Слово котана. Фарш на асфальте

      Кожаные часто меняют города в поисках лучшей судьбы или чего-то нового. И тащат люди с собой нажитое добро, бесценный опыт и котов. А мы эти переезды видим сквозь сетки переносок, нюхаем через дырки, пардон, господа механики, отверстия в коробках из-под бытовой техники. Хорошо быть хомячком — тебе и обувная коробка как квартира. А кот в коробке — это как птица без крыльев. Хоть и в темноте, но нервяк колотит такой, что невольно лажаешь во всех октавах мява. Непредсказуемо враждебный мир нужно не только осязать, но и созерцать. А то рискуешь отхватить не свежей корюшки, но и леща…       Моя умная Тётушка при переезде отвлекла меня круто. Бросила в коробку платок, облитый валерьянкой. И пока я с ним женился… не заметил, как мы сменили адрес.       Для кота пробежаться пару остановок — это и есть смотаться по бырику в другой город. Вот только метнуться одному — не вариант. Тут нужна компания или хотя бы спутник, который более или менее ориентируется на маршруте. Мурзату же нужны были проверенные коты. Присутствие суперóв Лето и Газа не обсуждалось, я был новичком, которого, скорее всего, хотели проверить в более серьёзном деле, чем случайный махач на мусорке, а вот близнецов Космо… взяли, похоже, для массовки и чтобы внимание отвлекать. Кстати, Космо — это не космос, а шухер среди шерсти по обоим котанам. Нечëсанные в стиле «я у мамы дурачок». Космо громоздкие, лохматые лешие, покрупнее меня, и… тупые. Как панды. Ну, панды, такие чёрно-белые случайно выжившие медведи. Я по телеку смотрел передачу, как с ними мучаются кожаные. Эти панды жуют бамбук, который не даёт столько энергии, как мясо, вот они и тормозят всеми лапами по жизни. А когда нечаянно заводятся, то лезут куда не надо. Не чуют опасности от слова совсем. Они даже спариваться не могут. Не знают как — даже эти святые инстинкты прошли мимо них. Медведиха по божьему умыслу всё-таки как-то рожает двух детишек. А когда соображает: «Ой, а что это шевелится под лапами…» — начинает крутить новорождённого как игрушку. Нужно или не нужно? Как правило, одного медведика глупая мамашка бросает на произвол судьбы: и одного влом таскать, кормить, любить, а тут — очередь. Вы среди кошечек такое видели?! Матери-героини! Рожают зимой и летом по два-три раза в год, пересчитывают, пекутся, переживают, моют, кормят, пока у детей свои котята не наметятся, лупят котов и собак, которые пытаются покуситься на драгоценных мальков.       Так, что-то Мотю понесло по миру животных с Дроздовым, а в перспективе надо было собраться духом и чапать за Мурзатом и «универсамовскими» на отчёт к какому-то котану. Мурз сказал коротко: этот Баюн чудом сбежал из живодëрни и теперь отвечает за всех и вся, держит власть на районе и решает конфликты между котанскими группировками. Я пожал плечами: Баюн же — не Кащей. А кот кота всегда поймёт. Кроме того, я умею быть очень серьёзным.       Почему-то к нескольким собакам, бегущим рысью по улице, люди относятся спокойно. А вот на котов начинают оглядываться. Думают, наверное, что где-то опрокинули бочку с молоком. За нами ещё увязался Фитилëк, а это тот ещё ералаш на четырёх лапах. Пару раз уже запутался в чьих-то ногах, пока его Газ за шкирятник не прихватил и с собой рядом не побежал. Или как сказать… заставил рядом бежать. Косматые близнецы сзади подпирали нашу колонну, а заодно тупили на авоськи со вкусными запахами.       В общем, метнулась наша банда колбаской до совершенно чужих улиц. От обилия резких непонятных запахов я немного растерялся. Неуютные, неживые, от которых невольно впадаешь в ступор, и всё внутри сжимается в комок. Блин блинский, не люблю снова чувствовать себя слепым котёнком. Хорошо хоть рядом прошаренные котаны, которые в теме. Мурзат и супера юркнули в какой-то лаз, очевидно, в подвал мрачноватого дома, велев нам приморозиться к месту и ждать, пока не позовут. Один из Космо буквально сидел на любопытном Фитиле — ему всё не терпелось найти на пушистую задницу приключений, уж больно манили. Я искал внутренний баланс, осматривался и всё яснее понимал, что мне тут не нравится. Космо было фиолетово, лишь бы покормили, а мелкая шелуха просто рвалась пофестивалить по двору и разнюхать, что к чему. Наконец, подали знак: за нами пришёл Лето, котан конкретно неприятный, хоть и большеглазый. Он был настолько короткошёрстным, что даже казался бритым.       А я уже говорил, что к бритым и лысым котам отношусь по-особому. Голос у Лето слегка скрипел, словно когда-то его хорошо придушили за неслабый зихер.       Мы осторожно шли за супером, стараясь след в след. Я знаю мышиный запашок — как будто слегка подгорелыми печеньками, но вокруг пахло опасно и мускусно. Такое амбре могли оставить лишь твари покрупнее и агрессивнее. Фитиль чуть не вступил в огромную крысоловку. Она, хищно лязгнув, захлопнулась. Если бы башка тупого котёнка там оказалась, было бы скверно. Я толкнул бестолочь лапой и, вероятно, спас ему здоровья на два года вперёд. Лето посмотрел так, словно у него было другое мнение насчёт Фитиля. Уличных котанов жизнь учит жëстко. Я отвернулся, делая вид, что побаиваюсь и туплю. Нечего держать грудь колесом, пока непонятно, что к чему. Мимо нас медленно прошла старая крыса с длинным облезлым хвостом. Аж обидно стало: чихать она на нас хотела с высоты. Но у Фитиля горело в одном месте. Он с воинственным мявом прыгнул и приземлился на волочащийся, похожий на измочаленный жгут, хвост. Крыса медленно повернулась. От её голоса мой подшёрсток встал дыбом.       — Следите за своей шелухой, а то ненароком… крысы съедят, — глаза старухи остро сверкнули алыми угольками.       Лето подобрался, схватил котёнка за шкиряк и сдёрнул с тëтки, рыча сквозь зубы.       — Дебила ты кусок, это ж авторитет.       Крыса порыв оценила, но с интересом воззрилась на меня.       — Правдолюбец? Видела я тебя за игрой. Людей любишь? Ничего, подрастёшь.       Лето теперь вскинулся на меня. Прикушенный Фитиль, получивший ещё пару лещей от тяжеловесных близнецов, наконец-то притих.       — А этот в чëм накосячил, Лариса Варфоломеевна?!       — Добрый он. Слишком. Жизнь ещё не поглумилась над ним.       Я молчал, слегка сопя в воротник. Вякать сейчас не стоило, но крыса явно ждала моего слова. А вот оправдываться или защищаться должен был решить я сам.       — А в чём она правда, тëть? В силе, в доброте? Пёс его знает… Понятия иногда расходятся во мнениях. А я простой кот. Местами домашний, временами уличный. С Человеком мне повезло, она меня не подводит. Ну, и любит по-своему.       — Ты женщину на остановке выручил и был очень горд. А знаешь, что с ней сделали? Потом…       Я похолодел, глядя в раскалённые уголья крысиных глаз. То, о чём переживал, случилось?! Женщину нашли…       — Ну что, герой? Понял настоящую цену любого поступка? Помимо твоего понятия, есть время, есть общие законы, следствия и последствия. Одним укусом не искоренить ни жадность, ни подлость, ни злость. Они эту женщину обидели за все свои промахи и твой случайный героизм. Забрали деньги, шапку, ударили, хотели и пальто снять с сапогами, да кентавры подоспели.       — Так что теперь делать? — Я опустил голову.       — Жить. Только чувствовать немного глубже, немного дальше смотреть. Ты — кот. Правильно сказал. Вот и решай дела на кошачьем уровне. Не глобаль, — крыса обнюхала меня. — Как звать-то, Робин Кот?       — Мотя. Матвей.       — Оно и видно! — Крыса наступила тонкой сухой лапкой на мою пушистую. Отвечаю, на меня словно колесо наехало, когти вылезли! Я аж вздыбился. Краем глаза увидел, как напрягся Лето. Явно он мою ситуацию по-своему переварил.       — Отбой, котики. Вас ещё крыса жизни не учила, — она скрипуче хихикнула. — Баюн узнает — получите. А с тобой, Моть, мы ещё поговорим, если не изменишься.       Я мрачно молчал. Тётка давила морально и не по-детски. Она уже собралась уходить, как вдруг тормознула:       — Кысытати, про ворону. Лови на живца, вы, коты, хорошие артисты. А вороны — по природе падальщики. Но прежде чем ловить, вспомни про спасённую женщину. Одну птицу ты пришибëшь, а что будешь делать с оголтелой стаей? М? А если они вместо тебя налетят на другого…       Я втянул голову в плечи. Фитиль тем временем выполз из-под лавки и подобрался к тёте Ларисе, облизывая морду. Во дурак?! Крыса молниеносно тяпнула его за носопырку. До крови укусила. Шелушонок взвизгнул и метнулся в сторону.       — Учись, пока живой. Дохлому коту наука не пришьëтся! — строго скрипнула старуха и потрëхала в темноту подвала.       А мы двинулись на авторитетный приём. Нас явно заждались и были крайне недовольны. Мурзат грузанул Лето, куснув за ухо.       — За смертью ходил?!       — Не, тут другое… Крысятину встретили… Ну, и это… Перетëрли за жизнь, — тихо шипел Лето. — Она Мотю откуда-то знает. И походу, его морда грымзе зачем-то приглянулась.       — Ларис-са?! — Мурзат посмотрел на меня удивлённо. — Потом обрисуешь! А сейчас живо на медосмотр.       Баюн оказался котом, умножившим сейчас список моих нелюбимых пород: чёрным с проседью, с кисточками на ушах и почти человеческим выражением морды. Жёлтые глаза смотрели с прищуром явно не из лукавства, а скорее, меряя и оценивая мир по своими понятиям.       — Ну вот теперь поговорим. Раз, наконец, дошли.       Я незаметно подсобрался и приготовился… слушать. Мурзат рядом, похоже, уже просëк направление и начал слегка подрагивать хвостом.       — Тема такая, котаны. Рыжие подали жалобу, что «универсамовскими» зажаты все мусорные контейнеры. Не вы их ставили и не вам претендовать на полный контроль. Насколько я секу ситуацию, то бачков пять. Поскольку это территория группировки полосатых, то предлагаю решить конфликт мирным отжатием двух контейнеров в пользу «домбытовских» котанов. Что думаешь, Мурзат? Справедливо?       Полосатый чуть подался вперёд.       — Так мы всегда за справедливость, Баюн. Вот только почему рыжие через голову походили? Западло было подойти к нам и морда в морду сказать: давайте делить хавчик по-пацански? Они к нам быковать пришли, если бы не тётка с фаршем, не разошлись бы целыми.       — А я с Жёлтого тоже спрошу. Не сомневайся. — Баюн жутко оскалился, совсем не по-отечески. — Почему сами не порешали.       Видимо, всё-таки Кащей!