Незнайка.

«Не могу я спокойно смотреть. Пусть по нервам огонь гуляет. Все отдать тебе и умереть. Мое сердце в огне растает. Мое сердце опять стучит, И душа бьется птицей в сетке. И твой голос во мне говорит, Без тебя не живу, я в клетке. Снова в омуте глаз утону, Он бездонный, уж мне поверьте. Утону и пойду ко дну. Но когда тебя нет, хуже смерти. Прикоснусь к тебе и замру. Пусть душа по тебе страдает. Я уверенно шел ко дну, Мое сердце в огне растает…» Хуайсан кивнул. — Хуайсан, не три руками глаза. У благородного господина всегда должен быть в наличии носовой платок. — Есть… Хуайсан вытащил из кармана платок. Вэй сюн улыбнулся, кивнул, потом повернулся и начал спускаться с лестницы. Хуайсан проводил его взглядом, вытер слезы и поднялся наверх. Войдя в зал, он увидел, что все уже сидят за столами. Хуайсан тут же занял место позади старшего брата. Тот повернулся к нему: — Хуайсан, где ты ходишь? — Я с Вэй сюном разговаривал. — Ты только сейчас решил подойти? — Дагэ, ты же видел… — Ну да. Дался ему этот Цзинь Цзисюань! Зачем было его трогать? Хотя, он молодец, заступился за честь сестры. А Цзинь Цзысюань сам нарывается, словно ему предыдущих уроков мало. Ведь знает, что Вэй Усянь так не оставит и все равно лезет. Хуайсан вздохнул: — Дагэ, я хочу встретиться с Вэй сюном. — Ну так подожди его. — Мне кажется, он сюда больше не придёт. — Почему так думаешь? — Потому, что мы договорились встретиться в трактире. — Но…погоди тогда немного. Пусть все хорошенько напьются. Потом потихоньку выйдешь. А то как-то сбегать посреди приёма не совсем вежливо. — Хорошо. Спасибо, дагэ. — Только слишком не напивайся. Не безобразничай и не позорь меня. Хорошо? — Ладно, ладно, дагэ. Обещаю. Тут вошел Цзинь Гуаншань, сел в центре на возвышенности за приготовленный специально для него золоченый столик с гнутыми ножками. На столике было множество чашек и тарелочек с закусками. Мэн Яо встал перед всеми и обьявил торжественное собрание в честь победы над тиранией открытым. Все встрепенулись, налили себе вино. Говорились торжественные речи и тосты, все пили стоя. Хуайсан, прикрывшись веером, делал вид, что пьёт, на самом деле его чашка оставалась пустой. Впрочем, никто не обращал на него внимания. Вскоре все от радости напились так, что уже не могли и двух слов связать. Тосты и речи прекратились, все начали ходить от столика к столику и поздравлять друг друга. Не пили только братья Лань, у них был чай в чашках. Они о чем-то разговаривали между собой. Не Минцзюэ повернулся к Хуайсану: — Хуайсан, можешь идти. Только осторожно. — Иду. — Только помни. Сильно не напивайся. Ты меня понял? — Да понял я, понял. Хуайсан тихонько вышел из-за стола и начал пробираться по направлению к выходу. Братья Лань продолжали разговор. Хуайсан уже машинально прислушался. Говорил Сичэнь гэ: — А если все-таки есть хоть маленькая надежда на его расположение, мы сможем его затащить в облачные глубины. Он же хотел с тобой дружить? Лань Чжань ответил: — Сейчас не хочет. — Почему ты так думаешь? — Я сам виноват. Когда нам было еще по пятнадцать, я часто сам отказывался дружить с ним. Теперь поздно. — Так это было давно. Ситуация давно изменилась. — И сейчас он так же думает. —Ладно, не накручивай себя раньше времени. Сначала поговори. Выводы будем делать потом. «Братья Лань обеспокоены. Вероятно, все-таки кто-то из них что-то знает. Как бы разузнать? Что же все-таки случилось? Что с ним сделали эти проклятые Вэни? Этот мерзкий Вэнь Чао со своей гадкой девкой! Я сейчас иду к Вэй сюну, может быть я что-нибудь узнаю. И тогда мы вместе подумаем чем ему помочь.» Хуайсан выскользнул за дверь. Уже