Незнайка.

«Как же так? Что с тобой стало?» Я кричу, но не вижу ответа… Страсть моя не перестала, С неба упал ты кометой. Что же случилось с тобою? Как мне измерить печаль? Грустью я небо покрою. Снова мне прошлого жаль. Жаль, что тебя недостоин. Жаль, что не смог защитить. Ты мой прекраснейший воин. Не могу сердце открыть. Не могу даже намёком. Сердце сгорает в огне. Ты мой прекрасный, далёкий. Снова приходишь во сне. Снова во сне я теряю, Снова бегу за тобой, Снова в огне я сгораю. Снова кричу я: «Постой!» Хуайсан вернулся в Гусу, быстро заскочил к себе, переоделся. Хорошо, что в Облачных глубинах было очень мало народу, некому было просто так болтаться по двору. Так что все прошло благополучно и его никто не заметил. Если бы его заметил в таком виде учитель Лань Цижэнь, то вопросов и нотаций было бы не избежать, а возможно бы наказали. Но он снова ушел на фронт, пока каникулы, он решил помочь в сражениях. Хуайсан каждый день посвящал тому, что регулярно совершал утренние пробежки, потом делал зарядку у себя на веранде. А после уже слушал разговоры адептов о том, как разворачиваются военные действия, прилагая услышанное к тому, что уже знал и перед ним вставала уже более полная картина того, что происходит. А происходило много такого, что постепенно раскрывались многие тайны. От адептов он узнал про перемещения Лань Сичэня. Хуайсан узнал, что тот снова навещал младшего братишку. Адепты рассказывали о том, как их строгий блюститель гусуланьской дисциплины Лань Чжань по-прежнему умудрялся то весьма заботливо нянчиться с Вэй Усянем, то спорить с ним чуть ли не до драки. Хорошенько поспорив, они в ярости разбредались в разные стороны. Но спать то приходилось в одной палатке, так что никуда не денешься. Часто адепты наблюдали такую картину. Сердитый Вэй сюн не хотел идти обедать из-за ссоры, он даже не желал сидеть с Лань Чжанем в одной столовой. Всегда такая мягкая и добрая дева Цзян ругала строгого унылого зануду Лань Чжаня за то, что ее любимый братик остался голодным. А потом снаряжала целую корзинку с явствами и поручала Хангуан Цзюню непременно накормить его. И бедный Лань Чжань бегал потом за Вэй сюном с корзинкой еды, уговаривая хоть немного покушать. Много интересного, в том числе и тревожного узнал за это время Хуайсан. Один из адептов, вернувшихся в короткое увольнение, рассказал: — Представляешь, Не сюн. Теперь Вэй сюну не нужно играть на флейте. Достаточно соединить две половинки печати и жуткие марионетки, порождения тьмы, бывшие когда-то солдатами клана Вэнь, буквально сметают вражеские войска на своем пути. Теперь просто так приблизиться к нему вовсе невозможно. Если только достать выпущеной из лука стрелой. Зато Лань Чжаню теперь больше работы, приходится с удвоенной энергией уворачиваться самому от стрел, а так же защищать Вэй сюна. Но и, смертельно уставший, он сам еле передвигает ноги, но не перестаёт заботиться о нем, словно мамочка. Вечером Хуайсан писал в дневнике: «Я, конечно, не люблю Лань Чжаня, помня его злобный взгляд, направленный на меня, от которого прошибает холодный пот по спине. Помню ферулы. Но за последнее время он меня удивляет все больше и больше. Каким бы он ни был, он в первую очередь думает о Вэй сюне, а потом уже о себе. И неважно, что между ними стоит девушка, хотя самому Вэй сюну дела до нее нет. Но сама дева Ло явно в него влюблена. У него же есть его любимая шидзе, которая с него пылинки сдувает. Но каков Лань Чжань! Он решительно переступил через ревность и неприязнь, переступил через себя и неважно какое у него на тот момент состояние, это не умаляет заботы, которой он окружает Вэй сюна. Он как будто даже получает силы от подобного занятия. Но самое интересное то, что Сичэнь гэ наконец рад, что его младший братишка всё-таки подружился с Вэй