Не отпускай его

— Он вернулся! Просыпайтесь! — вдруг крикнул Томаш. Погодите... Томаш? Что здесь делал малыш-ниндзя? Парень смотрел на актёра широко раскрытыми от неверия серыми глазами. Всё ещё ошарашенный Джонни огляделся вокруг, часто моргая, чтобы сфокусировать затуманенное зрение. Вокруг было установлено несколько палаток. Какого чёрта? Что он пропустил? — Аргус и Делия... Джонни! — ахнула Китана подбежав к нему. Она опустилась на колени рядом с ним, её глаза были полны беспокойства, и он почувствовал утешающую руку на спине, хотя она немного неуверенно прикоснулась к нему, скорее всего заметив ожоги. Остальные вышли из палаток и сразу же подошли поближе. На их лицах было написано подлинное удивление и восхищение. Джонни начал кашлять, когда его лёгкие, наконец, наполнились чистым, свежим, влажным воздухом, но тело всё ещё остывало после почти полученного (или на самом деле полученного — он не был до конца уверен) теплового удара. Он также начал ощущать свои ожоги, так как теперь их беспокоил прохладный воздух. Из-за разницы температур он видел как от его перегретой кожи шёл пар. Его мутило, у него кружилась голова, но он хотел почувствовать облегчение от того, что вернулся — все сумасшедшие приключения закончились, и он снова был в окружении друзей. Но не мог. Он потерпел неудачу. Так же, как Орфей. Всё, что он сделал, оказалось напрасным. Он попытался мысленно достучаться до Сенто, всё ещё крепко сжимая меч в обожжённой руке. Он хотел потребовать объяснений, но меч не реагировал, вероятно, исчерпав свою энергию, так ему казалось; оставалось надеяться, что это временно. Поэтому он не знал, когда сможет задать свои вопросы, да и не был уверен, что ему вообще стоит их задавать: вряд ли можно было что-то исправить, если единственный шанс был упущен. Но вдруг он заметил, что широко раскрытые глаза его друзей смотрели не только на него, но и куда-то за ним. Едва слышный дрожащий вздох за спиной шокировал его, он повернул голову в ту сторону, и увидел невозможное: Кенши был там. Он сидел на коленях на земле, обнажённый, как в день своего рождения (не считая татуировок, конечно; Джонни был совершенно уверен, что мечник не родился с ними). Он выглядел бледным и дезориентированным, но на нём не было видно ни ран от штырей, ни ожогов. Трудно было сказать наверняка, но, скорее всего, от него даже не пахло горелой плотью, в отличие от Джонни, который, казалось, был пропитан этой ужасной вонью с головы до ног. На глазах Кенши были уже привычные шрамы, а не выжженные обугленные дыры, которые Джонни видел в Преисподней, и от одного лишь воспоминания о них ему становилось не по себе. Но выглядел при этом японец неважно. Дрожащий и растерянный, он, очевидно, не мог понять, что происходит и где он находится, как будто все его чувства, помимо зрения, были либо притуплены, либо совсем отсутствовали в данный момент. Это было глупо, но Джонни не знал, как реагировать теперь, после того как он был абсолютно уверен, что потерпел неудачу. Поэтому он просто сидел на земле, почти ни о чём не думая, и не решаясь прикоснуться к человеку, который, всё-таки последовал за ним. Рейден принёс одеяло и накинул его на обнажённую фигуру, очевидно как для комфорта, так и приличия. Руки Джонни были обожжены, но он едва чувствовал это из-за адреналина, переполнявшего его организм. Он продолжал беспрерывно кашлять. — Сколько? — еле выдавил он. — Почти две недели. Мы думали, что ты потерян для нас, — ответила Китана, слегка сжав его плечо. Две чёртовых недели... — Мы посменно охраняем портал, — тихо добавил Рейден, — Лорд Лю Кан не хотел его закрывать, и все мы ждали и надеялись. Но уже начали думать... — Не говори за всех, — перебил Кун Лао, — Я