Незнайка.

«Ты прекрасный стрелок. Точно в сердце стреляешь. Я забьюсь в уголок. Ты меня потеряешь. Для кого вдруг цветы? Для кого вдруг улыбки? И в сердцах только ты. Быть не может ошибки. Быть не может обмана, Быть не может ответа. От любви словно пьяный. Наше кончилось лето. От любви умирая, Не прошу я пощады. Я наполнен до края, Ничего уж не надо… Только слушать твой смех, На тебя лишь смотреть. Ты сразил в сердце всех. От любви умереть… От любви умереть. И нет шагу назад. На тебя лишь смотреть, Тебя видеть я рад. Тебя видеть я рад, Наслаждаться тобой. Уж нет шагу назад, Мой прекрасный герой…» Они дошли до другого конца арены и стали стройными рядами справа от конного отряда Гусу Лань. Хуайсан смотрел вперед, ожидая когда на арену выйдет отряд Юньмэн Цзян. Долго ждать не пришлось. Следом за Орденом Цинхэ Не настал черёд Ордена Юньмэн Цзян. Вэй Усянь и Цзян Чэн выехали на арену, подстёгивая лошадей. А у Вэй сюна это получалось настолько изящно с такой неуловимо прекрасной грацией, что сердце просто замирало от восторга. Трибуны просто взорвались многоголосой овацией и густо посыпался застилающий обзор дождь из цветов, которых набросали столько, что лицо Цзян Чэна почернело от ревности. Он то знал, что весь этот дождь предназначался исключительно Вэй сюну. Он ревниво поглядывал на своего шисюна и явно не хотел его делить даже с восторженными девушками на трибунах. Многие уже шутили насчет Цзян Чэна, вовсю ходили анекдоты про ревнивого главу Цзян, который страшно ревнует своего шисюна к каждому столбу. Хуайсан, прикрывшись веером, любовался тем, как Вэй сюн радостно купался в лепестках, наслаждаясь моментом, и махал рукой самой высокой трибуне. Там, на лучшем месте для обзора, сидела Госпожа Ордена Ланьлин Цзинь, а подле неё — Цзян Яньли. Она увидела двоих братьев, кричащих ей приветствия, тут же вся засветилась от радости, лицо её просияло. Опустив веер, она подошла к краю трибуны и бросила братьям два цветка. Легко поймав цветы, они улыбнулись и помахали девушке, пристегнули светло-фиолетовые бутоны к одежде на груди и лишь после этого продолжили шествие. Хуайсан при этом заметил, что немало девушек вокруг одарили Цзян Яньли завистливыми взглядами. Конечно, в обществе еще ходила старая легенда о помолвке Вэй сюна и Цзян Янли. Кто-то даже ревниво заметил: — Смотри-ка, прямо купается в цветах, а поймал только один. Теперь он просто обязан жениться. Кто-то еще ответил: — Ну на всех, чьи цветы поймал не переженишься. — И то верно. Что там верно, Хуайсан не дослушал. Он смотрел во все глаза на прекрасного юношу, который сидел на прекрасном черном жеребце как влитой. Завершив шествие, отряд ордена Юньмэн Цзян встал по другую сторону от ордена Гусу Лань. Не успели они построиться, как на арену просто ворвался конный строй в лёгкой броне белого цвета с золотыми узорами, верхом на крупных и высоких скакунах. Впереди всех выезжал мужчина, облачённый в кожаные доспехи, Глава Ордена — Цзинь Гуаншань. Под громкое ржание коней из строя вдруг вырвался всадник, он сделал круг по арене и резко дёрнул поводья. Во всем этом было столько бахвальства и желания произвести неизгладимый эффект, что у Хуайсана аж зубы заломило от передозировки бьющей в глаз помпезности. Трибуны взорвались громкой овацией. Хуайсану почему-то показалось, что в этот самый момент на заду этого юноши распускается самый настоящий павлиний хвост. Но его вовсе не интересовали чьи-то там хвосты, Хуайсан, пользуясь шумом, тихонько обогнул сзади отряд гусуланьцев, проехал на своём коне да отряда Юньмэн Цзян, остановился аккурат между ними и стал наблюдать