Незнайка.

💝💜💖💚❤🧡💙🦋🦋🦋🦋🦋🦋🦋🦋🦋 Дорогие читатели, есть предложение, выложить следующую главу 2 числа, а потом так же 5, 10, 15, 20, 25, 30. Прошу своим мнением поделиться в комментариях. Всех люблю и обнимаю. 💙🧡❤💚💖💜💝🌹🌹🌹🌹🌹🌹🌹🌹🌹 «Где-то между мирами Застревает мой разум. Память стерта до дыр И уже не вернуть… Где-то там расстояния. Не осилить их разом… Параллельный там мир. Далеко лежит путь… Не измерить любовь. И беду не измерить. Не измерить тоску… Но любовь не забыть. Встрепенуться и вновь, Вдруг открыть в сердце двери. Не могу не любить… Лучший образ из снов…» В это время главы кланов собрались вместе и после недолгого обсуждения, кто-то сказал: — Надо сначала найти безопасное место для отдыха, пока духовные силы не восстановятся хотя бы на восемь десятых. Вэй сюн и Лань Чжань стояли немного в стороне, окружённые молодежью и о чем-то тихо переговаривались. Вдруг Вэй Усянь повернул голову в сторону глав кланов и спросил: — Так вы собираетесь отправиться в Пристань Лотоса? Люди мгновенно замолчали и с опаской стали смотреть на него. Лань Цижэнь удивлённо повернулся в его сторону, осторожно спросил: — Почему ты спрашиваешь? Вэй Усянь ответил: — Да так. Просто хотел спросить, можно ли мне с вами. Лань Цижэнь замер, с трудом опустил взгляд. Глава Ордена Яо предупреждающим тоном воскликнул: — Вэй Усянь! Сегодня ты совершил доброе дело, но это совсем другая история. Ты должен понимать, для нас решительно неприемлемо стать тебе союзниками. Вэй Усянь удивлённо посмотрел на него. — Не волнуйтесь, никто не заставляет вас быть мне союзниками. Однако прямо сейчас мы на одной стороне, не так ли? Та великая личность, которая устроила на вас сегодня облаву, имеет при себе Тигриную Печать Преисподней. Уверены, что справитесь? Главы кланов переглянулись. На их лицах появились рестерянное и какое-то неловкое выражение. Они неуклюже начали топтаться на месте. Неожиданно Лань Чжань обернулся к Лань Цижэню. — Дядя, есть ли новости от брата? — Нет… Вэй Усянь произнёс: — Возможно, Цзэу-цзюнь сейчас в руках Цзинь Гуанъяо. Учитель Лань, чем больше людей, тем больше помощи. Даже если вы беспокоитесь на мой счёт, позвольте хотя бы Ханьгуан-цзюню участвовать в ваших грядущих планах. В конце концов, это его брат. Лань Цижэнь повернулся к Лань Ванцзи, окинул того взглядом. Одежды племянника из белых давно уже стали черно-красными. Только одна деталь была белой. Нет, две. Лобная лента. И повязка на его руке, которую намотал Вэй Усянь. И эту руку с белой тряпочкой он бережно прижимал к сердцу. Лань Цижэнь вздохнул со словами: — Иди, если хочешь. Лань Цижэнь опустил голову, словно не мог больше смотреть на своего младшего племянника, который выглядел так, словно был готов целовать тряпочку, которую ему намотал на руку прекрасный Старейшина Илин. Лань Цижэнь как-то странно поежился. Всё здесь присутствующие уже негласно ассоциировали его племянника со Старейшиной Илин. И если с ними идёт один, то непременно пойдёт и другой. Но никто не осмелился озвучить. Это означало бы бесповоротно признать своё поражение. А им, ой как не хотелось, признать себя слабыми! Но, тем не менее… Они все как один тут же перевели взгляды с Вэй Усяня и с немой просьбой достаточно красноречиво посмотрели на главу Цзян. Но тот, опустив голову, делал вид, что сосредоточено проверяет работает ли его фиолетовая плетка. Он упорно не хотел поднимать глаза, чтобы не видеть немой мольбы народа, собравшегося вокруг. Повисло тягостное молчание. Никто не решался озвучить своё желание. То ли по причине потери сил, то ли гордость не давала признать, что без Вэй Усяня вся эта толпа лишь бесполезная кучка фиктивных героев. Признать это, означало признать окончательно и бесповоротно, что без прекрасного Старейшины Илин они просто ничто, кучка бесполезных калек. А ведь каждый так гордился заслугами своих предков и принадлежностью к именитым клана заклинателей. И, как оказалось на проверку, все эти заслуги просто красивый мыльный пузырь. Прошла минута, вторая. Главы уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу, но глава ордена Цзян, казалось, специально тянул время. Люди продолжали смотреть в упор на главу Цзян. Молча. Неужели они тут застрянут на целую вечность? Что сейчас выдаст им тут эта истеричка в мужском обличье? Ведь это его шисюн, которого он когда-то выгнал из своего ордена. Примет ли он его у себя в гостях? Если нет, то какой смысл идти в Пристань лотоса? На лицах присутствующих уже стало появляться выражение отчаяния, как Цзян Чэн вдруг как-то странно усмехнулся. Не глядя ни на кого, он произнес всего одну фразу, словно продолжая начатый разговор: — …И ты осмелишься вернуться в Пристань Лотоса.? Бросив странную короткую фразу без начала и конца, он замолчал. Хуайсан уже сам начал ощущать, как внутри растёт раздражение к этому вечно орущему существу. Он так и не понял почему, но он ему сейчас был особенно неприятен. Возможно потому, что в Юньмэне уже стояла повозка с двумя свидетелями? Но что сам Цзян Чэн хотел сказать этой своей фразой? Она словно являлась продолжением прерванного спора с самим собой. Но, как ни странно, люди обрадованно зашевелились, хотя никто ничего не понял. Все двинулись в путь. Хуайсан послал адептов, которые ждали их у дерева с дуплом, чтобы они пригнали коляску с двумя женщинами к Пристани лотоса. Он шёпотом дал указание: — Идите вперёд, как только мы прибудем к воротам, я дам вам знать, высадите их и проводите до Пристани лотоса. Адепты отошли на значительное расстояние и вскочили на мечи. Они не поднимались вместе со всеми и потому не потеряли духовные силы. Хуайсан с остальным отрядом побрел вместе со всеми вниз по склону. Вэй Усянь и Лань Ванцзи присоединились к остальным. Цзян Чэн же упорно не смотрел в сторону Ванцзи и своего шисюна, всю дорогу он демонстративно не удостоил их ни единым взглядом. Но его лицо и вся его напряжённая поза говорили о том, что он кожей ощущает их присутствие. Его