Разврат, грехи и запах сигарет

prophet: я правда не знаю, что делать vindr: РИЧАРД! РИЧАРД! vindr: ДИК! vindr: ДЕЛО СЕРЬЕЗНОЕ! prophet: … DickAb: Что?! vindr: Этот придурок поставил запятую, он умирает, тащи завещание, нужно успеть поделить его имущество. prophet: ……. prophet: напомни почему я с тобой все еще общаюсь? vindr: А, все. Отбой тревоги. Безграмотный старина Геллерт вернулся. DickAb: Что происходит опять? vindr: Понятия не имею. Он орет с утра пораньше. vindr: Что происходит, герр Гриндевальд? prophet: короче мы с альбусом вчера пересеклись vindr: И потрахались? DickAb: Винда! prophet: … prophet: и потрахались vindr: С тебя двадцатка, Рикки! prophet: извините пожалуйста вы что черти делали на нас ставки? DickAb: Только она! И у меня нет свободной двадцатки, Винда. vindr: А… Стервятники. Ну, так что? Чего ты орешь с самого утра? Все было так плохо? У тебя не встал? Ты перепил и заблевал ему ботинки? prophet: когда я в последний раз блевал с перепоя? vindr: Дай-ка подумать… На позапрошлое Рождество? DickAb: Это была ты. DickAb: Ты перебрала с текилой и… vindr: Не продолжай. prophet: вернемся к моей проблеме ладно? в общем мы переспали да. потом мы поехали ко мне НА ТАКСИ ПРАВДА и снова переспали а утром я проснулся в одиночестве vindr: Он тебя обнес? DickAb: Винда! vindr: Я должна была уточнить, это важно! В конце концов, я претендую на его имущество после смерти. prophet: я все еще не понимаю почему ты моя лучшая подруга серьезно Carraw: потому што больше тя никто не вытерпит дольше 3 мин prophet: блять а что она тут делает??? Carraw: винди добавила мня prophet: винди? серьезно? DickAb: Ой, а ты не заметил? prophet: слушай ты же точно знаешь как пишет твоя фамилия правда? Carraw: слыш об этом я и грила vindr: Ура, у нас два человека, которые не умеют в заглавные буквы! Славься, Господи! Аве Кришна! DickAb: Харе… prophet: я создаю новый чат