сюном. Чему радоваться, когда ты сам влюблен по самые уши? При чем тайно. Я вообще не понимаю, что происходит. Возможно это все война. Война изменила многие жизни, а у кого-то забрала жизнь. Неужели она не в состоянии изменить в корне самого человека? Конечно в состоянии. И в такие минуты, когда нам дышит в спину неминуемая смерть, мы можем совершить такие подвиги, что в мирное время даже не помышляли о подобном. Кто знает, на что способен любой из нас, когда стоит перед выбором жизни и смерти? В такие минуты все то, что было когда-то где-то там, в мирной жизни, становится таким далёким и незначительным! В такие моменты мы отбрасываем все: ревность, злость, обиду, раздоры, давние ссоры кажутся нам пустяковыми и не заслуживающими внимания. Ничего не важно на тот момент, кроме тех, кто рядом, кроме тех, кто еще жив. И тех, ради кого нужно жить. Нужно жить и не сдаваться.» Каникулы заканчилваись, на пару дней прибыл Лань Сичэнь. Посмотрев его навыки владения мечом, он на корню зарезал надежду Хуайсана пойти на фронт: — Минцзюэ сюн не даст пропуск с такими навыками. — Хорошо, я буду дальше стараться, — Хуайсан чуть не плакал. Но зато Хуайсан в этот раз подробно расспросил его. Лань Сичэнь рассказал, что его братишка конечно молодец, но он все равно сделал ему очередное внушение. — Брат Сичэнь, что случилось? — Да ничего особо страшного не произошло. Но я говорил ему уже и еще не раз, чтобы он поменьше ругался с молодым господином Вэем. — Ты и в тот раз говорил, что они ругаются. — Да, так и ругаются. Он считает, что все чем молодой господин Вэй занимается в данное время, потом может быть обращено против него. Сейчас война. Но в мирное время найдутся те, кто обвинит его в жестокости. Хуайсан вздохнул: — Брат Сичэнь, возможно твой братишка прав. Сейчас идет война. Ты же знаешь, кто задаёт тон в этом обществе. Кто знает как они себя поведут в мирное время? Все таки он владеет страшным оружием массового поражения. — Вот и Ванцзи так считает. Он боится, чтобы молодой господин Вэй не использовал эту опасную вещь в мирное время. Иначе не миновать беды. Кстати, он не носит меча. — Что случилось? — Я не знаю…но он сильно изменился… Лань Сичэнь договорил фразу так, словно у него ещё было что сказать, но замолк и пригорюнился. Хуайсан напрягся. Ну почему снова тревожно? Почему так хочется взять за руку прекрасного одноклассника и ощутить как сердце наполняется спокойствием и уверенностью. Но спокойствие теперь только в мечтах о райской жизни. О той жизни, которая никогда уже не будет. А будет только тоска и тревога. Тревога за любимого, тревога за брата, за близких, за свой родной дом. Казалось, что это никогда не закончится. Никогда. И даже ночь не приносила спокойствия. Обычно не спалось и мозг рисовал картины, одну мрачнее другой. Если получалось забыться тревожным сном, то подсознание подсовывало такие сновидения, что даже во сне хотелось поскорее проснуться. Хуайсан уже вымотался от ощущения постоянной тревоги и постоянного ожидания чего-либо плохого. Даже уже и физические упражнения почти не отвлекали от постоянного ощущения тревоги. Время от времени в Гусу на короткое увольнение прибывали адепты, немного отдохнув и залечив ранения, они спешили снова на фронт, туда, куда их назначало командование. Хуайсан всегда бежал к ним, встречал самым первым, чтобы узнать последние новости. В этот раз ему рассказали, что его дагэ находится в Хэцзяне со своими войсками. — Что там в Хэцзяне? — спросил Хуайсан. Ему ответили: — Хэцзян сейчас является стратегически важной местностью для обеих сторон и, кроме того, главным театром военных действий. Твой брат Не Минцзюэ неприступной крепостью стоит на пути Ордена Цишань Вэнь и не позволяет им продвигаться на юг. Хуайсан с давних пор не понаслышке знал, что Орден