Колыбельная грозы

      На Земле начался новый день, ничем не отличающийся  от всех прошедших до него. Но только на первый взгляд. Выполняя обыденные дела, человечество даже не подозревало, что «сегодня» могло не наступить. Вдобавок, мир претерпел изменения, незаметные для большинства смертных, но отчётливо видные небесам.       Всё началось ранним утром на Олимпе. Зевс, как обычно, неспешно прогуливался и осматривал владения. Горный, прохладный воздух только начинающегося дня  придавал какой-то особый заряд бодрости. Он любил с утра побыть наедине с мыслями, различные темы которых роем копошились в голове, а после, несмотря ни на что, возвращаться во дворец в приподнятом расположении духа к привычным делам и обязанностям. В этот раз позитивный настрой как ветром сдуло. Сильно тяготили мысли о потере братьев, к которым он всегда мог обратиться за советом, да и просто хорошо провести время в компании. Не хуже давила смерть Геракла, успевшего стать для главы Олимпа столь близким, сродни сыну. Невольно всплыл образ Локи – бога хитрости и обмана со скандинавского пантеона, который часто заглядывал в гости и доставал любого, кто попадался на глаза, смешными и не очень розыгрышами.       С Адамасом разговор не клеился. Бог весь оставшийся день пребывал в паршивом настроении: то и дело бранил всё и вся, в особенности другого известного громовержца, а после ушёл то ли подлатать лицо, то ли пожаловаться на всё к Вельзевулу.       Поток мыслей бесцеремонно прервали.       – Зевс, вот вы где!       Бог обернулся на зов и увидел Гермеса. Подбежав ближе, верный помощник Зевса склонился, опёршись руками о колени, переводя дух.       – Ну, вы… даёте, так далеко уйти от дворца, я… вас уже целый час ищу, – запыхавшись, выговорил он.       – Что случилось, Гермес? – Зевс приподнял бровь.       Наконец-то отдышавшись, Гермес поднял голову. Он явно был чем-то обеспокоен.       – Последствия Рагнарёка. Мне пришло несколько вестей от других верховных богов, они требуют провести срочное собрание.       От этой новости Зевс никак не изменился в лице, лишь отвёл взгляд и устремил его вдаль, на простирающиеся у подножия Олимпа хребты гор.       – Вот оно что. Так рано.       – Что? Вы в курсе того, что происходит?       – Эх, Гермес, Гермес, – тяжело вздохнул Зевс. – Я предвидел это ещё в тот момент, когда согласился на Рагнарёк. А теперь пойдём, неудобно получится, если другим нас придётся ждать.

***

      Привычный мрачный зал совета освещал единственный источник света, находящийся в центре круга. По сравнению с предыдущим собранием, помещение выглядело практически пустым. Причиной тому стало то, что на сегодняшнее собрание допускались только верховные боги.       Зевс, сидевший в центре, обвёл взглядом пришедших. Неподалёку от него привычные места заняли скандинавы. Верховный бог Один, по обе стороны от него сидели Фригг и Фрейя, позади расположились Тор с братьями Бальдром и Тюром. Со стороны Индии Шива и несколько его соратников уже вовсю о чём-то спорили с египетскими богами. Пришёл и Будда. И хотя по залу то и дело можно было услышать недовольство по поводу присутствия «предателя небес», обвиняемый наглым образом наплевал на мнение окружающих, устроился в первых рядах и попутно поедал прихваченный попкорн. Остальные представители пантеонов в основном молчали, ожидая начала собрания. Взгляд зацепился за Аполлона и Афродиту, единственных верховных богов, оставшихся при греческом пантеоне, а после скользнул по пустым сиденьям, где раньше можно было увидеть Аида и Посейдона.       – Итак, думаю, все подошли, – начал Зевс. – Вы понимаете, почему мы тут собрались, плохи наши дела.       – Плохи?– голос принадлежал Шиве. – Да мы в полной заднице!       – Ни к чему такие выражения, – устало вздохнула Афродита и бросила осуждающий взгляд в сторону индийского пантеона.       – А как ещё ты велишь это комментировать? – не унимался четырехрукий в ответ, – одних из самых значимых верховных богов не стало. Сразу два короля подземного царства выбыли! Кто теперь будет выполнять их обязанности по контролю душ в мире мёртвых и их распределению? К тому же, я слышал, что в нескольких районах ада грешники поднимают восстание. Это недопустимо!       – Так ведь Вельзевул взялся за это дело, вроде как он собирался поделить обязанности с другими пантеонами, – отозвались откуда-то сверху.       – Да бред это! Аид и Анубис слишком значимые фигуры, чтобы их вот так просто могли заменить. Слишком большими территориями они управляли. Да и не дело это, выполнять чужую работу, вот у нашего пантеона и так забот навалом!       – Да, верно! Пока найдём им замену, гиганты точно вырвутся из Тартара, вот увидите!       – А Посейдон? Вы видели, что творится с приливами и отливами на его территории? Сущий  кошмар, и ведь это только начало! – раздалось следом.       – Посейдон, приливы, души? Не о том беспокоитесь.       На удивление, спокойный голос Будды заставил участников собрания притихнуть.       – О чём ты?       – О чём? Сами подумайте, вы никого не забыли? Смерть Зерофуку и семи богов счастья, которые, по сути, являлись одним и тем же богом могут внести серьёзные изменения не только в мир людей, но и наш. Боги, отвечающие за неудачу и плохие предзнаменования, не смогут ослабить свою деятельность. Соответственно, из-за смерти семи богов счастья, на секундочку, ответственных за основное распределение удачи Вальхаллы, баланс между счастьем и несчастьем будет рушиться. То же самое восстание в Хельхейме, как заметил Шива, может с этим учётом доставить немало хлопот.       – И без тебя знаем, предателям слово не давали, какого хрена ты вообще тут забыл?!       – Эй-ей, я всё ещё верховный бог,– возразил Будда, после чего вновь отправил очередную горсть попкорна в рот.       – Зевс, что вы думаете по этому поводу?       – Как нам быть дальше?       В какой-то момент в зале поднялся шум из рассуждений, переговоров, споров и перепалок. Однако, ещё остались боги, не участвовавшие в обсуждении нависшей проблемы.       – Тц, вот разорались, строят из себя таких важных и всезнающих, на деле уже столько раз проговорили одно и то же, а к решению так и не пришли, – фыркнул Бальдр и скосился в сторону. – Им бы поучиться у тебя, Тор, говоришь редко, но по делу.       Бог грома, не проронивший ни слова, только нахмурил брови в ответ на такое замечание и, не удостоив должным вниманием, наступил под столом на ногу брата.       – Ай, полегче, не все щеголяют в доспехах, больно ведь! – обиженно обронил Бальдр и отодвинулся в сторону к посмеивающемуся Тюру.       – А ну хватит, как дети малые! – послышалось раздражённое карканье одного из воронов Одина.       – Отец, он первый начал, – пожаловался Бальдр.       – Не позорьтесь, – донёсся в ответ уже голос Всеотца.       Один, не обернувшись, лёгким жестом руки велел сыновьям замолчать, отчего те мгновенно повиновались.       «Как всегда внимательно следит за ситуацией» – промелькнула мысль у Тора. Громовержец не любил заседания богов, здесь всегда было слишком шумно и неуютно. Даже сейчас, когда от привычного количества богов осталась лишь крохотная его часть, Тор желал поскорее покинуть это место. Его отец не пропускал ни одного собрания, желая всегда быть в курсе всех событий, даже самых незначительных. Информация не бывает лишней, раз за разом твердил он. Сам Тор с удовольствием пропускал бы большинство собраний. Иногда это удавалось, правда, потом всё равно приходилось выслушивать обсуждённое на совете от отца. Как-никак, Тор являлся старшим сыном, и, как говорил Один, должен выступать в качестве примера для подражания братьям и остальным богам. В голове вновь промелькнуло столь ненавистное «скучно».       Боги бессмертны. Ни болезни, ни старость не могли воздействовать на их тело. Даже если бог получал ранение, в результате которого погибал физически, его душа продолжала жить, а тело со временем полностью восстанавливалось. Такое влияние оказывало на всех своих жителей Вальхалла. И если для одних бессмертие открывало безграничные возможности для самосовершенствования и познания миров, для других оно переходило тонкую грань и становилось проклятьем. Годы менялись на десятилетия, смешивались со столетиями, и так по нарастающей.       Тор перестал следить за ходом времени, так как давно сбился со счёта. Да и зачем следить за тем, смысл чего давно утерян? Вся бессмертная жизнь состояла из выполнения обязательств верховного бога и поручений отца. Отдельные моменты окрашивались приключениями с Локи, от которых потом весь Асгард стоял на ушах, да битвами. Тор жил и дышал войной, благодаря которой, пусть и кровавыми, но всё-таки красками раскрашивал чёрно-белое существование. Так продолжалось последние несколько тысяч лет и должно было продолжаться, если бы не Рагнарёк и не та битва.       – Зевс, вы шутите, мы не сможем их призвать!       Споры богов тем временем продолжались, но Тор их не слушал. Вместо этого сознание любезно преподносило первый поединок Рагнарёка. Возвращало на арену, рисовало образ человека напротив. Длинные, торчащие во все стороны чёрные волосы, хищный оскал острых зубов и взгляд, полный неподдельной радости и граничащий  с настоящим безумием.       – Если созвать всех до последнего и провести ритуал, то может сработать.       – Но что они попросят взамен? Не слишком ли это рискованно?       Тор вынырнул из бурного потока мыслей только тогда, когда брат помахал рукой перед глазами.       – Эй, да что с тобой? – беспокоился Бальдр. – Ты вообще как, нормально, а?                Только после этого вопроса Тор понял, что прослушал большую часть обсуждённого здесь. Не остался незамеченным и косой взгляд отца в его сторону, но Один промолчал, встал с места и подытожил:       – Решено. Встречаемся вечером в этом же месте после захода солнца. Донесите эту информацию до своих пантеонов, чтобы пришли все без исключений!