***

— Я не понимаю, чего ты так убиваешься, Геллерт? — Винда покрутила на пальце тяжелое кольцо и вздохнула, отпивая из кружки крепкий приторно сладкий кофе. После вчерашнего ее мучило жуткое похмелье и унять его могли лишь кофеин и убойная доза сахара, способная вогнать обычного человека в состояние инсулиновой комы. На этот раз они собрались в квартире Геллерта на экстренное совещание, обсуждая последовательное и стратегически выверенное завоевание сердца Альбуса Дамблдора в тишине и покое. Без всяких Кэрроу, предупредил Гриндевальд, прежде чем вызвать Розье такси. — Иди и купи ему пионов, гондонов и тортик, — пожала плечами Винда, подтягивая к себе изрядно опустевшую коробку с пиццей. Оторвала кусок, и добавила, тщательно выбирая из начинки все оливки: — Хотя нет, гондонов ему, пожалуй, уже хватит. Абернети тихо фыркнул в свой чай. Он единственный вчера не пил и проснулся со свежей головой, и судя по смущенной улыбкой, что изредка скользила по его губам, и по тому, как он раз за разом ненадолго выпадал из разговора, его вечер прошел не менее красочно. — Винда, я серьезно, — буркнул Геллерт, хмуро жуя пиццу. — Так и я серьезно, мой милый. Охапка цветов и вкусняшки — и любая девушка твоя. Ну, или Альбус Дамблдор. Слушай, уже то, что ты не отрицаешь, что влюбился — огромный шаг для человечества, — заявила она, потрясая куском. Геллерт скривился. — Я не влюбился. — Влюбился! — в один голос заверили его Винда и Ричард. Переглянулись и заржали. — Слушай, Гел, она права. Может, правда попробуешь по старинке? Знаешь, все эти ухаживания, милые подарки… — отсмеявшись, осторожно заметил Абернети. Геллерт одарил его саркастичной ухмылкой. — Не думаю, что в случае Ала это сработает. — Но попробовать-то можно! — кивнула Винда. — Ты ничего не теряешь, кроме чести и достоинства. Но их у тебя с рождения не водилось. Гриндевальд вздохнул и запустил ладонь во встрепанные волосы, отметая пряди со лба. В словах подруги был свой резон, но страх, поселившийся в душе не давал мыслить рационально. Он никогда не влюблялся. То есть, увлекаться кем-то до уровня навязчивой идеи было для Геллерта Гриндевальда вполне привычным и понятным, но испытывать чувства… Нет уж, увольте. Любовь всегда была сопряжена с риском и пусть рисковать Геллерт любил, но оказываться в дураках — ненавидел. Он с детства убедил себя, что если что-то не идет к нему в руки само, значит это ему и не так уж нужно. Убедил и всю сознательную жизнь придерживался этого принципа. Но тут его старый-добрый настроенный кольт дал первую осечку, заставив усомниться в собственных действиях. Это оказалось больно и страшно. Особенно жутко было ощущать себя настолько уязвимым перед другим человеком. Но проснуться в одиночестве оказалось еще страшнее, чем осознать уязвимость. Они с Альбусом не отлипали друг от друга до самого утра и даже вырубились, тесно сплетясь в объятиях. Геллерт настолько устал, что не заметил, когда Дамблдор проснулся, собрал свои вещи и ушел, напоследок заботливо укрыв его пледом. Обычно он спал чутко и просыпался от любого шороха, а здесь расслабился настолько (Геллерт предпочитал думать, что зря смешал кислоту с водкой), что не заметил, как остался один. И это было страшно. Страшнее стало лишь когда Геллерт обнаружил, что Альбус не отвечает на его сообщения. Он пробовал позвонить, но Дамблдор сбросил звонок. И так три чертовых раза. Перезванивать четвертый Геллерт счел ниже собственного достоинства. Стоило бы на этом угомониться, Альбус явно не желал продолжения банкета, да только успокоиться Гриндевальд и не смог. Около часа пометавшись по пустой квартире, он решительно поднял друзей по сигналу, собирая Большой Королевский Совет. — Проблема в том, что он не отвечает на сообщения, а я даже не знаю, где он живет. Не в универе же его ловить с цветами, — недовольно пробурчал Геллерт, рассеянно смахивая крошки со столешницы. — В чем проблема? Ты ведь общаешься с Ньютом, ну, тем, странным Скамандером, — Винда изогнула бровь. Без своего обычного боевого раскраса она смотрелась моложе и уязвимее, не такой яркой, но приятно домашней. Геллерт медленно кивнул. — А Скамандер общается с Альбусом и видимо несколько дольше, чем ты. Узнай у него адрес. — По-моему, это уже чересчур. Нельзя так просто врываться в чужую личную жизнь без спроса, — покачал головой Ричард. Видна дотянулась и пнула его по колену, едва не сверзившись с высокого барного стула. Получилось не слишком грозно: меховой тапок с помпоном смягчил удар. — Дело чрезвычайной важности! На кону жизнь или смерть! И ебля. Много ебли. Рик привычно зарделся, а Геллерт лишь закатил глаза. — Вы знали, что Ньют и наш декан, мистер Грейвс, встречаются? — с нахальной улыбкой заявил он, намереваясь неаккуратно перевести тему. Винда подавилась и закашлялась кофе, а Абернети так удивился, что не сразу нашелся похлопать ее по спине.