Цинхэ Не и Орден Цишань Вэнь издавна испытывали неприязнь друг к другу, но всегда сдерживали своё недовольство. Когда же грянула война, обе стороны дали волю накопившейся ярости, так что никто не обращал внимания на творившиеся зверства над пленными. — Кстати, малые стычки, и масштабные сражения ведутся не на жизнь, а на смерть, это весьма жуткое беспорядочное кровавое месиво. Мирное население Хэцзяна несет большие потери. Орден Цишань Вэнь, разумеется, не заботится такими мелочами, но твой дагэ говорит, что Орден Цинхэ Не не может действовать без оглядки. Твой брат старается, чтобы мирное население не страдало от войны. Хуайсан вспомнил про Мэн Яо и решился задать вопрос: — Братцы, все хотел спросить, дагэ нашел себе помощника? Один из адептов спросил: — Не сюн, никак в помощники хочешь попроситься? — Эта должность вакантная? — Да, сейчас вакантная. У него был недавно помощник. Весьма толковый парень. Хуайсан сделал удивленное лицо: — И кто же? — Некий Мэн Яо. Твоему брату понравилось, что тот искренне проявляет заботу о мирном населении. Вот тут Хуайсан удивился по-настоящему. — Заботу? — Да, именно. После каждого сражения этот Мэн Яо без устали выходил на поле боя и оказывал поддержку местным жителям. Другой адепт сказал: — А мне он не показался искренним, он прямо лез из кожи, чтобы всё больше и больше привлечь внимание Не Минцзюэ. — Да, нет, он совершенно искренне заботился о людях, потому глава Не и заметил его. Вскоре он решил постоянно иметь Мэн Яо под рукой и повысил его до своего помощника. И ведь тот его не подвёл, он сразу с энтузиазмом ухватился за предоставленную возможность и с блеском выполнял все данные ему поручения и за это высоко ценился им. Вот только не могу взять в толк, какая муха его укусила, что он сбежал потом? — Где это случилось? — спросил Хуайсан. Оказалось, это произошло в той самой местности, где сам Хуайсан тогда перешёл границу, когда Вэни устроили праздник в честь Вэнь Чао. Именно в том месте было удобнее всего пересечь границу. Хуайсан уже ни капли не сомневался, что Мэн Яо не просто сбежал, он явно переметнулся на сторону угнетателя и тирана. «Надо предупредить дагэ. Но как?» Итак, тёмной ночью Хуайсан решился покинуть Гусу и отправиться к дагэ. Он должен рассказать ему всё. Все, о чем все это время так и не удосужился сообщить. Спустившись с горы, он нашел на постоялом дворе повозку. Возница не сразу согласился: — Молодой господин, это весьма опасно. Везде расположены надзорные посты. Хуайсан удвоил, потом утроил сумму, ему всё-таки удалось уговорить мужчину отправиться в рискованное путешествие, когда он предложил в пять раз больше. — Ты довезешь меня только до первого надзорного поста. Там лес, я сам дойду. — Молодой господин, по дороге располагается Илин. Это весьма опасное место. — Если что, оставишь меня там. На том и порешили. Но близ Илина Хуайсан нарвался на надзорный пост Цишань Вэнь. Дальше ехать они не смогли. Он отпустил возницу. Двое стражников Цишань Вэнь задержали Хуайсана, при обыске не найдя никакого оружия, они посовещались и заперли его в темный чулан под лестницей. Не успел Хуайсан сообразить, что же произошло, как послышались голоса: — Молодой господин, мы поймали лазутчика. — Хорошо, но сестру вызвали по срочному делу к главе ордена. — Не желаете ли взглянуть? Лязгнул железный замок, дверь открылась, впустив луч солнечного света. Хуайсан зажмурился. Возникла пауза. Его разглядывали. Через пару минут он услышал: — Вы зачем его заперли? Это торговец. Сестра кое-что заказывала. Голос показался знакомым. Хуайсан приоткрыл один глаз. Перед ним предстал высокий, красивый юноша весьма благородной внешности. Вэнь Цюнлинь! Хуайсан едва не вскрикнул. Как он тут оказался? — Вы свободны, — коротко отдал приказ Вэнь Цюнлинь. Стражники