Незнайка.

«Слезы капали на песок, Жизнь послала опять испытанье. Я несчастен и так одинок, Как утёс на краю мирозданья. Я несчастен и полон тобой. Жизнь несчастную душу калечит. Ты мой свет, мой прекрасный герой. И твой взгляд мое сердце излечит. И твой смех оживит мою душу. Я скучаю по прежнему счастью. Не могу без тебя, ты мне нужен… Без тебя жизнь сплошное ненастье… Без тебя жизнь вселенская мука, Без тебя просто не существую. Не даётся в Гусу мне наука. По тебе каждый день я тоскую…» Вэй сюн озадаченно поскреб висок: — Да, действительно! Почему-то я об этом на тот момент не подумал. Просто пошутил и всё! Молодые люди засмеялись. Хуайсан живо себе представил как красотка из клана Не тащит на себе рослого юношу. Картинка вырисовывалась, конечно забавная. Вокруг Вэй Усяня на каждом совете кланов всегда крутились целые толпы обожательниц. Представить в их компании суровых и сильных дев ордена Цинхэ Не было сложно. Хотя девушки из их клана тоже тайком бросали заинтересованные взоры в сторону красавчика. Но строгое воспитание и гордый характер не позволяло им торчать среди ярко разодетой, вечно галдящей на разные голоса толпы восторженных воздыхательниц юного чаровника. Хотя Хуайсан не понаслышке знал, что дай таким волю, и сильные суровые девы ордена Цинхэ Не так же не устоят перед желанием поболтать с шикарным парнем. И яркий пример тому — девы ордена Гусу Лань, воспитанные в духе аскетизма и воздержания. Сколько раз они подзывали его к забору, чтобы просто пофлиртовать. Сколько раз его резво отлавливал суровый Лань Чжань и старательно тащил подальше от злополучного забора, по пути нудно читая нотации, кои содержали в себе подробные выдержки из его любимых правил. И каждый раз Вэй Усянь с возмущением легко выворачивался из нефритовой хватки и красиво уходил, помахав на прощание девушкам, обещая непременно вернуться в скором будущем. Своим вопиющим поведением он стабильно доводил до белого каления блюстителя гусуланьского порядка. Хуайсан не знал, наказывали ли девушек за нарушение дисциплины, или нет, но они снова и снова подзывали к себе красавчика, воодушевившись его смелостью и абсолютным неприятием унылых монашеских устоев. А во время ночных охот, куда они ходили раздельными отрядами, всегда кто-нибудь из девушек на время сбегал из женского отряда, чтобы перекинуться хоть парой словечек с прекрасным юношей. Ну и конечно же, у Вэй сюна всегда были маленькие подарочки для прекрасной половины человечества. По словам самих суровых дев галантнее и обходительнее парня, чем Вэй Усянь, не было еще за всю историю существования ордена Гусу Лань. Девушки из Гусу настолько его обожали, что казалось, обещание Вэй сюна никогда не жениться ни на ком из ордена Гусу Лань безнадежно трещало по всем швам. Только вот на ком остановится выбор юньмэнского красавца, оставалось пока загадкой. Девушки были все высокие, стройные и красивые, сильные и смелые, как и подобало адептам древнего полумонашеского ордена. «Интересно, кому он отдаст свое сердце?» Хуайсан так задумался, что не успел остановить Вэй Усяня, который упорхнул мимо него, словно цветочный ветерок, как всегда ревниво подхваченный тут же своим шиди. Мысли Хуайсана заметались. «Что делать? Что делать? К кому обратиться? Лань Сичэнь? Что толку? Их орден и так под угрозой. Но хотя бы надо предупредить…» Он только вышел из беседки, как снова увидел старшего брата. Тот уже стоял возле Лань Сичэня. — Сичэнь! Как погуляли? — Хорошо! Просто отлично! Хуайсан снова нырнул на место и стал наблюдать. Не Минцзюэ спросил: — Ну что? Ты ему сказал? Сичэнь ответил: — Знаешь, я попросил его мне позировать для моей новой картины. Не Минцзюэ кивнул: — Отличная идея. Думаю это вас хоть