Незнайка.

«Я ощущаю себя брошенной собакой. Мои страданья, мои слезы ни о чем. Как хорошо бы мне погибнуть в этой драке. Давно не светит мне надёжное плечо… Теперь изгой…бреду я как в пустыне… Теперь презренный и и поруганый навек. Любовь моя к тебе ни капли не остыла… Но для тебя я не достойный человек… К тебе приблизиться теперь я не смогу. Теперь я недостоин даже жить. Подобное не пожелаешь и врагу. Всё эти годы честь свою хранить… И глупо в одночасье потерять То дорогое, что хранил все годы… И не хотелось без любви мне отдавать, Но потерял…насильнику в угоду…» Цзинь Гуанъяо, стиснув зубы, стучал себя по обрубку руки, в попытке надавить на акупунктурные точки. Не Минцзюэ шагнул к нему, не отрывая от Цзинь Гуанъяо взгляда немигающих глаз, так что последнего охватил ужас. Су Шэ неподалёку вдруг начал проявлять неслыханную для раненого человека активность, отхаркнул кровь и срывающимся голосом заорал: — Болваны! Чего встали как вкопанные! Задержать его! Задержать эту тварь на пороге! Заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь, которые уже довольно долго стояли на месте, будто их душа унеслась ввысь и там блуждала, наконец пришли в себя, схватили мечи и бросились в атаку. Двоих Не Минцзюэ сразу отправил в полёт ударом руки. Цзинь Гуаньяо пытался обработать рану, но у него ничего не получалось. Тогда Су Шэ ползком подобрался к Цзинь Гуанъяо, разорвал свои белые одежды и принялся перевязывать рану. И как раз вовремя Лань Сичэнь отступил в более безопасное место, поближе к ним. Не обнаружив у себя в запасах ни лечебного порошка, ни мази, Су Шэ смирил свой презрительный тон, с которым общался с гусуланьцами и обратился к Лань Сичэню: — Глава Ордена Лань! Глава Ордена Лань, у вас есть при себе снадобья? Окажите услугу, Глава Ордена всегда относился к вам с почтением, пусть это будет жестом помощи! Лань Сичэнь, видя, какую печальную картину представляет собой Цзинь Гуанъяо, который вот-вот потеряет сознание, не смог сдержать жалости. В тот же миг у ворот раздались душераздирающие вопли — Не Минцзюэ одним мощным ударом убил сразу троих заклинателей Ланьлин Цзинь. Вэй Усянь и Лань Ванцзи на всякий случай закрывали собой Цзян Чэна и Цзинь Лина. Вэй Усянь спросил: — Вэнь Нин! Как ты с ним повстречался?! Вэнь Нин ответил: — Молодой господин… Простите… Вы послали меня за молодым господином Ланем, но я не нашёл его на постоялом дворе, поэтому отправился искать на улицах. Его я так и не встретил, но зато увидел Чифэн-цзуня, который шёл по улице, будто в поисках чего-то. К нему привязались беспризорники. Чифэн-цзунь едва не разорвал их голыми руками… Мне пришлось сражаться с ним, до тех пор, пока мы не оказались здесь… Хуайсан только теперь понял, почему дагэ прибыл так поздно. Вэнь Нин был с Вэй сюном и, наверняка пытался его защитить. И на некоторое время оставил дагэ, который потерял след, так как Хуайсаа утащил Су Шэ. Блуждая в поисках следа младшего брата, Не Минцзюэ, отвлекался на случайные неприятности. И только вернувшийся Вэнь Нин проводил его до храма. Заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь не могли одолеть Не Минцзюэ, и всё же не прекращали мужественно бросаться в бой. Однако попытки поранить Не Минцзюэ лезвиями мечей напоминали удары по закаленной стали. Не Хуайсан высунулся из-за спины Лань Сичэня и с ужасом, но в то же время с надеждой пролепетал: — Б-б-б-брат, я… это я… Не Минцзюэ протянул руку к младшему брату, но Лань Сичэнь вытащил Лебин и заиграл. Не Минцзюэ застыл. Лань Сичэнь, не разгадав его намерений, воскликнул: — Брат, это же Не Хуайсан! Не Хуайсан: — Брат даже меня не узнаёт… Вэй Усянь: — Он не только не узнаёт вас, сейчас он даже не осознаёт сам себя! Возможно, он и не осознавал