ушли. Хуайсан вышел из своей темницы и был приглашён в верхнюю комнату. Перед ним поставили чай и сладости. — Моя сестра начальник надзорного поста, — объяснил юноша. — Вэнь Цюнлинь, я рад тебя видеть. Скажи пожалуйста, как мне пробраться в Хэцзян? Юноша покачал головой: — Думаю это невозможно сейчас. Все дороги и даже придорожные канавы заняты солдатами ордена Цишань Вэнь. А я сейчас не смогу покинуть пост. Сестра вернется только дня через три-четыре. Глава её вызвал, ему неожиданно стало плохо. — У меня для моего старшего брата есть важная информация. Его надо обязательно предупредить кое и чем. — Молодой господин Не, что случилось? — У моего дагэ был помощник. Он сбежал недавно в Цишань. Его зовут Мэн Яо. Так вот, этот Мэн Яо знает карту и расположение войск сопротивления. Надо будет предупредить дагэ, чтобы он срочно поменял дислокацию. — Хорошо, хорошо. Как только вернется сестра, я помогу пробраться через наши посты. А дальше…я не знаю…дальше уже…ваши… Хуайсан заверил его: — Не волнуйся, я найду способ попасть к дагэ. Мне главное доехать. — Хорошо. А сейчас…мне нужно прибрать в…библиотеке. Я сестре обещал. Хочешь…пойдём со мной? Хуайсан прошел следом за молодым человеком в большую комнату с круглым окошком под самым потолком и множеством книг и свитков, которые валялись повсюду. На столах, стульях, на полу и даже на подоконнике. Словно кто-то в спешном порядке искал книгу, но у него не было ни желания, ни времени, чтобы расставить все по своим местам. Хуайсан подошёл к столу, взял развернутый свиток и начал его разглядывать. Рисунок в свитке показался ему весьма странным. Он прочел описание и понял, что здесь изображён процесс операции пересадки золотого ядра от одного человека к другому. Странно, кому это было нужно? И кто согласится вот так запросто отдать свое ядро, которое он развивал годами долгих и упорных тренировок? Он поднял голову от свитка, посмотрел на молодого человека, который отовсюду собирал и старательно расставлял книги по полкам, попутно протирая пыль. Вэнь Цюнлинь повернул голову, встретившись взглядом с Хуайсаном, он понял его взгляд по-своему. — Знаете ли…нас тут долго не было. Мы прибыли только на днях, вчера…сестру забрали в Цишань. А…я…немного увлёкся…решил потренироваться. Совсем упустил из виду, что…беспорядок… Простите… — Нет, нет, все нормально. Не обращай на меня внимание. Я просто подумал, неужели найдётся такой человек, который вот так запросто отдал бы свое золотое ядро? Вэнь Цюнлинь вздрогнул и выронил из рук стопку книг: — Молодой господин? Так вы знаете? Он…сам вам рассказал? Хуайсан хотел спросить: «Кто?» Но вовремя спохватился. Вместо этого он применил туманную фразу, которая не говорила ни о чем, но могла расположить к последующему разговору. — Ну, как сказать? В основном так…как бы в общих чертах…не совсем точно…но… Он помолчал, Вэнь Цюнлинь внимательно смотрел на него. Хуайсан встрепенулся и закончил фразу: — Но я ничего не скажу. Я пообещал. Юноша спросил прямо: — Молодой господин, не темните. Что именно вы про это знаете? Хуайсан, поняв что метод не сработал, решительно пошел в несознанку: — Нет, нет. Я ничего не знаю. Ровным счётом ничего. Я правда ничего не знаю. Просто увидел вот это. Он показал юноше свиток: — Вот. Я понял, что это описание операции и подумал, что подобная ситуация не может возникнуть в реальной жизни. Вряд ли кто-то согласится на подобное. Ведь, чтобы развить эту штуковину до нужного состояния, нужен не один год. А кому-то даже и не один десяток лет. Вот я, например, до сих пор так и не добился никакого даже мало-мальски достойного результата. Юноша, казалось, облегчённо вздохнул, подобрал с пола книги и начал снова расставлять по полкам. Но его внезапное волнение не укрылось от глаз наблюдательного Хуайсана. Что-то