лицо попеременно озарялось целой палитрой различных эмоций. Среди них не было ни одной положительной. Все они были просто написаны на его лице от глубокой обиды до раздражения. А еще временами было заметно, что он ревнует. Отчаянно и весьма болезненно ревнует. Нелегко ему было смириться с тем, что рядом с его шисюном окажется самый занудливый нефрит ордена Гусу Лань. Хуайсан ещё достатосно отчётливо помнил, как Цзян Чэн, проходя мимо кабинета или учительской, говорит Вэй Усяню: «Держись от него подальше. Ты же видишь, что он тебя терпеть не может.» А еще частенько слышал, как Цзян Чэн обзывал за глаза Лань Чжаня подмастерьем и палачом. Сам же Вэй Усянь называл второго нефрита вполне безобидно «унылым занудой», зато частенько доводил этого зануду чуть ли не до слёз. Конечно, его слез никто не видел. Но кто знает, что происходило там с ним за дверями цзиньши, куда он неизменно и отчаянно убегал от насмешек прекрасного одноклассника? С тех пор много чего изменилось, но Цзян Чэн так и не вырос и на долгие двадцать лет остался инфантильным подростком, со своей неизлечимой детской болезнью. Хуайсан поймал себя на мысли, что тоже незаметно для самого себя начал ассоциировать Лань Чжаня с Вэй Усянем. Хотя неприятное ощущение все же было, он так и не понял, что это. Хотя понял. Хуайсан не ждал ничего от своего пиекрасного друга, но было неприятное ощущение от того, что Вэй сюн упорно не идёт на контакт. Мало того, что не идёт, так ещё и подыгрывает этому Лань Чжаню. Ведёт себя как чужой, устраивает допрос. Хуайсан шёл сзади всех с грустными мыслями. Рядышком пристроился Вэнь Нин. Хуайсан посмотрел на друга: — Вэнь Цюнлинь, ты не знаешь что произошло? О ком говорил Вэй сюн? — А, да…это мои родные, которых тогда убил Цзинь Гуаньяо и сбросил в кровавый пруд. Хуайсан содрогнулся. Вэнь Нин продолжал: — Так вот, все это время они были там. Они и отбили молодого господина Вэя и Ханьгуан-цзюня от всей этой толпы мертвецов. Хуайсан тихо сказал: — Ох, столько лет прошло. Как они видимо любили Вэй сюна. Рядом с ними оказался Сычжуй: — Ох, это было зрелище! Я никогда ещё не видел ничего подобного. А как они собрались все и поклонилась учителю Вэю! Многие из нас даже прослезилась! Вэнь Нин ответил: — Да, добрые дела не забываются. — Что с ними случилось? Вэнь Нин вытащил из кармана один из туго набитых красным песком мешочков. — Вот. Все они обратились в прах. Я собрал всё. Надо будет их похоронить. — Ох, — только смог выдохнуть Хуайсан. Сычжуй тихо сказал: — Я кое кого узнал… Но я так и не понял, откуда я их знаю… Он замолчал, оставил их и догнал свой отряд. Они шли некоторое время молча. Хуайсан был под впечатлением. «Вот это любовь, вот это преданность! Его невозможно не любить! Невозможно…и все эти люди совершили невозможное…для него…» Через время Хуайсан решился нарушить молчание: — Вэнь Цюнлинь. Мне кажется, Вэй сюн так и не узнал меня. А ведь я был у него перед ритуалом. Я говорил с ним. Это он мне сказал про молодого господина Мо. Просил поторопиться. Обещал найти меня, чтобы составить план. А теперь… Вэнь Нин помолчал, потом тихо ответил: — Мы же говорили о том, что может при восстановлении тела, какая-то часть воспоминаний осталась там? — Но ведь Хангуан Цзюня он помнит и доверяет ему. Вэнь Нин покачал головой: — Я бы так не сказал. До недавнего времени он воспринимал его как врага и несколько раз пытался от него сбежать. — Даже так? Ведь они прошли вместе войну, жили в одной палатке, сражались плечом к плечу. А когда мы были ещё подростками, они вместе победили черепаху губительницу. Неужели нечего вспомнить? Вэнь Нин развел руками: — Да, это очень странно, конечно. Но до недавнего времени он помнил только те моменты, когда они конфликтовали и сражались между собой. — Я бы так не сказал, судя по их взаимодействию. — Хангуан Цзюню пришлось приложить максимум усилий и изрядно потрудиться, чтобы завоевать доверие молодого господина Вэя. Он сильно постарался, чтобы молодой господин Вэй вспомнил многое из того, что их когда-то связывало. — Вот как? — Он многое помог ему вспомнить из их прошлого. Так что вам надо время и возможность хорошо пообщаться. Хуайсан поднял на него грустный взгляд: — Думаешь? — Думаю да, так оно и есть. Нужно время, он обязательно вспомнит. Ведь этот ритуал ещё не изучен как следует. А молодой господин Вэй его доработал. — То есть он как бы первооткрыватель? И до этого раза не проводилось экспериментов в этой области? — Верно. Что-то типа того. Не проаодилось. Ведь он рассыпался в звездную пыль? Не могло случиться так, что часть подсознания смешалась с частицами тела и осталась там? Ведь его мозг остался там, на месте? Думаю, если бы его тело полностью восстановилось, то все воспоминания бы встали на свои места. Хуайсан вздохнул: — Логично. То есть получается, что когда начал восстанавливаится мозг, какая-то часть воспоминаний осталась там, в том теле? А молодой господин Мо просто насильственно вырвал его личность? Или в самом ритуале недоработка? — Думаю тут не в этом дело. Сам ритуал доработан. Молодой господин Вэй доработал все свои труды и сделал довольно подробные записи. Если только молодой господин Мо не все дописал? — Я видел эту тетрадь. Он говорил, что переписал все от корки до корки. — Вполне может быть, что не все ещё изведано. Ведь молодой господин Вэй не имел возможности поставить эксперимент. Да и до него вряд ли кто имел возможность им воспользоваться. Он был только в теории. Да и то не полный. Доработал то его уже молодой господин Вэй в самом конце перед карательным походом на Луанцзан. Хуайсан покачал головой: — Это значит, что не все ещё известно. И этот эксперимент показал, что есть слабые стороны этого изобретения? Вэнь Нин кивнул: — Вполне возможно, что так оно и есть. И, наверняка, пропала тактильная память. Тело то не его. Хуайсан вспомнил надёжные объятия дорогого друга, которые он коллекционировал, словно драгоценные предметы. Да, он