стемнело. Он спускался по лестнице с бьющимся сердцем, ощущая себя глупой девицей перед первым свиданием. Сейчас он увидит его! Скоро! Вот уже кончилась лестница. Бегом! Бегом! Вот центр города, базарная площадь. Хуайсан огляделся, поднял глаза. Прямо перед ним стоял большой богатый трактир, украшенный золотыми узорами, дорогие занавески закрывали окна, украшали широкие балконы. На одном из них сидел прекрасный молодой господин. На его стройной фигуре ловко сидело модно сшитое блестящее платье из легкого, чёрного шелка. Шикарные волосы были перехвачены ярко-красной лентой. В изящной руке он держал кувшин с вином. Увидев Хуайсана, он махнул рукой: — Поднимайся! Хуайсан вошел в гостеприимно распахнутые двери, очутившись в богато и с большим вкусом оформленном помещении. К нему немедленно подбежал официант: — Молодой господин, что желаете? — Меня ждут на втором этаже. — Молодой господин Вэй? — Да. — Проходите пожалуйста. Вот по этой лестнице. Слуга проводил его наверх и показал на резные двери в конце коридора: — Вот здесь, пожалуйста. Хуайсан сунул слуге положенные чаевые, слуга сбежал вниз по ступенькам, встречать очередного клиента. Второй молодой господин Не остановился перед дверью, сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Сейчас он войдет в комнату и увидит его. Вэй сюна. Как же он соскучился! Хуайсан протянул слегка дрожащую от волнения руку и коснулся дверной ручки. Он замешкался, стараясь унять сердцебиение. Из комнаты послышался до боли знакомый голос: — Хуайсан, ну что ты там топчешься? Давай проходи! Голос прозвенел где-то в голове, отозвался эхом в трепещущем от волнения сердце. Хуайсан замер. Было до такой степени страшно, что ему даже показалось, что он медленно умирает. «Хуайсан, смелее, что с тобой?» Осторожно приоткрыв дверь, он прислонился к косяку, ноги не держали. Вэй сюн встал из-за стола, в два шага оказался возле Хуайсана: — Ну, что ты стоишь в дверях, как не родной? Давай, заходи! Хуайсан, ощущая как в горле резко пересохло, смог только кивнуть. Вэй Усянь обнял его за плечи и потащил к столу. Он на секунду замешкался, чтобы закрыть двери, за это время бедный Хуайсан чуть не упал. — Хуайсан, да что с тобой? Вэй сюн заботливо поддержал его. Ощутив как по всему телу расползается дрожь волнения, Хуайсан испугался, что Вэй сюн догадается о его состоянии, Хуайсан попытался идти самостоятельно. Но вдруг споткнулся о собственную ногу, схватился за плечо Вэй Усяня, тот немного наклонился, обнял его за талию, притянул покрепче к себе. Ощущая на щеке его сладкое дыхание, Хуайсан еле поборол желание повернуть голову и коснуться губами этих прекрасных уст. «Хуайсан! Держи себя в руках!» Вэй Усянь довёл его до стола, усадил на циновку: — Хуайсан, ты что выпил? Не дотерпел до нашей встречи? Хуайсан, ощущая как сводит челюсти, так что стучат зубы, не смог сказать ни слова, а только отрицательно помотал головой. Вэй сюн, по-прежнему держа его в обьятиях, вдруг приблизил свое прекрасное лицо так близко, что Хуайсан мог запросто пересчитать длинные изогнутые вверх шикарные ресницы. — А ну дыхни. Хуайсан испугался, он задрожал в обьятиях прекрасного одноклассника. — Да не бойся, я не буду тебя ругать. Хуайсан еле разжал челюсти, зубы немедленно выбили нервную дробь. Наконец Хуайсан насилу раскрыл рот. Вэй сюн сунул свой ровный, идеальный нос прямо в рот бедному Хуайсану, казалось их губы вот-вот встретятся. От близости этого самого прекрасного на свете лица стало страшно. Хуайсан снова нырнул в эти прекрасные глаза, на этот раз его обожгло огненными всполохами в бездонном омуте этих глаз. «О, небеса, что я делаю?» Голова