здесь произошло? Вэнь Цюнлинь что-то скрывает? Но он не хочет говорить. Если он кому-то пообещал, то вряд ли скажет. Такие тихони как он, часто имеют довольно твёрдый характер. И бывают необычайно мягкими и податливыми только с теми, кого очень любят и преданы ему. Ради этих людей они готовы рисковать жизнью. Хуайсан понял уже, что юноша вряд ли что-то скажет, потому просто решил для очистки совести закинуть еще раз удочку. — Братец Вэнь, а ты что имел ввиду? — Молодой господин…я…не могу говорить…на эту тему…простите… — Ты пообещал кому-то, кого очень любишь, что не откроешь его тайну? Почти белая кожа на лице Вэнь Цюнлиня залилась такой яркой краской, что Хуайсан испугался не спровоцировал ли он искажение ци своим нескромным вопросом. Он поспешил сказать: — Прости, прости, я не хотел тебя смутить…я больше не буду спрашивать. Вэнь Цюнлинь отвернулся и принялся старательно перебирать книги перед собой. Хуайсан устыдился. Он уже пообещал себе, что больше не будет задавать подобных вопросов. И вдруг его осенило. «Стоп! Почему он так покраснел? И почему хранит эту тайну? Кому он пообещал не говорить? Я ляпнул, что он любит этого человека? И он смутился. Вот с этого момента…» Вдруг Вэнь Цюнлинь заговорил: — Это…научный труд моей сестры…но его не признали… Он замолчал. Хуайсан сказал: — Мне кажется, это очень больно. — Да, — тихо ответил юноша, — тот у кого вырезают ядро, должен находиться в сознании…почти двое суток. Он должен самолично контролировать весь процесс, иначе…оно может не признать нового хозяина. — Но почему так долго? — Потому, что это энергия… И…потом…с ним нужно разговаривать…его нужно уговаривать признать нового хозяина. Иначе…оно может рассеяться от любого резкого движения или даже от плохого настроения. — Вот как? Не думал, что золотые ядра могут быть столь капризными. Послушай, если можно вот так запросто пересадить ядро, то можно любого человека сделать заклинателем? Юноша покачал головой: — Нне любого…только того, кто уже имел это самое ядро, но потерял его…ну… например… из-за…несчастного случая. То есть у него в нижнем даньтяне уже должно быть достаточно места, чтобы новое ядро поместолось туда. — То есть ядро можно пересадить только тому, кто уже имел его? Но кто согласится в здравом уме и твёрдой памяти на подобную операцию? — Это из-за сжигающего ядра…сестра решилась создать вот такую методику восстановления. Например…умирает пожилой заклинатель, он же может выступить донором для кого-то…кто сможет еще принести пользу… Хуайсан согласился. Юноша продолжал: — Но совет учёных мужей отверг эту идею. И теория так и осталась теорией…на бумаге… Хуайсан вздохнул и задумался. Юноша потупился и больше не сказав ни слова, отвернулся и принялся снова расставлять книги по полкам. Хуайсан спросил: — Ты был там? Вэнь Цюнлинь вздрогнул: — Я? Дда…был… Спохватившись, словно ляпнул лишнего, он вдруг закрыл рот рукой. — Молодой господин, что вы имели ввиду? Где именно? Хуайсан смотрел на него со смешанным чувством, не зная как реагировать. Каким еще способом можно бы попробовать добыть нужную информацию? Но робкий, тихий юноша оказался совсем не по зубам Хуайсану. А ведь он себя считал уже чуть ли не мастером в различного рода расспросах. Вдруг юноша спешно положил на пол стопку книг и побежал вниз, спешно бормоча на ходу: — Простите, молодой господин, я обещал сестре натолочь лекарства. Оставшись один, Хуайсан поднес к своему лицу свиток и потянул носом. Ему показалось, что от бамбуковых табличек пахнет лотосами. Не может быть! Этот свиток держал в руках его прекрасный одноклассник? «Что-то со мной не то…» Хуайсан уже подумал, что он сходит с ума. Он остался в библиотеке, не зная куда идти. За неимением другого занятия начал расставлять по полкам книги. Нашел древний труд по развитию