за Вэй сюном. Внимание того в данный момент было приковано к всаднику на арене. Это был Цзинь Цзисюань, единственный законный сынок Цзинь Гуаншаня, именуемый среди молодежи так же гордым именем Павлин. Хуайсан, глядя на очаровательно-насмешливое выражение на лице прекрасного друга, тоже решил посмотреть, что же так заинтересовало его и устремил свой взор на арену. Всадник же, как бы невзначай, прошёлся взглядом по трибунам, в уголках его глаз засияла нескрываемая гордость. Вэй сюн покатился со смеху, так что едва не упал с лошади. — Ну всё, я сдаюсь, вырядился, словно разукрашенный павлин! Хуайсан невольно оглядел свой наряд: «А ведь я тоже одел свое самое лучшее платье. Неужели этому павлину кто-то нравится? Надеюсь, не Вэй сюн?» Цзян Чэн произнёс: — А ну уймись, сестра всё ещё смотрит с трибуны. Вэй Усянь ответил: — Не волнуйся. Главное, чтобы он снова не довёл шицзе до слёз, а так — мне даже связываться неохота. Говорю же: не надо было тебе приводить её сюда. Лицо Цзян Чэна помрачнело: — Орден Ланьлин Цзинь настоял на приглашении. Отказ был бы равносилен потере лица. «Мда, как он боится за свое драгоценное лицо!» — Очевидно, это Госпожа Цзинь пригласила её. Наверняка теперь она станет всячески подталкивать шицзе к встрече с этой принцессой в мужском обличии. «Вон оно что! Значит все-таки павлину начала нравиться Цзян Янли? Или это идея мадам Цзинь? Они же разорвали помолвку?» Пока они разговаривали, Цзинь Цзысюань направил коня в сторону стрельбища. Здесь в ряд стояли мишени — рубеж, через который необходимо пройти, перед тем как официально начать охоту в горах. Тот, кто собирался принять участие в облаве, должен попасть в одну из мишеней с установленного правилами расстояния, лишь после этого участник получал право отправиться на охоту. На мишени изображались семь окружностей, каждая означала определённый вход на гору Байфэн, и чем ближе стрела оказывалась к центру, тем более подходящая для успешной охоты горная тропа доставалась стрелку. Цзинь Цзысюань, не снижая скорости, вынул из-за спины оперённую стрелу, натянул лук и выстрелил в самый центр мишени. С трибун раздались одобрительные возгласы. Увидев, как показал себя Цзинь Цзысюань, Вэй Усянь и Цзян Чэн даже бровью не повели. Однако неподалёку кто-то внезапно громко фыркнул, затем раздался возглас: — Если кто из вас не струсил, выходите и попробуйте показать лучшую стрельбу, чем показал Цзысюань! Говорящий оказался высоким статным юношей, довольно симпатичным, со смуглой кожей и звонким чистым голосом. То был племянник Цзинь Гуаншаня, двоюродный брат Цзинь Цзысюаня, одного с ним поколения. Ранее в Башне Золотого Карпа проводился пышный приём, где Вэй Усянь снова слегка повздорил с Цзинь Цзысюанем. Его двоюродный братец был тому свидетелем и сейчас явно рисовался перед Вэй сюном. Он явно не забыл, как будучи еще подростком прекрасный одноклассник поднял его на смех, заметив ухаживания племянника главы Цзинь. Сам же Цзинь Цзысюнь имел весьма гипертрофированную гордость и явно искал теперь случая лишний раз унизить зарвавшегося красавчика. Вэй Усянь лишь мягко улыбнулся, а Цзинь Цзысюнь (2), видя, что тот не принял вызов, преисполнился самодовольства.

(2)Цзинь Цзысюнь —имя двоюродного брата Цзинь Цзысюаня.