в тот момент сам себя, но он точно знал, что должен сейчас сделать. Не Минцзюэ двигала затаённая злоба и цель отомстить своему убийце. Его свирепый взгляд был направлен не на Хуайсана, он смотрел куда-то ему за спину, где прижавшись друг к другу и трепеща от ужаса, сидели Су Шэ и Цзинь Гуаньяо. Но прорваться к ним ему не позволяли адепты Ланьлин Цзинь и Лань Сичэнь. А между ним и двумя дрожащими мужчинами находился Хуайсан, которому Не Минцзюэ не мог причинить вред, так что он вполне различал, кого атакует. Вэнь Нин бросился помогать Лань Сичэню. И всё же он не мог сравниться с Не Минцзюэ по силе и в размерах уступал. В это самое время, пока все пытались остановить Не Минцзюэ, которому не давали добраться до своего убийцы, Су Шэ втихаря водрузил Цзинь Гуаньяо себе на спину. Он собирался уже за спинами Хуайсана и Лань Сичэня сбежать, воспользовавшись всеобщей неразберихой. Однако, как только он покинул зону укрытия, это движение не скрылось от чуткого взора Не Минцзюэ. Раскидав адептов и тбросив Вэнь Нина прочь, он быстрым шагом направился в сторону Цзинь Гуанъяо. Хуайсан понимал, что просто надо было всем отойти в сторону и не мешать дагэ разобраться со своим врагом. Но разве он мог остановить всех? Кто бы его послушал? А Сичэнь гэ продолжал по привычке защищать «наивного деревенского паренька». Даже Цзинь Лин не сдержал крика: — Дядя! Беги! Цзян Чэн отвесил ему подзатыльник за предостережение врага и гневно прикрикнул: — Закрой рот! Только после подзатыльника Цзинь Лин пришёл в чувство, но Не Минцзюэ же, услышав крик, будто в недоумении повернул голову. Поскольку Цзинь Лин был племянником Гуаньяо, то Не Минцзюэ вполне мог его ассоциировать со своим убийцей. — Плохо дело, — тихо сказал Вэй Усянь. На Не Минцзюэ не действовали ни меч Лань Чжаня, ни талисманы Вэй Усяня. Не Минцзюэ вдруг отвернулся от Цзинь Гуаньяо и быстрым шагом направился к Цзинь Лину. Цзян Чэн с племянником прижались к стене — дальше отступать было некуда. Вдруг наперерез Не Минцзюэ кинулся Вэнь Нин и заслонил их своим телом, за что и получил увечье от Чифэн Цзюня, приняв на себя удар. То самое зло, которое не давало покоя Цзян Чэну, защитило его с племянником от неминуемой смерти. Лань Сичэнь и Лань Чжань уже заиграли на своих инструментах. Не Минцюэ будто одеревенел, а движения его замедлились. Но, тем не менее, он не желал сдаваться, он попытался сопротивляься Лань Чжаню. Вдруг Вэй сюн отошёл на расстояние и засвистел звонкую трель. Не Минцзюэ остановился. Вэй Усянь вновь присвистнул, затем усмехнулся: — Здравствуйте, Чифэн-цзунь. Узнали меня? Не Минцзюэ неподвижно смотрел на него. Вэй Усянь произнёс: — Ничего страшного, если не узнали. Главное, что вы узнали мелодию. Слегка опустив Лебин, Лань Сичэнь испуганно воскликнул: — Молодой господин Вэй! Хуайсан вспомнил, что он двоюродный брат Цзинь Гуаньяо, а сейчас находится в теле родного брата этого же человека. А это значит, что он тоже может ассоциироваться дагэ как его убийца. Он спохватился и дернул за рукав Лань Сичэня, но Сичэнь гэ не дал ему двинуться с места, он сам дернулся в сторону Вэй Усяня, но Лань Ванцзи посмотрел на него взглядом, полным спокойствия и уверенности, после чего покачал головой. Лань Сичэнь немедленно понял, что это означает: не стоит беспокоиться. Хуайсан тоже остановился. Лань Ванцзи не сомневался, что с Вэй Усянем всё будет в порядке. Вэй сюн же насвистывал ненавязчивый мотив, передвигался по храму неспешными шагами. Не Минцзюэ не мог противиться зову, он шагнул в том же направлении, куда отступал Вэй Усянь. Туда же, где во внутренней части храма стоял роскошный пустующий гроб. Главное сейчас заманить его внутрь, а уж запечатать гроб труда Вэй Усяню не составит. Хуайсан