По ту сторону

      — Не припомню, чтобы приглашала тебя в свои покои, — девушка взяла в руки бокал с водой и поднесла его к своим губам, делая несколько глотков. Она стояла в ночной полупрозрачной сорочке и халате из шелка, что красиво подчеркивал её фигуру, но казалось, что её брата это не смущало. Он лишь фыркнул на это замечание и сел за стол рядом с ней.       — И что с того? Выгонишь меня? — спрашивает он с усмешкой, ведь знает, что Эра не посмеет этого сделать. По крайней мере потому, что это заметят слуги и пойдут слухи об их порочной связи. Никто не будет разбираться правда это или ложь, до этого не будет никому дела, но слухи уже будет не остановить.       — Если пришёл по делу — то говори. Если нет, то я не желаю тебя видеть, Эрхан, — сказав это, девушка села за туалетный столик и начала расчёсывать свои волосы.       Но Эрхан не уходит. Сам не знает, почему решил прийти к ней, ведь он очень устал за сегодняшний день: с самого утра отправился с отцом во дворец, участвовал в собрании по благоустройству Троста после прорыва стены, а после работал над бумажной волокитой, но на этом дела не закончились, ему пришлось ехать на фабрику, люди начали бунтовать из-за того, что заработная плата уже несколько лет не повышается, а работать за копейки люди не хотят — а когда вернулся домой, почему-то сразу же пошёл в покои Эры. Они не виделись всего двое суток, это слишком много. Он привык слышать где-то сбоку постоянно недовольное жужжание и угрозы в свою сторону. Нет, не сказать, что до этого дня он никогда не покидал дом с головой уходя в работу. Эрхан, честно признаться, дома бывал редко. Только ночью, когда уже все спали, но Эра постоянно была рядом, каждый раз упрашивала отца взять её с собой, а в этот раз... Если верить слуге, которого он оставил, чтобы узнать где находится старшая сестра, то она весь день не выходила из своих покоев, что не было на неё похоже.       Юноша молча подходит ближе к сестре, наблюдая, как та неумело расчесывает заднюю прядь блондинистых волос. Перехватывает гребень и начинает сам расчёсывать её волосы, не встречая сопротивления. Смотрит на волосы сестры, а после переводит взгляд на своё отражение. У него, в отличие от всех Айдаро, черные, как смоль, волосы и красные глаза. У Эры же зелёные, словно изумруд, глаза и блондинистые волосы. Эта разница в их внешности ещё одно напоминание тому, что он незаконнорожденный, что он и вовсе не должен был рождаться. От этих мыслей он, сам того не замечая, проводит гребнем по коже головы слишком сильно, причиняя тем самым девушке боль.       — Ай, ты что делаешь?! — кричит сразу же Эра, вскакивая со своего места и гневным взглядом смотря на сводного брата, — Совсем с ума сошел?! — юноша на это не отвечает, лишь тяжело вздыхает. Понимает, что сейчас Эру будет не остановить, она явно завелась не на шутку.       — Я не хотел причинить тебе боль, — голова болит, нет сил ссориться, поэтому единственное что приходить на ум — попросить прощение, уйти к себе в покои, поесть, принять теплую ванну и поспать, — Прости.       Девушка не отвечает. Подходит к зеркалу, проводит рукой ко коже и видит кровь. От злости прикусывает губу и схватив первое, что попало под руку - небольшую шкатулку - развернулась, и со всей злости кинула в сводного брата.       — Ты совсем с ума сошла?! — парень уворачивается и гневно смотрит на девушку.       — Это я сошла с ума?! — Эра подходит ближе к Эрхану, смотря прямо в глаза, — Это ты явно умом тронулся! Какой нормальный человек придёт к девушке в покои без приглашения?! А уж тем более будет прикасаться к ней и наносить раны! — убирает волосы в сторону и указывает на кожу, что продолжает кровоточить.       — Я же сказал, что сделал это по случайности и попросил прощения!       — Что мне твои извинения?! — подходит ещё ближе, не оставляя между ними расстояния. Ей приходится немного приподнять голову, чтобы смотреть брату в глаза, а не в его грудную клетку, — От твоего «прости» кровь остановится?! Или рана заживёт сразу!? Ещё раз говорю, уйди! Я не хочу тебя видеть! Или ты не понимаешь даже элементарных правил приличия?! Хотя о чём это я! Разве шлюхин сын может знать!... — договорить не успевает, Эрхан хватает девушку за шею, притягивая ту ближе к себе и заставляя встать на носочки. Алые глаза и без того всегда внушали страх девушке, но сейчас ей стало особенно жутко. В этой полутьме и тусклом свете свечи, что отражался в его очах, они казались кровавыми.       — Что ты замолчала? А? — сжимает руку на её шее сильнее, на этот раз намеренно причиняя боль, — Давай, я хочу послушать то, кто я такой... Хотя, нет, давай ты послушаешь.       — Отпусти, — девушка пытается вырваться, но не выходит. Её только прижимают к чужому телу ближе.       — Нет. Я ежедневно по несколько раз на дню слышу от тебя оскорбления. Только знаешь в чем ирония? — юноша наклоняется ближе к сестре и говорит тихо, на гране шепота, так, чтобы услышала только Эра, а любопытные слуги, которые наверняка стали свидетелями этой ссоры и стоят сейчас за дверями, их не услышали, — Ирония в том, что совсем скоро я стану главой нашего рода. Твой отец скоро умрёт, ему недолго осталось жить, и твоя счастливая безработная жизнь закончится. Отец умрёт и твоя судьба, и судьба твоей матери будут в моих руках....       — Хватит, отпусти меня! — перебивает, не желает этого слышать.       —... Почему? Не хочешь слышать насколько прекрасным будет твоё будущее? — говорит с сарказмом, а после переводит взгляд на губы сестры. Только сейчас приходит осознание, что они находятся слишком близко друг к другу. Неприлично близко. В голове мелькает мысль, что нужно отойти, а если быть точнее - уйти к себе в покои. Но Эрхан почему-то этого не делает. Наоборот, прижимает девушку к себе ещё ближе.       — Отпусти меня... — тихо произнесла Эра перед тем, как юноша почти прикоснулся своими губами к её губам. Но их прервали. В дверь кто-то постучался, а разум, что до этого был затуманен, наконец прояснился. Эрхан отпустил сестру и отошёл от неё.       — Господин, Госпожа, — в комнату зашла служанка, низко склоняя голову, тем самым приветствуя двоих, — Старший Господин желает видеть Вас двоих в своих покоях.       — Нас двоих? — удивленно переспросила Эра, отходя от брата на безопасное расстояние.       — Верно, Госпожа, — ответила молодая девушка, а после, низко поклонившись, ушла. Эрхан посмотрел на сестру и тяжело вздохнул. Понял, что переборщил, что поступил неправильно, но что теперь поделать? Эра не будет его сейчас слушать, только сильнее разозлится и поднимет весь дом на уши. Он молча ушёл, оставляя Эру одну, направившись к отцу.       Сама же Эра, как только юноша оставил её одну, упала на пол и начала тяжело дышать.       — Дурак… — тихо прошептала Эра, закрывая глаза и пытаясь успокоиться. Девушка даже поверить не могла, что только что чуть не поцеловалась с ним… А самое главное то, что ей… Это понравилось… — Дурак! — хватает с туалетного столика расчёску и со всей силы швыряет её в зеркало напротив.