знал, что Джонни слишком упрям, чтобы просто расстаться с жизнью или вернуться с пустыми руками. Шляпник сделал глоток чего-то из кружки, которую держал — наверное, чая. И вдруг Джонни осознал, как сильно хочет пить, как истощён и хочет спать, но всё же он был благодарен за слова Кун Лао. Он попросил воды, в его рту было сухо, как в пустыне — и Рейден тут же принёс ему её. Вода была холодной, он не мог напиться, так что попросил добавки. А потом облил ею и голову. Ему казалось, что от него идёт пар, если только это не всё ещё размытое зрение заставляло видеть то, чего нет. Но ведь он только что выпрыгнул из адской печи, так что это могло быть на самом деле, особенно учитывая, что он до сих пор ощущал жар своего тела. — Джонни, я так рад видеть тебя снова. Что случилось? — спросил Лю Кан, появившись словно ниоткуда, или, скорее всего, Джонни не заметил его появления, так как пытался утолить жажду, — Ашра потеряла с тобой связь, когда ты должен был вернуться, освободив Кенши. Значит, они все уже знали о том, что там произошло, до момента, как Ашра была вытеснена из его разума? Она, скорее всего, держала их в курсе событий всё время до этого. Он решил, что ему всё равно, знают они или нет. Может быть, так даже лучше, потому что тогда ему не придётся отвечать на слишком много вопросов, на которые он не уверен, что хочет отвечать. — Чёрт его знает, — ответил он, покачивая головой. Затем он попытался объяснить, каково ему было, что он видел и чувствовал во время своей неожиданной задержки, но не был уверен, что они полностью его поняли. Он и сам не понимал. Само царство будто морочило ему голову; это было единственное, что он мог подумать. Оно или пыталось предотвратить похищение Кенши, или не дать уйти им обоим — он не мог понять. Но теперь его вдруг раздражало то, что Кенши сидит так близко к входу в это место. Джонни хотел, чтобы он был как можно дальше от него. — Лучше я его закрою, — сказал Лю Кан, словно точно зная, о чём думает Джонни, глядя на открытый портал в воздухе. И действительно закрыл его: это было похоже на то, как он закрывал свои обычные порталы. После этого воздух стал ещё чище, и Джонни снова закашлялся. Вдруг перед ним оказалась Ашра, прижав лезвие Крис к его плечу. — Что ты делаешь? — спросила Китана. — Просто хочу убедиться, что это только Джонни и Кенши, и к ним не прицепилось зло, чтобы сбежать из Преисподней — что это действительно они. Пусть Крис очистит их от всякой скверны, — ответила Ашра. — Нет, ты... не так сильно задет, как я боялась, — вздохнула она с облегчением через минуту или около того. — И ты... это ты. — Приятно знать, — у него не было сил даже на то, чтобы закатить глаза. Затем Кенши подвергся такой же "диагностике", и Джонни тяжело сглотнул, внезапно забеспокоившись. Мечник едва отреагировал, когда лезвие коснулось его. Отсутствие реакции заставило актёра нахмуриться. К тому же, он должен признать, что общаться с Ашрой было гораздо проще, когда она была связана с его разумом. Он почти скучал по тому, как мог чувствовать её эмоции и достигать взаимопонимания, которое это им позволяло. В то же время, он был рад, что теперь его разум принадлежал только ему — неважно, насколько он был уставшим и всё ещё растерянным в данный момент. — С ним теперь всё в порядке, — заключила она. Нет, это было не так. Но Ашра говорила исходя из своего опыта. Хотя он не был в порядке, Джонни знал это. – Что случилось? – спросил он, вспомнив, как она внезапно исчезла. – Мне очень жаль. Что-то обожгло мой разум. Это было так неожиданно, я не могла не отстраниться. В результате я потеряла связь. Я старалась изо всех сил не делать этого, клянусь. — У Ашры было сильное кровотечение из носа и мигрень после того, как она потеряла тебя, — сообщил Кун Лао. – Чёрт. Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Джонни. – Да, сейчас я в порядке, – кивнула Ашра, – Я... Я так рада, что ты вернулся. Ещё раз прошу прощения. – Всё нормально, девушка в шляпе; всё в порядке, – подмигнул ей актёр, хотя из-за его ужасного вида, это, вероятно, не произвело желаемого эффекта. Однако она мягко улыбнулась ему в ответ. – Может то, что ты испытал на пути обратно – это нормально? Мы ведь точно не знаем, как всё должно быть, потому что то, что ты сделал, просто… не случалось раньше, – размышлял Кун Лао. – Да, возможно… – вяло согласился Джонни. Неважно, что он скажет: слов не хватит, чтобы описать то, что произошло и что он чувствовал. К тому же, теперь он чувствовал какое-то странное отчуждение от Кенши, будто боялся, что есть какой-то подвох, какие-то неожиданные обстоятельства или сложности, которые внезапно перечеркнут всё, чего он достиг, и мечник исчезнет — поэтому Джонни хотелось держаться на расстоянии и защищаться, чтобы боль в сердце не убила его, когда это произойдёт. Это ощущение ему не нравилось. Сейчас он должен быть рядом с Кенши. – Ашра, твой глаз, – вдруг сказал Рейден, но его проигнорировали. — Возможно, это было испытание. Проверка твоей веры и силы воли, — сказала она, задумавшись. Джонни сомневался в этом. Просто Преисподняя не хотела их отпускать — всё было так просто, и не нужно было искать глубокий смысл или романтизировать что-либо. — Ашра. Твой глаз, — повторил Рейден, теперь немного громче. — Что? — спросила она, в замешательстве. Потом посмотрела на своё отражение в лезвии меча, и её губы приоткрылись от удивления. И Джонни, наконец, тоже это заметил. Вместо демонических чёрных глаз, у неё в правом глазу теперь был зрачок, цвет которого был чем-то средним между золотом и виски. Некоторые красные отметины на её лице начали затягиваться кожей. Похоже, она была на шаг ближе к своему искуплению. Она смотрела на себя почти в благовении, трогая веко и двигая новым зрачком так, словно проверяя, настоящий ли он. «Ну, по крайней мере, она не подвергла себя опасности зря», — подумал Джонни, довольный тем, что она тоже что-то из этого извлекла. Кенши всё ещё выглядел ошеломленным и совершенно не осознающим, что произошло, возможно, даже того, что происходит сейчас. Джонни снял повязку со своего плеча (к счастью, она не пострадала от огня), и завязал её на голове Кенши — как в тот раз, когда мечник потерял зрение. Кенши прикоснулся к ней, после чего стал выглядеть спокойнее: всё ещё растерянный, но на его лице появилось подобие осознания. Или, возможно, на него нахлынули воспоминания из прошлого, вызванные жестом Джонни. Однако его измождённый и лихорадочный вид вызывал опасения. — Нам нужно доставить их обоих в больницу, — сказал Рейден. Затем Лю Кан открыл портал, и все, кроме Ашры и Томаса, были доставлены в какую-то больницу, боги знают где. Джонни было всё равно. Он едва мог думать, не говоря уже о том, чтобы идти, и Китана поддерживала его при ходьбе. Он старался не опираться на неё слишком сильно, даже зная, что она крепче, чем кажется. К счастью, Рейден присоединился с другой стороны. Кенши незамедлительно увезли в реанимацию, а Джонни ждал своей очереди на медицинскую помощь, сидя на больничной койке. — Чёрт, он жив. Правда жив, — шептал он недоверчиво, адреналин уходил, и он ощущал, насколько ему было плохо. — Да. Всё ещё трудно в это верится, не так ли? — ответил Лю Кан. — Да, — кивнул актёр. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким измотанным. Ожоги на предплечьях и руке Джонни были обработаны и забинтованны. Ему также дали жидкости и кислород после измерения жизненных показателей, и врач выразил опасения по поводу состояния его здоровья. Актёр едва слушал, но знал, что останется на наблюдение. У него не было сил возражать, как бы ни ненавидел больницы — возможно потому, что он был человеком действия с активным воображением, а это не было тем местом, которым он мог бы наслаждаться. Но сейчас всё иначе — ему нужен был отдых (и чтобы Кенши был в порядке). Всё равно большую часть времени он просто спал — его тело восстанавливалось после пережитого испытания. Через несколько дней его наконец выписали, как раз когда он начал беспокоиться, и он почувствовал облегчение, потому что не был настроен с кем-либо спорить. Правда, его ожоги всё равно требовали ухода — на их заживление понадобится время. Кенши, с другой стороны, не был готов к выписке. Но, по заключению врачей, основная опасность миновала. Они понятия не имели... — Ты всё ещё нуждаешься в отдыхе. Иди. За ним присматривают, и здесь всегда кто-то есть. Мы сообщим тебе, если что-то случится, — пообещал Рейден. Джонни решил последовать совету друга и снял хороший номер в отеле поблизости, пригласив Кун Лао, Рейдена и Китану пожить с ним, потому что места было более чем достаточно. Ему нужно было время, чтобы восстановиться во всех смыслах. А ещё ему нужна была хорошая еда. Но он посещал больницу каждый день. Казалось, что иммунная система Кенши сходит с ума. У него была устойчивая высокая температура, а его анализы крови постоянно указывали на воспаление. Джонни волновался, но доктора, которые не были уверены, в чём дело (а друзья, понятное дело, не могли рассказать им, что произошло с их пациентом), уверяли его, что Кенши всё же идёт на поправку. Простого лечения симптомов, похоже, было достаточно. Джонни всё ещё чувствовал себя как-то отчуждённо, и это раздражало. Он не был уверен, как к этому относиться, кроме как к попытке его собственного разума защитить его. Потерять Кенши сейчас, после всего, было бы ещё более ужасно. Но, если верить словам Ашры, Джонни, очень скоро, если не сразу, последует за ним.

***

К счастью, Кенши выписали через две недели после госпитализации. Джонни забрал его домой, поблагодарив своих друзей за помощь и поддержку. Серьёзно, у него были самые лучшие друзья в мире, включая Внешний мир — из-за Китаны, и даже проклятую Преисподнюю: потому что, если и были сделаны какие-то хорошие вещи, за время её существования, то создание Ашры было одной из них (конечно, её жертвы за то время, что она была демоном, вероятно, были бы категорически не согласны с этим, но, к счастью, Джонни не знал ту Ашру). Она, кстати, получит все книги, которые он ей обещал. Джонни уже заказал их. Он решил, что должен купить что-нибудь приятное и для остальных друзей, особенно после того, как узнал, что некоторые всерьёз рассматривали идею собрать спасательный отряд и пойти за ним, хотя было крайне маловероятно, что они смогли бы найти его, даже если бы Ашра вспомнила все детали и направления, и повела их за собой. Он был рад, что они не сделали ничего такого безумного, но, эй, идея засчитана.

***

Вновь оживший мужчина до сих пор почти не разговаривал и ни разу не протестовал против того, что его отвезли в особняк Джонни. Это немного беспокоило актёра. Они почти не общались. Казалось, что человека, которого он знал, больше не было. Лю Кан советовал ему подождать, и он надеялся, что бог был прав, потому что чувствовал себя почти обманутым. Он хотел вернуть Кенши, а не его пустую оболочку или тень — призрака того человека, которым он когда-то был. Он чувствовал себя дерьмово, думая так о своём друге. Может быть, ему просто следовало радоваться тому, что у него есть. Это было лучше, чем ничего, ведь так? Кенши больше не был в аду; в