Однако конный строй Ордена Юньмэн Цзян как раз оказался напротив стрельбища, и Вэй Усянь обратился к Двум Нефритам Ордена Гусу Лань, также готовящимся стрелять: — Лань Чжань, не окажешь услугу? Цзян Чэн метнул ревнивый взгляд в сторону младшего нефрита, картинно закатил глаза и протяжно простонал: — Что ты опять задумал? Лань Чжань вздрогнул от звука чарующего голоса с насмешливыми нотками, глянул с какой-то смешанной надеждой на прекрасного юношу, хотел промолчать, но все-таки не выдержал: — Что тебе нужно? Вэй Усянь поинтересовался с самым невинным видом: — Могу ли я позаимствовать твою лобную ленту на время? Услышав его слова, Лань Ванцзи сначала явно смутился и немедленно отвёл взгляд, словно боясь, что тот просто подойдёт и сорвёт с него драгоценную полоску ткани. Среди адептов Гусу Лань послышались плохо скрываемые смешки. Лань Чжань опустил глаза, на бледных щеках появился румянец. Опустив глаза, он больше не поднимал их, словно боясь, что Вэй Усянь ляпнет еще что-нибудь подобное. Лань Сичэнь же глянул с интересом на братишку, улыбнулся и произнёс: — Молодой господин Вэй, вам кое-что неизвестно… Лань Чжань тут же поспешно прервал его: — Брат, нет нужды в объяснениях. Лань Сичэнь снова расплылся в понимающей улыбке и согласился: — Как скажешь. Цзян Чэн готов был задымиться от ревности под любопытными взглядами учеников, которые с плохо скрываемой насмешкой поглядывали на главу Цзян. Цзян Чэн долго пыхтел, наконец, забыв о приличиях, выпалил: — Для чего тебе понадобилась его лобная лента? Повеситься решил? Так я одолжу тебе для этого свой пояс, можешь не благодарить. Вэй Усянь, невозмутимо разматывая чёрную ленту, защищающую запястье, ответил: — Можешь оставить его себе. Без лобной ленты мне не нужен твой захудалый пояс. Краска со щек Лань Чжаня стала распространяться на уши и шею. Он вовсе смутился и опустил лук. Цзян Чэн же просто задохнулся от возмущения: — Ах ты… Но Вэй сюн уже не обращал внимания ни на смущение одного, ни на явную обиду другого, он полностью сосредоточился на стрельбе. Не дав Цзян Чэну договорить, Вэй Усянь быстро повязал чёрную ленту на глаза, вынул стрелу, натянул лук, выстрелил — точно в яблочко! Конь под ним в этот момент даже не шелохнулся. Каждое его движение выглядело плавно, аккуратно и молниеносно, а самое главное изящно и красиво. Зрители любовались грацией прекрасного всадника и даже не успели понять, как всё произошло, а центр мишени уже пронзило насквозь. Спустя пару секунд тишины трибуны разразились грохочущими аплодисментами, намного сильнее и громче, чем ранее достались Цзинь Цзысюаню. Снова посыпался на него ароматный цветочный дождь. Зрители аплодировали так, что явно распугали всю живность в округе. Хуайсан сам хлопал изо всех сил, да так, что чуть не отбил себе ладони. Братья Лань не отрываясь смотрели на юношу. Один с нежной улыбкой, а другой мрачно, исподлобья с покрасневшими ушами, что выглядело весьма забавно. Вэй Усянь, приподняв уголок изящных губ, покрутил лук в руках и убрал его за спину. Когда-то подбивавший клинья Цзинь Цзысюнь, увидев, что Вэй Усянь, этот капризный и наглый красавчик, в своём бахвальстве легко, просто играючи превзошёл даже Орден Ланьлин Цзинь, громко фыркнул. С лицом отвергнутого воздыхателя, жаждущего возмездия, он произнёс: — Стрельба — всего лишь разминка перед охотой, только и всего. К чему все эти жалкие фокусы? Раз уж ты завязал глаза, то оставайся так на всё время облавы, если кишка не тонка! На горе Байфэн мы и посмотрим, кто действительно силён, определим победителей и проигравших! Вэй Усянь ухмыльнулся уголком изящных губ и с лёгкостью согласился: — Идёт! Цзинь Цзысюнь некоторое время тупо пялился на эти губы, потом резко отвернулся и махнул рукой, отдавая адептам приказ: — Выдвигаемся! Заклинатели под его командованием немедля пришпорили коней и рванули на гору, намереваясь первыми занять лучшие позиции для охоты и как можно скорее изловить всех тварей, за которых