***

Ньют смотрел искоса, комкая в пальцах собачий поводок. Геллерт не надеялся поймать его в общежитие и приехал просто попытать удачу, но та вдруг ему улыбнулась. Они столкнулись со Скамандером на одной из аллей, ведущих к главному корпусу. Вернее, сначала с Гриндевальдом столкнулся восторженный Якоб, тут же узнав старого знакомого. Персиваль Грейвс курил неподалеку, хмуро поглядывая на Ньюта и Геллерта из-за поднятого воротника старомодного пальто. — Нет, Геллерт, я не могу дать вам его адрес, простите, — ровным тоном произнес Скамандер, склоняясь, чтобы почесать Якоба за ушами. Геллерт насупился, едва удерживая детское: почему? — Я не знаю, как это происходит в мире здоровых социальных контактов, но в моем мире, — Ньют покачал головой, словно не до конца верил, что приходится объяснять кому-то такие простые истины, — В моем мире нельзя давать кому-то чужие данные не спросив разрешения. Хотите, я ему позвоню? При вас… — Нет! — резко перебил его Геллерт, дернувшись навстречу как от удара. — Нет, благодарю. Спасибо, не стоит. Что ж, тогда я сам как-нибудь… Ньют поджал губы, отступая на шаг и обдумывая что-то, а потом весомо кивнул. — Еще раз простите. Хотя я не слишком понимаю, за что извиняюсь, но обычно так принято, когда отказывают кому-то в просьбе, — заученно проговорил он, заставив Гриндевальда против воли улыбнуться. — Что ж, не буду портить вам прогулку, — Геллерт перекатился с пятки на носок, спрятав руки в карманы куртки. Ньют недоуменно нахмурился. — Но вы не портите. Мы с Перси вышли перекусить. Сегодня суббота, а значит у нас день синей еды. — Синей… еды? — переспросил Геллерт. Скамандер серьезно кивнул. — Да, это сложно. Потому что баклажаны скорее фиолетовые и мы едим их по средам, но иногда я делаю исключение, когда не слишком тревожусь. Но сегодня я достаточно напряжен, так что хочу слив, черники и синий макарон. Синий, а не голубой, — на одном дыхании отчитался Ньют и вдруг обернулся через плечо, прикрикнув строго, — Тесеус, вернись сюда немедленно, хватит пугать белок! Крупный золотистый ретривер пристыженно прижал уши и отошел от дерева. Помотал лобастой башкой, шумно фыркнул и припустил навстречу хозяину, влетая своим мощным тренированным телом прямо к Ньюту в руки. — Ох, ты слишком любишь обниматься, — заметил Скамандер, почесывая собаку по холке. — Но перед белкой нужно извиниться. А ну-ка, пойдем… Ньют неторопливо побрел по дорожке, забирая Тесеуса на поводок. Якоб засеменил следом, смешно подергивая пушистым задом. Геллерт проводил их взглядом, уже смирившись, что ничего не добьется. На душе было пакостно. Он достал из кармана портсигар, выбил сигарету и обнаружил, что зажигалки нет. Видимо, оставил дома или выронил в машине. Не мог же он ее потерять?.. Перед глазами мелькнул чужая ладонь. Персиваль Грейвс протягивал ему свою. — Шпашибо, — невнятно поблагодарил Геллерт и прикурил, жадно затягиваясь. Вернул зажигалку владельцу и выпустил дым в сизое мартовское небо, поглубже запахивая куртку. — Годриковая впадина, дом шестнадцать, — хрипло произнес Грейвс, исподлобья наблюдая, как Ньют прикармливает белку фундуком. — Простите? — Гриндевальд едва не подавился дымом, уставившись на декана широко распахнутыми глазами. — Это за городом, полтора часа езды на запад. Дом найдете без труда, там их всего штук тридцать. — Я знаю, где это, спасибо. Но… Вы серьезно? — пряча улыбку за очередной затяжкой, уточнил Геллерт. — А похоже, что я шучу? — Персиваль повернул голову и впервые открыто заглянул ему в глаза. Гриндевальд подумал было, что это уже вошло ему в привычку — смотреть на кого-то так, искоса, мельком. Потому что от слишком пристального взгляда Ньют тревожился и не мог есть баклажаны по субботам. Вот незадача. — Вы мне не нравитесь, мистер Гриндевальд. Вы наглый, самодовольный и заносчивый. Я бы с удовольствием отчислил вас за прогулы, но это, увы, невозможно. Особенно с вашей феноменальной успеваемостью… — Тогда зачем вы мне помогаете? — хмыкнул Геллерт, окончательно развеселившись. — Потому что вы отчего-то понравились Ньютону, а он отлично разбирается во всякого рода… тварях, — Грейвс скривился, подергивая углом рассеченных шрамом губ. Лицо его на мгновение приобрело скорбное выражение, но тут же разгладилось, столько взгляду декана упасть на Ньюта с его собачьим племенем. — Поверьте, это взаимно. И даже совсем не обидно. Вы мне тоже, надо признать, совсем не нравитесь, — Геллерт докурил, затушил сигарету и ловким щелчком пальцев отправил ее в ближайшую урну. Грейвс проследил за коротким полетом и хмыкнул. — Вы бывший военный медик, верно? Персиваль уставился на него с яростным удивление, впервые, должно быть, разглядев в Геллерте настоящего если не человека, то хотя бы достойного собеседника. — Спина. И шрамы. Ну, еще я читал вашу работу об использования наночастиц серебра в раневых повязках, — Геллерт выдержал паузу и добавил, глуповато ухмыляясь, — Прикольно. — Идите уже… к черту! — буркнул Персиваль, делая решительный шаг в сторону Ньюта. — Нет, я поеду в Годриковую впадину. Спасибо за наводку, — хмыкнул Геллерт и сбежал, пока и правда не отчислили за феноменальную успеваемость.