчик, выравнивая спину. Мирэ выгибает бровь, убирая руки в карманы брюк. — Он не научил тебя, что подслушивать за другими это плохо? И почему ты тогда вечно рядом с ним сидишь, если ничего полезного этот омега дать не может? — спокойно произносит, наблюдая за своим сыном, что с каждой секундой злится сильнее. Мальчик зверя своего выпускает, сам того не понимая, на отца своего пытается влиять, а тот в ответ своего с цепи срывает. — Он мой папа, ты не смеешь так к нему относиться, — в коридоре становится тяжелее дышать, Кихён тянет мужа назад и пытается успокоить. Просит остановится, но бестолку, с ним не считаются, его не видят, а просто игнорируют. — Он моя шлюха, я делаю с ним все, что захочу. А ты просто плод очередного моего изнасилования, так что закрой рот, Чонгук, и иди в свою комнату, — Мирэ успокаивает своего зверя и поворачивается к двери, чтобы уйти, как слышит топот детских ножек и крик мужа. Он резко разворачивается и рукой ловит лезвие кухонного ножа, который мальчик прятал за спиной. Лезвие почти упирается ему в живот. Чонгук своего зверя не успокаивает, сильнее бесится и ножом размахивает ровно до того момента, пока не падает на колени от напора отца. Следом на пол опускается Кихён, не вытерпев зверя мужа, хоть тот и не был направлен на него, в коридоре стало тяжело находиться. Мирэ стряхивает со своей ладони капли крови и с ненавистью смотрит на сына. Из-за крика Кихёна прибежала охрана, альфа поднимает своего мужа с пола и отдаёт приказ закрыть мальчика в подвале. Вечер испорчен, настроение испорчено, а состояние беременного омеги ухудшилось. Чон укладывает его на кровать и ложится рядом, пытаясь успокоить того нежными словами. И уговоры не причинять мальчику вреда он игнорирует. Сердце Сэюна бешено бьётся от тревоги. Сердце Чонгука заполнилось чернотой.