Незнайка.

«Временами так хочется плакать. Временами хотелось забыть. Но опять на дворе снова слякоть. А хотелось без боли прожить.» В следующий свой визит Лань Хуань пошел вместе со старшим братом на ночную охоту. После охоты они сидели в беседке, пили чай и разговаривали. Хуайсан подошел к ним и поклонился. Лань Хуань очень обрадовался: — О, Хуайсан, иди посиди с нами. Мы тут про моего братишку разговаривали. Хуайсан несмело присел на скамейку напротив юношей. Лань Хуань продолжал: — Минцзюэ сюн, ты представляешь, он такой сильный, что запросто поднимает за воротник своего ровесника. В таком юном возрасте он уже легко делает стойку на одной руке. Вот, Хуайсан, ты можешь начать тренироваться потихоньку. Выходи утром на веранду и постарайся тренировать для начала руки. Самый верный способ хорошо накачаться, просто начни отжиматься от перил для начала. Потом, когда окрепнут руки и плечи, можно попробовать стойку на руках. Хуайсан слушал с интересом. Потом все-таки набрался смелости и спросил: — Брат Хуань, а как ты тренируешься? Давно? — Давно, с самых малых лет. А еще я регулярно закаляюсь в холодном источнике. Вода там почти ледяная. Хуайсан поежился: — Брат Хуань. И давно ты таким образом закаляешься? — Очень давно. С раннего детства. Даже не помню сколько мне лет тогда было. Я еще был очень мал. Хуайсан пощупал свои тощие бицепсы и вздохнул. Лань Хуань засмеялся: — Не расстраивайся, Хуайсан. Начни с малого. Уверен, что у тебя получится. Начни хотя бы бегать по утрам и обтираться мокрым полотенцем. Хуайсан снова вздохнул. У него на языке вертелся вопрос про загадочного мальчика. Он спросил: — Брат Хуань, ты в тот раз рассказывал про Вэй Ина. И говорил, что он прятался на горе Луанцзан. Все знают, что там находиться очень опасно. Лань Хуань улыбнулся: — Глава Цзян сказал, что в пещере Фумо было большое защитное поле. Оно как раз и защищало ребёнка. А, вообще, он обнаружил, что у мальчика сильный иммунитет к темным энергиям. И пребывание на горе Луанцзан не отразилось ни на его здоровье, ни на психике. Не Минцзюэ удивился: — Но для этого надо иметь хорошо развитое золотое ядро. — Получается у него это генетическая особенность. Но не результат тренировок. Кстати глава Цзян сказал, что он может брать энергию извне и пользоваться ею. Но он пока об этом не знает. Не Минцзюэ вздохнул: — Ох, если узнает, это будет катастрофа. В первую очередь для него самого. — Дядя пообещал, что когда его пришлют к нам на обучение, то он постарается эти мысли из него вытряхнуть. Только как это будет выглядеть, я не представляю. Хуайсан вздохнул: — Эх, мне бы так… Старший брат ответил: — Что поделаешь, не всем это дано. Кому-то приходится тяжело тренироваться для достижения подобного уровня. Главное, чтобы он сам не говорил никому об этом. Иначе начнут завидовать и могут напакостить. Просто из зависти. Лань Хуань покачал головой: — Не похоже, чтобы он начал гордиться. Он настолько солнечный ребёнок. Настолько доброжелательный и весь такой нежный, словно цветок. Рядом с ним все начинают улыбаться. Кстати заметил, что глава Цзян его очень любит. А Цзян Янли из объятий его буквально не выпускает. Хуайсан слушал и слушал. Ему казалось, что слушать про этого призрачного ребёнка он мог бесконечно. Один только старший брат время от времени качал головой и говорил, что опасно быть таким открытым в этом гнилом обществе. На что Лань Хуань отвечал: — Минцзюэ сюн, ты слишком сгущаешь краски. Не все же прогнили. Твой же отец не такой. И глава Цзян не такой. На что Не Минцзюэ только вздыхал и махал рукой: — Ладно, ладно. Предположим, что не все. Но все равно ему бы надо быть поосторожнее, когда вырастет. — Минцзюэ сюн, мне все-таки кажется, что ты напрасно беспокоишься. Не Минцзюэ спросил: — Так глава Цзян все-таки хочет его к вам на учёбу прислать? — Ну да. И дядя еще обещал, что приставит к нему Лань Чжаня, чтобы сильно не хулиганил. Думаю, они подружатся. «Вряд ли, — подумал Хуайсан, — если он только один раз навешает этому мальчику, то надо бы предупредить его, чтобы держался от этого Лань Чжаня подальше.» Лань Хуань