Незнайка.

«Ты прекрасное виденье. Как-то странно тебя потерял… Люблю я до самозабвенья. Других как ты я не встречал. И легкой бабочкой в полёте… Пусть время ускоряет бег. Тебя подбили на излёте… Хорошим быть нельзя для всех. Хорошим быть? Но невозможно Где лицемерие и ложь. Хорошим быть, увы, не сложно… Но…вряд ли дольше проживёшь…» Первое, что пришло в голову Хуайсана, это спросить: — Сичэнь гэ, что с Вэй сюном? Лань Сичэнь вздохнул, попытался улыбнуться, но улыбка вышла какая-то болезненная: — Хуайсан, как ты? — Я нормально. Сичэнь гэ, почему меня все держат в неведении и пичкают лекарствами, вместо того, чтобы сказать правду? Лань Сичэнь покачал головой: — Мы не знаем точно, что произошло. Но во время осады он просто исчез, ушел, оставив звёздную пыль. Хуайсан был озадачен: — Как это? Сичэнь гэ, он жив? Жив? Скажи мне правду! Лань Сичэнь вздохнул. — Скажи! Пожалуйста! Хуайсан дёргал за рукав Лань Сичэня, заглядывал в глаза, в которых плескались горе и бесконечная грусть. — Знаешь, Хуайсан, Ванцзи был там недавно… Лань Сичэнь снова замолчал, словно что-то душило его и не давало говорить. Хуайсан был в отчаянии, он затормошил Лань Сичэня так, словно от этого сейчас зависела его жизнь. Нет, почему словно? Жизнь Хуайсана сейчас как раз и зависела от этого. Лань Сичэнь вздохнул, набрал воздуха в легкие, словно борясь с самим собой: — Там никого нет. Он не нашел никого. Только маленького ребенка в дупле дерева. — Ребенка? — Да, мы его сейчас лечим. Он сильно истощен и обезвожен. «А-Юань! Это он! Там больше не было малышей! Но как Вэй сюн мог бросить его? Он скорее бы умер!» Через секунду: «Умер? Нет! Не может быть!» — Нет, нет, не может быть! Вэй сюн не мог умереть! Пустите меня к нему! Хуайсан вскочил на ноги. В тот же момент в его глазах потемнело. Последнее что он помнил это резкая боль в голове и в руке, капли крови на полу. Приходил в сознание он медленно. Рука была забинтована, голова тоже. Возле него сидел лекарь и дагэ. — Наконец-то очнулся. Хуайсан тяжело разлепил опухшие веки, провел во рту языком, кое как открыл рот и не узнал собственного голоса: — Дагэ…а где Сичэнь гэ? — Его на было. — Не было? «Значит мне приснилось? И наш разговор с ним тоже сон?» — Хуайсан, мы так волновались за тебя. Как ты себя чувствуешь? — Дагэ, скажи мне правду… — Какую? — Вы убили его? — Что ты? Я даже не заходил в пещеру. Там был Цзинь Гуаньяо. Он говорил с ним. — Что он ему сказал? — Я точно не знаю. Но его никто не убивал. Он просто исчез. — Исчез? — Да, исчез. — Может он и сейчас там? Хуайсан снова попытался соскочить с кровати, но закружилась от слабости голова. Лекарь не дал ему встать, памятуя о том, как тот встал последний раз. — Лежите, молодой господин. В прошлый раз при падении вы сломали руку и разбили голову. Еще не зажило. Мало того, у вас все это время был жар от нервного истощения. — Сколько времени я так пролежал? — Два месяца. — Два месяца?! Хуайсан снова попытался встать. Боль в руке и голове резко усилилась. Хуайсан непроизвольно ойкнул. Голова закружилась, в глазах потемнело. Ему не дали встать. Тогда дагэ поднял повыше подушки и помог ему сесть. — Спасибо, дагэ. — Хуайсан, я знаю, что ты хочешь. Я не стану тебя удерживать. Но позволь хотя бы дать своему организму возможность восстановиться. Пусть заживёт перелом на руке и разбитая голова. Потом отправишься искать своего дружка, если хочешь. Договорились? Возражать и бежать куда-то было глупо. И Хуайсан вполне понимал это. Куда он пойдет? И далеко