 ***

      После собрания скандинавы направились прямиком в Асгард. Тор шёл позади Одина и винил себя за то, что пропустил мимо ушей, на сей раз, действительно важную информацию. Пока они сидели в прохладном зале Вальхаллы, солнце уже успело достичь пика и сейчас стояло в зените, насылая неприятный зной. Бальдр и Тюр шли рядом с братом, нагло пользуясь тенью, отбрасываемой  массивным молотом. Тор даже в какой-то степени завидовал, так как и сам не отказался бы сейчас от столь привычной северному народу прохлады, да вечно закрытому облаками небу. Спрашивать отца о том, какое решение на этот раз вынес совет, крайне не хотелось, так как после него сразу последуют упрёки в невнимательности. К счастью, диалог начал Бальдр, за что Тор мысленно его поблагодарил.       – Первозданные боги, да? Какой вообще шанс того, что они нас услышат?       Чёрный и белый вороны, Хугин и Мугин, возмущённо закаркали:       – Кар! Что за глупый вопрос, конечно, они…       Идущий впереди Один прервал сидящих на плечах птиц на полуслове.       – Услышат, вопрос только в том, снизойдут ли они к нам на помощь или же просто проигнорируют. А если и захотят помочь, то меня волнует цена, которую они попросят за воскрешение.       Тор слегка замедлил шаг. Он не ослышался? Нет, в данный момент он внимательно слушал отца, и тот чётко произнёс последние слова. Вопрос сам слетел с языка.       – Воскрешение?  – Тор остановился на фразе, но отец его услышал.       – Ты опять уснул на собрании? – холодно спросил Один. – Кажется, мы ранее разговаривали на эту тему.       – Я не спал, – начал оправдание Тор, – просто…       А что, собственно, просто? Просто в тот момент, когда всеми выдвигалось решение, мысли бога грома кружились вокруг одного человека, ныне летавшего пылью где-то в космосе. Люй Бу. Так звали соперника, сумевшего, пусть на несколько минут, развеять тысячелетнюю хандру. Но зато, какие это были несколько минут. Словно глоток свежего воздуха, то сражение разом перекрыло тяготившую скуку, внесло в окружение давно утерянные яркие краски. Несмотря на статус верховного бога, сурового громовержца, присущую северянам гордость, в поединке с Люй Бу он радовался, словно ребёнок непогоде. И впервые за долгие годы, в тот момент, Тор улыбался, искренне и не сдерживая эмоций.       – Не утруждайся ответом, – так и не обернувшись, бросил Один.       – Вечером соберутся боги всех пантеонов, – вмешался в диалог Тюр, – и попробуют призвать первозданного бога для решения грядущих проблем. Мда, не думал я, что смерть всего нескольких богов сможет так повлиять на миры.