как-то сблизит. Лань Сичэнь грустно улыбнулся. Не Минцзюэ понизил голос: — Только хотел предупредить тебя. Будь осторожен, ваш орден под угрозой. В частности ты и твой братишка. — Но у нас прекрасная охрана. Да и защитные системы такой мощности, что их очень сложно взломать. Не Минцзюэ покачал головой: — Тебе не безызвестны их методы… Давай поговорим об этом, когда вернёмся домой. — Хорошо. Да, ты прав…не здесь Они пошли прогулочным шагом вдоль цветника, тихо что-то обсуждая. Хуайсан остался сидеть в беседке. Все услышанное сегодня подняло в его душе такую бурю, что он никак не мог найти себе место. Но… Он не мог запросто обсудить эту тему. Они находились в Цишане. Здесь даже у стен могли быть уши. Вдруг он услышал страшный шум со стороны Знойного дворца. Спорили два голоса. Один был визгливый женский с неприятными нотками, другой мужской, но не менее визгливый. И не менее неприятный. Этот самый второй голос принадлежал Вэнь Чао, заносчивому и весьма капризному младшему сынку верховного. — Я же не сказал, что я женюсь, что ты так раскипятилась?! — Но и наложников ты обещал не брать! — Цзяо Цзяо, это чисто деловой союз! Что-то полетело на пол. — Деловой говоришь?! — Да, это не мне надо. Отец хочет привлечь талантливого заклинателя на свою сторону! — Ну так пусть сам и женится. Чего он тебя решил подсунуть?! — Так у него и так три жены! Куда уже?! — Пусть берет наложником!!! — У него и так их хватает! Что-то разбилось. — Даааа??? Не ври мне!!! — Цзяо Цзяо! Пойми, ничего лишнего! Люблю то я только тебя! Женский голос возмущённо взвизгнул, взяв весьма высокую ноту. В ушах Хуайсана зазвенело. — Меня, говоришь?! А ты видел этого красавчика?! Видел?! — Ну и что? Это отец хочет заключить с главой Цзян сделку! Я то тут при чем?! — А что же ты тогда покраснел как рак?! — Потому, что мне стыдно за тебя! Как ты могла такое придумать?! Чтобы какой-то красавчик мог украсть у тебя мое сердце?! Да не будет такого никогда! — Да???! Хорошо! Как только он окажется здесь, я порежу ему лицо! Посмотрим как ты после этого запоешь!!! — Но… Цзяо Цзяо, ты же не сделаешь этого?! — Хорошо, тогда я отрежу ему что-нибудь!!! Мужской голос возмущенно взвизгнул и снова в ушах Хуайсана зазвенело. — Нет, нет, что ты?! Тогда он перестанет быть полноценным мужчиной!!! — Что?!!! Какая тебе разница, полноценный мужчина он или евнух?! Или ты… Повисла пауза. Через минуту в окно вылетела ваза, чуть не угодив Хуайсану в голову. Послышался визг: — Что я?! Что?! — Или ты собрался лечь под него?! А?! Только не ври мне!!! — Цзяо Цзяо, что ты говоришь?! Никогда, слышишь?! — Уверен?!!! В окно вылетела табуретка. Мужской голос взял такую высокую ноту, что у Хуайсана загудело в голове. — Никогда Вэнь Чао не ляжет ни снизу, ни сверху!!! Да пусть хоть все красавчики всего мира окажутся у моих ног!!! — Смотри мне!!! — Я обещаю! Нет! Я клянусь!!! — Ты поклялся!!! Даже в его сторону смотреть не смей! — Нет!!! Никогда!!! — Тогда я кастрирую тебя!!! — Ну почему ты такая кровожадная?!!! Почему?!!! Что не так?!!! — Потому, что я готова умереть за моего господина, но не отдам его никому!!! — Ох, ты меня так любишь?! — Конечно, я всегда тебя любила! Даже когда была наложницей твоего отца! Я мечтала стать твоей!!! — Цзяо Цзяо, ты сейчас серьёзно?! — Конечно! Ты что думаешь?! Почему твой отец отдал меня тебе?! Не по моей ли слезной просьбе?! А ты даже не ценишь этого!!! — Вот как?! Прости меня! — Ты самое дорогое, что у меня есть! Конец разговора утонул в слезах и поцелуях. «Ненормальные, — подумал Хуайсан, однако сколько страстей вокруг Вэй сюна. А ведь он даже не подозревает об этом. Расскажи сейчас, так он пожалуй и не поверит. Но все равно рассказать надо.» Он