не помнит этого, не помнит тех тёплых дружеских отношений. Они просто остались в том теле. Как если бы, переменив одежду, мы оставили в карманах старой что-то важное. Ну ладно, по крайней мере это если и не объясняет прлностью, то хотя бы оправдывает его теперешнее поведение по отношению к Хуайсану. Вэнь Нин посмотрел сбоку на Хуайсана: — Глава Не, думаю ему просто нужно время. Он не виноват. Возможно память вернётся. Ему просто надо аккуратно напомнить. Хуайсан вздохнул: — Знаешь, Вэнь сюн, мне вроде легче стало. Я подожду. Возможно получится даже поговорить с ним. — Да, главное вы не обижайтесь на него. Он все тот же добрый и прекрасный человек, просто ему надо адаптироваться. Почти тринадцать лет прошло… — Это верно… Да, он был между мирами в кармане. Там нет ни ночи, ни дня. Там нет времени, нет ветра, дождя и снега и смены времен года. — Возможно он спал, а мозг начал восстанавливаться. Тут его резко выдернуло и часть воспоминаний осталась там, в спящем мозгу. Хотя это только наши предложения. — Пусть предположения…лучше так… Вэнь Нин снова посмотрел на Хуайсана и тихо сказал: — Хочу сказать одну вещь. — Какую? Вэнь Нин ещё понизил голос: — Без меня пока не предпринимать никаких действий с Чифэн Цзюнем. Я завтра принесу голову и сам все сделаю. А сейчас отправьте своих людей караулить гроб. Я скоро приду к вам. Хуайсан ответил: — Хорошо. Вдруг Вэнь Нин приложил палец к губам. Хуайсан обернулся. Лань Чжань с Вэй Усянем шли позади всех и грозный страж Гусуланьского порядка заботливо и бережно поддерживал под локоть старейшину Илин. Кажется тот был ранен. Но никто не заметил кто и когда это сделал. Дорога была длинной, измученные люди еле передвигали ноги, когда они спустились к подножию горы, уже наступила ночь. В посёлке уже не горели фонари и царила тишина. Все устали — как телом, так и душой, и выглядели изрядно потрёпанными. Даже боевые построения выглядели неровными и неорганизованными. Поскольку духовные силы большинства ещё не восстановились, полететь на мечах они не могли, и водные пути оказались самым быстрым способом добраться до Пристани Лотоса. Группа, состоящая из более чем тысячи измученных человек, отправилась на ближайшую к Илину пристань. Главы кланов наняли все плавательные судна, что обнаружились на пристани, большие и маленькие джонки, даже рыболовные посудины. Хуайсан собрался сесть в одну из лодок, как заметил, что Вэнь Нин даже не двинулся с места. Он нерешительно стоял у причала и провожал печальным взором отплывающие лодки. Хуайсан подошел и взяв его за руку, потянул за собой: — Пошли. Вэнь Нин отрицательно покачал головой. — Вэнь Цюнлинь, пошли. — Нет, я не могу. Люди слишком меня боятся. — Ну и что. Я же тебя не боюсь. А ты со мной. — Нет, нет. Хуайсан принялся уговаривать Вэнь Нина: — А как же Вэй сюн? Хуайсану уже махали руками: — Глава Не! Быстро садитесь в лодку! Мы уже отплываем. Хуайсан махнул рукой: — Подождите! И принялся снова уговаривать Вэнь Нина. Но тот отрицательно мотал головой и отказывался садиться в лодку. Люди начали проявлять нетерпение. Тут один мужчина не выдержал и просто дернул Хуайсана за руку. Он от резкого движения покачнулся и невольно завалился прямо в лодку, которую уже отвязали от причала. Хуайсан кое как встал и попытался разместиться на лавке вдоль борта лодки. Мимо них проплыла лодка с молодежью. Хуайсан бросил последний взгляд на причал. Вдруг Вэнь Нин нырнул в воду и поплыл вслед за лодкой, где располагалась молодежь. Люди все размещались по лодкам и Хуайсан потерял из виду плывущего Вэнь Нина. Когда все заклинатели буквально забили под завязку лодки, наконец все двинулись в путь по течению. Параллельно с лодкой, в которой сидел Хуайсан, он увидел учителя Лань Цижэня, который сидел в одной лодке со своим младшим племянником, Вэй Усянем и несколькими старейшинами. Он сидел немного боком, стараясь не смотреть в сторону двух молодых людей, что выглядело довольно забавно. За всю дорогу он ни разу не поднял глаза на ослепительно прекрасного юношу, который сидел напротив. Хуайсан понял, что Вэй сюн оказался ранен в спину чьим-то мечом и у него самого невольно заболело в том же месте. Лань Чжань в это время поднял ему рубашку, осмотрел рану. Вэй Усянь возразил: — Не стоит. Ерунда. — Нет. Нельзя так рисковать. — Всего небольшая царапина. — Может загноиться. — Не занудствуй. — Надо обработать. Лань Чжань всё-таки настоял на том, чтобы обработать рану. Но не нашел на себе ни одного кусочка чистой ткани. Он уже задумчиво посмотрел на кончик своей лобной ленты, с явным намерением стянуть её с головы. Вэй Усянь вздохнул и оторвал от белой рубашки лоскут относительно чистой ткани. Лань Чжань взял ткань и осторожно прочистил рану. Потом вытащил из рукава мазь, смазал осторожно края раны и начал передавать ему духовные силы. Хуайсану было хорошо видно, как учитель Лань Цижэнь скосил глаза в сторону молодых людей и снова отвернулся. Вдруг на лодке, где находились люди Сычжуя и несколько учеников из других орденов начался шум. Вэй Усянь отнял руку из ладони Лань Чжаня и посмотрел в сторону их лодки. — Лань Чжань! Он хотел встать, но тот тут же выразил намерение усадить того обратно: — Сиди, не двигайся. — Нет, нет. Там Цзинь Лин и Вэнь Нин. Лань Чжань тут же без лишних слов согласился: — Мгм. Он подхватил того за гибкую талию, от этого зрелища на глазах учителя Ланя заблестели слезы, он еще сильнее нахмурил брови и еще крепче сжал челюсти. Хуайсан вдруг неожиданно для себя начал в душе сочувствовать учителю Ланю. Лань Чжань тем временем уже перелетел вместе с Вэй Усянем на лодку к юношам. На соседней лодке начались разборки, Цзинь Лин устроил истерику, он отчаянно ревел как последняя сопливая девчонка. После того немедленно был забран своим таким же истеричным дядей к себе на лодку. Хуайсан подумал: « Мда… Цзян Чэн сам истеричка и воспитал такую же истеричку. Тебе только детей воспитывать. Если он когда нибудь