***

      Несколько недель спустя.       — А что здесь нужно написать? — спросила Микаса у мужчины, что стоял чуть позади неё, пальцем указывая на нужную строчку на бумаге. Сказать, что ей было трудно, значит ничего не сказать. Она, как жена Леви, должна была заниматься всеми делами в его отсутствие. В эти обязанности входит не только забота об особняке и слугах. Нет, это мелочь по сравнению с настоящими обязанностями. Распределение бюджета, выслушивание жалоб вассалов, вся бумажная работа и многое, многое другое теперь лежит на её плечах. Конечно же, пока Леви не вернётся в особняк. Но, учитывая то, что неизвестно когда он соизволит вернуться и на сколько он решит остаться, становилось понятно, что всеми делами теперь придётся на постоянной основе заниматься Микасе. Становилось даже смешно от этого осознания. Ей бы за стену выйти, надеть УПМ и рубить титанов, а не сидеть в близи стены Сина в роскошном особняке и пытаться понять, как правильно составлять отчёты о деятельности землевладельцев.       — Здесь, — молодой мужчина, брюнет с серыми глазами, наклонился, чтобы рассмотреть на что именно указывает Микаса. Ему понадобилось всего несколько мгновений, — Здесь вы должны указать сколько урожая собрала каждая из деревень и вычесть то, что они отправили нам, в качестве дани. Количество урожая прописано вот здесь, — мужчина ищет на заваленном бумагами столе нужный документ, а после отдаёт его Микасе, — Для сравнения, в прошлом году каждая из деревень, а их в вашем подчинении примерно около двух сотен, отправила урожая по одной тонне, а собрали они по... Где-то по три тонны точно. Насчёт этот года судить ещё рано, ещё зима, не из-за того, что господин Леви... — он замолчал на полуслове, пытаясь сформулировать вежливое объяснение того, что по причине незаинтересованности Аккермана заниматься делами своих земель, эти обязанности весели на нём, а он не успевал следить за всем...       — Спасибо, Ганс, — отвечает ему Микаса, улыбаясь.       Так и прошёл весь день, за учёбой. И вроде бы всё хорошо, но почему-то Микасе кажется, что... Что? Она не знает, возможно, ещё просто не привыкла. Да и времени прошло мало, чтобы успеть привыкнуть. Она провела весь день сидя, занимаясь делами и... Устала? Ха, звучит абсурдно. Раньше и времени не было, чтобы понимать, что происходит с телом, что чувствуешь: боль от ремней УПМ, что до крови натирают кожу, или же усталость от бесконечных тренировок. Дни раньше проходили однообразно: с утра до самого вечера — занятия, тренировки... И так день за днём. Иногда Аккерман даже не могла понять закончился ли день или продолжается предыдущий.. Ничего не менялось... Совсем ничего... Ах, ну конечно, как же она могла забыть. Был ещё Эрен. Эрен, что каждый день клялся и говорил абсолютно всем, что уничтожит всех титанов до единого и постоянно спорил и дрался с ребятами. Приходилось часто вмешиваться, вытаскивать парня из потасовок. И так раз за разом... А ещё были разговоры с Армином. После каждой драки Эрена, она с Арлертом приходили к нему, чтобы обработать раны, ведь знали, что сам Йегер не будет этого делать. Они сидели втроём в комнате Эрена. Юноши разговаривали, мечтали о том, что как только все титаны будут уничтожены, они наконец смогут увидеть бескрайнее солёное море, горы полей золотого песка и ледяную землю. Говорили, что как только они одолеют титанов, то все их беды наконец закончатся. Может и так. Аккерман никогда не думала о том, что будет после того, как титаны будут повержены. Да и будут ли?       Её никогда не спрашивали об этом, да и во время таких разговоров она чаще всего молчала. Никогда не спрашивали о том, чего Микаса хочет, ей почему-то оба друга начали приписывать свои мечты. Но она не хотела ничего из того, чего хотели они. Микаса никогда не думала о своих мечтах. Нет, не было времени на это, скорее всего. В её жизни был Эрен, тетушка и дядя. Была её семья. А ещё Армин и его дедушка. А потом все исчезло. Исчезла семья, тётя, дядя. Дом, в который можно было вернуться. Все испарилось в один миг, казалось, что и жизнь подошла к концу. Но она не могла умереть. Последним желанием тёти Карлы было, чтобы они с Эреном выжили. Они это сделали, смогли, хоть и не хотели. Нет, не хотела одна Микаса, ведь у названного брата появилась цель, что заставляла его жить. Месть. Отомстить титанам за Шигансигу, за мать. А Микасе незачем жить....       