пошел с намерением постучаться в комнату к Юньмэнцам, но свет у них уже не горел. Они спали. Хуайсан затоптался на веранде, не зная, как привлечь внимание, чтобы вызвать Вэй Усяня. Вдруг тяжёлая рука легла на его плечо. Хуайсан с перепугу чуть не закричал. Твёрдая ладонь прикрыла рот: — Тише, Хуайсан, что ты тут делаешь? Это был старший брат. Хуайсан с облегчением вздохнул: — Ох, дагэ…ну и напугал ты меня… — Пошли спать. — Но…мне надо… — Знаю. Я все знаю. Хуайсан, послушай меня. Давай поговорим дома. Хорошо? Хуайсан все понял, он кивнул и уныло поплелся за старшим братом. Недалеко от них прошли адепты в красных одеждах с узором солнца. Неожиданно двое из них направились к братьям. — Глава Не? Какие-то проблемы? Хуайсан замер, ощутив, что сердце перестало биться. Брат сказал: — Нет, все нормально. — Нам показалось, что вы стучали к главе Цзян? — Мой младший брат хотел поиграть с друзьями. Но я сказал, что поздно. — Хорошо. Спокойной ночи. Не Минцзюэ с Хуайсаном пошли спать. Уже в гостевой комнате Хуайсан спросил: — Дагэ, ты сказал брату Сичэню? — Да, сказал. Давай спать. Всю ночь несчастного Хуайсана не покидало ощущение тревоги. Утром был последний день совета кланов. Он очень боялся, что не увидит Вэй сюна. Но Вэй сюн был на месте. Он первым подошёл к Хуайсану: — Хуайсан, где ты вчера пропал? Хуайсан не знал, что сказать. Всюду были адепты в красных одеждах. Он замахал веером, словно ему внезапно стало жарко. Прикрывшись, шепотом ответил: — Вэй сюн, я потом тебе расскажу. — О, что-то интересное? — Возможно… Про себя подумал: «Не знаю насколько это будет интересно. Сам я не вижу здесь ничего интересного. Кажется, надвигается большая беда…» Мимо них проходили люди. Прошел учитель Лань с племянниками. Лань Чжань в этот раз даже не смотрел в их сторону, он шел с опущенной головой. Казалось он еле тащит свое тело, шаркая ногами как древний старик. Все собрание он просидел так ни к чему и не притронувшись, вперив невидящий взгляд в одну точку. Хуайсан заметил, что смотрит он на Вэй сюна, но видит ли он его? Неизвестно, вопрос спорный. Так пролетели остальные три дня совета кланов. Гости разьезжались. Орден Гусу Лань уехал первым. Они очень торопились. Им нельзя было здесь долго оставаться. По приезду Хуайсан перенес все свои заметки с листочков в свой дорогой дневник. «Дорогой дневник, прости, что бросил тебя в одиночестве. Ты хранишь много моих тайн и заслуживаешь гораздо лучшего обращения. В другой раз я обязательно возьму тебя с собой, чтобы ты не скучал. Но в Цишане всюду шпионы, лишнего вслух не скажешь. Но я никак не могу взять в толк, зачем им Вэй сюн??? Зачем??? Неужели они узнали о его способностях? Так он и сам еще о них не знает. А может уже и знает. Это означает, что они заставят его делать то, что он не хочет. Ох, как страшно! Глава Цзян отказал Вэнь Жоханю. Теперь Пристань лотоса под угрозой. Что делать? Что я могу сделать? Я без сил и без способностей! Остаётся только наблюдать, как творятся страшные дела? Хуайсан! Ты бездарность и слабак! Но я не хочу, не хочу, чтобы милый и прекрасный Вэй сюн попался в их лапы! Не хочу!!! Дорогой дневник, что мне делать? Скажи, что???» Хуайсан всю ночь проплакал. Через пару дней их навестил Лань Сичэнь. Они сидели пили чай со старшим. Хуайсан снова спрятавшись в соседней беседке, слушал их разговор. Лань Сичэнь в этот раз был серьёзным. Он рассказывал: — По приезду Лань Чжаню опять назначили наказание. Перед этим дядя еще раз напомнил ему, что лента имеет особое значение, что разрешить ее брать посторонним не допустимо, это сродни безнравственному поступку. Это все равно раздетым перед всем честным народом по улице бегать. А тем более, нельзя ею играть, как кошка