полагалась наивысшая награда. Цзинь Гуаншань, наблюдая за всадниками своего ордена, просто раздувался гордости, а увидев, что Цзян Чэн и Вэй Усянь продолжают стоять на месте, с улыбкой обратился к ним: — Глава Ордена Цзян, молодой господин Вэй, почему же вы до сих пор не отправились на гору? Смотрите, как бы Цзысюнь не переловил всю добычу. Вэй Усянь с легкой ухмылкой ответил: — В спешке нет нужды. Ему не удастся забрать её. Наблюдатели, пялившиеся все это время на прекрасного Вэй сюна, застыли от удивления, услышав подобный ответ, а пока Цзинь Гуаншань раздумывал над тем, что означает «не удастся забрать», Вэй Усянь спешился и обратился к Цзян Чэну: — Ступай вперёд. Цзян Чэн предостерёг его: — Знай меру, не бери на себя слишком много. Но Вэй Усянь лишь махнул рукой. Тогда Цзян Чэн дёрнул поводья, пришпорил коня и повёл отряд Ордена Юньмэн Цзян за собой. Вэй Усянь же, не снимая повязку с глаз, завёл руки за спину и неспешно направился к горной тропе, ведущей на гору Байфэн, словно явился не для участия в облаве, а беззаботно прогуливался по двору своего собственного дома. Зрителей посетили сомнения: — Неужели он в самом деле собирается оставить чёрную повязку на глазах на всё время охоты? — Как же он тогда собрался охотиться? — Видели как пялился Цзинь Цзысюнь? Он явно сегодня отыграется. Еще никто так не унижал его. — Хе, хе, его уже давно унизили. Лет пять назад. Когда он пытался приударить за Вэй Усянем. — Вот оно что. А то я думаю чего это он так взьелся? Обменявшись удивлёнными взглядами, заклинатели решили, что это всё же их не касается, лишь посмеялись над случившимся и также отправились на гору, каждый по своей тропе. Хуайсан немного проехался с дагэ, когда трибуны скрылись из виду, он спешился: — Дагэ, я пойду? Не Минцзюэ кивнул головой по направлению тропы, куда ушел Вэй Усянь: — К нему? Хуайсан ощутил как обдало жаром щёки, но посмотрел старшему в глаза и твердо сказал: — Да. К нему. Старший понимающе кивнул: — Иди. Только будь осторожен. Здесь много нечисти. Хорошо? — Да, постараюсь. Спасибо, дагэ. Хуайсан отцепил саблю, повесил её на седло к своей лошади. Встретив удивлённый взгляд дагэ, пояснил: — Тяжёлая. Мешать будет. Потом повернулся и пошел к тропе, куда ушел Вэй сюн. Но что-то подсказало ему, что не стоит идти прямо по тропе, он пошел вдоль дороги, прячась за кустарниками. Вскоре он увидел впереди высокую стройную фигуру в черном. Глаза у него были по-прежнему завязаны, потому Хуайсан не стал догонять его, а шел чуть поодаль просто следом, прячась за кустарниками. Вэй Усянь долгое время продвигался вглубь горы Байфэн сам по себе, пока наконец не нашёл весьма подходящее для отдыха место. Толстая и прочная ветвь росла из ещё более толстого и прочного ствола дерева, которое преградило ему путь. Вэй Усянь постучал по сухой неровной коре, решил, что дерево достаточно крепкое, и ловко запрыгнул наверх. Шумные трибуны давно скрылись за деревьями, растущими на горе, и Вэй Усянь удобно устроился на ветке. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь просветы в кроне дерева, озаряли его нежное лицо. Даже наполовину скрытое под чёрной повязкой, видно было, что оно имеет весьма идеальные черты. Вэй Усянь поднёс к губам Чэньцин и заиграл, изящно лаская флейту своими красивыми пальцами. Звонкая мелодия флейты выпорхнула птицей в небо, разлетаясь далеко посреди горного леса. Хуайсан заслушался, мелодия была ему незнакома, явно будучи написана самим прекрасным Вэй сюном. Играя на флейте, Вэй Усянь свесил длинную стройную ногу с ветки и стал покачивать ею в воздухе, носком сапога задевая траву