ли уйдет? Будет валяться где-нибудь посреди дороги. А если Вэй сюну потребуется помощь, то как он ему поможет? Никак. Он сам сейчас обуза и прибавит только новых проблем. — Молодой господин, — сказал лекарь, — если вы будете слушаться меня и все соблюдать все мои рекомендации, вы быстрее поправитесь и сможете поскорее завершить свои дела. Хуайсан вздохнул и молча кивнул. Он решил быть паинькой. Но, как ни странно, раны не заживали, хотя он вовремя принимал лекарство и старался соблюдать все рекомендации лекаря. Лекарь при очередной перевязке был озабочен: — Да что такое? Почему не заживает? Он хорошенько провел осмотр, досконально изучил реакцию организма на различные факторы и пришел к выводу: — У молодого господина сильнейшее нервное истощение. Вот почему не заживают раны. Придется снова давать ему успокоительные лекарства. И Хуайсану снова прописали снотворное. Очнувшись от сна, Хуайсан увидел потолок своей спальни, как всегда чирикала его любимая Канарейка, сквозь ставни пробивалось солнце. Ощупав себя, он понял, что бинты уже сняли, ранения зажили. Пямятуя о том, как он упал, Хуайсан осторожно приподнялся на локтях, потом сел, спустил ноги с кровати, осторожно встал. Нашёл сапоги на полу, обулся. На столике стоял завтрак. Он сел, поел. Зашёл дагэ: — Как дела, Хуайсан? — Все отлично. Дагэ, я пойду? Ты мне обещал. Не Минцзюэ вздохнул: — Обещал. Хорошо, иди. Только будь осторожен. Ты ещё слаб. — Что ты, дагэ? Нисколечко. Во мне полно сил. — Все равно будь осторожен. — Ладно, ладно. Я буду осторожен. Хуайсан вышел и пошёл закладывать повозку. Добравшись до того самого места, где он первый раз встретился здесь с Вэй сюном, Хуайсан вылез и дальше пошёл пешком. Он шел по тропинке, по обеим сторонам торчали голые, обгоревшие ветви деревьев, то тут, то там из земли белели кости. Стена, окружавшая место недавнего обитания остатков клана Вэнь была разрушена. Немного пройдя вперёд, он увидел группу людей, которые возводили какую-то статую, похожую на каменную химеру. Пройдя еще немного, увидел еще несколько таких же сооружений, которые находились в стадии строительства. «Странно, это то зачем? Обычно такие вещи строят для того, чтобы удержать на месте тёмную энергию? Неужели они верят в то, что Вэй сюн злой дух? Нет, он не дух, он человек.» Хуайсан продвинулся дальше. Наконец он дошёл до площадки, вымощенной каменными плитами. От времени плиты уже кое-где потрескались, из трещин проросла трава. Разрушенные домики вокруг ощетинились обугленными досками. Было тревожно и неуютно. Каменная площадка заканчивалась ступенями, которые вели в огромную пещеру, напоминающую большую залу. Хуайсан поднялся по полуразрушенным ступеням и заглянул внутрь. Прямо перед входом было большое защитное поле, которое было довольно древним. Хуайсан уже видел подобные вещи. Он знал, что они не вредят людям. Потому решил пройти вглубь каменной залы. В глубине пещеры был пруд со странным запахом. Вода была в пруду почти чёрная. Хуайсан принюхался и понял, что это тот самый кровавый пруд, о котором ему рассказывал Вэй сюн. Приблизившись, Хуайсан ощутил странную тревогу. Энергия этого места навевала безотчетный страх. Он позвал: — Вэй сюн! Гулкое эхо под высокими сводами пещеры отозвалось многоголосым шумом. Никого не было, ни единой человеческой души. «Где же он?» Вспорхнула и вылетела наружу стайка серых птичек. Хуайсан не долго простоял на берегу этого пруда, он решил вернуться. Спускаясь с горы, он решил сначала обойти окрестности. На