Причина любого искусства

Я бился лбом о дно небес И в дыры чёрные падал. И был родным мне тёмный лес И заповедные гады.

Свежее дыхание леса не приносит никакого облегчения, отрезвляя. Сколько он здесь бродит? Час? Два? Вечность? Сейчас это не имеет никакого значения, потому что от пустоты, давно выевшей все внутренности, не спасёт даже любимая когда-то природа. Сумерки спустились на древесный массив, тёмно-зелёные далёкие вершины тихо шелестят, кажется, осуждая. Ему всё равно. Наплевать уже давно, но в тихом одиночестве это ощущается как-то точнее. Всё равно. Он наконец облёк это в слова. После укуса ему в с ё р а в н о. Какой чёртов смысл в вечной жизни? В конечном итоге ты всё потеряешь, но твоё чёртово тело останется. «Зачем он обрёк меня на мучения?» - застыл в прохладном воздухе вопрос, ответ на который лес никогда не сможет дать. Он продолжал идти, ножами-скулами разрезая воздух. Становилось холоднее, но вечная кожа не ощущала перемен температуры. Помутневший взгляд серо-болотных глаз уныло блуждал от носов туфель до листьев, которые с лёгким шорохом взлетали при каждом шаге. Глупая мысль о смысле вечной жизни продолжала кружиться роем жужжащих плодовых мошек, выпивая все соки из и так истощённого разума. Он продолжал идти. Сох на глазах. А, может, всё не так уж и вечно?