с хвостом. Ванцзи опять запретили покидать облачные глубины одному или с учениками и посадили в библиотеку заново переписывать правила. Не Минцзюэ почесал аккуратную прическу: — Мда, но лучше так, чем его поймают люди из клана Вэнь. Лань Сичэнь посмотрел на друга: — Да, наверное так лучше. Он выслушал всё это с каменным лицом. Мне конечно жаль младшенького, но что поделаешь? Сам все-таки виноват. Вел бы себя тихо и спокойно, никто бы ничего не заметил бы и дяде не донесли бы. Ну сорвал нечаянно молодой господин Вэй ленту. Так он же сразу и отдал ее ему. Чего было из этого разыгрывать трагикомедию, на потеху окружающим? Не пойму. Взял тихонько, завязал и дело с концом. Так нет же, обязательно надо было устраивать эту сцену, стоять столбом и сверлить того свирепым взглядом, пока другие не заметили! Да и зачем было устраивать весь этот концерт с лежачей забастовкой? Никогда бы не подумал, что этот переходный период у братишки обернётся такими проблемами. — А что учитель Лань сказал? Как он отреагировал? — Эх. Дядя только вздохнул и сказал: «Что будешь делать с этим ребёнком? Бунтарь какой-то растёт.» Я постарался его успокоить, сказал, что возможно это просто возраст. Пройдёт. Дядя очень сокрушался, не могу понять, почему у моего младшего все так сложно? Он совершенно не умеет идти на компромисс. Меня в детстве дядя ругал за стихи. Но я не спорил с ним, а просто завёл тетрадь и научился надёжно их прятать. Не Минцзюэ засмеялся: — Брат Сичэнь, а ты хитрец, как я посмотрю! Лань Сичэнь улыбнулся: — Хитрец не хитрец, а с нашим дядей иначе нельзя. Слишком уж многое он воспринимает очень остро. И слишком прямой и бесхитростный. А у него что на уме, то и на языке. Да и Ванцзи тоже далеко не ушёл. Так и нарывается на конфликт. — Дааа, это сложно, когда вот так человек не может пойти на компромисс и не высказать, что думает. Хотя, я сам такой, мне тоже надо учиться не создавать конфликтных ситуаций. Лань Сичэнь покачал головой: — Минцзюэ сюн, ты не равняй. Ты глава ордена. Здесь нужна твёрдая рука. И приходится быть конкретным. Иначе… ты же сам знаешь, что излишняя мягкотелость может обернуться большими проблемами. — Возможно ты и прав. Но я слишком прямой. В некоторых случаях надо все-таки учиться проявлять гибкость. Трудно быть прямым как палка. Твой младший вон как страдает теперь за свою прямоту. Сичэнь гэ улыбнулся. — Но, думаю ему сейчас не так уж и плохо. Теперь жизнь у него более размеренная: наказание, библиотека, холодный источник, тренировки, учеба. Мне кажется, что его вполне устраивает. Хуайсан вышел из укрытия и подошёл к молодым людям, поклонился. Лань Сичэнь, как всегда, усадил его рядом с собой, приобнял за плечо, поинтересовался его делами и продолжил прерванный разговор: — А еще он начал разводить кроликов. Не Минцзюэ удивился: — Вот как? Насколько я знаю, у вас запрещено держать домашних питомцев? — Ну вот Ванцзи отстоял свое право, он был как кремень и дядя сдался. Теперь каждый раз я наблюдаю забавную картину, как за воротами за ним бегает добрый десяток белых пушистых комочков. Теперь моему братишке приходится покупать морковь целыми мешками. — Хорошо, что твой братец не стал разводить что покрупнее. Например свиней или коров. Или ослов, например. — Боюсь Облачные глубины не выдержат такого шума. — Ну да, кролики хоть молчат. Оба засмеялись. Хуайсан понимал, что это всего лишь праздный разговор. Главного они не скажут при нем. Он решился покинуть молодых людей на время и дождаться, когда они заведут откровенный разговор между собой. Сделав вид, что пошел к себе, Хуайсан ушел на достаточное расстояние, спрятался и начал наблюдать. Через какое-то время он увидел их прогуливающихся вдоль галереи. С