обход даже малой части ушел целый день. Стемнело так, что очертания предметов невозможно было различить. Хуайсан не хотел возвращаться домой. Он решил продолжать поиски. Пришлось заночевать на постоялом дворе. Хуайсан долго не мог заснуть. Он все время думал и думал, куда мог подеваться Вэй сюн. Он думал до головной боли, пока не провалился в тревожный сон. Во сне он все время куда-то бежал за неясной тенью, звал, но не получал ответа. Силился разглядеть, чья это тень. А тень все ускользала и растворялась во мраке пещеры. Впрочем спал он совсем недолго. Он проснулся ни свет, ни заря и сразу бросился на поиски. Весь день он бродил по горным тропинкам, его взгляд скользил по мрачным голым скалам, он заглядывал в каждую расщелину, но все напрасно. Он бродил допоздна, снова заночевал в гостинице. Снова тревожный сон с ускользающей тенью. Снова хмурое серое раннее утро. Снова бесплодные поиски. На следующий день он исследовал другую сторону горы Луанцзан. Увидел, что с другой стороны тоже возводят каменные химеры. Прошла неделя. Хуайсан насчитал уже сто двадцать одну химеру, но так и не напал хоть на какой-то след пропавшего товарища. Вечером за ужином в трактире он услышал разговор за соседним столиком. Обсуждали недавний поход великих кланов на Луанцзан. — Куда пропал Вэй Усянь? Так никто и не знает? — Нет. — А что его шиди? — Он искал его. Даже спускался в пропасть. — Видно совесть замучила? — Кто его знает? Но состояние у него теперь и вовсе истерическое. — Ну и как успехи? — Говорят не нашел даже ни единой косточки, ни обрывка плоти. — Дурак этот Цзян Чэн. Такого человека лишился! Как можно быть таким идиотом? Другой мужчина сказал: — Только ленивый не искал этого красавчика. Каждый надеялся его разыскать. — Кто еще его искал? — Цзинь Гуаньяо его искал тоже, еще несколько глав. Даже Лань Чжаня здесь видели. Один из собеседников понизил голос: — Я знаете что слышал? Люди, которые пришли с Цзинь Гуаньяо, слышали как тот предлагал Вэй Усяню стать его наложником. — Ох как? Он что умом тронулся? Никогда бы Старейшина Илин не стал бы возиться с сыном шлюхи! Да еще в качестве наложника! — Ну так он и исчез после этих его слов! — Что и требовалось доказать. Не на помойке же он себя нашел. — Говорят Цзинь Гуаньяо ревел так, словно вдовушка на похоронах любимого муженька! — Его понять можно. Когда самый прекрасный парень Поднебесной ускользает из твоих рук это реально очень обидно. — Да, любой бы не отказался иметь в своём ордене такого красавчика. — Дело не только в красоте. Дело в могуществе. — Какой дурак глава Цзян! Упустил свою возможность иметь рядом такого человека! Просто глупо потерял его! — При чем сам отказался! — Он тряпка. Стоило этим двоим Цзиням надавить на него и он уже лапки кверху. А им того и надо было. А теперь Цзинь Гуаньяо забрал себе все артефакты и изобретения старейшины Илин. — Теперь они точно встанут на вершине заклинательского мира. У них в руках столько мощных вещей, что можно завоевать весь мир! — Эх, плохо только, что не все изобретения он смог смастерить. Теперь им нужен кто-то не менее головастый, чтобы разобраться с его изобретениями. — Сюэ Ян, он был рекомендован Цзинь Гуаньяо в орден Ланьлин Цзинь. Он еще мальчишка, но уже показал незаурядный ум! Правда слишком жесток. И ему нравится убивать. Прямо маньяк какой-то. — Смотрю они неплохо с сыном шлюхи спелись. Смотрятся прямо как влюблённая парочка! Уже сыграли бы свадьбу, что ли? — А мне кажется, что они раньше знали друг