закружилась. Хуайсан спрятал лицо на груди Вэй сюна, ему стало так стыдно, словно он посмел сделать что-то нахальное. Не выдержав нервного напряжения, он ощутил как из глаз его снова полились слезы. Вэй Усянь гладил его по спине и утешал: — Хуайсан, пожалуйста не плачь. Все же хорошо. Посидев так пару минут с Хуайсаном в своих обьятиях, Вэй Усянь решил: — Хуайсан, на выпей, тебе просто надо расслабиться. Одной рукой поддерживая Хуайсана под спину, он другой рукой налил ему вина и поднес ко рту. Хуайсан с трудом разжал челюсти, его зубы принялись выбивать дробь по краю чашки. Вэй сюн медленно, но верно, принялся вливать в Хуайсана алкоголь сквозь сжатые зубы. Капля за каплей. Наконец одна чашка была благополучно прглочена. В животе стало тепло. Легкое головокружение, небольшая слабость, Хуайсан обмяк в его руках. Вэй сюн налил вторую. Налил себе, выпил, показал пустое донышко другу. Потом сказал: — Хуайсан, ты меня боишься? Неужели ты поверил досужим сплетникам, что я беспощадный демон? Вот смотри, я только что выпил прямо перед тобой. Ты мне веришь, что это я? Хуайсан кивнул. Вэй Усянь снова поднес чарку ко рту Хуайсана. Вторая пошла уже веселей. Хуайсан уже смог разжать зубы. Понемногу напряжение спадало. Через некоторое время Хуайсан ощутил, что ему стало легче. Голова кружилась, щеки пылали огнём, он расслабился словно тряпичная кукла в сильных руках. Хуайсан снова зарылся лицом в легкий черный шелк и снова дал волю слезам. В этот раз это были слезы облегчения. Но Вэй сюн был обеспокоен: — Хуайсан, да что с тобой? Наконец у бедняги второго молодого господина Не развязался язык: — Вэй сюн, я скучал, я очень беспокоился за тебя… — Ничего, все уже позади. Не волнуйся. Я жив, здоров. И даже изобрел много интересных вещей. Приобрел новые навыки. Вэй Усянь усадил Хуайсана к себе на колени и теперь баюкал его, словно маленького ребенка. — Хуайсан, все хорошо. Все позади. Не нужно переживать, не нужно плакать. Хуайсан, не плачь, а то мне не по себе становится. Мне тогда кажется, что я умер и ты горюешь над моим гробом. — Вэй сюн, мне было так страшно… И мне было так стыдно, что я не могу пойти на фронт. Ведь все мои одноклассники воевали. И ты в том числе. — Не вини себя. Не все могут быть воинами. Расскажи, как ты? — Я? Да ничего интересного. Дагэ отправил меня в Гусу, а сам пошел на фронт. — Да, твой дагэ оказался великолепным главнокомандующим. Он отличный стратег, если бы не он, мы бы не выиграли. — Нет, что ты? Ты был самым главным стратегическим оружием в этой войне. Вэй сюн, ты герой, каких нет. — Ну что ты? Я всего лишь использовал свое изобретение. — Но и изобрести подобное ведь не каждый сможет. Вэй Усянь улыбнулся: — Хуайсан, ты в порядке? — Немного кружится голова от вина…но. В порядке. Вэй сюн наконец спустил его со своих коленей и усадил его напротив себя за стол. Эти его действия оставили легкий неуловимый след сожаления и непривычный холодок вдоль спины. — Ничего страшного, просто хорошо закуси сначала. И Вэй сюн начал подкладывать Хуайсану на тарелку кусочки мяса. Хуайсан вспомнил про то, как он подслушивал под окнами Вэнь Жоханя и решился рассказать про то, что он слышал тогда о Мэн Яо. Вэй сюн покачал головой: — Знаешь, Хуайсан, скажу тебе сразу. Ты сможешь подтвердить свои слова доказательствами? — Я? Нет, у меня нет никаких доказательств, кроме их разговора. — Тогда это будет очень сложно. Он сейчас герой войны и тебе никто не поверит. Тем более, Цзинь Гуаншань признал его своим сыном. Они найдут способ заставить тебя замолчать. И тогда твоя жертва ничего не будет стоить. Хуайсан вздохнул: — Ты прав, Вэй сюн. Как всегда