понимал, что ему не нужно было прятаться за спиной Лань Сичэня, а надо было просто отойти в сторону и не заслонять преступников. Он понимал, что слишком увлеченный своими переживаниями, потерял на некоторое время бдительность и тупо стоял, закрывая своей спиной этих двоих мерзавцев. Только сейчас он понял, когда дагэ протянул к нему руку, он просто хотел отодвинуть Хуайсана, чтобы тот не заслонял ему обзор. Надо было просто отойти в сторону, а не пугаться и не жаловаться Лань Сичэню. Да и самому Лань Сичэню не нужно было сражаться с дагэ. А просто отойти и дать ему самому разобраться. Конечно, защищая мерзавцев, они невольно навлекли на себя его гнев, выступая в роли преграды, чтобы не дать Не Минцзюэ добраться до убийцы. Но, как уже пошло, так пошло. Ничего было нельзя изменить. И теперь Вэй сюн пытался хоть как-то исправить ситуацию, усмиряя старшего брата. Вэй Усянь подмигнул Лань Ванцзи, тот тронул струны и из-под его пальцев сорвалась почти незаметная звуковая волна. Вэй Усянь, глядя прямо на Не Минцзюэ, похлопал изящной рукой по краю открытого гроба. В конце концов, Не Минцзюэ начал медленно наклоняться. Все смотрели, затаив дыхание. На время все забыли про Цзинь Гуаньяо и его верного пса Су Шэ. Всем было сейчас не до них. Остатки адептов Ланьлин Цзинь которые находились ближе к двери и преодетые монахами, пока все были у гроба, спешно пробирались к выходу и удирали на улицу. Хуайсан повернулся в сторону этих двоих и увидел, что они так же собрались удрать пока все заняты захватывающим зрелищем размещения бывшего главы ордена Цинхэ Не в большой красивый гроб. Су Шэ успел посадить на спину своего глубоко обожаемого хозяина Цзинь Гуаньяо и уже почти добрался к двери, чтобы выбежать наружу. Хуайсан дернул за рукав Сичэня гэ, но тот как завороженный следил за старшим братом, на глазах его были слезы. Он тихо шептал: — Брат… Всё были заняты усмирением Не Минцзюэ, никому дела не было до этих двоих. — Сичэнь гэ… Лань Сичэнь даже не отреагировал. Времени не было. Вэй сюн с Лань Чжанем заняты, их точно нельзя беспокоить, Цзян Чэн тяжело ранен, Цзинь Лин еще ребёнок. Что делать? Безоружному Хуайсану придется действовать в одиночку самому. «Ох ты! — спохватился Хуайсан, — уйдут! Уйдут же!» Он снова подергал за рукав Сичэня. То не пошевелился. «Да что же это? Этого допустить нельзя! Ни в коем случае!» — Сичэнь гэ, уйдут же… Лань Сичэнь не слышал. — Сичэнь гэ? Для чего мы сейчас все здесь?» Хуайсан был в отчаянии. Он сделал шаг в сторону выхода, потом оглянулся на мужчин, которые все стояли возле гроба, в надежде, что Сичэнь гэ всё-таки очнется. Все было по-прежнему. Сичэнь гэ не шевелился. Остальных дёргать нельзя. Из заложников только трое были в состоянии поймать беглецов. Сичэнь гэ превратился в статую. Вэй сюн занят, Лань Чжань ему помогает. Остался один Хуайсан. И тот без оружия. «Да что я такое? Размазня и тряпка! Толку от меня?» Он нерешительно потоптался на месте. Подмога была просто необходима сейчас. «Они что забыли уже о том, что преступники могут сбежать?» Было страшно. Но и смысла жить с этим всем тогда уже не было. С осознанием, что сначала потерял самое дорогое, а потом так глупо упустил преступника. И смысл тогда в его играх в великого сыщика всех времен и народов? Ради чего все это? «Эх…будь что будет! А иначе зачем я сам же затеял все это? Чтобы вот так глупо упустить этих гадов?» Хуайсан вздохнул, мысленно досчитал до трёх. Понимая, что нельзя терять больше ни секунды, на счет три он отчаянно бросился наперерез беглецам. Он в пылу преследования не обращал уже никакого внимания на то, что безоружен. Да даже если бы и было у него оружие, он не сумел бы им воспользоваться. У него все равно уже ничего не осталось, кроме