друга. У самого Цзинь Гуаньяо никогда не было друзей. И вдруг сошёлся. — Действительно, они прямо сладкая парочка, с полуслова и с полувзгляда понимают друг друга. — Кто знает? Все возможно. Не вся его биография прошла у нас на виду. — Но он сам отрицает это. Говорит, что Цзинь Гуаншань сам его пригласил. — Учитывая, что Гуаншань близко дружил когда-то с Вэнь Жоханем, похоже на правду. Тем более, все знают, что этот мелкий подонок был на службе у Жоханя. — Странно все это. И никто не смеет ему предьявить никаких обвинений. — А как? Орден Ланьлин Цзинь на данный момент самый могущественный. А все остальные ослаблены настолько, что не в состоянии противостоять ему. — Чифэн Цзюнь же может возражать ему. — Думаете крепость Цинхэ защитит его? Все до поры, до времени. У него тоже есть слабое место. — И какое же? — Его бестолковый братец. Если этого никчемыша прищемить за хвост, то Не Минцзюэ запросто можно сломить. — Это точно. Кроме этого его никчемного братца у него никого ближе не осталось. — Да, что говорить. Как говорится, на нем природа основательно отдохнула. — И правда, сам то глава Не парень хоть куда. Смелый, сильный, отважный. Бескомпромиссный. Да и друг у него под стать ему. — Глава Лань тоже смелый и сильный парень, только слишком уж мягок. — Это верно. Вот только одного не пойму зачем двое таких отважных парня возятся с этим сыном шлюхи? — Не знаю. Но самим Цзиням это явно на руку. Тут зашли несколько адептов Ланьлин Цзинь и мужчины перевели разговор на другую тему. Хуайсан снова пошел в гостиницу, намереваясь на следующий день исследовать пропасть. Ночью ему приснился сон, где Вэй сюн шел впереди, но Хуайсан не мог никак догнать его, как ни старался. Вэй сюн дошёл до старого дерева с большим дуплом, остановился, повернулся к Хуайсану. Хуайсан хотел подойти, но наткнулся на невидимую преграду. Вэй сюн посмотрел некоторое время на него, сказал: — Хуайсан, не ищи меня. Здесь ты меня не найдёшь. Я сейчас совсем в другом месте. Но я вернусь. Обещаю тебе. Сказав эти слова, он растворился в воздухе, рассыпался в мелкую звёздную пыль, золотистые пылинки поднялись вверх и медленно уплыли легким облачком, подхваченные ветерком. — Вэй сюн! — Я вернусь, — прозвенел серебряным колокольчиком голос Вэй сюна. Хуайсан открыл глаза: — Он вернется… И, тем не менее, он решил спуститься вниз и поискать его, что он и сделал. Но не нашел ничего, кроме старых костей из древнего захоронения. «Говорил же он мне, что его здесь нет» Тут же возразил себе: «Это был всего лишь сон. Хуайсан, неужели ты начал верить снам?» Ответил сам себе: «Но сон был настолько реалистичным!» «Ну и что? Сон он и есть сон. Проснись, Хуайсан! Хватит верить в сказки!» «А вдруг это был не сон? И Вэй сюн хотел предупредить меня?» «Ну как же не сон? Сон!» Он вернулся уже ночью и решил не отправляться на ночь глядя в дорогу. Снова услышал разговор за соседним столиком. На этот раз это были адепты Ланьлин Цзинь. — Странно, куда он мог подеваться? — Может в другое измерение? — Измерение? Не смеши! — Существуют же другие миры! — Туда не так то просто попасть! Переходы охраняются монстрами или драконами. — А может он и есть такой вот монстр? А сейчас сидит где-нибудь в таком вот переходе и в ус не дует. — Все возможно. Для старейшины Илин нет ничего невозможного. — Да, я слышал, что он может передвигать горы и осушать моря! Ему не составит труда попасть в другое измерение. — Думаю да. Только потому, что он сам неземной. Таких людей вообще не существовало