дальше продолжал уже в который раз рассказывать, как тогда Вэй Ин кинул ему цветок, как ему шло фиолетовое платье ордена Юньмэн Цзян, какие у него были бездонные глаза. Но слушать про это солнечное феноманальное чудо не надоедало. Хуайсан слушал и слушал. Ему казалось, что слушать про этого призрачного ребёнка он мог бесконечно. Один только старший брат время от времени качал головой и говорил, что опасно быть таким слишком открытым и прекрасным в этом гнилом обществе. На что Лань Хуань отвечал: — Минцзюэ сюн, ты слишком сгущаешь краски. Не все же прогнили. Твой же отец не такой. И глава Цзян не такой. На что Не Минцзюэ только вздыхал и махал рукой: — Ладно, ладно. Предположим, что не все. Но все равно ему бы надо быть поосторожнее, когда вырастет. Вечером Хуайсан записал в свой дневник: «Сегодня разговаривали снова про чудесного ребенка призрака. По словам брата Хуаня, он очень красивый и очень солнечный. А еще он имеет врождённые сверхспособности. Мой брат считает, что для самого мальчика это очень опасно. Потому что наше общество очень сильно прогнило. Я не могу пока дать определение этому слову, потому что многое ещё не понимаю. Но я обязательно понаблюдаю за взрослыми. Как они себя ведут, о чем говорят. Понаблюдаю за их поступками и характером. Попробую угадать кто есть кто. Меня сегодня почему-то напугал рассказ про Лань Чжаня. Очень сильный и весьма злой ребёнок. Не хотел бы я вовсе оказаться в его поле зрения. Если он в состоянии вытащить ровесника за воротник и навалять по первое число, то лучше держаться от него подальше. То ли дело Вэй Ин. Как мне хочется его увидеть! Но детей до тринадцати лет не берут на различные мероприятия. Как долго ждать! Мне только десять. Скорее бы вырасти!» Хуайсан закрыл дневник. Задумался. Снова открыл, написал на полях: «Напоминание: не забыть, что нужно держаться от Лань Чжаня подальше. Очень злой мальчик.» Закрыл, снова задумался. «Сверхспособности…» «А тут просто сформировать это ядро даже нет возможности!» Открыл дневник, написал: «Может правда начать тренироваться? Или лучше закаляться? Лань Хуань тоже говорил, что часто болел в детстве. Но потом начал закаляться в холодном источнике. И все болячки постепенно прошли.» Хуайсан снова задумался. «Обтираться полотенцем?» Посмотрел на висящее на ширме полотенце. «Может сразу в воду?» Написал в дневник: «Недалеко от нас находится река. Она совсем не холодная, может начать с нее? Что там можно закалять полотенцем?» На следующий день Хуайсан пошел прямо к реке. Присел на берегу и вспомнил, как мама водила его сюда гулять. Однажды она зашла в воду и прямо руками поймала рыбу. Маленький Хуайсан в это время прыгал на берегу: — Мама, мама, кинь её мне! — Не поймаешь! — смеялась мама и выносила на берег рыбу. Она складывала рыбу в корзинку и они шли домой. Дома она отдавала корзинку с рыбой повару и просила приготовить что-нибудь вкусное. А вечером приносила мальчику рыбный суп с кусочками рыбы. Он очень любил этот простой суп. Хуайсан долго сидел и вспоминал счастливые моменты своей детской жизни. Все эти моменты были связаны с мамой. Он вздохнул. Потом все-таки решился залезть в воду, немного поплескался. Чувствуя что замёрз, он вылез из воды. И тут понял, что не взял с собой ни сухой одежды, ни полотенца. Натянув верхнее платье на мокрые штаны и рубаху, он поежился от неприятного ощущения холодной мокрой ткани на озябшем теле. Почти бегом он припустил домой. К вечеру у него поднялась температура и появился насморк. Он никому ничего не сказал. А утром проснулся с болью в горле. Брат, пришедший к нему, заметил, что с ним что-то не то. Пощупал лоб и позвал лекаря. Когда лекарь ушел, старший спросил: — Что ты делал? Как ты умудрился так простыть? — Я…закалялся. — Как? — Купался в речке. — Но тебе же сказано было, что нужно это делать постепенно. — Но вода была не холодная. — И, тем не менее, ты простыл. — Просто я не взял с собой ни полотенце, ни сменную одежду. — И ты еще пошел назад в мокром? — Но зато я побегал. Мне же надо бегать. — Эх, Хуайсан, Хуайсан… Старший брат вздохнул и пошел за лекарем. Тот даже