конце концов, это то, что действительно имело значение. Ожоги Джонни заживали хорошо, вероятно благодаря лекарству, присланному целителем из Ву Ши, которое Лю Кан принёс ему в самом начале. Он говорил, что ожоги адским огнём, как правило, могут осложняться и заживают дольше, чем обычные, не говоря уже о том, что они могут оставить серьёзные шрамы. Но, да, средство действительно было хорошим, и Джонни применял его каждый день. Он разглядел, что один из ожогов на его предплечье выглядел так, будто кто-то схватил его за руку, что, вероятно, и произошло, хотя сначала он не мог вспомнить этого; но спустя время вспомнил, как отбивался от кого-то во время одного из тех безумных прыжков в пространстве. Скорее всего, именно тогда этот ожог и был получен. Он подозревал, что кто-то пытался заставить его отпустить Сенто. Однако он не собирался зацикливаться на этом. Ожог заживал, и жизнь Джонни возвращалась в нормальное русло. Почти. Кенши теперь жил в гостевой комнате, и Джонни позаботился о том, чтобы у него было всё, что могло ему понадобиться — во всяком случае, материальное. Но воскресший мужчина продолжал проводить свои дни так, словно механически выполнял необходимые действия. Сенто снова висел на стене, всё так же не реагируя — лишённый своей силы или даже жизни (если это можно так назвать, и Джонни думал, что после всего, что они пережили — можно), даже спустя полтора месяца молчания. Это было серьёзной проблемой, ведь Джонни знал, что Кенши нужен меч — чтобы он смог вернуться к нормальной жизни. Пока что ему приходилось полагаться только на свои органы чувств. К счастью, он достаточно хорошо знал особняк, чтобы уметь ориентироваться в нём. Но ситуация с мечом всё ещё была очень тревожной. А что если он так и не вернётся к своему прежнему состоянию? Что если ни Кенши, ни Сенто так и не станут прежними? Неужели Преисподняя нашла способ испортить им жизнь, раз уж не смогла удержать? Было абсолютно невероятно, что Джонни даже не знал, как подойти к Кенши. Честно говоря, какого чёрта? Раньше это никогда не было проблемой, даже когда они не были в дружеских отношениях после знакомства. Дурачиться и подкалывать его, как актёр иногда делал в те времена, сейчас казалось очень неправильным. Но ведь между ними должна была быть какая-то связь, не так ли? Это был ещё один вопрос, о котором он должен был задуматься: его душа, по идее, теперь была связана с душой Кенши. И всё же, он не ощущал никакой разницы. Конечно, путешествие в ад и обратно, возвращение Кенши в мир живых было тем ещё опытом: он защищал своего друга, как и тогда, когда тот потерял зрение, и, возможно, всё время после этого (а может, и до этого, в каких-то мелочах, он не был уверен), но не чувствовал никакой магической связи или чего-то подобного, если она должна быть. Не было ничего, чего бы он не чувствовал раньше. И всё же отношения между ними никогда не были такими сложными. Словно чего-то не хватало. Может быть, он сам виноват, потому что отстранённость из-за разочарования всё ещё присутствовала с его стороны; но, несмотря на это, он точно знал, что чувствует к Кенши. Опять же, это было ничем новым, потому что, в глубине души, он всегда это знал. Но обещание чего-то большего, чем дружба между ними, которое, как он знал, было до смерти Кенши, теперь, казалось, исчезло. Тем более сейчас они были почти как незнакомцы, а не друзья. Это было просто странно. Кенши был жив, но иногда казалось, что это не так. Джонни не знал, что с этим делать. Он утешал себя мыслью, что, как бы то ни было, они сбежали из проклятой Преисподней, хоть после этого им двоим не было суждено уехать в закат. Если Кенши и страдал, то не показывал этого Джонни, держа его на расстоянии.