его никчемной жизни Незнайки и размазни. Так что, терять больше уже нечего! Наткнувшись на неожиданно налетевшего на него Хуайсана, Су Шэ презрительно прошипел: — Пошел вон, никчемыш. Что, ещё хочешь? Понравилось? Оглядевшись, он понял, что позвать на помощь нет возможности. Так как фальшивые монахи уже далеко, только пятки сверкали и позвать их означало привлечь к себе внимание. Хотя не факт, что они придут на помощь. А своем нынешнем положении он не мог наделать шума, не боясь быть немедленно схваченым. Поняв, что Хуайсан не собирается отступать, он схватил меч и замахнулся. Хуайсан зажмурил глаза, ожидая немедленной смерти. Су Шэ зашипел: — Ну погоди, мерзкий тупица. Жалко на тебя время тратить. Вместо удара мечом, Су Шэ не мог справиться с искушением, чтобы изо всех сил не пнуть Хуайсана. Хуайсан упал на пол. Су Шэ снова поднял меч: — Сдохни, идиот несчастный. Гуаньяо сзади него прошептал: — Миншань, не трать время, бежим. Су Шэ поднял ногу и только хотел перешагнуть через высокий порог. Хуайсан не успел встать, он снова отчаянно подкатился прямо под ноги Су Шэ. Тот споткнулся о Хуайсана, со злости ткнул его мечом и промахнулся, попал в ногу. Пронзила резкая боль, но Хуайсан не отступал, стиснув зубы, он схватился за ногу Су Миньшаня. Су Шэ прошипел: — Убью тупицу. Гуаньяо снова взмолился: — Миншань, не наделай шума, бежим. Но тот замахнулся мечом, Хуайсан попытался избежать смертельного удара. Но на спине Су Шэ висел Гуаньяо, рука дрогнула и он мечом насквозь проткнул уже и без того раненую ногу Хуайсана. Резкая боль пронзила еще раз. В этот раз Хуайсан уже не вытерпел. Да он бы и не справился сам. Силы были не равны. Да и куда ему с голыми руками бороться с вооружённым человеком? Но он не желал сдаваться. «Уйдут! Уйдут же!» — стучало в голове. Вцепившись в ногу врага, он крикнул и от боли и от отчаяния, и чтобы привлечь внимание Сичэня гэ. Все словно очнувшись, немедленно повернулись в их сторону, в том числе и Не Минцзюэ. Су Шэ в этот момент поднял меч, чтобы добить вцепившегося в его ногу, корчившегося от боли Хуайсана. В следующий миг вспышка Шоюэ выбила оружие из рук Су Шэ. Тот уронил меч, всем видом выражая замешательство и испуг. Не Минцзюэ вдруг зарычал, отступив от гроба, он немедленно разглядел, кто пытается спрятаться за спиной Су Шэ и бросился к жертве, нацелив удар прямо в темя Цзинь Гуанъяо! Су Шэ резким движением развернулся, носком ноги подбросил в воздух меч, который только что выронил, и, используя всю свою мощь, направил выпад в сердце Не Минцзюэ, вложив все свои духовные силы. Не Минцзюэ оттолкнуло на шаг назад взрывным выпадом, но через секунду он снова атаковал, упорно пытаясь ударить Цзинь Гуанъяо. Су Шэ левой рукой перебросил Цзинь Гуанъяо Лань Сичэню, тот машинально поймал обессилевшее от боли и потери крови тело своего ученика. Су Шэ направил лезвие меча к шее Не Минцзюэ, где были нити, которые соединяли голову с шеей! Еще секунда и Не Минцзюэ рассыплется на части! Оказавшись без головы, он потеряет ориентир. И тогда неизвестно что произойдёт! Лишённый возможности видеть, он просто превратится в машину для убийства, так как перестанет различать где кроется враг. Однако внезапный эмоциональный взрыв Су Шэ подпитал меч столь мощной духовной силой, что оружие, не выдержав, разломилось на куски. Кто-то в этот момент заметил: — Мда, не везёт Су Шэ с оружием. То утопит, то уронит, то сломается. В этот же момент удар кулака Не Минцзюэ пришёлся точно в середину груди Су Шэ. Он упал, закатив глаза. Все. Верный пёс Цзинь Гуаньяо погиб. Погиб мерзкий насильник от рук дагэ. Но легче от этого не стало. Факт оставался фактом. Факт надругательства никуда не делся. Уничтожив Су Шэ, Не Минцзю развернулся