Девушка сидела в своей комнате у окна и смотрела на снежную метель. Так странно. Ещё год назад она тренировалась с ребятами в снежных горах, а сейчас... Сейчас сидит в роскошных покоях, в тепле, и смотрит как за окном падают с небес снежинки. Да уж, сразу видно, сильнейшая из своего выпуска. — думает она с сарказмом. А остальные сейчас что делают? Скорее всего готовят дрова на завтрашний день. Если в Тросте нет метели, конечно. Либо же тренируются прямо в штабе, в подвальных этажах. Или может отдыхают, что мало вероятно. Навряд-ли в разведке будут сидеть сложа руки.       Микаса тяжело вздыхает и встает с козетки. Надоело. Делать нечего. А она не привыкла к этому.       Она вообще не к чему не привыкла.       Девушка проходит к кровати и садится на неё, снимая с ног обувь, а после ложится на постель, накрываясь одеялом по колени. Берёт с тумбочки книжку, что нашла в библиотеке особняк, и начинает читать. Роман затягивает. Настолько, что ей удаётся забыть обо всём. О титанах, о стенах, о свадьбе... Об Эрене. Микаса настолько погрузилась в сюжет, что не заметила как в комнату вошла Мадам Со. Женщина учтиво поклонилась, подходя к постели. Только тогда Аккерман оторвала взгляд от книги и посмотрела на слугу.       — Мадам Со, — девушка убирает роман в сторону, собираясь встать с постели, но женщина её останавливает.       — Госпожа, я принесла вам апельсиновый сок. Вы не вышли на ужин, — говорит слуга, указывая на небольшой серебрянный, с зеркальными вставками, поднос, что держала в руках, — Засыпать на голодный желудок — плохая идея, если не хотите есть, то хотя бы выпейте сок, — говорит Мадам Со заботливо, беря в руки стеклянный стакан и протягивая его Микасе.       — Благодарю вас, не стоило беспокоится, — неуверенно проговаривает Аккерман, натянуто улыбаясь. Не привыкла она к такой заботе. Когда в последний раз ей кто-то что-то приносил, чтобы она не засыпала голодной? Уже и не вспомнить...       Это было давно. Очень давно...       Она берёт стакан и выпивает примерно половину, а после ставит его на прикроватную тумбу и возвращается к книге, продолжая читать. Только вот на этот раз погрузится в написанный мир у неё не выходит, чувствует на себе пристальный взгляд главной служанки. Женщина словно хочет что-то сказать, но сомневается.       — Что-то ещё? — спрашивает Микаса, поворачивая голову к Мадам Со. Та, в свою очередь, улыбнулась и поклонилась.       — Простите, госпожа, — говорит женщина, — Я немного задумалась. С вашего позволения, — она уходит, а Аккерман понимает, что главная служанка что-то недоговаривает. Не решается сказать. Но почему? Неужели она, как жена Леви, делает что-то не так, а Мадам Со просто не хочет говорить, не желая обидеть?

***

      Замок Анибур. Место зимовки разведкорпуса.       — Ты кольца не видишь?! — возмущённо спрашивает Ханджи, хватая руку Леви и поднимая её, указывая на обручальное золотое кольцо с изумрудом по середине, — Он женат. Слышишь? Же-на-т!       — Очкастая... — устало вздыхает Леви, откидывая руку Ханджи от своей ладони.       — Ханджи, что ты, я же и слова даже ещё не сказала, — сказала Анна мило улыбаясь.       — Вот и не говори дальше! Знаю я тебя! Ты всегда пристаёшь к Леви! Но сейчас не выйдет! Он женат!       — Ханджи, мне кажется, что ты немного забываешь, — всё так же мило, но зловеще проговорила девушка, — Я командир второго батальона, а ты... Капитан? Или... Ох, я даже не помню твоего звания. Тебе бы не с титанами играться, а пытаться подняться по службе. Или уже никак?       Зое хочет ответить, но не успевает. Леви выходит вперёд и закрывает её своей спиной.       — Хватит болтать попусту. Дай вам обеим волю, вы будете вечность воздух сотресать, хуйню обсуждать. Ты лучше займись своими ребятами. Пока они не уберут свою половину замка, не будут отдыхать и еду тоже не получат, — ответа он не дожидается: хватает Ханджи за плащ и тащит за собой, никак не реагируя на её протест.       — Как только так можно! — возмущается Зое, когда они проходят на свою половину замка, — Она ведь специально напросилась зимовать с нами, как только узнала, что и ты будешь в этом замке!       — Даже если это так, что ты с этим сделаешь? — безразлично спрашивает Аккерман, наблюдая, как солдаты их батальона убираются. Одни мыли пол, другие окна, третьи убирались в кабинетах офицеров, — Ты, — говорит Леви, указывая на одного из солдат, что мыл пол — мой тщательнее, разводы остаются. Лучше сначала смочи небольшой участок мокрой тряпкой, потом сполосни её, полностью выжми и уже ею вытирай. И воду меняй почаще. Какой смысл грязь грязью мыть?       Зое хотела было ответить но промолчала. Лучше выскажется потом в кабинете Эрвина, где не будет лишних любопытных ушей. Продолжают они свой путь молча. Аккерман злым взглядом наблюдает по пути качество уборки, иногда делает замечания, но его явно не это сейчас заботит. Мысли раз за разом возвращались к Анне Паунт, Командиру второго батальона разведкорпуса. Эта женщина постоянно вставляла палки в колёса Смиту, доказывая всему совету, что командующий из него никудышный. Правда, успешные вылазки за стены доказывали обратное, из-за чего вражда между ними продолжается и до сих пор. А когда появился он, Леви Аккерман, то Анна, узнав о его силе, захотела забрать к себе. Но из-за того, что батальон Анны находился в Утопии, которая находилась с другой стороны стены Роза, а возможные атаки титанов приходились на Трост, было принято решение отказать ей в этом. Но это не помешало ни ей, ни Леви не стать любовниками. Хотя, наверное, людей, что трахались пару раз когда видесь, нельзя так назвать.       — Что-то вы долго, — говорит Эрвин, когда Ханджи и Аккерман вошли в его кабинет. Мужчина заметил, что оба товарища напряжены. Вечно болтливая Зое сейчас молчит, хотя видно, что ей не терпится начать жаловаться, но ждёт, когда спросят, когда поинтересуются, что же случилось, — Ну и кого же вы встретили? Зоута? Или Шанта? — называет командиров двенадцатого и четырнадцатого батальонов, с которыми у Смита тоже были напряжённые отношения.       — Анна, — коротко отвечает Леви, садясь на стул перед столом Эрвина.       — Оу, — на лице Смита появляется улыбка. Анна Паунт являлась чуть ли не заклятым врагом Зое. По крайней мере, так думает сама Ханджи, ведь между женщинами часто были споры по поводу деятельности Зое. По мнению Анны, деятельность исследовательского отряда была малозначительна и почти не приносила пользы. Чаще всего споры начинались из-за обсуждения странной любви майора к титанам. Споры медленно переходили в ссоры, в которых участвовали уже все, пытаясь успокоить двух женщин, что, конечно же, не получалось.       — Что «Оу»? — спрашивает возмущенно Зое, резко опускаясь в соседний от Леви стул, скрещивая руки на груди и недовольно смотря на Смита, — Что «Оу»? У тебя странная реакция. Ты словно рад, что эта дура будет зимовать с нами в этом замке. И вообще, кто ей сообщил, что Леви будет с нами, а не в своём особняке?! Она ведь именно из-за него напросилась к нам!       — А я то тут каким боком? — спрашивает капитан, протягивая руку и беря в привычной манере чашку чая, — Это ты, увидев её, взбесилась. Я вообще не знал, что она приехала, пока не увидел, — Аккерман подносит кружку к губам, желая сделать глоток, но не успевает: Ханджи выхватывает чай из его рук и начинает пить, не обращая внимание на недовольный взгляд друга.       Леви смотрел на Зое долго. Смотрел так, словно убить хотел, но, к сожалению или к счастью, не мог этого сделать. Пока что. Но как только появится возможность он это точно сделает.       