под деревом. Хуайсан смотрел на это зрелище, как завороженный. На тот момент ему казалось, что ничего прекраснее он еще не видел. Все подобные моменты он записывал в свой дневник, зарисовывал на бумаге и берег в сердце годами. Каждый раз удивляясь и открывая для себя все нового и нового Вэй сюна. Удивляясь и влюбляясь заново. Закончив играть, Вэй сюн сложил руки на груди и устроился поудобнее, прислонившись к дереву. Флейту он убрал за пазуху. Вдохнул аромат цветка, брошенный ему его шицзе и живописно откинулся на ветку, словно прекрасное лесное божество. Хуайсан сначала собрался подбежать к прекрасному другу и привычно броситься в его обьятия, но вдруг понял, что это была за мелодия. Потому решил пока не подходить, посмотреть, кто явится на зов Чэнцин. Он остановился, спрятался неподалёку между корнями большого раскидистого баньяна и начал наблюдать. Вдруг с другой стороны тропы показалась белая фигура. Хуайсан со своего места даже разглядел ленточку на лбу. Лань Чжань? «Что он то здесь забыл? Неужели снова пришел читать лекции про пагубное воздействие иного пути? Уж точно упрямства ему не занимать. Весьма странный тип. Интересно, если он сейчас заведёт здесь свою шарманку, как Вэй сюн отреагирует?» Хуайсан уже пожалел о том, что не подошел к другу сразу же. Теперь придется ждать пока уйдет этот зануда. Вылезать из укрытия под обстрел леденящего душу взгляда как-то вовсе не хотелось. «Подожду когда уйдёт. Вэй сюн его занудство долго терпеть не будет.» Хуайсан вгляделся в белую фигуру. Лань Чжань шел какой-то нервной походкой и явно волновался. «Странно. Чтобы этот монах и волновался? Никогда его не видел в подобном состоянии.» Лань Чжань остановился но тропинке, не доходя до Вэй Усяня, прижал руку к груди, отдышался, словно только что долго и быстро бежал в гору. «Что это с ним? Прямо как древний старик.» Тем временем, нефритовый страж гусуланьского порядка сунул правую руку в рукав ханьфу. Покопошившись, он вытащил на свет розовый пион и поднес его к лицу. Потянув носом нежный аромат, Лань Чжань прикрыл глаза. Он стоял так пару минут, потом открыл глаза, вздохнул и бережно засунул цветок обратно в рукав. Хуайсан так не понял его странных манипуляций с цветком. Через минуту Лань Чжань медленно двинулся в сторону Вэй Усяня. Подойдя ближе, он снова застыл, не отводя взгляд от прекрасного лица спящего на ветке парня. Он простоял так еще несколько минут, потом решился сделать еще шаг, как под ногами что-то громко хрустнуло. Вэй Усянь внезапно вздрогнул от резкого сухого звука и пробудился. Вэй сюн, не снимая повязки, слегка склонив набок голову, произнёс: — Ты пришёл сюда поучаствовать в облаве? Лань Ванцзи ему не ответил, он стоял как вкопаный и смотрел на него. Вэй Усянь не снимая повязку продолжил: — Рядом со мной тебе не удастся раздобыть ничего достойного. Лань Ванцзи молчал и как завороженный смотрел на него. «Странно, кажется блюститель гусуланьского порядка проглотил язык. Впрочем, красноречием он никогда не отличался. Так что ничего нового.» Вэй Усянь повернул к нему лицо и улыбнулся. Ох, эта улыбка была настолько ослепительна, соблазнительно прекрасна. Внезапно Лань Чжань шагнул еще ближе и решительно прижал его к дереву. Хуайсан смотрел на это, чувствуя себя на каком-то адском представлении. «Что он собрался делать? В конце концов, он же его не придушит прямо здесь?» Хуайсан был в ужасе. Но что он мог сделать против здоровяка парня с железной хваткой? Кинуться спасать Вэй сюна? Как? Кусаться и брыкаться? Может позвать на помощь? Но кого? «Лань Сичэня! Точно!» Хуайсан уже решился выбраться из