Спасение утопающих...

      Одиннадцатое мая. 14-00 деревня Камешки. Ленинградская область.       Сергею нравилось в деревне. Тут никто не преследовал его с фотоаппаратами, не пытался вторгаться в личное пространство и не узнавал, что было самым главным. Для всех, ну кроме бабы Ани, он был просто типичным городским жителем, который приехал в деревню для разгрузки и переосмысления жизненного пути. Такую хрень сказал ему дядя Ваня, когда они стояли около колодца и суровый деревенский мужик с сигаретой в пожелтевших зубах, спросил откуда такой щуплый взялся. Разумовский пытался говорить что-то про смену обстановки, ну тогда дядя Ваня и сказал про разгрузки и медитативные практики — всему виной Ольгины журналы, которые она покупает, и которые потом пылятся на полках. Сжечь она их не позволяет, да и глянец горит плохо — только печь засорять.       Разумовский знал, что его будут искать, но в вечернем новостном репортаже про его побег не было ни слова, что дало надежду на то, что полиция не станет предавать произошедшему огласки. Конечно, рано или поздно вездесущие журналисты, вроде Юли Пчелкиной, узнают о том, что он на свободе и интернет заполонят ролики с его фотографиями и подробнсотями побега. Тогда ему придется искать новый план. Но пока что все было мирно. Утром, после завтрака, Сергей помогал с уборкой в сарае, что-то чинил, что-то выносил на свалку. Баба Аня не могла нарадоваться тому, какого помощника к ней послала судьба, ведь выросшие дети не горели желанием приезжать в деревню и помогать старушке. От этого Разумовскому стало тоскливо. Он даже подумал о том, что если бы у него была такая бабушка, то он бы бросал все свои дела и по первой просьбе мчал в деревню, чтобы косить траву, пасти коров и чинить забор, но у него не было ни бабушки, ни родителей, вообще никого. Никто не позвонит ему с фразой: привет, сынок, как дела в Питере? Или… внучок, ты бы приехал, я тебе огурчиков насолила.       — Устал поди, Сереженька? — баба Аня вышла во двор, где Сергей возился с культиватором, который подарил матери сын, но куда щуплой старушке с такой махиной тягаться. Хорошо, когда соседские мужики помогут, а так… стоит чудо-машина в гараже, где раньше дедова Волга обитала, да обрастает ржавчиной. Разумовский с любой техникой на ты был, так что разобраться с культиватором проблем не составляло.       — Нет, — пожал плечами Разумовский, продолжая чистить устройство, — ваш сосед обещал бензину дать для культиватора, — он уже обо всем договорился. Обработает поле, сделает грядки, чтобы рассаду из теплицы пересадить на улицу.       — Родители то тебя не потеряют? Девушка? — неожиданно спрашивает баба Аня, присев на завалинку.       — Нет у меня родителей, и девушки тоже нет, — спокойно ответил Разумовский. За свою жизнь он так часто говорил об этом, что перестал испытывать какие-то эмоции. Нет и нет. Да таких как он, по России тысячи. Кто-то с рождения на попечении у государства, кого-то забрали от нерадивых родителей сотрудники опеки, у кого-то все умерли — да мало ли причин, по которым ребенок перестает быть кому-то нужен. Сергей старался не задумываться об этом.       — Умерли? — настороженно спрашивает бабушка, посмотрев на Сергея, который продолжал работу. Все его руки были вымазаны, а рукава свитера небрежно закатаны.       — Не знаю, — он пожал плечами, — я в детском доме вырос.       — Господи, бедненький ты мой, — она сложила руки на груди и снова начала причитать, — да как можно было от своей кровиночки то отказаться? Что творится… что творится. Да раньше, в войну, своих берегли, да чужих забирали, а сейчас… гнилые люди пошли.       Сергей пожал плечами. Он не задумывался о том, как именно оказался в детском доме и что на самом деле случилось с его родителями. Он их не помнил. С его другом все было проще — родители пили и били Олега, потом об этом узнал его дед, но из-за возраста и маленькой пенсии, старик не мог забрать внука. Первое время он даже приезжал к Олежке, привозил всякие подарки, конфеты, а потом дед умер. Олег, как Серега, остался один.       — Да, так вышло, — выдавил из себя Разумовский, — но мне повезло. У меня были неплохие воспитатели. Они нас любили, как своих родных. Всегда переживали за нас, радовались успехам…       Он никогда не с кем не откровенничал. Никогда не говорил о том, что чувствует. Да, воспитатели старались уделить внимание каждому, но это почти невозможно, когда ты один, а их — двадцать, а то и больше. Олег был немногословным, особенно после смерти дедушки, так что все переживания и мысли Сергей доверял… Птице. Созданному им антропоморфному существу с крыльями, которое жило на страницах тетрадей и в его воображении. Иногда ему казалось, что Птица знает его лучше, чем он сам. Птица защищал его от хулиганов, был той опекающей фигурой, которой у Сергея никогда не было.       — Учился потом где-то? — участливо спросила старушка.       — Да, на инженера, — ляпнул он первое, что пришло в голову. Он правда хорошо разбирался во многих аспектах инженерного дела, хотя оно интересовало Сергея куда меньше, чем программирование и компьютеры, — в университете.       — Образование — это хорошо, — шмыгнула носом баба Аня, — умные люди, они всегда нужны. Всегда на кусок хлеба заработать могут.       В этом он был с ней согласен, ведь его много раз выручало умение делать что-то лучше остальных. Сергей смог создать Вместе только потому, что много и усердно работал, развивая свои навыки. Он хорошо разбирался в том, что делает, поэтому инвесторы видели в нем потенциал. Они были готовы вкладываться в проект молодого гения, так как видели за ним будущее в сфере информационных технологий. Он стал инноватором, использовал самые новые технологии, некоторые разработал сам. Все это благодаря труду и знаниям, которые дал ему университет.       — Ладно, пойду тебе котлеток пожарю к ужину, — встав, баба Аня похлопала Сергея по плечу и пошла в сторону дома. Разумовский шумно выдохнул и посмотрел перед собой.       Почти весь день Птица молчал, а его короткие призывы сжечь деревню к чертовой матери, Сергей умело игнорировал — научился этому пока был в психушке. Он понимал, что если его альтер-эго возьмет верх, то его положение окажется еще более плачевным. Сергею было важно не допустить этого. Да и сейчас требовался трезвый рассудок. Он понимал, что не сможет прятаться вечно, что рано или поздно ему потребуется снова вернуться в цивилизацию к которой он привык, которая была неотъемлемой частью его мира. Что будет тогда? Стоит хоть одной камере наблюдения опознать его или кому-то из прохожих — тут же налетят полицейский и Сергей снова окажется в смирительной рубашке. Один на один с садистом психиатром, который определенно получал кайф от того, как мучается его пациент. Это было не лечение. Что угодно, но не лечение. Он просто издевался над ним, заставляя отдавать контроль Птице. Разумовский был готов пойти на что угодно, лишь бы не вернуться назад. Даже стать тем, с кем он боролся в обличии Чумного Доктора.       Пока Сергей размышлял о своей дальнейшей судьбе, к забору подошли соседские дети. На вид им было лет по двенадцать, может чуть меньше. Встав, как можно ближе к ограде, они с любопытством смотрели на то, как Разумовский чинит культиватор и о чем-то оживленно перешептывались.       — Привет, — заметив, что за ним наблюдают, Сергей неуклюже махнул в знак приветствия.       — А вы случайно не Сергей Разумовский? — выпалила светловолосая девочка в ярко-красном сарафане с ромашками.       — Кто? — растерялся Сергей. Ему пришлось за считанные секунды подавить панику, так как он не был готов к такому вопросу. Он не думал о том, что какие-то дети смогут узнать его. Хотя, с другой стороны, они могли пользоваться его социальной сетью, видеть его обращения.       — Ну Сергей Разумовский. Программист из Питера, который создал соцсеть Вместе, — вмешался в разговор полный мальчишка на футболке у которого был нарисован Шрек.       — Да, нет, я простой работяга, — отмахнулся Разумовский, рассмеявшись. Главное не дать смеху перейти в истерику, — а что? Сойду за миллионера? — подмигнул он, — небось богатый он, этот ваш Разумовский?       — Не бедный точно, — ответила девочка. Ей стало неловко от того, что она ошиблась и обозналась, — вы извините, мы просто перепутали, — толкнув мальчика в бок, она показала ему, что им пора уходить, — до свидания.       — Пока, — кинул им вслед Сергей и когда дети скрылись, ощутил, как его окутала паника. Она пробиралась в каждую клетку искалеченного рассудка и пускала там свои мерзкие корни. Она сводила его с ума. На миг все его тело свела судорога, парализуя конечности. Он ощущал себя зверем, которого снова загоняли в угол. Голос Птицы в голове стал таким громким, что       Сергей думал, что сейчас просто оглохнет.       — Беги, идиот, беги! Эти мелкие засранцы скажут своим никчемным бабкам о том, кто ты! Психиатр снова будет пытать, Сереженьку, — кричал Птица, прорываясь в сознание. Охватив голову руками, Разумовский попытался скрыться от этого голоса, но понимал, что он звучит изнутри, — давай, пора делать ноги! Беги! Беги! Беги!       Он вздрогнул, когда понял, что все закончилось. Сергей сидел на траве около сарая, подобрав ноги к себе. К счастью, никто не заметил его в таком паршивом состоянии. Пошатываясь, он забрался на табурет и осмотрел культиватор — все в порядке. Можно готовить его к включению. Нет, это просто дети, он не должен вестись на провокации Птицы. Не должен давать ему повод для злорадства. Он со всем справиться вместе. Он должен принять то, что он — целостная личность. Да, он нуждался в Птице, пока был мелким и беспомощным, но сейчас он взрослый и состоявшийся, он заработал миллиарды рублей на своей мечте, он не должен давать призрака прошлого такую власть над самим собой. Он должен найти способ избавиться от Птицы.