и пристально с осуждением посмотрел на Цзинь Гуаньяо, в глазах которого от боли и страха блестели слёзы. Он не торопился кидаться в атаку. А просто стоял и смотрел тому прямо в глаза. Все тоже застыли на месте. Слишком уж спокойным выглядел в этот момент могучий лютый мертвец. А он неподвижно стоял и смотрел, словно заглядывал прямо в чёрную душу своего мучителя и безжалостного убийцы. Именно такого выражения, будто Старший брат видел его насквозь, Цзинь Гуанъяо страшился больше всего на свете. Он обратился к Лань Сичэню за помощью и дрожащим голосом прошептал: — Брат… Хуайсан с изумлением наблюдал за тем, как Лань Сичэнь решительно вступил на защиту Цзинь Гуаньяо. — Брат, — крикнул Хуайсан, — зачем ты его защищаешь? Но Сичэнь гэ не слушал. Он уже второй раз кинулся на защиту Цзинь Гуаньяо. Хуайсан был в отчаянии. «Зачем? Сичэнь гэ, зачем? Дай дагэ самому разобраться со своим врагом! Ведь он же тебя не трогает! Ему нужен только Мэн Яо!» Но, тем не менее, хотя это не подчинялось никакой логике, Сичэнь гэ направил меч, на Не Минцзюэ, а Вэй Усянь с Лань Ванцзи ускорили темп мелодии. Они, во что бы то ни стало, хотели все-таки упрятать дагэ в роскошный гроб. Но действие свиста уже давно прошло, и сейчас было гораздо сложнее добиться былого эффекта. В этот миг Цзян Чэн крикнул: — Вэй Усянь! Вэй Усянь тут же отозвался: — Что? Цзян Чэн вынул из рукава и швырнул Вэй Усяню чёрную блестящую флейту с красной кисточкой. Вэй сюн поднёс флейту к губам и крикнул: — Лань Чжань! Лань Ванцзи кивнул, звуки гуциня и флейты слились в единую мелодию. Под действием их дуэта Не Минцзюэ пошатнулся, а потом наконец отвернулся от Цзинь Гуанъяо. Хуайсан никак не мог понять, зачем, зачем они его защищают? Шаг за шагом, подчиненный гуцинем и флейтой, он на негнущихся ногах снова направился к пустому гробу, когда Не Минцзюэ упал в гроб, они пинком подкинули лежавшую на земле крышку. Тяжелая крышка взлетела в воздух и опустилась на гроб, а Вэй Усянь проворно вскочил сверху, заткнул Чэньцин за пояс и нарисовал запечатывающие иероглифы поверх крышки гроба. — Характер у него не сахар, — сказал Вэй сюн и пальцем в крови нарисовал на лице Лань Чжаня несколько красных загогулин. Но аккуратист и ярый поборник чистоты Лань Чжань нисколько не стал возражать. Глядя на Вэй Усяня восторженными глазами, он сказал: — Спускайся. Вэй сюн рассмеялся, спрыгнул, Лань Чжань ловко поймал его и осторожно поставил на землю. В этот момент Хуайсану стало так больно, что он не утерпел и застонал. Но несмотря на резкую боль в ноге, он все-таки помнил, что враг еще не уничтожен. Мало того, Сичэнь гэ даже собирается помочь ему. Он даже родному брату не позволил поднять на этого маньяка меч. «Сичэнь гэ словно забыл, с чьей подачи чуть не лишился своего младшего брата? А теперь он защищает Мэн Яо с таким рвением, словно ему дорога его жизнь! Почему он не позволяет дагэ отомстить за себя? Почему?» Хуайсан никак не мог взять в толк, по какой причине Сичэнь гэ защищал только что его от старшего брата, который горел жаждой отомстить своему мучителю и убийце. Теперь дагэ надежно запечатан, кто будет совершать акт возмездия? «Ну что ж, Сичэнь гэ, вот и пришла твоя очередь расправиться со злодеем. С тем, кого ты взрастил собственными руками. Чьи многочисленные злодеяния ты старался оправдать. А он творил за твоей широкой спиной страшные, кровавые дела.» Хуайсан так и не мог понять, зачем лечить убийцу, вместо того, чтобы казнить? «Нет, не дать Сичэню гэ оказать ему помощь. Не дать. Пусть умирает. Он не заслуживает жизни, он заслужил трлько смерть за все свои преступления.» Превозмогая боль, Хуайсан позвал Лань Сичэня: — Сичэнь-гэ! Скорее подойди и посмотри, моя нога всё ещё на месте?! Лань