прав. Кто послушает такого бесталанного недоучку, каким я и являюсь? Вэй сюн задумался: — Знаешь, если не имеешь полной картины, нужно собрать справки, чтобы было аргументировано. Но, думаю своему дагэ ты просто обязан рассказать. — Эх, ты же знаешь, что они побратались. Мой дагэ видел его в Знойном дворце в Цишане. Он убил нескольких наших адептов прямо у него на глазах и издевался над дагэ. И это не помешало им побрататься. — Это брат тебе рассказал? — Нет, про издевательства он рассказал Цзэу Цзюню, ты же его знаешь. А про гибель наших адептов от его рук рассказал дагэ. Но он выкрутился, обьяснив, что перед Вэнь Жоханем не мог поступить иначе. — Ну тогда весьма странно. Хотя, на первый взгляд он даже мухи не обидит. — Сичэнь гэ и дагэ считают, что он просто сбился с пути и этим своим решением побрататься они думают, что смогут повлиять на него, чтобы он раскаялся и исправился. Они почему-то решили, что так он будет под их присмотром. — Я бы тоже не сказал о нем ничего плохого. — Вот именно, он выглядит вполне невинно. — Вот потому и надо навести справки и добыть достоверную информацию про этого Мэн Яо. Вэй Усянь налил себе вина и выпил. Хуайсан тоже потянулся за сосудом. Но Вэй сюн предупредил: — Не торопись. Успеешь. А то так и не поговорим. — Вэй сюн, как ты все это время был? Где ты тогда пропал на целых три месяца? — Я то? Мы находились в бегах, когда я пошел на базар за едой. Цзян Чэну как раз нездоровилось. Вэнь Чао со своей Ван Линцзяо выследили меня. Из мести они меня сбросили в проклятое место на горе Луанцзан и оставили там умирать без воды и без еды. — Вэй сюн, как ты выжил? — Практиковал инедию. А что мне оставалось делать? А потом начал изобретать новое оружие, поскольку меча у меня не было. — Но там столько жутких призраков! — Я бы не назвал их жуткими. Они вполне могут быть послушными. И с ними легче договориться в отличие от людей. Я научился управлять ими с помощью нового артефакта. — Как ты до этого додумался? — Я подумал, если существуют музыкальные практики по усмирению и успокоению, то должны же быть мелодии, которые пробуждают агрессию. Если звуки различной частоты действуют на организм живых людей, то наверняка можно попытаться подействовать и на не живых. Итак, пробуя различные ноты на подопытных мертвецах, я нашел те самые мелодии, с помощью которых можно им отдавать различные приказы. Когда я нашел то, что искал, они стали беспрекословно мне подчиняться. И тогда мне уже было не стыдно появиться на люди и идти воевать. — А Цзян Чэн? Он искал тебя? — Судя по тому, что он все это время таскал у себя на поясе мой меч, похоже, что искал. Зато Лань Чжань встретил меня не особо ласково. Он сразу захотел затащить меня в Гусу. Но мы с Цзян Чэном знатно отбрехались от него. — Я слышал, они нашли тебя на почтовой станции. — Да, там мы казнили Вэнь Чао и Вэнь Чжулю. Вэй Усянь снова налил себе вина: — Да ладно, довольно про них. Давай выпьем. — Давай. Вэй сюн налил вторую чарку. Они выпили. Вэй Усянь снова положил Хуайсану в тарелку мяса и варёных овощей: — Хуайсан, закусывай. Ощущая как тепло разливается по всему телу вместе с желанием снова прикоснуться к своему прекрасному другу, Хуайсан не сводил с Вэй сюна своих глаз. Но нужно было держать себя в руках. Всё таки им нужно поговорить. По сути Хуайсан еще не узнал самого главного. Про себя Хуайсан похвалил себя за то, что еще держится и не выдаёт себя. Через время Хуайсан решился спросить: — Вэй сюн, как ты относишься к Лань Чжаню? Ведь вы провели с ним, без малого, почти три года в одной палатке. Вэй Усянь отхлебнул вино, немного подумал, потом ответил: — Знаешь, Хуайсан, я