***

      Пока в зале совета спорили и обсуждали сложившуюся проблему, Брунгильда вместе с сёстрами знакомила людей с новой жизнью в Вальхалле. Возвращаться в мир мёртвых никому не хотелось, а потому предложение Зевса очень даже пришлось по душе. По пути к новому дому люди неплохо разговорились.       На небесах нередко можно было встретить представителей других рас, в основном сюда приглашали демонов и духов для заключения всякого рода договоров и контрактов. На такой случай боги предоставляли гостям жилища на парящих островах. Один из таких, Зевс любезно, целиком и полностью, выделил людям. Транспортом для передвижения между островами служили колесницы, запряжённые пегасами. Полёт не отнял много времени. По прибытии Брунгильда, с трудом отцепив китайского императора от одного из пегасов, повела людей к дому, очертания которого виднелись сквозь стволы разнообразных деревьев. Ничем не огороженное двухэтажное здание, действительно, оказалось немалых размеров. Внешняя отделка из светлого дерева, массивные опоры из цельных брёвен, окна с резными ставнями, узоры которых сочетали в себе сплетение многих культур ­– всё это привело людей в неописуемый восторг.       – И это всё нам, целое поместье? – удивлённо спросил мечник из Японии Сасаки Кодзиро.       – Всё верно, – Брунгильда улыбнулась, – вы будете жить здесь. Это жилище и весь остров в придачу полностью в вашем распоряжении. Тут есть всё необходимое. Еда и вода материализуются за столом в гостиной на первом этаже. Для каждого человека выделена комната, благодаря наложенным чарам, она сама подстроится под ваши нужды.       – Крутотень! – воскликнул самый младший из участников Рагнарёка, тоже представлявший Японию, Окита Соджи. – Чур, я первый выбираю комнату!       – С чего бы это? Всё первое и лучшее достаётся великому Императору! – гордо заявил другой юноша.       – А ты не мой император! – парировал Окита. – Лучшее выбирает тот, кто первым добежит до порога!       Посчитав диалог пустой тратой времени, двое юношей, словно ошпаренные, сорвались с места и наперегонки побежали внутрь поместья. Вроде взрослые люди, а радуются, как дети малые. После всех боёв, пролитых крови и слёз, они смогут жить спокойно, по крайней мере, тысячу лет. Улыбнувшись, Брунгильда предложила остальным последовать за ребятами. Она и сама хотела присоединиться, как вдруг Гейр, привычно стоявшая неподалёку, одёрнула сестру за руку.       – Сестрица Хильда, что это? – взволнованно спросила Гейр и указала в небо.       Зрительно проследовав за указанным направлением, Брунгильда сощурилась. И вправду, в небе что-то сияло в виде ярко-жёлтого шара. И, судя по растущему диаметру, непонятный объект явно летел в их сторону. Люди, не успевшие зайти в помещение, словно по команде, оказались рядом с двумя валькириями. Тем временем в шаре понемногу  начал прослеживаться человеческий силуэт. Вот только к ним летел, а точнее, падал вовсе не человек.       – К нам кто-то летит, – насторожился Сасаки Кодзиро и на всякий случай обнажил лезвие, пусть и не божественного оружия, всё же катаны.       – Как-то у него это не очень хорошо получается, – вмешался Джек Потрошитель, заметив, что яркий шар начало мотать из стороны в сторону.       – Вы все, отойдите! – резко скомандовала Брунгильда.       Не успели люди и валькирии броситься врассыпную, как некто на всей скорости врезался в землю прямо перед особняком. Вслед за мощным ударом последовала неразборчивая ругань. Из-за поднявшейся пыли было трудно рассмотреть прибывшего, но по голосу Брунгильда сразу узнала незваного гостя.       – Ну и ну, живой, ха-ха! – выйдя из завесы пыли, перед ними предстал Будда.       – Какого? Что ты тут делаешь? – то ли с волнением, то ли с гневом в голосе сыпала вопросами Брунгильда. – Как это понимать, Будда? И вообще, какого чёрта ты сваливаешься с неба?!       – Ну-у, что за тон, Брюшечка, неужто не рада меня видеть в добром здравии? – на замечания бог только расплылся в улыбке, попутно отряхнул от грязи яркую одежду, сшитую на восточный манер.       – Во здравии? Судя по падению, так не скажешь, – нахмурилась Брунгильда. – Как тебя так угораздило? Ты нас напугал!       – Ай, долгая история, – махнул рукой Будда, но тут же хитро улыбнулся, склонился к валькирии и показательно поправил розовые очки. – Погоди-ка, так ты всё-таки волнуешься за меня? Ты как всегда очаровательна, Брюшечка. Я практически уверен, что боги так решили меня проучить. Представляешь, они подрезали верёвки на колеснице, чтобы я...       – Я поняла уже, можешь не продолжать, – поспешила прервать его Брунгильда, – рада, что с тобой всё хорошо, ты по делу или как? А то я тут людям объясняю, что к чему.       – Как холодно с твоей стороны, – обиженно буркнул Будда, после чего всё веселье и некая наигранность как рукой сняло. – А если серьёзно, ты права, я по делу, и ещё по какому.       – И какое у тебя ко мне дело?       Брунгильде  неосознанно захотелось спросить  о чём-либо, что смогло бы вернуть богу привычную улыбку и внешнюю беззаботность.       – Ты ведь в курсе, что из-за потери верховных богов небесам придётся несладко? – продолжил Будда.       – Догадывалась, – отозвалась Брунгильда, заметно расслабляясь и думая, что речь зайдёт про творившийся в нижнем мире хаос, однако последовавшие слова чуть не лишили привычного самообладания.         – Сегодня Зевс провёл очередное собрание. Как итог, он и Один решили прибегнуть к помощи первозданных богов.       Тишина окутала стоявших в кругу людей и валькирий. Гейр непонимающе посмотрела на сестру. Сама Брунгильда не верила в услышанное, а потому переспросила:       – Что ты сказал?       – Первозданные боги, – повторил Будда и, подойдя ближе, понизил голос чуть ли не до шёпота. – Брунгильда. Они хотят воскресить верховных богов. Сегодня, в зале совета.         Валькирия молчала. В голове роилось множество мыслей. Первозданные боги, породившие остальных богов, существа, в полную силу владевшие временем, пространством и самим хаосом. Брунгильде как-то довелось выудить про них информацию из древних записей, и то, это были лишь жалкие крупицы знаний. Но даже по ним впечатление сложилось сильное. Как обычный бог оставался для человека кем-то непостижимым, так и первозданные боги до сих пор оставались для всех пантеонов загадкой. А потому Брунгильда не понимала, как настолько могущественных, переходящих все границы понимания существ небеса собирались призвать.       – Воскрешение, но… как? Что всё это значит, Будда? Неужели это возможно?       – Я и сам не знаю, сработает ли то, что задумали наши, – пожал плечами Будда. – Но зрелище обещает быть интересным. К тому же, что-то мне подсказывает, что тебе следует туда сходить. В любом случае, тебе решать, идти или нет. Ну, бывай. Развернувшись, Будда хотел было направиться в сторону колесниц с пегасами, но, вспомнив, что его повозка благополучно развалилась по пути к людям, обернулся с виноватой улыбкой.       – Это… Могу я одолжить колесницу? Я пошлю её обратно, как только доберусь до…       – Подожди, – не дала договорить ему Брунгильда, – я еду с тобой. А по пути расскажешь всё в подробностях.

***

      Последние лучи солнца скрылись за горизонтом, улицы божественного города поглотила тьма. Темноту усиливало и полное отсутствие искусственного света, обычно исходящего от домов богов. Даже в тавернах, где часто собирались любители выпить, царила полнейшая тишина. Ночная прохлада убаюкивала и погружала в сон всё живое. И только в зале совета Вальхаллы полным ходом кипела жизнь. Как и оговаривалось, на встречу явились представители всех пантеонов.       Привычные сиденья и столы отсутствовали, все пришедшие стояли, каждый занимал позицию, строго соответствующую статусу. В центре зала расположились главные и верховные боги, далее место отводилось старшим, затем младшим, а в самом конце, наверху, разместились представители, занимавшие самые низкие позиции в иерархии. Тор стоял неподалёку от отца. Он то и дело пытался вникнуть в суть разговоров поблизости, но из-за множества переплетающихся голосов это давалось нелегко. Как он узнал, в далёком прошлом имелись только два случая, когда проводили данный ритуал, но в оба раза никого так и не удалось призвать. Каждому богу велели принести с собой ритуальный кинжал. «Значит, кровопускание?» – Тор осмотрел острое лезвие, после чего переключил внимание на собственные руки, как всегда, облачённые в плотно прилегающие чёрные перчатки Ярнгрейпр, надеясь на то, что их не придётся снимать.       – Зевс, солнце село, пора, – известил Один.       – Да, – Зевс кивнул, после чего обратился к богам. – Все готовы?       Боги дружно дали положительный ответ, что, к слову, являлось большой редкостью.       – Тогда начинаем. Вам нужно пролить собственную кровь, чем больше, тем лучше, только не переусердствуйте. С помощью кинжалов сделайте надрез, неважно в каком месте.       Вслед за словами одновременно последовало несколько тысяч взмахов лезвиями. Каменный пол потихоньку окрасился в тёмно-красный цвет. В воздухе повис тяжёлый запах железа. Тор задрал рукав и сделал надрез в районе неприкрытого перчаткой плеча. Рану обдало неприятным холодом и жжением. Кровь моментально заструилась по руке, обволакиваясь вокруг запястья, скопилась на кончиках пальцев, а после закапала наземь.       – Как будете готовы, возьмитесь за руки, – продолжил Зевс.       – Нервничаешь? – спросил Бальдр, протягивая кровавую руку Тору, – Я вот да. Как думаешь, это сработает?       Тор пожал плечами. Ранее, он слышал о первозданных богах и о том, что их можно призвать, но в данную возможность верилось с трудом. Вопреки собственной неуверенности в действенности ритуала, параллельно росло беспокойство, ведь даже отец говорил, что, в случае успеха, не ручается за безопасность призыва. Тем не менее, где-то внутри разгоралась надежда на лучшее. На воскрешение Локи. Что не говори, а с богом хитрости и обмана они пережили много приключений, потому его смерть нанесла точный холодный удар, который привёл громовержца к ещё большему эмоциональному упадку.       Тем временем, Зевс велел  всем замолчать. От всеобщего безмолвия по спине пробежали мурашки. После всего шума, тишина словно звенела в ушах, давила неестественностью. Но это продолжалось недолго. По залу разразился голос Одина. Верховный бог произносил текст призыва, слова которого Тор не мог разобрать. Затем присоединился Зевс, однако его речь отличалась по звучанию от текста отца, а вскоре их подхватили и другие лидеры пантеонов. Мрачное помещение, в котором собрались, по меньшей мере, пять тысяч богов, пролитая на землю кровь, к тяжёлому запаху которой чутьё успело адаптироваться, гробовая тишина, нарушаемая звоном текста призыва. Всё это слабо походило на привычное собрание пантеонов, было далеко от понятия божественного ритуала, казалось каким-то неправильным и диким.       Тор, держась за руки с братьями, окинул взглядом помещение, которое, то ли ему показалось, то ли в действительности стало светлее. Бог посмотрел под ноги и едва успел побороть желание отшатнуться в сторону. Ранее пролитая кровь и служила источником непонятного света. С каждой секундой свечение усиливалось, приобретая зеленоватый оттенок. Картина происходящего поистине завораживала и в то же время вызывала сильное беспокойство. Внутри всё непроизвольно съёжилось, здравый голос кричал убираться прочь из странного, непонятного места. Тор понял, почему.       Тело резко онемело, будто сковало цепью, зрение так и вовсе пропало, погружая в темноту, в которой единственным светом служили пляшущие яркие зелёные пятна. От потери ориентации в пространстве возросло напряжение. Тор хотел дёрнуться, но этого не сделал. Не только из-за того, что брань со стороны брата и прочие возгласы дали понять, что не с ним одним творилось чёрт знает что, но и потому, что любое движение, даже поворот головы, давалось с большим трудом.       – Что за хрень? – ругался Бальдр, – Я ничего не вижу, брат!       – Я тоже, – отозвался Тор, – должно быть…       Порез на плече зажгло, отчего скандинав поморщился. Но боль вмиг отошла на второй план. Где-то над головой раздался громкий голос, и стоило только его услышать, Тор понял, что тот не принадлежал ни одному здешнему богу. Его звучание пробирало до костей, уничтожая все посторонние мысли. Тон одновременно казался и низким, и высоким, а речь словно расслаивалась, будто одно предложение с запозданием произносили сразу несколько богов. Но Тор больше не слышал ни брата, ни остальных, только потусторонний голос, который раздавался не где-то сверху, а в собственной голове. Обращались лично к нему. Язык, на котором существо общалось, он так и не распознал, но, как ни странно, общий смысл сказанного был прекрасно ясен.       