не удивился, он как всегда выписал лекарство и строго-настрого наказал вовремя принимать. Следующий совет кланов прошел в ордене Цишань Вэнь и Хуайсану не удалось понаблюдать за взрослыми. А так хотелось. Вскоре представился прекрасный случай. Четыре великих клана собрались, чтобы решить какую-то местную проблему. И Хуайсан снова увидел Лань Хуаня. В этот раз он рассказывал про разговор своего дяди с главой Цзян. — Ты представляешь, Минцзюэ сюн? Как только мы встретили главу Цзян, дядя сразу спросил про солнечного мальчика. Тот отвечал, что ребенок уже далеко обогнал всех сверстников, он отличник по всем дисциплинам и уже считается первым учеником ордена Юньмэн Цзян, несмотря на совсем юный возраст. Хуайсан замер. Вот это да! А ведь это его ровесник! Старший брат тоже восхитился: — Вот это да! Лань Хуань продолжал: — Даже ученики постарше ему в подметки не годятся. Сам же глава ордена Цзян возлагает на приемного сына большие надежды. Он говорит, что у него не только весьма выдающиеся таланты, но и очень хорошие лидерские качества. Когда он вырастет, он сможет стать огромной поддержкой ордену. А лично мне кажется, что из него вышел бы прекрасный глава ордена. — Думаешь сынок главы Цзян не потянет? — Абсолютно. Он слишком зажатый и очень нервный. Кстати мой дядя почему-то спросил: «Надеюсь, он ничего не изобретает?» На что глава Цзян ответил: «Нет пока, но очень много рисует. Когда был маленький, изрисовал всю кровать, пока я не принес ему стопку бумаги и краски». — Вот как? — удивился Не Минцзюэ, — слышь, Хуайсан, еще один художник. Думаю вы подружитесь. Лань Хуань улыбнулся и сказал: — Я вспомнил как сам рисовал везде где придется, пока мне не стала доступна бумага и кисточка. Хуайсан при этих словах заметил как Лань Хуань улыбнулся про себя. «Мы все в этом отношении очень похожи!» Лань Хуань продолжал: — Глава Цзян сказал, что Вэй Ин рисует довольно реалистично. Правда есть какие-то чертежи. Но это пока только идеи. — И как отреагировал твой дядя? — спросил Не Минцзюэ. — Мой дядя только вздохнул и сказал, что видно трудно с ним придется. — А ты что думаешь? Лань Хуань ответил: — А я обрадовался. Я впервые вижу юношу, который был бы равен во всем А-Чжаню. Так же рано начал развиваться, отличник, прекрасно владеет мечом, очень одаренный, с большим потенциалом. Они несомненно найдут общий язык, ведь этот мальчик не уступает моему братишке ни в чем. А кое в чем даже превосходит. Не Минцзюэ ответил: — Ну парень, конечно, далеко не слабак. Я так понимаю. Такого не вытащишь за ворота и не наваляешь так запросто. Он сам кому угодно наваляет. Лань Хуань засмеялся: — Хотел бы я видеть, как это будет выглядеть. Мой братишка точно обалдеет. Юноши засмеялись. Вечером Хуайсан написал в дневнике: «Этот мальчик очень одарённый. Он уже превзошёл не только сверстников, но является первым учеником в ордене. Хотя он мой ровесник. Приятно было слышать, что у Лань Чжаня достойный противник. Я не знаком лично с Лань Чжанем. Но. Не знаю почему, он мне не очень нравится. Но то, что есть и посильнее его, эта мысль мне очень нравится. Завтра начну тренироваться. Всё-таки хочу освоить стойку на руках.» Наутро Хуайсан в одной рубашке и штанах вышел на веранду. Посмотрел на перила. Лань Хуань тогда предлагал для начала поотжиматься от перил. Так было легче и не травмоопасно. Он посмотрел на пол, на стену, подумал: «А если опереться о стенку и попробовать встать на руки? Ничего же страшного не случится.» Он подошел к стене, наклонился, поставил обе руки на пол и попробовал поднять ноги. Не получилось. Тогда он подвинулся к стене вплотную и попробовал ногами опереться о стену. Немного получилось. Перебирая ногами, он уже почти выпрямил колени. Но тут внезапно потерял равновесие и с грохотом свалился на пол. По пути он опрокинул скамью, которая перевернулась и он пребольно ударился об ножку. Запястье подвернулось… Очнулся Хуайсан в своей комнате. Рука и нога оказались плотно забинтованы. Рядом сидел лекарь. Напротив сидели отец и старший брат. Хуайсан медленно открыл глаза, свободной рукой потрогал свою голову. На