бьющимся сердцем он прокрался вдоль перил, чтобы услышать разговор. Лань Сичэнь продолжал фразу, которую начал говорить до того: — …Минцзюэ, сюн, мы же не можем принести им его на блюдечке. — Это естественно. Но наши силы еще очень слабы. Орден Цишань Вэнь возвышается над всеми непобедимым колоссом. Потому и творит что хочет. Так как никто на вправе даже возразить ему. — Мы можем обьединиться. Но на это нужно время. Как бы потом не было поздно. — Да, Сичэнь, ты прав, нам нужно объединиться. Думаю, не будет поздно. Я разговаривал в главой Цзян. Полагаю, у нас есть еще пару лет в запасе, если я правильно понял. — Да, Минцзюэ сюн. За это время мы сможем накопить силы. Значит все-таки война? — Да, думаю без этого не обойтись и не избежать. Безнравственность и беспринципность верховного ордена достигла апогея. — Что говорит глава Цзян? — Он готов объединить силы. Нам только надо научиться действовать сообща. Вот только, орден Ланьлин Цзинь… — Что глава Цзинь говорит? — Ничего не говорит. Мы с ним не беседовали пока. Но думаю в нашем союзе орден Ланьлин Цзинь будем слабым звеном. — Думаешь? — Знаю. Он как всегда, наверняка займёт выжидательную позицию. Лань Сичэнь вздохнул: — В любом случае нам еще не хватает сил, чтобы одолеть их. Эти пару лет надо посвятить усиленной подготовке. А нам надо будет заручиться поддержкой малых кланов и орденов, которые находятся в непосредственной близости от нас. Мы приложим все усилия. Нам нельзя терять время даром. — Мы уже объединились со своими соседями. Но этого мало. Без поддержки других великих орденов мы будем не в состоянии их одолеть. Орден Цишань Вэнь объединил множество вассальных орденов и соседних малых кланов. У них самая большая численность. Так что надо копить силы. — Да, Минцзюэ сюн. Не будем терять время. Сегодня же вернусь домой и напишу письма своим соседям, чтобы встретиться и обсудить проблему. Хуайсан жадно ловил каждое слово. «Значит все-таки война? Вот чего больше всего боялась мадам Юй! И её опасения были похоже не напрасными! Ни один орден не против того, чтобы прибрать к рукам прекрасного и талантливого юношу!» Вечером он писал в дневнике: «Дорогой дневник, я конечно ожидал чего-нибудь подобного. Но, похоже скоро будет самая настоящая война. Уму непостижимо, что причиной послужило то, что орден Цишань Вэнь решил прибрать к рукам прекрасного Вэй сюна. Верховный считает, что все самое лучшее должно принадлежать только их ордену. Все самые выдающиеся умы должны работать только на них. Только орден Цишань Вэнь достоин процветания. Остальные только придатки, которые должны слизывать крохи с их стола и быть благодарными только за то, что их оставили в живых. Как это мерзко! До каких пор будет процветать несправедливость? Да, до каких? Думаю до тех пор, пока у власти стоят люди, подобные Вэнь Жоханю. Не знаю, что это будет? Но будет страшно. Есть ли выход? Да, есть. Но я не уверен. Только отдать им нашего Вэй сюна. Но кто его отдаст? Никто. И никогда. Я бы тоже не отдал. Хотя это не гарантия, что другие ордена не будут уничтожены. Дело только за временем.» Через пару недель начался учебный год. Брат снова отправил Хуайсана в Гусу. Теперь уже заниматься было не так интересно. Хотя механизм уже был запущен. Ученики время от времени всё-таки сбегали в посёлок за вином и вкусняшками. Но комендантский час не нарушали. Никто не был в состоянии взломать защитный барьер. Таких умельцев просто не существовало в природе. Учитель Лань был спокоен. А сам Лань Чжань пропадал в библиотеке целыми днями. Было такое ощущение, что он старается просто уйти от действительности и ему больше ничего не интересно. Хуайсан по рассеянности даже не перебрал вещи в сундучке, взял его с