Тор закрыл и без того невидящие глаза, стараясь во всех деталях вспомнить все черты Локи и других богов. Как ранее велел Один, во время ритуала он должен сконцентрироваться  на образах падших воинов, характере и прочих деталях. Отец выдвинул предположение, что первозданные боги не будут общаться в привычном понимании, а вероятнее всего проникнут в разум и уже оттуда узнают, чего от них хотят. Что-то похожее происходило в данный момент. Ведь как ещё объяснить столь сильное чувство чужого присутствия в голове. Кто-то нагло перебирал воспоминания, небрежно, вызывая сковывающую боль, от которой хотелось прервать круг ритуала, выкинуть непрошенного гостя, так грубо ворвавшегося в сознание. Внезапно перед глазами всплыло изображение, за ним другое, а потом ещё и ещё. Кадры из жизни,  на которых присутствовал Локи, менялись один за другим, и Тор не мог контролировать этот процесс. А после всплыла и сцена с Рагнарёка. Его поединок с Люй Бу. В этот момент в голове особенно больно кольнуло, на что Тор лишь сильнее сжал руку брата, опасаясь разорвать ритуальный круг.       Всё прекратилось так же быстро, как и началось. Постепенно вернулся слух, а затем и зрение, над телом – контроль. Первым же делом Тор осмотрелся. В зале вновь поднялся шум. Боги, по-видимому, испытав то же самое, тревожно оглядывались по сторонам. Но всё осталось прежним, зал выглядел также как и до начала ритуала. Ни зелёного света, ни крови на полу, ни первозданных богов в помещении не наблюдалось.       – Больно, твою мать!       До Тора не сразу дошло ругательство со стороны. Опомнившись, он отпустил чужую руку.       – Чёрт! – зло зашипел Бальдр, прижимая конечность к груди.       Тор опустил взгляд. Кривое, неестественное положение кисти служило явным признаком перелома.       – Прости, я… – слегка оторопев, начал извиняться он.       – Забей. У тебя всегда были проблемы с подавлением силы. Заживёт под конец завтрашнего дня, – перебил Бальдр, после чего еле заметно улыбнулся.       Тор потупил глаза в пол. В отличие от брата, он не мог так легко себя простить. Даже чёртовые перчатки не могут сдержать силу, стоит ему только хоть немного ослабить контроль. Пока он корил себя за содеянное, в зале снова замолчали.       – Брат, – тихо позвал Бальдр.       Тор не ответил, так как сам прекрасно видел происходящее. В центре зала искрился зелёный шар. С каждой секундой исходящий свет набирал яркость, а сам объект увеличивался.       – Все, отойдите! – рявкнул Один.       Главы пантеонов отступили назад. Остальные наблюдатели тоже замешкались. Ритуал подействовал, но чего от него ожидать, никто не знал.       – Отец, что будем делать? – не упуская из виду шар, спросил Тор.       – Ничего, нужно дождатьс… агрх!       Один резко схватился за голову, после чего пошатнулся, упав на подставленные Тором и Бальдром руки. Остальные братья тоже хотели ринуться на помощь, но он показал жестом не покидать места.       – Ты чего, отец?       Одину явно что-то доставляло боль, на это указывали вздутые на лбу вены. Но вопреки ей, он легонько оттолкнул сыновей в сторону, выпрямился и, так и не ответив на вопрос, громко позвал.       – Ты ведь здесь, Брунгильда? Подойди.       Стоявшие позади Тор с Бальдром переглянулись. Между тем, в самом верху  на выходе показался женский силуэт. Старшая валькирия не спеша спускалась вниз вместе с Буддой. Поравнявшись с Одином, Брунгильда присела на одно колено.       – Думаю, Будда поведал тебе о наших планах.       – Это так, – всё так же, не поднимая голову, отозвалась валькирия.       – Подойди к тому шару и коснись его, – велел Всеотец, на что в ответ покорно кивнули.       – Это ещё зачем? – вмешался Будда, перехватывая тонкое запястье девушки.       – Не твоё дело, а ты – выполняй.       – Вы же сами не знаете, что произойдёт! Я не позволю ей…       – Будда, – перебила его уже Брунгильда. – Всё в порядке. Не вмешивайся, пожалуйста.       Убрав руку Будды, она решительно зашагала к сияющему шару. Приказы Одина не обсуждались, даже если это решение и будет стоить ей жизни, ослушаться верховного бога всё равно означало верную смерть. Протянув руку к ослепительному свету, девушка зажмурилась. Зелёная материя, почувствовав чужое присутствие, потянулась навстречу, поглощая сначала конечность, а затем и всё тело.       – Брунгильда! – закричал Будда и хотел ринуться следом, но был вовремя остановлен богами. – Отвалите!       