той самой золотой пилюли, которая дает заряд энергии. Раскрыл книгу, узнал много нового. Оказывается, оружие заклинателя напрямую связано как с его душой, так и с его ядром. Хуайсан теперь понимал, почему ему не даётся его сабля. Ей не с чем наладить связь, так как у него не развито то самое золотое ядро. Да и душой он к ней так и не привязался. Он узнал, что есть такие мечи, которые настолько привязаны к своим хозяевам, что даже не позволяют чужакам взять себя в руки. Они запечатываются и вынуть их из ножен не предоставляется возможным никому, кроме их хозяина. Но такое явление настолько редкое, что случается один раз в десять тысяч лет, когда появляется непревзойдённый талант, имеющий феноменальные способности. Хуайсан уже расставил по полкам книги, но Вэнь Цюнлинь так и не появился. Позже один из стражников принес Хуайсану ужин и показал свободную комнату, где тот мог переночевать. Утром вернулась сестра юноши, Вэнь Цин. Это была стройная, очень красивая девушка со строгим выражением лица. Хуайсан узнал в ней ту самую девушку, которая во время совета кланов в Цишане запретила ему искать Вэнь Цюнлиня. Она молча кивнула и прошла к себе. Позже Хуайсан услышал как она распекает младшего братца: — А-Нин, ты хочешь навлечь на нас беду? Хватило того, что эти двое из Юньмэна здесь прятались. Мало того, ты заставил меня провести операцию, видите ли молодой господин Вэй так захотел. Теперь ты собираешься провести вражеского лазутчика. Хуайсана словно по голове ударило. Значит он был так близко от истины вчера! Послышался голос юноши: — Сестра…он не лазутчик. Это мой друг…ему нужно к брату. — Зачем? Идет война. Если его поймают наши, они не будут с ним церемониться. — Ему нужно предупредить старшего брата. — О чем? — О том, что его бывший …помощник сбежал в Цишань. Если тот …выдаст расположение войск, то им конец. — Кто его помощник? Он не назвал имени? — Мэн Яо. — Мэн Яо? Этот мерзкий подонок уже в Знойном дворце. Он самый настоящий маньяк и извращенец. Подозреваю, что они вдвоём с Жоханем насилуют пленных. — Сестра, ты поможешь? Я сказал стражникам, что он торговец и ты у него кое-что заказала. — Хорошо. Я сегодня дам тебе задание вывести его на ту сторону. — Спасибо, сестра. Хуайсан быстро отпрянул от чужой двери и сделал вид, что только подошел, чтобы постучать. На стук вышла та самая девушка и пригласила Хуайсана войти. Уже в своем кабинете она расспросила Хуайсана: — Где вы познакомились? И как давно знаете друг друга? — Больше года назад. В Цишане, когда были соревнования лучников. Я был тогда с Вэй Усянем и Цзян Чэном, мы вместе смотрели как стреляет ваш младший брат. Девушка кивнула, по лицу её пробежала неуловимая тень. — Так вы друг Вэй Усяня? — Да, мы давно знакомы и даже учились вместе в Гусу. — Хорошо. Больше девушка ничего не сказала, она вышла и отдала распоряжение. К крыльцу через время подъехала повозка. Вэнь Цин велела отвезти Хуайсана до границы Илина с Хэдзянем и подождать там, пока он не вернется. Вэнь Цюнлинь вышел его проводить: — Простите меня, молодой господин Не, что пришлось столь спешно покинуть вас вчера. — Ничего. Все нормально. — Хорошо. Я вас жду завтра здесь в это же время. Хуайсан поблагодарил, попрощался и сел в повозку. Они прибыли на постоялый двор на развилке близ Илина. Хуайсан сел за столик в трактире, чтобы выпить чаю и немного перекусить. Дорога предстояла нелегкой, путь лежал пешком через густой лес. Вдруг за соседним столиком начался разговор между адептами Цишань Вэнь. — Говоришь, это был Вэй Усянь? — Да, это был точно он. Вэнь Чао его сразу узнал. Они избили его и сбросили на Луанцзан. — На Луанцзан? Не может быть! А тогда кто же воюет сейчас в Ланья? — Вэй Усянь. — Но оттуда еще никто живым не возвращался! Ты уверен, что это он? А не демон, принявший