все же женится, то не завидую его жене и детям. В кого он вот такой? Мать его была жесткой женщиной, но истеричкой точно не слыла. Сам Цзян Фэнмянь наоборот же был очень мягким человеком. Но уж точно никогда не проявлял признаков расшатанной психики. Почему он такой?» Лодка с учителем Ланем и старейшинами проплыла немного вперёд и Хуайсан увидел как Лань Сычжуй беседует с Вэнь Нином. «Ах да, Вэнь Нин ему приходится дядей по матери. По отцу то он урождённый Лань.» Хуайсан переместил взгляд и увидел как Лань Чжань взял на руки и отнес прекрасного юношу в каюту, сдвинул скамейки и заботливо уложил того, осторожно пристроив на своей груди его голову. Густой водопад шикарных волос закрыл всю грудь второго нефрита. Хуайсан чуть не ослеп, наблюдая какими глазами смотрел тот на ослепительного красавчика. Он заботливо убрал непослушную прядь волос с его лица и смотрел на него так ласково и нежно, словно кормящая мать на грудного младенца. Ученики последовали за ними в каюту, но им скоро стало там скучно и они снова вышли на свежий воздух. Лань Чжань протер белоснежным платком лицо Вэй сюна и оно засияло с новой силой. Так, что слепило глаза и невозможно было смотреть. И невозможно было не смотреть… «…И все равно я люблю его…» Хуайсан во все глаза смотрел и не мог оторваться. Он никогда не видел этого Лань Чжаня таким. Тот же был не в силах оторвать нежного взгляда от этой сияющей красоты. Хуайсан и сам замер, наблюдая за тем, как длинные густые ресницы отдыхают на нежных персиковых щеках. Как ниспадает водопад шикарных волос. Он долго смотрел на невероятного по красоте молодого человека, украдкой переместив взгляд и оглядевшись, он понял, что не только он один беззастенчиво и не дыша, пялится на прекрасного старейшину Илин. Но нефритовый страж встал и закрыл дверь в каюте, тем самым лишив народ возможности любоваться. Теперь люди, лишившись прекрасного зрелища, стыдливо переводили свои взоры и осторожно озирались по сторонам, в надежде что никто не заметил как они только что во все глаза жадно смотрели на потрясающе красивого парня. К трём часам ночи лодки прибыли в Юньмэн. У главных ворот Пристани Лотоса и на причале горели огни, отбрасывая золотистое сияние на поверхность воды. Цзян Чэн сошёл на берег первым, раздал указания караульный. Люди покидали лодки друг за другом, разделившись на группы в соответствии со статусом. Приглашённые заклинатели Ордена Юньмэн Цзян проводили гостей внутрь. Выйдя из лодки, Хуайсан остановился, повернулся и увидел как Вэй Усянь и Лань Ванцзи вышли из каюты и спрыгнули с лодки на берег. Причем Лань Чжань подал Старейшине Илин руку, чтобы тот ненароком не свалился в воду. И хотя тот был вполне в состоянии самостоятельно сойти на берег, но все же воспользовался предложенной помощью. «Лань Чжань то… Похоже, он прямо ухаживает за Вэй сюном. Когда это он стал таким? Но, похоже Вэй сюна это нисколько не смущает…» Все вошли в ворота Пристани лотоса. Лань Цижэнь, идущий впереди Хуайсана, обернулся и посмотрел на отряд Сычжуя, идущих без своего командира. — Где Сычжуй? — спросил Лань Цижэнь у Цзиньи. Юноша кивнул по направлению к воротам. Хуайсан посмотрел по направлению его взгляда. За воротами остались Сычжуй и Призрачный генерал. Они о чем-то беседовали и смеялись. Им было о чем поговорить. Хуайсан помахал рукой Вэнь Нину и пошёл следом за всеми. Перед воротами его ждали его люди. Когда все вошли в ворота, остался один Хуайсан со своими людьми, тогда он им тихонько сказал: — Со мной останутся двое человек, остальные сейчас пойдут стеречь гроб со старшим братом и ждать Вэнь Нина. — Вэнь Нина? — удивились они. — Да. И не предпринимайте пока ничего. Ждите его. — Хорошо, — ответили адепты и отправились в Цинхэ. — А вы двое идите за женщинами. — Хорошо. Двое ушли, а Хуайсан вошёл в ворота. На тренировочном поле адепты кланов заклинателей уже разделились на ровные квадраты боевых построений, сели на землю, подогнув колени в позе для медитации, и принялись восстанавливать физические и духовные силы. Они провели на ногах целый день до ночи и теперь достигли предела утомления, так что им необходимо было перевести дух. Остальные вместе с главами орденов последовали за Цзян Чэном в главный зал — Зал Познания Меча, чтобы обсудить случившееся сегодня. В главном зале заклинатели ещё не успели расположиться по местам, как в самый нужный момент вошёл адепт и обратился к Цзян Чэну: — Глава Ордена. Он приблизился к Цзян Чэну и прошептал что-то на ухо. Хуайсан весь обратился в слух. Сейчас все зависело от того, в каком настроении будет Цзян Чэн. Но если тот откажется беседовать с женщинами, то на этот случай у Хуайсана был другой вариант. Уж учитель Лань сможет повлиять на эту толпу, чтобы выслушать свидетелей по делу любителя, гадить по кустам в Гусу. Цзян Чэн, нахмурившись, произнёс: — Никаких аудиенций. Любые дела могут подождать. Разве не видишь, какая сейчас обстановка? — Я говорил, но две госпожи сказали… что явились именно по поводу сегодняшнего события. — Кто они такие? К какому клану принадлежат? — Они не имеют клановой принадлежности и не заклинательницы вовсе. Ваш покорный слуга может с уверенностью сказать, что они — обыкновенные женщины, без признаков духовных сил. Обе прибыли сегодня. И принесли с собой партию ценнейших лекарственных трав, но не сказали, глава какого клана прислал дары. Сообщили только, что у них есть важная информация для Главы Ордена. Я подумал, что их слова нельзя оставить без внимания, и потому не решился поступать по отношению к ним неучтиво. Прямо сейчас они ожидают в гостевом доме. Травы, что они принесли, ещё не отправлены на склад. Я провел осмотр и не обнаружил вредоносного магического воздействия. Цзян Чэн объявил: — Уважаемые гости. Прошу, рассаживайтесь в свободном порядке. И позвольте мне ненадолго вас покинуть, я вскоре присоединюсь к вам снова. Гости ответили: — Оставьте эти церемонии, Глава Ордена Цзян. Он ушел. Прошел