собой не глядя. По дороге он вспомнил, что некому будет больше по ночам ломать барьер и купил в посёлке пару кувшинов Улыбки императора. Хуайсан настолько не хотел здесь учиться, что проворочался до полуночи. Встав, решил хлебнуть вина, чтобы успокоить взбудораженные нервы. Выпив почти кувшин, он кое как заснул. Утром он проспал всё. И тренировку и утренние чтения и завтрак. Пришел адепт и записал ему целых три нарушения. — Молодой господин Не. У вас уже три нарушения. Хорошо, если учитель посадит вас переписывать правила. Но уже пять следует наказание ферулами. Смотрите, чтобы не попасться больше на нарушениях. — Хорошо, — ответил Хуайсан, стараясь дышать в сторону, ощущая, что от него просто несёт перегаром. Выложив учебники, он не посмотрел что там и взял всю стопку книг со стола с собой на занятия. Мало того, что он всю ночь не спал, так он еще и опоздал на первый урок, это был предмет учителя Ланя. Протиснувшись бочком в класс, Хуайсан умоляюще спросил: — Учитель Лань, можно? — Заходи, но не нарушай больше. Хуайсан сел на место, положил на стол книги. Это было уже четвёртое нарушение, если не считать, что Хуайсан принес вино и выпил. — Итак, — сказал Лань Цижэнь, — мы сейчас посмотрим, как вы повторяли пройденный материал летом. Хуайсан похолодел. Он ощущал, что влип по полной. Лань Цижэнь обратился к племяннику: — Ванцзи, раздай всем листы бумаги. Сейчас мы будем вспоминать какие ордена от кого произошли и их фамильные гербы. Голова шла кругом. На стол лег белый лист бумаги, мельком скользнули по Хуайсану светлые равнодушные глаза. Хуайсан понял, что без Вэй сюна он не справится ни в жизнь. Он был в ужасе. В голову абсолютно ничего не приходило. Он так и просидел над пустым листом бумаги до конца урока. Кончик кисти был сгрызен напрочь, лист оказался совсем не тронутым. В конце урока Лань Цижэнь велел всем сдать листочки. Хуайсан сидел, не шелохнувшись. «Что теперь делать?» — Хуайсан? — послышался голос учителя. Хуайсан испугался. — Ванцзи, иди посмотри, что он там написал. Убедившись, что лист Хуайсана имеет девственную чистоту и непорочность, Лань Чжань сказал: — Ничего. Учитель Лань встал: — Поскольку это задание было всего лишь пробным, я не буду ставить оценки. Те, кто не написал, останутся после уроков. Можно воспользоваться учебником. Но тогда на эти вопросы вы напишете ответы десять раз. Так вы лучше запомните. Все понятно? Ванцзи, а ты присмотришь за ними. Лань Чжань кивнул и сел на место. После уроков Хуайсан остался в классе и с ним еще трое учеников. Это те, которые пробалбесничали все лето и ни разу не взялись за книги. Некому было подсунуть шпаргалку или хотя бы подсказать. Мальчишки открыли учебники и принялись переписывать ответы. Хуайсан хотел последовать их примеру. Он порылся в стопке учебников, которые он взял со стола в комнате. Но учебника истории между ними не оказалось. Вместо учебника истории, оказался сборник Луньяна, который они тогда еще с Мэн Яо замаскировали под учебник, чтобы на уроке его дяди подсунуть Лань Чжаню. Но не успели. Хуайсан засунул злополучного Луньяна в самый низ и теперь сидел горестно вздыхал. «Вот и всё. Хуайсан, почему ты не удосужился проверить все ли книги на месте? Теперь даже списать не с чего.» Мальчишки уже дописывали свои задания, как Лань Чжань заметил, что Хуайсан так ничего и не написал. Он подошел ближе: — Возьми учебник. Хуайсан испугался: — У меня нет учебника. — А это что? Лань Чжань выудил из стопки то, что снаружи выглядело как учебник, раскрыл, его глазам предстали весьма неприличные картинки. Хуайсан сидел ни жив, ни мертв. Лань Чжань спокойно закрыл книгу и сказал равнодушным голосом: — Это уже шестое нарушение за сегодняшний день. Хуайсан