облик Вэй Усяня? — Я не уверен, но говорят он украл тёмное железо и сделал из него Стигийскую тигриную печать. Простому человеку это точно не под силу. Тем более тот Вэй Усянь, которого они здесь поймали не смог оказать даже мало-мальски нормального сопротивления, что на него совсем не похоже. — Возможно он был ранен, потому и не смог сопротивляться? — Да, скорее всего у него было серьёзное ранение. Иначе он бы не дал так запросто себя схватить. Вы были в пещере Муси, когда он там, не имея меча, умудрился взять в плен Вэнь Чао? — Да, я был там. И тоже подумал, что не мог такой человек как Вэй Усянь так просто дать себя схватить и сбросить на Луанцзан. А тут он был настолько слаб, что даже не смог убежать. — Так может этот, который сейчас на фронте и не Вэй Усянь вовсе? — Вот и я так думаю. Скорее всего, когда его сбросили на гору трупов, он просто погиб. А демон, обитающий там, принял его облик. Я так думаю. — А может тот человек, которого схватил Вэнь Чао вовсе и не был Вэй Усянем? — Нет, точно был. Я же был как раз в свите Ван Линцзяо. Когда мы его тащили на Луанцзан, они оба нешептывали ему в оба уха безнравственные предложения, говоря, что если он согласится, то они сразу же сохранят ему жизнь. Кто-то хохотнул: — Что? И как они собираются это делать? По очереди? — Тише, тише, — шикнул другой, — осторожно с выражениями. Кто-то сказал: — И что? Разве это доказательство, что этот человек является именно Вэй Усянем? — Конечно же. Любой обычный человек уже согласился бы, ради сохранения своей жизни. Но только не Вэй Усянь. Он с презрением отверг их предложения и был сброшен прямо в самый центр могильника. — Кстати Вэнь Чао потом горевал. — А где он сейчас? Про них ни слуху, ни духу. И Вэнь Чжулю пропал вместе с ними. — Говорят, где-то в бегах. С тех пор как четыре великих клана напали на лагерь перевоспитания, он сбежал вместе с Ван Линцзяо. Вдруг с другого столика послышалось: — Погибли они. — Откуда ты знаешь? — Мы только что осматривали надзорные посты. Люди погибли страшной смертью. А на почтовой станции обнаружили труп Вэнь Чао и Вэнь Чжулю. В здании надзорного поста неподалёку обнаружили труп Ван Линцзяо. Она перед смертью зачем-то съела табуретку, но подавилась ножкой. Кстати с Вэнь Чао во многих местах содрали кожу. А еще он был начисто кастрирован. Вдруг встрепенулся другой адепт: — Постойте, постойте! А вам это ничего не напоминает? — Нет, — ответил другой. — Ночная охота на горе Муси, куда погнали весь молодняк. Тогда военачальник начал оказывать знаки внимания Вэй Усяню. Помните? Кто-то отозвался: — А, да! Тогда того тоже начисто кастрировало! — Вот! Вам не кажется, что это не просто совпадения? — То есть, ты хочешь сказать, что это дело рук Вэй Усяня? Но ведь он даже не притронулся а нему. Да и оружие у всех изъяли. — А ты не сбрасывай со счетов, что этот мелкий паршивец не только сказочно красив? Не зря наш глава ордена хочет заполучить его во что бы то ни стало. — Это верно. Мальчишка наверняка придумал какое-то тёмное заклятие от назойливых ухажёров. — То есть всё-таки тот Вэй Усянь, что был в лагере и тот, которого сбросили на Луанцзан одно лицо? — Именно. Просто тогда он не смог оказать нам сопротивления из-за серьёзного ранения. — Теперь все понятно. — Но тогда когда Вэнь Чао посчастливилось потерять свое самое дорогое? Остаётся загадкой? — Думаю, что тех людей на надзорном пункте он порешил. И кастрация Вэнь Чао это тоже его рук дело. — Ну и как версия о том, что он демон? — Если он не смог оказать сопротивления, когда его прямо здесь поймали, то вряд ли он выжил после падения на жуткий могильник. — Это верно. — Думаю все-таки после того, как его сбросили на Луанцзан, он погиб и его облик принял демон. Все согласились с его словами, посчитав доводы разумными.