укрытия. Вэй сюн, тем временем пытался освободиться, изгибаясь изо всех сил и пытаясь отстраниться. Но нефритовый страж не отпускал, тогда Вэй Усянь захотел сорвать повязку. Но Лань Чжань обхватил одной рукой его запястья и прижал его руки к дереву над головой. Тот поднял ногу с намерением дать хорошего пинка, но Лань Ванцзи, не обращая внимания на его сопротивление, нагнулся прямо к лицу Вэй сюна. Хуайсан напрягал изо всех сил слух и зрение, но никак не мог понять, что там творит этот монах. Обзор заслоняла спина в белом. «Что он делает? Не могу понять, зачем это ему?» Было такое впечатление, словно этот унылый зануда целует прекрасного парня. «Неужели? Он что совсем сошёл с ума?» Вэй Усянь сначала вел себя тихо, затем в следующую минуту он испуганно вздрогнул и попытался вырваться, но Лань Чжань крепко держал его. Хуайсан был просто в ужасе и смятении, абсолютно не понимая, что же происходит. Он тихонько выбрался из укрытия и поспешил вниз. Вдруг его привлек шум веток совсем неподалёку от того места, где он спрятался. Хуайсан повернул голову и тут же был вынужден резко присесть за кустом. Вот это встреча! Из кустов выбирался Мэн Яо! Он был необычайно бледен, губы его тряслись, беззвучно произнося какие-то грязные ругательства. Мэн Яо на негнущихся ногах выполз из кустов, трясущимися руками раздвинул ветки, немного постоял без движения, просто тупо пялясь на двух парней под деревом. «Вот как? А этот что здесь делает? И как я его раньше не заметил?» — посетовал про себя Хуайсан и стал пристально наблюдать за странным поведением Мэн Яо. Тот же наконец, выбрался из кустов и пошел вниз вдоль тропинки, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь о корни деревьев. В таком состоянии Хуайсан еще ни разу его не видел. Что это с ним? Да и что он вообще здесь делает? Ведь буквально меньше часа назад он кокетничал с девой Цинь Су. Когда он успел оказаться именно здесь? Хуайсан тут же решил проследить за ним, подозревая, что он задумал очередную пакость. Тот же даже не оглянулся ни разу, продолжал идти шатающейся походкой, до Хуайсана донеслись странные звуки, похожие на всхлипы. «Странно, он что? Никак плачет? Что же заставило его так остро реагировать? Мда, неужели ему показалось, что Лань Чжань целовал Вэй сюна? Даже если и так. Но Вэй сюн его не видел и не знает, кто именно его прижал к дереву. И Мэн Яо плачет по этому поводу? Странно, но почему вдруг такая странная реакция? Если только он не влюблен в одного из этих парней?» Пройдя немного, Цзинь Гуаньяо вдруг словно обрёл крылья, он резво пустился бежать со всех ног, глотая слезы и задыхаясь от безысходности. Он бежал прочь, бежал отчаянно, словно заяц, не разбирая дороги, пока не запнулся. Хуайсан ускорил шаг, но не стал его догонять. Наконец он увидел впереди Мэн Яо. Споткнувшись о корни дерева, тот упал на колени и теперь громко выл. Хуайсан в полнейшем замешательстве застыл, спрятавшись за деревом. «Эк его разбирает! Да что это с ним? Точно влюблен! Не знаю что они там делали, но Мэн Яо явно показалось, что-то.» Тем временем он выл довольно долго, словно раненая волчица, у которой отобрали детеныша. Затем он начал корябать ногтями землю и размазывать грязными ладонями по лицу обильные слезы. Он задыхался от рыданий, кашлял, подавившись собственными слезами, словно его выворачивало всего наизнанку! Сквозь громкие рыдания, он внезапно заговорил, голос был сиплый: — Надо взять себя в руки! Надо! Мэн Яо, не реви! Надо было убить его! Чего растерялся? «Кого он собрался убивать? Лань Чжаня? Или Вэй сюна? Мне нужно срочно узнать, что у этого маньяка в