Он молча встаёт с места, направляясь в дальний угол кабинета, где находится небольшая плитка и старый чайник. Зажигает плиту, ставит воду кипятиться, а сам тянется проверить запасы чая. Подносит небольшие кульки к носу и морщится. Не чай, а помои, что измельчили в пыль и теперь продают на улицах города. Уж лучше воду с грязью выпить, чем это. — пролетает у него в мыслях.       Достаёт из кармана мешочек с чаем, что взял с собой, чтобы заваривать во время остановок по пути в этот замок. Мало, но для троих должно хватить. Пока он заваривает чай, Зое и Смит продолжают обсуждать, что именно из-за Леви Анна припёрлась к ним, упросила кто-то из совета и теперь они вынуждены будут терпеть её полгода, если не больше, ведь неизвестно когда холода спадут.       — А всё из-за того, что он свой член пихает куда не просят, — Леви подходит к столу и ставит три кружки, садясь рядом с друзьями. Зое уже не понятно откуда достала печенье и пряники. Ела, не заботясь об аккуратности, так, что крошки летели во все стороны.       — Уж куда мне пихать свой член я сам разберусь, без вас, — раздраженно говорит Аккерман, начиная пить чай, наслаждаясь его вкусом, — И трахался с ней всего пару раз, — говорит он отстранённо, беря с тарелки одно печенье, — Ладно раз пять-шесть, — говорит он, замечая внимательные взгляды друзей, что точно знали, что Леви врёт.       — Пять-шесть? — спрашивает с ухмылкой Эрвин, наклоняя голову немного в бок.       — Ладно, мы трахались каждый раз, как виделись, — сдаётся мужчина, — Но виделись мы только на собраниях всех батальонов, а за пять лет их было...       — Двадцать шесть, — напоминает ему Смит, усмехаясь, а после тоже начинает пить чай, что был очень вкусным.       — Двадцать шесть, — подтверждает Леви, — Но это был обычный секс. Я ей ничего не обещал, не клялся в любви, не обещал брака, детей или верности.       — Но видимо так считал только ты, — Ханджи откладывает в сторону чашку, которую до этого отобрала у Леви и берет в руки кружку с только что заваренным чаем.       — Да с чего ты это взяла, Очкастая? Ты ей даже рот открыть не дала — сразу схватила меня за руку и начала тыкать моим кольцом ей в лицо, говоря, что я женат. Словно она этого не знает.       — Может и знает! Только вот её это не остановит! И ты... У тебя слишком много любовниц! Я в жизни не поверю, что ты откажешься от секса без обязательств! Вот скажи, как зовут твою нынешнюю любовницу?! — женщина приблизилась к другу, смотря ему прямо в глаза, ожидая ответа. Леви посмотрел на неё. Смотрел безразлично, не понимая как связаны его любовницы, Анна и то, что он, по её мнению, не сможет отказаться от секса.       — Микаса Аккерман, — отвечает так, словно объясняет ребёнку, что можно делать, а что нельзя. А Зое и Эрвин удивленно посмотрели на Аккермана. Они ожидали услышать любое имя. Даже королевы или принцессы, но уж точно не имя его жены.       — Что? — переспрашивает Ханжи, садясь на свой стул, — Но... Ты говорил, что в вашу брачную ночь между вами ничего не было.       — Не было, — подтверждает Леви, видя как на лице майора отражаются все эмоции сразу, что позабавило его, — Очкастая, — зовёт он её, — Что означает это кольцо? — он указывает на свою руку.       — Что ты женат.       — Верно, — кивает Аккерман, — Женатая пара является любовниками друг для друга?       — А? Ну да, конечно...       — Вот и ответ на твой вопрос, — говорит он безразлично, откидываясь на спинку стула, — Может по вашему мнению я и помешан на сексе, но я не дерьмо, что будет изменять жене направо и налево, даже если этот брак договорной.       Он дал клятву. А Леви Аккерман держит свои клятвы и исполняет их. Когда-нибудь им придётся заняться сексом, чтобы появились дети. Возможно не один раз. Возможно, в будущем им это понравится, а сейчас... Сейчас не до детей и не до секса. Титаны у стен, смерть за спиной.       Возможно, в будущем они смогут стать настоящей семьёй.       Леви так думает.       Леви хочет, чтобы так было.