никогда! — Говорят он весь в свою мать. А она была красавицей каких поискать. Её способности в разы превышали способности самых талантливых заклинателей. — Кстати, знаете? Цзинь Гуаньяо собрал все его записи и артефакты и принес в башню Кои. Среди них был меч Вэй Усяня. Суйбянь. Так вот, меч никто не мог вытащить из ножен. — Как так? — Он сам собой запечатался. — Вот это да! Я как-то читал об этом феномене. Такое явление бывает раз в десять тысяч лет. И только у тех, кто дошел до максимального уровня развития. — То есть никто не может теперь вытащить этот меч? — Никто. Кроме самого хозяина. Он никого не признаёт и просто не хочет выходить из ножен. — Вот тебе и меч «Какая разница»! Оказывается самому мечу есть разница. Да еще какая! — Думаю он точно не из этого мира, как и его мать. — Кстати, вы знаете, что его мать была родной сестрой нашего главы? — Вот как? Тогда он двоюродный брат Цзинь Гуаньяо? А ведь он предлагал ему… — Для этого сына шлюхи нет ничего святого! — Не думаю, что Гуаншань рассказал ему кем приходится ему Вэй Усянь. — Кто знает… кстати и Цзисюнь тоже одно время ухлестывал за ним. Но Вэй Усянь просто посмеялся над ним. — Вот почему Цзинь Цзысюнь вел себя как брошенная женщина. В нем столько яда было по отношению к Вэй Усяню. — Ладно, о мёртвых не говорят. — Это верно. — Кстати, видели Цзинь Гуаншань приказал построить сто двадцать одну химеру? — Ну да, видели. Что за странная идея? — Он где-то вычитал, что эти статуи могут повлиять на концентрацию энергии и помогут обнаружить душу Старейшины Илин. — Каким же образом? — Вроде они олицетворяют смешение видов, а значит могут влиять на смешение энергий. Но я не очень в этом разбираюсь. Для меня это вовсе бесполезная вещь. Просто отмывание денег, не больше. За эти дурацкие статуи наш орден получил немалые деньги с других кланов. — Ты хочешь сказать, что… — Нет, нет, я ничего не хочу сказать. Но недавно колонны главного зала покрыли сусальным золотом и разбили еще один цветник. — Лучше бы нам подняли зарплату. — Ты прав. Ну ладно, давайте не будем об этом. На нас уже люди смотрят. Мужчины сменили тему и заговорили о ночной охоте. Потом вышли на улицу. Тут заговорили за другим столиком позади Хуайсана. — Жалко деву Цзян. Так глупо погибла. — Говорят она кинулась защищать своего шиди. — Как она там оказалась? — Ее выманил сын шлюхи. Уж не знаю, что он ей там пообещал, если бы она там не оказалась, тем более раненая, возможно он бы не впал бы в такое состояние, что чуть не перебил всех. Горе ослепляет. — Дв он уже появился там не особо в хорошем расположении духа. Ведь казнили деву Вэнь Цин. Я там был. Ее зарубил лично сын шлюхи. — Похоже у него на нее был немалый зуб. Хуайсан оцепенел. Как так? Два самых близких человека Вэй сюна погибли! Сил не осталось, он допил чашку с чаем и пошел отдыхать. Всю ночь он не сомкнул глаз. Все думал и думал о мече прекрасного друга, о странных сооружениях, несущих какой-то скрытый смысл, хотя это выглядело довольно абсурдно. Думал о матери Вэй сюна, которая явно не из этого мира. Иначе откуда у её сына такие способности? А ведь он особо не упирался, похоже это в нем уже было заложено. И даже без ядра он творил феноменальные вещи. Что уж точно никому не было доступно. Многие совершенствующие усердно тренировались всю жизнь и не могли достичь и десятой части того, чем обладал прекрасный одноклассник. А его красота? Разве есть ещё на всей земле такие же столь прекрасные и притягательные люди, как Вэй сюн? Где