и сам не пойму. Сказать, что мы друзья? Но, если бы он не был слишком правильным занудой и не пилил бы меня всякий раз… Думаю, мы могли бы быть друзьями. Но…он слишком все усложняет своим занудством. От этого просто устаёшь. Но и не сказать, что мы враги. В общем все слишком туманно и непонятно. По крайней мере мы слишком разные, чтобы быть на одной стороне. Нас даже приятелями трудно назвать. Хуайсан вздохнул, налил себе вина, выпил. Вэй сюн предупредил его: — Хуайсан, закусывай. Вдруг он тихонько засмеялся: — Хуайсан, а помнишь наше приключение с цветочной феей? Хуайсан оживился: — Да, помню. Как ты ее добил своими стихами? — Так надо было сразу показываться. А то руку вытащила и всё. Я то шел с намерением рассмотреть как следует её красоту. — Ну и как она тебе? — Ты знаешь, очень красивая, просто совершенство. Я считаю, что прятать такую красоту, просто самое настоящее преступление. Мирно беседуя о том, о сем, Хуайсан не заметил как захмелел. Вэй Усянь внимательно посмотрел на друга: — Эх, Хуайсан, тебе хватит. Давай я тебе больше наливать не буду. Хуайсан не знал, что отвечать. Он в эту самую минуту смотрел на своего прекрасного одноклассника и чувствовал, что его охватывает снова то самое странное состояние, которое спало в нем все эти годы. Да, было не до того. Сначала страх, потом горе, потом тоска и неимоверная по силе тревога. Он забросил весенние картинки, не стал больше покупать сборников Луньяна. Посчитал, что просто дикое святотатство мечтать о невозможном. Тем более, его друг неожиданно пропал, потом сражался на войне. Хуайсан посчитал, что будет слишком безнравственным думать о нем в таком ключе. Тогда, когда он рискует своей жизнью, Хуайсан будет предаваться влажным фантазиям, сидя в своей комнате в безопасности и уюте. А в это время его друг подвергает себя каждый день смертельной опасности, рискуя своей жизнью. Нет, Хуайсан не опустится до такого. Не слишком ли нахально с его стороны? Но теперь все страшное позади и его организм встрепенулся, зажил, задышал, захотел любви. Он слушал Вэй Усяня и купался в его бездонных глазах, тонул и наслаждался тем, что вот он живой, прекрасный, им можно любоваться, можно прикоснуться, можно с ним говорить. Это ли не великое счастье? Уже далеко за полночь, Хуайсан ощутил, что ноги его не идут. Возле окна стояла большая кровать. Вэй Усянь сказал: — О, Хуайсан, у тебя уже глаза слипаются. Может спать ляжем? Хуайсан кивнул, попытался встать, пошатнулся и чуть не упал. Вэй сюн подхватил его одной рукой за талию, другой под коленками и легко отнес на кровать. Положив Хуайсана, он прилег рядом, как когда-то в юности, когда они хорошенько надравшись крепкого напитка, частенько засыпали в одной кровати. Теперь же Хуайсан понял, что ему вовсе не до сна. Бок грело молодое стройное тело прекрасного одноклассника. Он слышал его ровное дыхание, смотрел на длинные ресницы, которые прикрывали прекрасные большие глаза. Хуайсан повернулся на бок, чтобы рассмотреть его поближе и почувствовал как затвердевшая плоть ткнулась в бедро Вэй сюна. Хуайсан в ужасе, пока тот ничего не сообразил, быстро повернулся на другой бок. Теперь его спину грел бок Вэй Усяня. Хуайсан ощутил как выгибается его талия, коснувшись ягодицами бедра Вэй сюна, он почувствовал дикое желание того, чтобы ладонь прекрасного одноклассника коснулась его ягодиц. Не в силах побороть сумасшедшее желание, он прижался ягодицами к тёплому бедру. Заныла, запульсировала внутри него одна маленькая железа, Хуайсан застонал от томления. Вэй Усянь открыл глаза: — Хуайсан, все хорошо? Хуайсан, не в силах сдержать рвущееся изнутри желание, прижался