голове!» Хуайсан тут же выбросил из головы подозрения насчет Лань Чжаня и Вэй сюна и продолжал наблюдать. Глядя на трясущегося Цзинь Гуаньяо, Хуайсан не понимал, как тот собрался убивать кого-то из этих двоих рослых и сильных парней. «Неужели он и правда уверен, что с его дрожащими руками и в таком состоянии это реально сделать? Да и эти двое всегда были опасны даже без оружия. Они обнаружили бы его еще до того, как он смог бы приблизиться. А всё-таки жаль, что он не попался им в руки! Хотелось бы посмотреть, как эти два рослых парня с нереальной силой расправляются с этим коротышкой! Их мощь смолола бы его в порошок!» Но, как видно, умирать Цзинь Гуаньяо пока не планировал. Он снова начал бормотать: — Надо успокоиться. Что я могу сделать? Надо подумать. Он еще несколько минут простоял на четвереньках. Наконец к нему вернулось частично его обычное состояние. Он потряс головой, словно стряхивая с себя наваждение. Потом поднялся с земли, выпрямился и усмехнулся, иронизируя сам над собой: — Вот те на! То слова сказать не могут друг другу нормально, то целуются взасос! А страсти то какие! Как теперь это понимать? Вряд ли после такого это бревно так просто сдастся! Наверняка вцепится мертвой хваткой! Надо как-то это остановить. Но… Как? О, точно! Лань Сичэнь! Здесь же присутсвует Лань Сичэнь! Он теперь глава клана! Он не сможет оставить это безнаказанным! Не имеет права! Да и к этому принцу он тоже явно неравнодушен. Он просто не сможет теперь жить с этим! Он не останется в стороне! Хуайсан уже начал догадываться, о ком речь. Бревно, это Лань Чжань. А принц это Вэй сюн. Вот оно что! Значит Мэн Яо собрался столкнуть лбами родных братьев! Все таки он не ошибся! И Лань Чжань пришел вовсе не лекции про вред иного пути читать! Сердце больно билось о грудную клетку. «Неужели это правда?» Но тут же пресек попытку терзать себя. Хотя было нехорошо, до слез нехорошо. Но Хуайсан не давал волю эмоциям. Он потом это расскажет своему дневнику. «Потом. Все потом. Потом, Хуайсан, ты пожалуешься и поплачешься. А сейчас срочно мобилизуйся!» Пазревало что-то нехорошее. Вэй сюну явно грозила опасность! Сичэнь гэ тоже грозила опасность! И это Хуайсан в силах предотвратить! Что же задумал этот подлец? Мэн Яо в сильном волнении продолжал бормотать себе под нос: — Мэн Яо, ты незаменим, ты помогаешь восстанавливать Облачные глубины, сейчас ты для Лань Сичэня не только названный брат, но и незаменимый помощник, очень полезный для всего их клана. Он не сможет игнорировать тревожный звоночек, а если даже и проигнорирует, так как очень любит братика, то на этот случай есть Лань Цижэнь. Привести его сюда, пусть полюбуется на своего младшего братишку! Тогда он не сможет отрицать очевидного факта! Для него это будет явно удар! С минуту постояв, Цзинь Гуаньяо пошел в спешном порядке разыскивать Лань Сичэня. Хуайсан последовал за ним. Вскоре Цзинь Гуаньяо добрался до полянки, где юноша в белых одеждах сражался с небольшим монстром. Цзинь Гуаньяо остановился. Это был приглашенный ученик ордена Гусу Лань. Он определил это по ленточке, повязанной вокруг головы. На ней не было никаких опознавательных знаков. Значит это приглашенный ученик. Он был немного занят. Цзинь Гуаньяо продолжал стоять поодаль и смотреть. Хуайсан сразу узнал его. Они учились вместе. Когда-то он показывал его Мэн Яо, когда этот молодой человек сидел с недовольным видом на веранде! Юноша скоро управился с чудовищем. Цзинь Гуаньяо с улыбкой подошел ближе, поприветсвовал юношу и с ласковой улыбкой сказал: — Молодой господин, залюбовался вашим умелым стилем фехтования. Ничего подобного