бы он ни появлялся, взоры всех обращались к нему, все сердца сразу сбивались с ритма. Это было явно заметно по тому, как все смотрели на этого феноменального красавчика. Не замечал только сам Вэй сюн. Словно все земные страсти ему были чужды. Он всегда жил в каком-то своем мире. В мире изобретений и новых идей. Он жил ими, дышал ими, часто говорил о них. Что очень раздражало Цзян Чэна и тот часто ворчал на него, называя его идеи сказочными бреднями. Он был такой один и никто не был его достоин. Но яркая красота никогда не оставалась в одиночестве. За ним вечно таскались толпы обожателей и обожательниц. Но зато, когда он оказался в полном одиночестве, сброшеный на гору Луанцзан мерзким Вэнь Чао, его потенциал раскрылся в полной мере. Тогда он и изобрел способ управления тёмной энергией. Тогда он и научился контролю над ней. А иначе как объяснить, почему все эти годы ему прекрасно удавалось справляться с её влиянием? Помешали только те, кому он был неудобен такой, весь прекрасный и такой могущественный. Им было выгодно провоцировать его и вызывать на постоянные конфликты. Ведь когда он терял душевное и эмоциональное равновесие, тогда ему было сложнее удержать контроль. И началась самая настоящая травля. Тогда они начали орать, что так влияет на душевное состояние тот самый опасный артефакт, требовать, чтобы он сдал им его на хранение. А тут еще и Лань Чжань подливал масла в огонь со своим занудством. Ну тем, понятно, двигало желание спасти. Но он не подумал, что этим самым невольно подпевает тем, кто спал и видел как прибрать к рукам столь желанную вещицу. Но что бы они с ней делали без Вэй сюна? Она никого не стала бы слушаться. «Так что тёмное железо вовсе не при чем. Не оно двигало крышу Вэй Усяня. А те самые любители загребать жар чужими руками. Да любой бы из этих лицемеров уже давно впал бы в отчаяние и наложил бы на себя руки от подобного обращения или запил бы с горя. Или начал бы ненавидеть всех. Да неизвестно как бы себя повел любой из них на его месте, если бы его подвергли подобной травле. Возможно давно бы потерял человеческий облик и повел бы себя как загнанный зверь. Но Вэй сюн остался человеком, несмотря ни на что. И что бы ему ни приписывали, не растерял человеческих качеств и не стал хуже, а наоборот стал выше всего этого лицемерного общества. За что его и возненавидели, так как на его фоне все остальные стали выглядеть довольно неприглядно. » Хуайсан перевернулся на другой бок и стал думать, куда же все-таки пропал Вэй сюн? Неужели от слов Цзинь Гуаньяо он предпочёл смыться куда подальше, лишь бы не слышать и не видеть его? Вполне возможно. Неужели до Вэй сюна всё-таки дошло, что этот любитель сладенького самым серьёзным образом нацелился на него? Что и говорить, наглости и самомнения этому любителю канареек не занимать! Парни намного завиднее этого коротышки крутились вокруг прекрасного Вэй сюна, не питая никаких надежд на взаимность. Взять того же Лань Чжаня и Лань Сичэня. И то Вэй сюн взял и прогнал их обоих, не взирая на то, что хорошо относился к Сичэнь гэ. А с Лань Чжанем три года провел в одной палатке и видел его заботу о себе. А этот взял и с места в карьер предложил ему статус наложника. «Да Вэй сюн раздавил бы его как комара, если бы не был сломлен самым ужасным горем в своей жизни.» Хуайсан до сих пор не мог никак вместить в своей голове смерть Цзян Янли. Любовь этой незаметной девушки была столь сильна, что она, ни секунды не сомневаясь, пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти своего А-Сяня. При мысли об этом у Хуайсана наворачивались слезы на глаза. «Вот уж пример самой искренней и бескорыстной любви! Настоящий любви! Той самой, что двигает горы и срывает с ночного неба звезды! Та самая любовь, которая сильнее смерти! Эх, дева Цзян, зачем было выходить замуж за этого павлина? Зачем? Не было бы этой свадьбы, все могло быть иначе! Не было бы изгнания Вэй сюна. Она не позволила бы своему А-Сяню стать изгоем, нашла бы способ его защитить! Заткнула бы Цзян Чэна, чтобы тот не искал виноватого в лице брата. Не позволила бы провоцировать и трепать ему нервы. Он и так без ядра, перенёс страшные вещи в своей жизни, а тут еще и свора сплетников, стремящихся довести его. Никогда Вэй сюн не злился так, никогда! До чего довели всё-таки человека! Неудивительно, что он пошел против всех. Один.» Хуайсан снова перевернулся на другой бок. «Завтра утром поищу еще раз. Не может быть, чтобы Вэй сюн не оставил даже весточки, даже намека о себе. Не мог он вот так запросто взять и исчезнуть тайком. По крайней мере он от меня много чего не скрывал. Он много чего рассказывал, делился своими переживаниями. Не может быть, чтобы на этот раз он просто бесследно пропал. Не может. Должны же быть хоть какие-то зацепки. Хоть малюсенькие намёки. Может просто я не слишком внимателен? Или ищу совсем не там, где следует? Возможно и идти далеко не надо. Возможно, что разгадка лежит на поверхности. А я не вижу, не обращаю внимания. Завтра еще раз пройдусь по знакомым местам, там где мы с ним ходили.» Уже под утро Хуайсан забылся коротким сном. Забылся просто потому, что уже устал, голова опухла от дум. Ему приснился сон. Снова он шел с Вэй сюном по дорожке, ведущей наверх, за его руку держался А-Юань. Они шли долго, до самой пещеры, потом повернули назад, словно просто прогуливались. Вроде о чем-то беседовали, но Хуайсан не разбирал слов. Он только помнил улыбку Вэй сюна, весёлый лепет А-Юаня. За А-Юанем неожиданно пришел Вэнь Нин. Он забрал малыша и повел укладывать спать. Хуайсан остался вдвоём с Вэй сюном. Они долго стояли друг напротив друга. Хуайсан просто тонул в этих прекрасных бездонных глазах, но ему было мало этого. Он прошептал: «Вэй сюн…» Протянул руки, закинул ему на плечи: «Люблю тебя…» И сам испугался своего откровения, в реальности он никогда не посмел бы произнести ему подобных слов. Ощутил как две сильные руки легли ему на спину. Вэй сюн слегка наклонился и коснулся своими прекрасными устами губ Хуайсана. Хуайсан просто растворился весь в поцелуе, словно отдавая всего себя. Сердце замирало от восторга. Долго он не мог оторваться от прекрасного своего одноклассника. Наконец они отстранилились друг от друга. Хуайсан смотрел и смотрел в эти бездонные глаза. «Вэй сюн, почему ты меня поцеловал?» «Я не знаю. Мне вдруг показалось, что именно этого ты ждешь от меня.» В голове стучало: «Неужели это правда? Неужели? Если это так, то я самый счастливый человек на свете!» Он снова потянулся за поцелуем. Снова вспорхнули неземной красоты бабочки в самом сердце. Снова замерло всё. Хуайсан не слышал и не видел ничего кроме своих ощущений. После очередного поцелуя решился спросить: «Вэй сюн, я тебя искал. Где ты все время был?» «Хуайсан, я вернусь. Я вернусь обязательно.» «Но ты же сейчас здесь.» «Я и здесь и не здесь. По крайней мере мне просто нужно взять паузу в этой жизни и отдохнуть. Слишком много всего произошло. Мне это нужно обдумать. Я обдумаю, как только хорошенько отдохну.» «Вэй