***

Ладно, ему нужно было вернуться к работе, чтобы хоть что-то начало возвращаться для него в норму. У него было много проектов, которые он собирался начать или продолжить, поэтому договорился о встрече с людьми, которыми работал, и с нетерпением ждал её, но вдруг почувствовал лёгкую тревогу, когда собирался выйти из дома. Точнее, оставить Кенши одного. Будто Кенши растворится в воздухе, и вернувшись, Джонни обнаружит, что тот исчез навсегда. Переборов, как он надеялся, иррациональный страх, он закрыл за собой входные двери. Потребовалось немало усилий, чтобы сосредоточиться на работе и подавить это странное и нелепое чувство тревоги от разлуки, не давая ему полностью расцвести — но возвращение домой было всё же облегчением, тем более что встреча прошла вполне успешно, и он был доволен её исходом. Актёр вошёл в особняк и собирался пойти в свою спальню, как вдруг обнаружил, что Кенши "смотрит" на него с укором. — И тебе привет, — удивленно произнёс актёр, задаваясь вопросом, что, чёрт возьми, произошло за время его отсутствия. Они почти не разговаривали, поэтому он сомневался, что сказал что-то, что могло бы разозлить его друга утром перед уходом. — Ты... — начал мечник и вдруг резко замолчал, на несколько мгновений отвернувшись, будто был слишком переполнен эмоциями, чтобы подобрать слова. Ладно, Джонни знал, что оказывает на него такое действие (или, по крайней мере, оказывал раньше), но сейчас честно не мог понять, в чём дело. — Ты совсем с ума сошёл?! О чём ты думал, отправляясь в ад ради меня?! Ты мог потерять свои жизнь и душу! — гневно начал Кенши. — Ага, — пожал плечами Джонни. Он был удивлён, но теперь ещё и немного разозлился, внезапно осознав, что у него тоже были кое-какие мысли, которые просились наружу: — А о чём ты думал, когда узнал, что какие-то чокнутые наёмные убийцы, которые без проблем расстреливают людей на улицах, охотятся за тобой? Они неоднократно пытались убить тебя, а ты так и не удосужился прийти ко мне или нашим друзьям за помощью. Как ты мог так поступить с нами, а? Думал, что непобедимый или что? — парировал он. Кенши теперь был в бешенстве, переходя на свой родной язык. Джонни не знал точно почему, но вдруг обрадовался, слыша, как Кенши кричит на него. Собственный гнев был забыт, и мужчина, который распалялся на его глазах, был тут же прощён — за всё. Заранее, если надо будет. Возможно, потому, что именно сейчас он выглядел не таким подавленным и... как будто не совсем вернулся. Но теперь он вернулся! Казалось, что Кенши снова становится цельной личностью, восстанавливается: возвращается к жизни. И, ладно, обычно он не был таким эмоциональным, но всё равно это было так похоже на него. Он казался живым. — Хватит сексуальных разговорчиков, дорогой. «Бака» это единственное слово, которое я понял, — рассмеялся Джонни. Это не было правдой. Он прекрасно понимал, о чём была тирада Кенши: безрассудство, жажда смерти, глупость и всё в таком духе. И, конечно, она была приправлена такими "ласковыми словечками", как «идиот» и «придурок». Прекрасно! — Вот кто ты! — выкрикнул мечник, дрожа от нахлынувших эмоций. — Я ни о чём не жалею. Ты того стоишь. И, пожалуйста, — сказал Джонни, почти пренебрежительно, собираясь продолжить путь в спальню и переодеться во что-то более удобное, но ожидая какой-то реакции. Японец не смог ответить ему, открывая и закрывая рот, но не произнося ни слова. А Джонни очень хотел чтобы он это сделал. Он продолжал ждать: чего-то, чего угодно. Кенши вдруг оказался перед ним, очень близко, его кулаки были зажаты и так сильно прижаты к собственным бёдрам, что, наверное, было больно. Чёрт, он же не собрался начинать драку? Но нет, Кенши схватил его, потянул ближе и поцеловал. Он казался таким решительным вначале, но, почти сразу растерялся — будто ожидая отказа или потрясённый собственными действиями. Джонни, у которого даже не было времени как следует отреагировать на всё это, нахмурился. Это казалось неправильным. Всё казалось неправильным. Неудавшийся поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Что ещё хуже, когда мечник, отпустив его, опускал руки, кончики его пальцев случайно задели предплечье Джонни, на котором ещё заживал ожог от демонической руки, не совсем исчезнувший, но довольно хорошо затягивающийся (хотя, возможно, шрам останется, несмотря на средство), и Кенши вздрогнул, будто обжёгся об него сам. А потом просто развернулся и молча ушёл в свою комнату, выглядя опустошённым. Хорошее настроение Джонни от его вспышки испарилось. Чёрт, это было плохо. Может, ему следовало вести себя иначе? Может, стоило пойти за ним? Но вокруг Кенши словно было метафорическое силовое поле, которое кричало «нет!». Поэтому Джонни не стал этого делать. Так выглядел шаг вперёд и два назад.