раньше не видел. Очень впечатляет. Хуайсан подивился тому, с какой лёгкостью Мэн Яо меняет свои маски. Юноша, польщенный похвалой, зарделся и раздулся как пузырь: — Спасибо, второй молодой господин Цзинь. Но лицо его по-прежнему оставалось недовольным. Хуайсан знал причину. Он любил подражать Лань Чжаню, но у него это очень плохо получалось. От чего он часто приходил в ярость и одаривал последнего злым завистливым взглядом. Цзинь Гуаньяо продолжал: — Я весьма польщен, поскольку не часто удается лицезреть подобный талант. Молодой господин, с кем имею честь? Молодой человек совсем растаял от неожиданной похвалы в свой адрес: — Су Шэ. Вежливое имя Су Миншань. Можете звать меня просто по имени. «А у этого Цзинь Гуаньяо хорошая память! Прямо феноменальная! Ведь он видел его всего один раз. Да и то пять лет назад! Кажется я имею дело с довольно сильным и хитрым противником! Такого не возьмешь голыми руками!» Хуайсан снова посмотрел на Су Шэ. Лицо того разрумянилось и расплылось в довольной улыбке. Его не просто заметили, а даже выделили его таланты. Цзинь Гуаньяо решил продолжить: — А вы никогда не подумывали организовать собственный клан? — Ой, ну что вы? — В следующем месяце будет торжественный прием в честь героев Аннигиляции солнца. Я вам лично пришлю приглашение. И мы вместе обсудим мое предложение. Надеюсь, господин Су не против? — Нет, конечно, большое вам спасибо. — А вообще подумайте, не хотите перейти в наш клан? Сочту за особую честь вас видеть у нас. В то время в орден Ланьлин Цзинь хлынули многие, так как много орденов было разорено. Су Шэ принадлежал изначально к вассальному ордену, входившего в ведомство Цзинь. Но подался в Гусу Лань, надеясь снискать себе там славу. Но, кажется, просчитался и разочаровался в своем выборе. Цзинь Гуаньяо спросил: — Вы не подскажете в какой стороне охотится глава ордена Лань? Су Шэ показал ему направление. Цзинь Гуаньяо поблагодарил и пустился по указанному направлению. По пути он встретил мужчину и завел с ним разговор. Хуайсан, пользуясь тем, что Цзинь Гуаньяо занят, поспешил рассказать Лань Сичэню о том, что Мэн Яо собрался рассорить братьев Лань и предложил Су Шэ организовать свой орден и стать главой. Он добежал по указанному направлению до полянки, где Лань Сичэнь с учениками запаковывали в сети какую-то страшную тварь. — Сичэнь гэ, Сичэнь гэ! Хуайсан задыхался от быстрого бега. Лань Сичэнь поддержал его под локоть: — Что такое, Хуайсан? — Сичэнь гэ, хочу тебя предупредить. — О чем? — Цзинь Гуаньяо хочет рассорить тебя с братом твоим. — Ну что ты, Хуайсан, разве это возможно? Мы с Ванцзи всегда хорошо понимали друг друга. Да и тебе, скорее всего, просто показалось. — Я сам слышал. Вот только что. — А в связи с чем подобное было сказано? Хуайсан вдруг замолчал. Сказать, что ему показалось, что Лань Чжань целовал Вэй сюна? Как он это скажет? Тогда это будет означать, что Хуайсан сам своими руками, вернее языком, пытается внести раздор между родными братьями. Вот и приплыли! Хуайсан набрал в легкие воздуха и сразу перешёл ко второму вопросу: — Сичэнь гэ, он предложил Су Шэ организовать свой клан и стать главой! Лань Сичэнь улыбнулся: — И что же в этом такого? Пусть попробует! Я знаю много таких учеников, которые недавно образовали свои собственные ордена. Вдруг вдалеке замелькали золотые одежды. Хуайсан понимал, что лучше Мэн Яо не видеть его здесь и не знать, что он следил за ним. Он спешно спросил: — Сичэнь гэ, ты не видел дагэ? — Видел, он в той стороне. Хуайсан немедленно поспешил к брату. За спиной он услышал вопрос Мэн Яо: — Что ему нужно было? — Брата ищет.