сюн, прости.» «За что?» «За то, что не смог помочь тебе.» «А я разве просил?» «И все-таки…» «Ты бы ничем не помог. Да и не нужно было. Я сам выбрал этот путь и сам должен переосмыслить всё это. И сам должен решить свои проблемы.» «Вэй сюн…» «Прости, Хуайсан, но мне действительно не нужно помогать. Не цепляй на себя мои проблемы.» «А я хочу, очень хочу это сделать…» «Спасибо тебе. Но свои проблемы я просто обязан решить сам.» Хуайсан спрятал лицо на груди Вэй сюна. Вдыхая всей грудью родной аромат, он думал: «Неужели это правда? Или сон?» Но ощущения были настолько реальными, что хотелось открыть глаза и увидеть прекрасного Вэй сюна. Взять его за руку и никогда не отпускать. Забрать его и А-Юаня в Цинхэ и никогда не терять больше. Хуайсан прошептал: «Вэй сюн…» «Что?» «Ты мне снишься или это реальность?» Вэй сюн улыбнулся. «Я не знаю.» «Неужели ты существуешь только в моем воображении?» «Все возможно.» «Вэй сюн…» «Что?» «Я не хочу терять тебя. Не хочу. Я и так слишком долго тебя не видел.» «Хуайсан, рано или поздно каждый из нас сталкивается с потерей. Просто надо пережить это. И научиться жить дальше.» «Но ты обещал вернуться…» «Это будет нескоро.» «Ну почему? Почему?» «Слишком много боли. Слишком много разочарований. Мне нужно пережить это. Мне нужен отдых. Надо забыть это.» «Забыть?» «Совсем забыть не получится. Но рано или поздно, наши раны затягиваются и потом уже не так больно. Мне надо время.» «Я понимаю. Но зачем тебе так далеко уходить? Сколько лет Луанцзан был для тебя родным домом!» «Да. Был. Но мой настоящий дом не здесь.» «А где же?» «Он не в этом мире.» «Ты это знал?» «Я это вспомнил.» «Ты уходишь туда?» «Да. Я ухожу домой.» «Ты вернешься?» «Вернусь.» «Возвращайся поскорее.» «Я не знаю. Посмотрим.» «Я не смогу жить здесь без тебя.» «Сможешь. Ты научишься.» «Я не перестану искать тебя.» «Не нужно. Не трать на меня свое время.» «Не уходи тогда.» «Хуайсан, мне нужно идти.» «Не уходи.» «Если я не уйду, то как тогда вернусь?» Вэй сюн убрал руки, оставив после себя холодок и горечь сожаления, подошел к старому дереву, положил что-то в дупло, потом махнул рукой: «Хуайсан, до встречи.» «До встречи, Вэй сюн.» Хуайсан открыл глаза. Он лежал в гостинице, в номере, сквозь ставни пробивался рассвет. Это был сон. Настолько реалистичный, что губы и плечи еще хранили тепло прикосновения. Хуайсан вздохнул, встал, умылся и принялся одеваться. В зале, где уже завтракали несколько человек, Хуайсан заказал только чай, больше ничего не лезло в горло. За соседним столиком снова услышал обрывок разговора: — Что он забрал? — Ему разрешили забрать только флейту. — Но ведь все изобретения по праву должны принадлежать ордену Юньмэн Цзян. — Да, это же самый настоящий грабёж. — Глава Цзинь мотивировал это тем, что Цзян Чэн выгнал Вэй Усяня из ордена. — Никуда не денешься. А ведь он прав. — Да. Цзян Чэн сам виноват. Он должен был предусмотреть последствия. — Не удивлюсь, если он сейчас себе локти кусает. — Эх, слабак. Повёлся на сплетни. Хуайсан вздохнул и вышел на свежий воздух. Он медленно поднимался вперед по мрачной тропинке среди обгоревших деревьев. Дойдя до большого старого дерева с дуплом, он вдруг остановился. Постоял немного, вспоминая необычный сон. Уняв сердцебиение от подьема по крутому склону, он двинулся дальше. Вдруг ему показалось, что кто-то тронул его за локоть. Хуайсан оглядел себя. Нет. Никого. Стало страшновато. Он обернулся. Обернулся и не поверил своим глазам. Возле дерева с дуплом стоял Вэй сюн.