час, главы Цзян все еще не было. Некоторые уже начали высказывать своё недовольство. В разгар возмущения Цзян Чэн наконец вернулся. Он почти вбежал в зал и выглядел очень взволнованым. С собой он привёл двух женщин. Сы Сы и Бицао. Хуайсан вздохнул с облегчением. Цзян Чэн усадил их на места спереди как раз посредине зала. Когда женщины присели, он предложил им говорить. Первой заговорила Сы Сы: — Моё имя — Сы-Сы. Когда-то я зарабатывала на жизнь торговлей собственным телом. Можно сказать, даже пользовалась популярностью. Десять с чем-то лет назад я хотела выйти замуж за богатого купца, но не учла скверный характер его первой жены. Она натравила на меня толпу верзил, которые ножами порезали мне лицо. С тех пор я выгляжу вот так. Когда моё лицо стало таким, моя жизнь перестала быть прежней. Никто не желал даже смотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться услугами. Из публичного дома, где я работала, меня выгнали взашей. Я ничего другого не умела, но нигде не могла найти для себя привычной работы, потому прибилась к постаревшим сестричкам той же профессии. Запросы у их клиентов не высоки, так что иногда и мне что-то перепадало, если имелась работёнка. Можно было как-то прожить, если скрывать лицо. Однажды я и все мои сестрицы, что ютились в одном переулке, получили внезапное предложение работы. Всех нас, более двадцати женщин, собрали и отвезли на конной повозке в одно место. Договорившись об оплате, мои старенькие подружки до смерти обрадовались ещё по дороге туда. Мне же ситуация показалась не такой простой. Говоря начистоту, каждая из нас была либо немолодой пожелтевшей жемчужиной, либо такой как я. Нам заплатили так много, да ещё и всю сумму вперёд, разве на свете случаются подобные чудеса? К тому же тот, кто обратился к нам, скрывал лицо за маской тайны. Едва явившись за нами, они тут же погрузили всех в повозку и отправились в путь, чтобы больше никто об этом не узнал. С какой стороны ни взгляни, а на хорошее дело не похоже! Повозка прибыла на место, и нас сразу проводили во внутренний двор. Ни одна из нас никогда в своей жизни не видела столь высоких, огромных, сверкающих золотом зданий, мы просто ослепли от этого сияния, боялись даже вздохнуть. У дверей одного из домов стоял юноша, играющий кинжалом. Увидев нас, он пропустил процессию внутрь и закрыл за нами двери. Оказавшись там, мы увидели в комнате всего двоих человек. Одним был мужчина, который лежал под парчовым покрывалом на широкой кровати, на вид тридцати-сорока лет. Складывалось ощущение, что он болен и находится при смерти. Когда мы вошли, он только глаза повернул в нашу сторону. Люди зале при этой фразе вдруг заволновались. — Одиннадцать лет назад?! — Это же… это же!.. Сы-Сы продолжила: — Перед тем как начать, другой человек объяснил нам наши обязанности. Мы должны были, одна за другой, всячески ублажать мужчину, лежащего на кровати, используя все свои умения. Не останавливаясь ни на мгновение. Но ведь мы ожидали увидеть резвого жеребца, а не больного при смерти. Разве он мог пережить подобное? Не ровен час, испустит дух, не выдержав и два захода. Разве человек может быть настолько падок на разврат? К тому же, раз он столь богат, ведь мог пригласить молоденьких красоток, почему выбрал именно нас, уродливых да старых? Я как раз думала об этом, залезая на него, и вдруг услышала, как усмехнулся молодой мужчина. Я подпрыгнула от испуга, и лишь тогда заметила рядом с кроватью занавеску. А за ней сидел ещё один человек! Только тогда я поняла, что этот человек сидел там всё время, с самого начала. Когда он усмехнулся, мужчина на кровати дёрнулся, спихнул меня с себя и скатился на пол. Тот человек рассмеялся громче, и со смехом сказал кое-что. Он сказал: «Отец, я привёл тебе женщин, которых ты любишь больше всего на свете, да ещё так много! Ты счастлив?» Люди в зале пришли в необычайное беспокойство. — Никто не мог даже подумать, что сегодня мы услышим ещё более неприятную и омерзительную донельзя правду. По Залу Познания Меча прокатилась волна потрясённых вздохов. Сы Сы сказала: — Мужчина пытался кричать, пытался вырваться, но у него не осталось сил. Юноша, что пропустил нас внутрь, вновь открыл дверь и вошёл. Посмеиваясь, он затащил мужчину на ложе, взял верёвку и, наступив ему на голову, привязал несчастного к кровати. А нам велел продолжать и не останавливаться, даже если он умрёт. Где это видано, чтобы так издевались над человеком? Мы перепугались до полусмерти, но не посмели перечить, оставалось лишь повиноваться. Когда настал черёд двенадцатой или одиннадцатой женщины, сестричка вдруг завизжала и воскликнула, что мужчина на самом деле умер. Я подошла посмотреть и убедилась, что он не дышит. Но человек за занавеской повелел: «Разве вы не слышали? Не останавливаться, даже если умрёт!» Глава Ордена Оуян не выдержал: — Что бы там ни говорили, а Цзинь Гуаншань был его родным отцом, если всё это правда… это слишком… слишком… Сы-Сы закончила рассказ: — Когда я увидела, что мужчина умер, сразу поняла, что это конец, и нам тоже никогда не выбраться оттуда живыми. Так и случилось. Когда всё закончилось, больше двадцати моих сестричек были убиты, ни одна не уцелела… Она замолчала. Лица у всех были чрезвычайно вытянутыми, в глазах был самый настоящий испуг. Вдруг встал Вэй Усянь и внимательно посмотрел на женщину. Раздался его голос, от которого все вздрогнули: — Но почему тебя оставили в живых? — Я не знаю! Тогда я слёзно умоляла о пощаде, говорила, что деньги мне не нужны, что я ни за что никому не выдам тайны, и к моему изумлению они действительно не убили меня. Вместо этого отправили в заточение, где я провела одиннадцать лет. Только недавно кое-кто вызволил меня оттуда, помог сбежать. — Кто спас тебя? — Не знаю. Я никогда не встречалась с ним лично. Но когда мой спаситель узнал, с каким кошмаром я столкнулась тогда, он решил так. Человек, что с виду — воплощение добродетели, на деле же — нарушитель всех принципов морали, не должен больше обманывать других. И пускай сейчас в его руках власть, подобная власти Небес, нужно обнародовать всю правду о его деяниях, потребовать справедливости за всех, кому он причинил зло. Так мои бедные сестрички получат упокоение в загробном мире. Вэй Усянь спросил: — И твоим словам есть какие-то доказательства? Сы-Сы на мгновение замешкалась. — Нет, но если я хоть словом соврала, то пусть мой труп сгниёт в земле без гроба. Глава Ордена Яо тут же заявил: — Да при таких подробностях она явно не врёт! Лань Цижэнь вдруг поднялся с места и обратился к Бицао: — Кажется, я вас где-то видел. Лицо женщины исказилось паникой. — Думаю… думаю, так и есть. Все удивлённо замерли и взгляды людей обратились с большим интересом в сторону аскетичного и образцово благочестивого учителя Ланя. Послышались тихие смешки и перешептывания. Все мигом забыли, что только что пережили. Перед ними был новый объект для сплетен и пересудов. А, тем более, этот дремучий праведник и педант учитель Лань! Женщина мельком глянула на Лань Цижэня, опустила глаза и тихо произнесла: — Во время Совета кланов в Ордене Лаолин Цинь я нередко сопровождала свою госпожу. Люди в зале разочарованно выдохнули. Женщина не являлась проституткой. — Орден Лаолин Цинь? — переспросила одна из женщин. — Ты служанка Ордена Лаолин Цинь? — Ты… Бицао, личная служанка Госпожи Цинь! Верно? Упомянутая Госпожа Цинь была женой Цинь Цанъе, а значит, матерью Цинь Су, жены Цзинь Гуанъяо. Женщина кивнула: — Только я уже не состою в Ордене Цинь. Глава Ордена Яо в явном возбуждении вскочил и хлопнул ладонью по столу: — Тебе тоже есть что нам рассказать? Бицао кивнула: — То, о чём я собираюсь поведать, произошло чуть раньше, примерно двенадцать-тринадцать лет назад. Я много лет служила моей госпоже. Наблюдала, как росла дева А-Су. Госпожа всегда заботилась о деве Су, но ко времени её свадьбы пребывала в крайне дурном настроении. Она мучилась кошмарами по ночам и иногда плакала наяву. Я думала, что Госпоже всего лишь трудно отпустить дочь из дома замуж, поэтому неустанно утешала её словами о том, что будущий муж, Ляньфан-цзунь, Цзинь Гуанъяо, человек не только выдающийся, но и заботливый и преданный. Деве Су предстояло прожить очень счастливую жизнь. Но после этих слов Госпоже становилось только хуже. Приближался день свадьбы, и однажды ночью Госпожа вдруг сказала мне, что прямо сейчас отправляется в путь, чтобы увидеться с будущим мужем девы Су, а я должна тайно её сопровождать. Я ответила, что она могла бы попросить его самого прийти. Зачем тайком пробираться к молодому человеку среди ночи? Случись кому услышать, кто знает, какие слухи поползут. Но Госпожа была настроена решительно, и мне пришлось пойти с ней. Однако, когда мы оказались на месте, Госпожа приказала мне оставаться снаружи. Поэтому я ничего не слышала и не знаю, о чём она тогда говорила с Цзинь Гуанъяо. Знаю лишь одно: когда несколько дней спустя назначили дату свадьбы девы Су, Госпожа потеряла сознание, увидев пригласительное письмо. И после свадьбы Госпожа пребывала в невероятном расстройстве. У неё заболело сердце, и недомогание усиливалось с каждым днём. Перед самой смертью, не в силах держать тайну в себе, она всё мне рассказала. Ей было сложно говорить, на её глазах выступили слезы, она с трудом лишь смогла выдавить: — Ляньфан-цзунь… Цзинь Гуанъяо и наша дева Су, они никогда не были супругами… Они были братом и сестрой… В зале люди пришли в необычайное волнение. Послышались возгласы: — Что?! Женщина вздохнула и продолжила: — Моя госпожа была такой несчастной… Старого Главу Ордена Цзинь и человеком-то нельзя назвать. Он жаждал красоты моей госпожи и однажды где-то за пределами ордена во хмелю принудил её… Разве Госпожа могла с ним справиться? И после всего она не осмелилась ничего рассказать. Мой господин был всецело предан Цзинь Гуаншаню, поэтому она испытывала невероятный страх. Цзинь Гуаншань мог не помнить, чьей дочерью являлась дева Цинь, но моей госпоже об этом забыть было не под силу. Она не решилась поговорить с Цзинь Гуаншанем, зная, что дева Цинь очень любила Цзинь Гуанъяо. После долгих метаний она наконец решила тайно увидеться с Цзинь Гуанъяо до свадьбы и всё рассказать, упросить отменить помолвку, ни в коем случае не совершать ужасной ошибки. Кто знал… Кто знал, что Цзинь Гуанъяо женится на деве Су, даже зная, что она — его родная младшая сестра! В зале послышались возгласы: — А страшнее всего то, что он не просто женился на ней. Супруги ещё и завели ребёнка! — Это и в самом деле скандал, способный потрясти Небеса! — Как долго старый Глава Ордена Цинь был союзником Цзинь Гуаншаня? Последний посмел покуситься даже на жену собственного давнего подчинённого. Этот Цзинь Гуаншань!.. — Всё же нет на свете непроницаемых стен… — Чтобы надёжно укрепиться в Ордене Ланьлин Цзинь, Цзинь Гуанъяо требовалось заручиться поддержкой своего тестя Цинь Цанъе. Разве мог он отказаться от брака? — Если говорить о том, кто потерял человеческий облик, ему уж точно в мире не найдётся равных! Хуайсан перевел взгляд на Вэй Усяня, тот в этот момент тихо сказал, обращаясь к Лань Чжаню: — Так вот почему в потайной комнате он сказал Цинь Су, что А-Сун должен был умереть. Глава Ордена Яо произнёс: — Исходя из этого, осмелюсь предположить, что его сына убили вовсе не какие-то посторонние люди, а он сам, собственными руками. Кто-то спросил: — Почему это? Глава Ордена Яо озвучил свои размышления: — Большинство детей, рождённых от близких родственников, оказываются слабоумными. Цзинь Жусун умер через пару лет после рождения, именно в этом возрасте дети начинают познавать мир. Пока ребёнок был ещё совсем мал, окружающие не могли ничего заметить, но по мере взросления отличие от других детей становилось бы всё очевиднее. Даже если никто не усомнился бы в статусе отношений между родителями, при обнаружении у ребёнка слабоумия люди неизбежно начали бы