сильнее ягодицами к бедру прекрасного друга. Точка внутри просто изнывала и сочилась непреодолимым желанием прикосновения. Затвердевшая плоть не давала спокойно лежать. — Хуайсан, ты чего крутишься? Хуайсан стиснул зубы, снова непроизвольно выгнулась поясница, еле сдерживаемый стон вырвался сквозь сжатые зубы. — Хуайсан, тебе неудобно? Вэй Усянь повернулся к нему, закинул на него руку: — Может поясница болит? Хуайсан кивнул. — Давай я тебе сделаю массаж. Полегчает. Вэй Усянь встал, навис над Хуайсаном, развернул его к себе спиной, положив его на живот и начал массировать тому поясницу. От его прикосновений Хуайсан и вовсе уже не мог сдерживаться. Он елозил животом по поверхности кровати, мечтая о том, чтобы эти изящные пальцы сжали ягодицы и… Нашли ту самую изнывающую от желания ложбинку… Точка внутри запульсировала так, что Хуайсана выгнуло дугой, он снова застонал. От мысли об этих изящных пальцах запульсировало в висках, заколотилось сердце. Рука Вэй сюна остановилась машинально на ягодице, он спросил с беспокойством: — Хуайсан, очень больно? Хуайсан зажал в зубах подушку, промычал что-то нечленораздельное, даже сам не понял, что именно хотел ответить, голова опустела настолько, что он уже не мог себя контролировать. — Хуайсан, кажется тебя где-то продуло. И хорошо так продуло. Ты нигде не торчал на сквозняке? Вэй Усянь похлопал легонько друга по ягодице: — Так не больно? Хуайсан застонал: — Ниже… — Что? Изящная рука сползла ниже: — Здесь? — Ниже… Прекрасная рука скользнула до изнывающей ложбинки. Хуайсан застонал, ощутив, что вниз прилила вся кровь, что-то там внизу готово было взорваться. Вэй сюн помассировал между ягодиц: — А так больно? Хуайсан, не в силах сдерживать себя, протяжно застонал. — Так это седалищный нерв. Ты где-то посидел на холодном. Погоди, я тебе разогрею это место. Вэй Усянь встал и выскользнул из комнаты. Хуайсан остался лежать в недоумении. Что это было? Тут же ему в голову пришла мысль, он сообразил всю недвусмысленность происходящего. — Что я творю? Немедленно надо успокоиться и взять себя в руки. Хуайсан, ты выдаешь себя с головой. Что если он догадается? Но не успел он привести себя в порядок, в комнату влетел Вэй Усянь. — Хуайсан, все ложись обратно, я тебя сейчас вылечу. Хуайсан, не смея ослушаться, машинально лег на живот. — Придется снять штаны. Хуайсан замешкался, ощутив, что если он сейчас при нем снимет свои штаны, то выдаст себя с головой окончательно. — Давай, не стесняйся. Что я там не видел? И, верно, сколько раз они купались почти нагишом? Но тогда Хуайсан еще не совсем осознавал свои желания, он еще не созрел, вернее его желания были вполне невинными. Он взялся за тесемки, стараясь не поворачиваться к прекрасному однокласснику. Вэй Усянь это понял по-своему, он быстро стащил с него штаны и опрокинул на живот. Что в этот момент ощутил Хуайсан, сложно представить. Дрожа одновременно от стыда и странного своего состояния, он не мог понять, как себя вести. Не успел он сориентироваться по ситуации, как Вэй сюн налил ему на ягодицы согревающую мазь и начал втирать сначала на поясницу, потом вдоль позвоночника, спускаясь все ниже и ниже. Странное состояние становилось все сильнее и отчётливее. Когда пальцы начали втирать мазь в районе седалищного нерва, поясница Хуайсана снова непроизвольно выгнулась. Так хотелось, чтобы эти изящные пальцы скользнули еще ниже. Хуайсан уже представлял в своих бурных фантазиях как он будет самозабвенно отдаваться своему прекрасному другу, как вдруг накатило такое торнадо внизу живота и внутри, что даже онемела кожа на макушке. Невозможно нестерпимый жар прилил к