голове была хорошая такая шишка. Болела нога и рука в запястье. Отец немедленно встал и подошел: — Хуайсан, ты как? — Очень нога болит. И рука. — Как ты умудрился сломать ногу и руку? — Я не знаю, — прохныкал Хуайсан. — Впредь будь осторожнее. — Хорошо. — Ладно, Минцзюэ, посиди пока с ним. Вдруг что-то понадобится. А я пойду скажу, чтобы лекарство заварили. Отец вышел. Лекарь дал необходимые рекомендации и тоже вышел. Брат остался с ним. Он серьезно посмотрел на младшего, вздохнул: — Рассказывай. — Я…я тренировался. — Но как ты умудрился? — Я не стал отжиматься от перил. А решил сразу попробовать стойку на руках. Вот и…не удержал равновесие. Брат снова вздохнул: — Хуайсан, чтобы сделать стойку на руках, надо сначала накачать руки, пресс и мышцы спины. А потом уже учиться держать равновесие. — Что же теперь? — пискнул Хуайсан. — Что? Пока лежи. У тебя нога сломана в щиколотке. И рука в запястье. — И долго? — Лекарь сказал, как минимум месяц. — А потом? — Потом будем учиться ходить. Как только заживёт всё, начни хотя бы с пресса. Качай пресс через день. Три подхода по двадцать повторений для начала. — Хорошо. — Только не вздумай опять что-нибудь новенькое изобретать. Иначе рискуешь покалечиться. — Хорошо. Хуайсан чуть не плакал. Ну почему так не везёт? Значит точно…ничего не бывает сразу. Теперь никуда без помощи брата он не сможет и шагу ступить, не говоря уже о том, чтобы куда-то пойти. Со скуки он начал наблюдать за дядюшками и тетушками, которые приходили навестить его. Пытался угадать, что они делали перед приходом сюда, какое у них настроение. Потом осторожно выспрашивал. Родственники, ничего не подозревая, были рады поддержать разговор, в котором Хуайсан узнавал чем они занимались до прихода к нему. И если удавалось угадать, то мысленно хлопал в ладоши. Переломы срастались очень плохо. Лекарь сказал, что у мальчика слабые кости. И прописал усиленное питание. После выздоровления посоветовал обязательно начать наращивать мышечную массу. И прописал ему отвары из мяса на косточках, чтобы скорее пошел процесс восстановления. Хуайсан понемногу приходил в себя. Было обидно, что все так глупо вышло. Пару раз его навестил Лань Хуань. Он дал несколько рекомендаций и взял с него обещание, что Хуайсан не будет забегать вперёд. Хуайсан пообещал. — И не тренируйся сам. Только под присмотром брата. Хорошо? — Хорошо. Как только зажила нога и рука, старший брат начал проводить тренировки с Хуайсаном. Было очень тяжело. Но он терпел изо всех сил. Иногда до слез не хотелось делать. Но брат был непреклонен: — Хуайсан, ты пойми, если ты сейчас не постараешься, ты навсегда останешься таким вот хилым и больным. — Дагэ, я все равно не буду заклинателем. У меня нет способностей. — Да я уже даже не за это. Тебе даже упасть и удариться нельзя. Ты разве не видишь? Неужели тебе нравится так жить? Все время ломать что-то и месяцами валяться в постели? Или я не прав? — Прав, — вздыхал Хуайсан. Вечером он снова написал в дневнике: «Мне очень тяжело. Временами хочется плакать. Но жить таким заморышем я точно не хочу. Обещаю, что хотя бы накачаю руки, спину и пресс. А еще ноги. Если я где-нибудь еще раз упаду, то хотя бы ничего себе не сломаю. А самое главное. Скоро, совсем скоро мне будет уже тринадцать. И меня возьмут на совет кланов. И там я увижу наконец этого феноменального мальчика.» Хуайсан написал последние строчки и пошел к отцу, чтобы рассказать, что наконец-то решил серьёзно взяться за тренировки. Сказать, что твердо пообещал сам себе, что не будет больше слабаком и заморышем. Он вышел из своей комнаты и направился к покоям главы ордена. Он не успел дойти, как увидел, что со двора зашли люди с носилками. Какое-то нехорошее предчувствие заставило сжаться внутренности. Впереди шел старший брат. Лицо его было бледно и выражение весьма сурово. Сам он напряжённо сжимал рукоять сабли. Хуайсан со всех ног кинулся к нему: — Дагэ! Брат не успел ничего ответить, как следом за Хуайсаном подбежал адепт. Брат взял крепко за руку Хуайсана и отдал короткое распоряжение адепту: — Немедленно вызовите лекаря к главе ордена.