пенять на Цзинь Гуанъяо и распускать слухи, что ребёнок родился таким только потому, что в отце течёт грязная кровь шлюхи… Кто-то ответил: — Умно, Глава Ордена Яо! Глава Ордена Яо продолжил: — А тем, кто якобы погубил Цзинь Жусуна, так удачно оказался глава клана, противившегося установке смотровых башен… какое удачное совпадение! Он холодно усмехнулся. — Так или иначе, как ни крути, Цзинь Гуанъяо не мог оставить в живых сына, который почти наверняка оказался бы идиотом. Он убил Цзинь Жусуна, оклеветал выступавшего против него главу клана и под видом мести за сына начал открыто бороться против несогласных с ним… Несмотря на всю жестокость, это помогло ему убить двух зайцев одним выстрелом. Хитроумная тактика, Ляньфан-цзунь! С места снова встал Вэй Усянь и вдруг обратился к Бицао: — В ночь Совета кланов в Башне Золотого Карпа ты виделась с Цинь Су, не так ли? Бицао замерла. Вэй Усянь пояснил: — Той ночью в Благоуханном дворце Цинь Су и Цзинь Гуанъяо сильно повздорили. Она сказала, что встречалась с человеком, который рассказал ей кое-что и передал письмо. И что человек этот ни за что бы ей не солгал. Она о тебе говорила? Бицао кивнула: — Да. Вэй Усянь продолжил: — И как долго ты хранила этот секрет? Почему вдруг решила рассказать ей? И почему осмелилась вынести эту тайну на публику? Бицао ответила: — Потому что… я должна была поведать деве Цинь о том, что за человек её муж. Сначала я не хотела рассказывать всему миру, но из-за внезапного самоубийства девы Цинь в Башне Золотого Карпа мне пришлось сорвать маску с истинного лица этого зверя в человеческом обличии во имя справедливости для моей госпожи и девы Цинь. Вэй Усянь улыбнулся: — Но разве ты не думала о том, каким ударом это обернётся для неё? Или ты действительно не знала? Что именно из-за того, что ты ей обо всём рассказала, Цинь Су покончила с собой? Хуайсан про себя удивился: «Зачем он запугивает несчастную? Наверняка он и сам догадался, что это не самоубийство.» Бицао замешкалась: — Я… Но ей не дали договорить. Глава Ордена Яо воспротивился: — А вот с этим я никак не могу согласиться. Неужели скрывать правду было бы правильнее? Кто-то тут же поддержал его: — Винить тут больше некого! Эх… Всё-таки Госпожа… Цинь Су была слишком ранимой. Несколько заклинательниц постарше поддакнули: — Бедняжка Цинь Су! — Раньше я ей даже завидовала! Думала, что у неё действительно прекрасная жизнь. Хорошее происхождение, удачный брак. Она — единственная хозяйка Башни Золотого Карпа, учитывая, насколько ей предан муж. Но кто же знал? — Вот почему все эти прекрасные с виду вещи частенько полны дыр внутри. Нечему тут завидовать. Вэй Усянь улыбнулся: — Браслет симпатичный. Бицао поспешно опустила рукав и промолчала, опустив голову. Непонятно, что хотел этим сказать Вэй сюн. Хуайсан, чтобы отвлечь его от ненужных расследований, включил дурака: — Но… кто же… кто именно послал сюда этих женщин? Обе женщины скосили глаза на Хуайсана, на губах Сы Сы мелькнула саркастическая улыбка и тут же пропала, Бицао глянула настороженно и тут же опустила глаза. Вэй сюн ухмыльнулся. Глава Ордена Яо воскликнул: — К чему задаваться таким вопросом?! Кто бы это ни был, в одном мы можем быть уверены: это человек, который ратует за справедливость и явно стоит на нашей стороне. Тут же раздались возгласы: — Это верно! Вэй Усянь, однако, не согласился с ним: — Тот, кто спас деву Сы-Сы, — человек воистину непростой. Богатый и с запасом времени. Но чтобы борец за справедливость? Это ещё доподлинно не известно. Лань Ванцзи добавил: — Много подозрительных моментов. Люди замолчали. Лань Цижэнь переспросил: — И что же здесь подозрительного? Вэй Усянь ответил: — Много чего. Например, учитывая всю жестокость Цзинь Гуанъяо, почему он пощадил Сы-Сы после убийства двадцати женщин? И теперь у нас есть свидетель, но как насчёт более вещественных доказательств? Глава Ордена Яо громко произнёс: — Как говорится, в божественной сети крупное плетение, но всё необходимое она удерживает. (3). (3)Образно в значении: «у правосудия длинные руки». На этих словах Вэй Усянь улыбнулся и замолчал. Хуайсан вздохнул с облегчением. Вокруг народ зашумел: — Я и не представлял, что этот человек способен отплатить за добро столь чёрной неблагодарностью! Он потерял человеческий облик! — А ведь когда-то Цзинь Гуанъяо смог шаг за шагом взобраться наверх только благодаря тому, что подмазывался к Чифэн-цзуню и Цзэу-цзюню. Иначе как сын шлюхи мог оказаться там, где он сейчас? — Как смел он наложить лапы на Чифэн-цзуня! И Цзэу-цзюнь сейчас с ним. Остаётся надеяться, что с ним ничего не случится! — Не повезло не только его названым братьям, братьям по крови пришлось и того хуже. За пару лет до смерти Цзинь Гуаншаня он активно занялся истреблением незаконнорожденных детей своего отца, поскольку боялся, что кто-то из них вдруг объявится и вступит в борьбу за его место. — Мо Сюаньюй, можно сказать, легко отделался. Если бы не сумасшествие и вынужденное возвращение домой, возможно, он кончил бы, как все остальные, и просто исчез бы по какой-либо причине. — И в смерти Цзинь Цзысюаня он наверняка замешан! — А кто-нибудь ещё помнит Сяо Синчэня? Сяо Синчэнь, яркая луна, мягкий ветерок. И дело клана Юэян Чан. В то время Сюэ Яна единолично защитил Ляньфан-цзунь! — А потом Цзинь Гуанъяо избавился и от Сюэ Яна. Наглядный пример того, как пёс кусает пса. — Я слышал, когда Цзинь Гуанъяо шпионил в Ордене Цишань Вэнь, искренностью там и не пахло. Наверняка он думал: если Аннигиляция Солнца провалится, можно остаться в клане Вэнь и подлизываться к Вэнь Жоханю; если же клан Вэнь окажется на грани краха, можно повернуть оружие против них и стать героем. — Вэнь Жохань на том свете, наверное, беснуется. Ведь тогда он тренировал Цзинь Гуанъяо как одного из самых доверенных заклинателей. Почти всем приёмам фехтования Цзинь Гуанъяо обучился у Вэнь Жоханя! — Это ещё что. Я слышал, что внезапное нападение Чифэн-цзуня