низу, готовый разорваться на мелкие пылинки и тысячи брызг. Хуайсан чуть не захлебнулся от собственного крика, который тут же приглушил подушкой. Стиснув зубы, он с трудом выдохнул воздух, тут же зазвенело в ушах, что-то резко взорвалось, словно лопнула натянутая пружина, разлетелась звёздная пыль. Хуайсан, оглушенный собственным сердцебиением, бессильно упал лицом на подушку, тело обмякло. Вэй Усянь испугался: — Хуайсан? Хуайсан медленно приходил в сознание. К нему медленно возвращалось ощущение самого себя. — Что случилось? Хуайсан не знал, что сказать, как ответить. Стало стыдно, так как липкое ощущение внизу не давало покоя, мало того, что он запачкал простынь, так еще и произошло все это в этом самом трактире. Ощутив дискомфорт, до Хуайсана вдруг дошло в чьем присутствии все это произошло. В присутствии того, кто вообще не должен был об этом знать. Разум метался. «Что делать? Что теперь делать? Как выкрутиться из этой щекотливой ситуации? Он не должен был этого увидеть. Не должен был. О, небеса, что он делает?» Вэй сюн с перепугу резко перевернул Хуайсана на спину. Увидев мокрое пятно на штанах друга, ничего не сказал. Он задумался. Потом спросил: — Хуайсан, боль хоть проходит? Хуайсан сказал, пряча пылающее лицо в ладонях: — Да… — Значит я правильно втирал. — Вэй сюн…прости…мне так стыдно… Вспомнив картинку из сборника Луньяна, Хуайсан подумал, что если бы Вэй сюн тогда не вернул бы ему назад эту книжку, то он наверняка бы догадался, что творится с его закадычным другом. — За что? — За то, что…вот так…со мной произошло… Вэй Усянь, задумчиво глядя на пузырёк, глубокомысленно изрек: — Значит, если массировать эту точку, то любой мужчина просто не сможет сдержаться. Хуайсан, не переживай, я знаю что это такое. — Ты знаешь? — Да. Когда-то в библиотеке одного лекаря я наткнулся на медицинский трактат на эту тему. Такое бывает. Если задействовать определённые точки на теле человека. Но на себе не пробовал. Некогда было. Хуайсан, пылая от стыда, не зная куда деваться, только спросил: — Вэй сюн, лавки с одеждой уже закрыты? Вэй Усянь подумал, потом предложил: — Вон там есть вода для умывания и тазик. Если ты помоешься, а потом постираешь штаны, то до утра они высохнут. Хуайсан пошел за ширму приводить себя в порядок, потом они вместе стащили простынь, застирали пятно. Вэй сюн открыл окно, подтащил поближе к нему ширму и они повесили штаны, рядом простынь. Сами легли на одеяло сверху. Хуайсан от пережитого волнения и неожиданного оргазма, или от выпитого вина, возможно и от всего сразу, провалился в глубокий сон. Во сне ему снилось и вовсе невероятное. Словно прекрасный друг все-таки нашел эту самую ложбинку и сладко изнывающую точку. Хуайсан ощутил не только изящные пальцы. Он помнил как с жаром отдавался, как пальцы прекрасного одноклассника коснулись самого дорогого, даря незабываемые ласки. Хуайсан кричал во сне от счастья. Проснулся он от того, что Вэй сюн тормошил его: — Хуайсан, Хуайсан, что такое? Хуайсан разлепил глаза: — Вэй сюн… — Ты так кричал во сне. Тебе кошмар приснился? «Ох, знал бы он, что мне снилось…» — Нет, все хорошо. — Давай спать. Вэй сюн повернулся на другой бок, вскоре его дыхание стало ровным и тихим. Хуайсан понял, что тот уснул. И хорошо, что уснул. Теперь у Хуайсана была еще одна проблема. Проблема в виде мокрой рубашки. Хуайсан тихонько встал, пощупал штаны на ширме, они уже высохли. Тогда он стащил с себя рубашку, вытерся ею. Зашел за ширму, постирал рубаху, надел штаны, а рубаху повесил на ширму. Снова уснул. И снова сон. Снова он метался по кровати со стоном. Вдруг он ощутил что кто-то крепко его обнял со спины.