Звёздное сияние

      — Забавное завершение дня. Почти как в мои лучшие времена.       Эстель потягивается, не вставая со стула. Как же давно он не был в городских тавернах, казалось, вечность прошла… О, во Вратах Балдура была совсем иная жизнь! Никаких больше покусанных насекомыми ступней, промозглых ночей всегда под открытым небом и еды на костре. Впрочем, тут он лукавил — Гейл, бравшийся за готовку, был гением кулинарии, не иначе. Эстель даже задумался, не стоит ли ему научиться парочке рецептов замороченнее его обычного простого блюда из всего, что завалялось в доме.       Но сейчас явно не до кухонных мудростей. У них с Астарионом, можно сказать, наконец начался период свиданий.       Они гуляли по городу по наступлении сумерек, шутили и дурачились как мальчишки, а сейчас устроились в одной из любимых таверн Эстеля, где подавали хорошее вино и — он выяснил заранее, — недурный бренди. Ему хотелось впечатлить Астариона, показать ему, что такое романтика без притворств, но сложно было судить, насколько хорошо получается.       Что поделать, Эстель не из тех персон, кто влюбляется раз в полгода!       Хотя, на первый взгляд, Астариону всё нравится. Он выглядел расслабленным и немного хитрым, ленно разглядывая маслянистую янтарную жидкость в бокале.       — Я бы приглашал тебя сюда каждый вечер, — мечтательно выдохнул Эстель и кончиками пальцев коснулся лежащей на столе ладони возлюбленного.       — Мне кажется, хозяева таверн во Вратах Балдура заработают на твоей романтичности целое состояние, дорогой.       Это было лёгкое поддразнивание, но Эстель, что несвойственно ему в повседневной жизни, немного смущённо улыбнулся.       — Если это позволит тебе расслабиться и хорошо провести время, я готов заработать это состояние и, — Эстель закидывает маленький кусочек сыра в рот, — потратить на наши приятные прогулки. До хозяев таверны и благополучия чужих свиданий мне, если честно, нет никакого дела. В конце концов, мы же должны развлекаться, а не думать, что там в чужих головах.       Он озорно подмигивает, не пьяный от вина, а попросту слегка неловкий. Астарион улыбается ему, переплетает их пальцы. Его алые глаза слегка прищурены и блестят отсветом огней свеч, даря сходство со шкодливым котом.       — Верно, мой прекрасный романтик. Развлечения — важная часть любого хорошего вечера.       Эстель хочет что-то ответить, но лишь удивлённо приоткрывает рот, когда чувствует прикосновение носка ботинка к своей обнажённой щиколотке, а после – ненавязчивое скольжение вверх по голени. Жест лёгкий, давление на грани ощущений электростатической невесомой дрожи. Эстель списал всё на случайность, тесноту столиков в таверне, не дающую вытянуть ноги, и просто сделал глоток вина.       Которым чуть не подавился в следующее же мгновение. — О, милый Эстель, тебе следует быть осторожнее, — воркует Астарион и ласково гладит его ладонь в успокаивающем жесте.       Что, к слову, абсолютно не вяжется с давлением подошвы ботинка прямо на его пах. Каков бесстыдник!..       И пока Эстелю хочется закрыть пылающее лицо руками и застонать, его возлюбленный – настоящий инкуб, а не вампир! – сидит напротив с идеально выверенным сочувствующим и заботливым выражением. Выдают истинные намерения лишь потемневшие глаза, взгляд, устремлённый на Эстеля, немигающий и ожидающий.       Эстель ворчит, собранные волосы не могут скрыть его алеющие острые уши, как и румянец на щеках. Он облизывает губы нервным и взбудораженным жестом, подаётся вперёд, чтобы говорить потише, но тут же жалеет – давление усиливается, и Эстель больно кусает нижнюю губу, лишь бы не застонать в голос.       – Что ты делаешь? – Голос подводит его, и вместо раздражённого шипения слова звучат почти скуляще.       В ответ Астарион улыбается, ненадолго отставляет стакан, чтобы погладить возлюбленного по щеке.       Сладкое снисхождение.       – Понятия не имею о чём ты, дорогой.       Эстель нервно отбарабанил пальцами лишь ему известный ритм по столу, пока его ладонь не была накрыта холодной рукой.       – О нет, любовь моя, если ты будешь странно себя вести и шуметь, волшебство вечера рассеется, – голос Астариона дразнящий и полный наигранных сожалений, и Эстель не был бы собой, если не съязвил в ответ:       – И всё превратится в тыкву… Ох!       Хочется проклясть собственную чувствительность и то, что происходящее правда заводит. Стопа Астариона легко перекатывается на пятке, массируя полуэрегированный член, пока его возлюбленный не знает, куда себя деть и кусает внутреннюю часть щеки, лишь бы не издать больше ни звука. Его прошлое восклицание прошло мимо ушей — всё-таки они устроились в уединённом уголке, и другие посетители были куда больше сосредоточены на себе, чем полагал Эстель.       Но всё же… постыдность происходящего почему-то лишь больше усиливала разгорающийся жар внизу живота, отчего хотелось проклясть себя за извращённость.       — Ты слишком много думаешь, мой очаровательный Эстель, — Астарион качает головой будто разочарованно и намеренно прижимается стопой вплотную к его выпуклости в паху. — О, у тебя такое милое растерянное личико. Что-то не так?       Стоит ли отвечать? Эстель уверен — открой он рот, и с губ вырвется более порочный и менее уместный звук. Но он сглатывает, отпивает ещё вина — слишком большой глоток, чтобы оценить букет вкуса, — и почти умоляюще шепчет:       — Я думаю, нам стоит пойти домой.       — Разве? Наши напитки ещё не допиты.       С завидным упрямством Эстель вливает в себя вино залпом, морщась от лёгкого жжения в горле. Он отвлекается на горьковатый привкус и ударившее в лоб легкое опьянение, а ещё — на переливчатый тихий смех Астариона.       — О нет, мой славный, так не пойдёт. Тогда всё развлечение слишком быстро закончится, если я поддамся тебе, — его голос мурлыкающий и соблазнительный, — но мы же только вошли во вкус, правда?       Вошли во вкус… Эстель замер, но ощущение давления ботинка на пах с каждой медленно текущей минутой не так-то просто игнорировать. Хотелось чуть больше стимуляции, но они всё ещё были за столом.       — У тебя в роду точно только эльфы? Мне кажется, где-то явно затесались демоны…       — Ну, учитывая, как ко мне влечёт колдунов, — многозначительно мурлычет Астарион, нарочито медленно потягивая бренди, — у меня тоже есть подобные опасения.       Эстель почти хихикает и тут же до крови прикусывает губу — давление вновь сменяется ленно-игривым массированием, и он ёрзает, лишь усиливая трение. Дурное, быть может, решение в окружающих их обстоятельствах, но залпом выпитое вино не слишком помогало думать перед действиями.       — Нетерпеливый мальчишка, — негромко смеётся Астарион, плавно прекращая свою сладкую пытку. Он отставляет опустевший бокал и поднимается, протягивая раскрытую ладонь, которую Эстель принимает, попутно одёргивая рубашку под зорким алым взглядом.       Возможно, есть смысл снять комнату наверху в той же таверне.       Чтобы не прерывать вечерних развлечений.