провалилось потому, что Цзинь Гуанъяо намеренно предоставил ложную информацию! — Я тоже поведаю вам одну тайну. Деньги и материалы для постройки смотровых башен были полностью собраны с других кланов, так ведь? Все помогали. Но я слышал, что он тайно забирает… вот такую сумму. — О, Небеса… так много! Воистину бесстыдник. Я-то думал, он правда желает сделать доброе дело! Вся наша искренность была скормлена псам! Люди внезапно осмелели и начали выкладывать то, о чем молчали годами. Знали и молчали. Люди продолжали рассуждать: — Если так посмотреть, этот человек убил отца, брата, жену, сына, своего хозяина, друга… и к тому же совершил инцест. Какой ужас! — Орден Ланьлин Цзинь ведёт деспотичную политику, а Цзинь Гуанъяо невероятно властный. Он никогда не слушал мнение других. Теперь они утопают в расточительстве и распущенности, притесняют других, пользуясь своим положением, и всё это заслуга Цзинь Гуанъяо. Неужели он и впрямь думает, что мы будем и дальше терпеть всё это?! — Как видно, он почувствовал угрозу от других кланов, ведь за последние годы наше влияние непрерывно расширяется, военная мощь растёт. Испугался, что его скинут так же, как Орден Цишань Вэнь, вот и решил, во что бы то ни стало, избавиться от всех разом! Это стадо баранов вновь начало страдать собственными иллюзиями. Глава Ордена Яо ухмыльнулся: — Раз такое дело, давайте воплотим в жизнь его самые большие страхи. Он снова ударил ладонью по столу. — Нападём на Башню Золотого Карпа! «Интересно, каким образом они это собрались делать?» Кто-то повернулся к Вэй Усяню: — Господин Вэй, в руках этого подонка Цзинь Гуанъяо находится Тигриная Печать Преисподней. Разобраться с этим делом нам придётся просить вас. Вэй Усянь удивлённо поднял изящную бровь и выдохнул: — А? Вэй Усянь мгновение задумался. Эту мысль внезапно подхватили и другие главы кланов: —Точно! На этом пути заклинательства никто не поднимался выше Старейшины И Лин! —Теперь будущее для Цзинь Гуан Яо выглядит совсем не радужным! На ослепительно прекрасное лицо набежали тучки. Лань Чжань с беспокойством глянул на Вэй Усяня. Он посмотрел некоторое время своими светлыми глазами, на дне которых плескалась забота, какая-то безграничная преданность и еще что-то неуловимое. Разглядев на прекрасном хмуром лице что-то такое, что особенно беспокоило его, он осторожно тронул того за рукав: —Пошли? Изящные брови нахмурились, затем одна поползла вверх, Вэй Усянь удивлённо спросил: — Куда? — Прогуляемся и сменим одежды. И его можно было понять с его стремлением к порядку во всем. Их одежды были все в крови. Вдобавок на Вэй Усяне была одна рубашка, пестревшая иероглифами, разрисованными кровью, что выглядело довольно жутко. Тем временем слуги уже приготовили угощение и пригласили их сесть за стол. Вэй Усянь тихонько сказал адепту: — Передайте главе ордена, мы премного благодарны. Но, мы не будем принимать участие в пиршестве и хотим немного прогуляться, а потом вернуться. Молодые люди, воспользовавшись тем, что люди сосредоточенно рассаживались по местам, так как были голодны, тем временем тихонько вышли. Лань Цижэнь странным взглядом смотрел им вслед и не сразу сообразил, что обращаются к нему: — Учитель Лань! Передайте главе ордена, что готовится карательная операция. Лань Цижэнь молчал. Мужчина повторил: — Учитель Лань, надеюсь вы передадите вашему главе, что мы решили напасть на башню Кои? Кто-то еще добавил: — Надеюсь, он присоединится к нам? Лань Цижэнь с трудом открыл рот: — Да, да, я обязательно передам ему. — Только не забудьте, ровно через неделю мы начнём карательный поход против верховного заклинателя. — Главное нам всем сейчас собраться с силами и собрать побольше отряды своих людей. Глава ордена Яо повернулся к адептам Ланьлин Цзинь: — Вы с нами? Если с нами, не вздумайте ничего говорить вашему главе. Другие зашумели: — О чем речь? Они адепты Ланьлин Цзинь. И этим все сказано. Их нужно немедленно нейтрализовать. Адепты Ланьлин Цзинь сбились в кучу и с опаской смотрели на всех. Наконец один мужчина сказал: — Мы не можем отвечать за действия нашего главы. Но если вы все-таки решите убить нас, то пощадите хотя-бы детей. Несколькими часами назад они сражались вместе с вами плечом к плечу. Цзян Чэн, проводивший женщин и уже вернувшийся к началу ужина, услышал последнюю фразу и тоже сказал: — Господа, там мой племянник. Его воспитывал я лично. Он то уж точно не был в курсе злодеяний своего дяди. Как и вся остальная молодежь. Глава ордена Яо спросил у адептов ордена Ланьлин Цзинь: — Если вы обещаете содействовать нам при взятии башни Кои, то мы пощадим ваши жизни. Самый старший из них ответил: — Да, да, мы обещаем. Думаете нам самим приятно было услышать про то, что творит наш глава? Мы не хотим участвовать в его злодеяниях. Тем более наши дети были так же обречены на уничтожение. Как и мы сами. Да вам и самим это известно. Один из глав сказал: — Думаю, их слова не лишены смысла. Они так же чуть не погибли вместе с нами. А это значит, что у всех нас общий враг. Кто-то спросил: — А адепты Молин Су? Все повернулись в сторону мужчин с цитрами, которые и вовсе жались к стенке, представляя из себя весьма жалкое зрелище. Кто-то сказал: — Да, видно нелегко для вас было осознать, что вы являетесь всего лишь расходным материалом для вашего главы. Другой глава сказал: — Думаю у них нет другого выхода, как только примкнуть к нам. Когда все закончится, поможем вам выбрать нового главу. Глава ордена Яо добавил: — У них не было другого выхода, кроме как погибнуть. Их глава Су Шэ просто не оставил им выбора, сбежав к своему хозяину с полным набором духовных сил. Думаю вы пойдёте с нами. Адепты Молин Су вздохнули свободнее и с готовностью закивали головами. — Да, да, мы с вами. Глава ордена Яо обратился к ним: — Только давайте без музыки. Мечей будет предостаточно. На том и порешили. Кто-то из глав полюбопытствовал: — Почему отсутствуют Вэй… Старейшина Илин и Ханьгуан-цзюнь?