ощутил, что он медленно умирает. Он выхватил из его рук книгу, уронил. Лань Чжань наклонился, чтобы положить книгу на стол, Хуайсан резко наклонился, чтобы опередить его и в этот момент понял, что Лань Чжань уловил запах перегара. — Седьмое нарушение, — бесстрастно констатировал будущий педагог и гроза нарушителей. — Яяя…я…больше не буду,. — промямлил Хуайсан. Лань Чжань сказал: — Я должен доставить нарушителя к храму предков, где он примет наказание. Из глаз Хуайсана брызнули слёзы. Он ожидал все, что угодно, только не ферулы. Еще свежи были в памяти синяки на руках несчастного Вэй сюна. Хуайсан сам тогда испытал почти физическую боль, сопереживая другу. А тут он сам попал, да еще так глупо! При чем просто по своей же собственной безалаберности. Лань Чжань подождал, пока Хуайсан встанет и пойдет за ним. Но у бедняги не было ни сил, ни желания. Лань Чжань легко поднял его тщедушное тело за воротник и потащил во двор гусуланьского храма предков. Назначив ему тридцать ударов, он молча встал в сторонке. Это было более, чем ужасно. Бедный Хуайсан никогда еще не испытывал ничего подобного. Его никогда не били ни отец, ни матушка. Брат тем более, никогда не имел даже намерения поднять на него руку. Хуайсан рыдал в полный голос, глотая и размазывая по лицу горькие слёзы, которые водопадом лились из глаз, смешиваясь с жидкостью, обильно вытекающей из горестно хлюпающего, покрасневшего носа. Кое как доковыляв до своей комнаты, Хуайсан упал на кровать и снова разрыдался во весь голос. Он рыдал до хрипоты в горле. Было и больно, и обидно. Через время пришел сердобольный Лань Сичэнь, принес охлаждающую мазь. Осторожно намазал бедному Хуайсану спину и плечи. А так же руки и ноги. Стало немного легче. Хуайсан долго плакал и жаловался Лань Сичэню: — Сичэнь гэ. За что он меня так? За что? — Хуайсан. Ну ты же сам знаешь. Посмотри сколько правил ты нарушил только за одно утро. Ведь ты же не будешь отрицать, что пронес вино в Облачные глубины и напился? Что опоздал не только на урок. Пропустил тренировку и утреннние чтения. Потом не выполнил самостоятельную работу, принес в класс самую настоящую порнографию. Испортил учебник по истории. Мало того, у тебя его нет. Неизвестно куда ты его дел, от него осталась одна обложка. Уже девять нарушений. В этот раз, Хуайсан, не обижайся, но наказание ты понес заслуженно. Хуайсан всхлипнул: — Сичэнь гэ. Но я не знаю где учебник по истории. — И как ты хочешь учиться? По этому сборнику? — Что мне теперь делать? — Придется тебе сходить в книжную лавку и купить учебник. А эту твою книжку наш дядя сжёг и очень ругался. Хуайсан все ещё вытирал обильные слезы, которые никак не иссякали. Лань Сичэнь вздохнул и сказал: — Хуайсан, надеюсь, ты усвоил урок? Хуайсан снова судорожно всхлипнул и вздохнул. К вечеру у него поднялась температура. Лекарь выписал ему какие-то травки и он через три дня пришел в себя. Лань Сичэнь сидел у его кровати. — Как ты? — Полегче вроде. — Я сказал Ванцзи, чтобы он тебя больше не наказывал ферулами. — Большое спасибо, брат Сичэнь. — Я тебе принес учебник истории. — Спасибо, спасибо. Брат Сичэнь, ты меня просто спас. — Что ты? Не стоит благодарности. — Брат Сичэнь! — Что? — Не говори дагэ, пожалуйста. — Ты о чем? — О том, что меня наказали. — Хорошо. Если ты не хочешь, то я не стану говорить. — Спасибо тебе большое. — Не за что. Ты главное, постарайся больше не попадаться на таких реально грубых нарушениях. Хорошо? — Брат Сичэнь! Я постараюсь! Изо всех сил. Ты мне веришь? — Хуайсан, конечно хотелось бы. Теперь пришлось реально засесть за учёбу. Вэй сюна теперь не было. Хуайсан еле вытягивал на посредственные оценки. Итак, прошло полгода. Ожидался новый совет кланов.