Шар пришёл в движение, постепенно начав вращаться и набирая скорость, вместе с этим появился низкий гул. Наблюдатели заметно занервничали. Кто-то собирался бежать, но Зевс, заметив это, приказал всем оставаться на местах. Тем временем, из света вновь показалась Брунгильда. Как только материя окончательно отпустила тело, девушка обессиленно рухнула на пол. Будда, которого перестали удерживать, сразу же подскочил к валькирии и бережно поднял её на руки. Всё тело непрерывно дрожало, а дыхание казалось тяжёлым.       – Что случилось? Эй, Брунгильда, ответь! – пытался привести в чувства Будда. Валькирия приоткрыла веки, тонкие губы изогнулись в лёгкой улыбке. Слова явно давались с трудом:       – Они услышали. А я… я сделала всё, что было в моих силах... Параллельно со словами валькирии шар начал пульсировать, создавая ослепительные вспышки. Кто-то из толпы выкрикнул:       – Эй, смотрите!       В зелёном свете что-то появилось, вернее, кто-то. Постепенно силуэт приобретал знакомые очертания. Ровно в тот момент, как материя извергла ещё одно тело, Будду и Брунгильду, всё ещё находившихся рядом с шаром, окатило волной ветра от мимо проскочившего бога. Тор, в одно мгновение очутился в центре зала и поспешно подхватил вернувшегося с того света. Он не верил глазам, не верил тому факту, что прямо сейчас держал на руках Локи. Бог хитрости и обмана пребывал в бессознательном состоянии. Тор так и остался стоять на месте, не моргая, осматривал спокойное лицо дяди, словно стараясь увидеть хоть какое-то мельчайшее несовпадение. Но нет, это был Локи, живой и невредимый.       – Локи… – раздалось позади.       Тор не заметил, как к нему подоспели Один с братьями, обступив бога грома со всех сторон. Один протянул руку к Локи и, нащупав пульс, едва проговорил:       – Живой… Он жив.       – Срочно несите его в лазарет!       – Тор, тебе ещё Мьёльнир тащить, давай я его понесу, – предложил один из братьев.       – Хорошо, – согласился Тор, передал Локи и вместе с Одином и братьями направился к выходу.       Один за другим из света появлялись воскресшие боги, начиная с тех, кто погиб в конце турнира, и заканчивая бойцами первых битв. Греки окружили троих мужчин, Зевс, в свою очередь, больше не сдерживая эмоций, словно дитя, рыдал над спящими братьями. Остальных также встречали своими пантеонами. Зал наполнился всеобщим ликованием, ведь ритуал сработал: ранее недосягаемые первозданные творцы их услышали и вырвали из Нифльхейма павших богов. Или не только богов?       Казалось, угасающий шар вновь заиграл светом, из-за чего многие боги, собиравшиеся уходить, остановились. Тор с Одином, успевшие отойти к выходу, обернулись. Видя замешательство отца, бог грома напрягся.       – Что ещё?       Внутри зелёного света вновь сформировалась чья-то фигура. Но ведь всех богов уже вернули? Тор сощурился, пытаясь разглядеть появившегося человека. Из шара на землю опустился последний проигравший со стороны людей боец.       – Кар! Это же тот спартанец, что сражался с Аполлоном.       – Неужели. Нет, не говорите мне, что, кар-р-р! – вопили наперебой вороны Хугин и Мугин.       Один, наблюдая за происходящим, сжал кулаки. Но разбираться времени не было. Единственная задача, которая стояла в приоритете, так это  срочно доставить Локи в лазарет.       – Значит, они решили воскресить всех. У нас есть дела. Пойдём, – Один развернулся и направился за остальными скандинавами.       Однако бог грома так и не сдвинулся с места, что не осталось без внимания Всеотца. Зелёный шар постепенно начал сужаться и вскоре вовсе исчез, оставив в центре зала ранее погибших и ныне живых бойцов человечества, а также валькирий. К ним уже сбегались прибывшие, явно по просьбе Будды, остальные валькирии и люди.       – Тор, – уже настойчивее позвал Один.       Никакой реакции. Один встал сбоку, раздражённо наблюдая за сыном. Громовержец по-прежнему сверлил взглядом подножие зала, явно кого-то высматривая, и, судя по всему, цель нашлась. Впрочем, гадать, кого Тор так упорно искал,  не приходилось.       – Что-то не так?       Опомнившись, Тор посмотрел на отца и покачал головой:       – Нет. Всё в порядке.       – Тогда идём, нам ещё во многом предстоит разобраться, – раздражённо сказал Один, после чего возобновил шаг и вскоре скрылся из виду.       Оставленный на время собрания Мьёльнир, как и всегда, покоился возле стены. Подняв и возвращая молот на плечо, громовержец в последний раз обернулся. Быстро пробежав взглядом по сопернику и отметив его целостность, бог последовал за отцом.