Сичэнь подошёл к нему и заставил улечься смирно, чтобы осмотреть. — Хуайсан, всё в порядке. Бояться нечего. Нога не сломана. Всего лишь порез. Хуайсан в ужасе воскликнул: — Порез! Как я могу не бояться, если там порез?! Насквозь? Спаси меня, Сичэнь-гэ! Лань Сичэнь, привыкший к боевым ранениям, иронично посмотрел на изнеженного Хуайсана: — Не так уж и серьёзна твоя рана. Не Хуайсан продолжал кататься по полу, обнимая ногу. Лань Сичэнь достал пузырёк с лекарствами и вложил тому в ладонь. — Это снимет боль. Не Хуайсан тут же открыл пузырёк и принялся глотать пилюли, причитая: — И чего я такой невезучий? Сначала меня ни с того ни с сего схватил этот Су Миньшань… Ему просто обязательно было ткнуть в меня мечом, даже когда он уже убегал! Он разве не понимал, что достаточно было просто оттолкнуть меня в сторону? Неужели обязательно пускать в ход оружие… Пока Хуайсан болтал бессмыслицу, его мозг лихорадочно соображал, каким образом устроить так, чтобы враг был уничтожен. Если сердобольный Сичэнь гэ снова найдет ему оправдание и позволит тому уехать из Поднебесной, то неизвестно каким монстром тот потом вернется. Цзинь Гуаньяо не тот человек, который имеет склонность к раскаянию, он не сможет смириться с простым образом жизни, он обязательно накопит силы и потом вернется, чтобы утопить в крови все кланы. И тогда точно всем будет крышка. Лань Сичэнь же смотрел с чувством сожаления на своего ученика, который теперь представлял жалкое зрелище, потом вздохнул и достал лекарства, которые обычно носил с собой. Вэй Усянь предостерёг: — Глава Ордена Лань. Лань Сичэнь возразил: — Молодой господин Вэй, прямо сейчас он… не в состоянии предпринять что-либо ещё. Если раны не обработать, он прямо тут и умрёт. Тогда очень много вопросов так и останутся без ответов. «Каких вопросов? Разве мы не все выяснили? Сичэнь гэ, что еще ты хочешь узнать?» Вэй Усянь недоверчиво покачал головой. Хуайсан вздохнул и подумал: «Неужели Сичэнь гэ за эти годы так и не научился распознавать мысли и намерения этого страшного человека?» Вэй Усянь сказал: — Глава Ордена Лань, я понимаю. И не говорю, что ему нельзя помогать. Просто хотел напомнить об осторожности. Лучше вам наложить на него заклятие молчания, чтобы больше ничего не говорил. Лань Сичэнь кивнул, повернувшись к Цзинь Гуанъяо. — Глава Ордена Цзинь, вы его слышали. Пожалуйста, не нужно больше никаких бессмысленных действий. Иначе, если вы что-то сделаете, из предосторожности и без всякой жалости я… — он сделал глубокий вдох, — отниму вашу жизнь. «И он еще жалеет? О чем?» Цзинь Гуанъяо кивнул и слабо прошептал: — Спасибо, Цзэу-цзюнь. «Что? Он всё-таки собрался лечить его? Родному брату он не дал убить этого маньяка и убийцу. Не позволил он этого сделать и моему дагэ. И что теперь? А теперь больше некому совершить правосудие.» Лань Сичэнь опустился на колени и осторожно обработал раны Цзинь Гуанъяо, молчаливо вздыхая. Вэй Усянь и Лань Ванцзи молча посмотрели на это странное зрелище, покачали головами, но больше не стали вмешиваться. Они повернулись и пошли к Вэнь Нину. Вэй Усянь осмотрел дыру в груди и обеспокоенно произнёс: — Ты только посмотри на себя… Придётся чем-то залатать, иначе никак. — Молодой господин, всё так серьёзно?.. Вэй Усянь поспешно заверил: — Вовсе нет. Всё равно тебе эти органы не нужны. Но выглядит ужасно. Вэнь Нин возразил: — Мне и не обязательно хорошо выглядеть… «Каким был скромным парнем, таким и остался,» — подумал Хуайсан. Потом переключился на двоих, один из которых осторожно обрабатывал раны, а другой усиленно стонал от боли. «И это тот самый человек, который не раз уже симулировал свое самоубийство, протыкая себя мечом насквозь? А поток проволоки, который он прятал во внутренностях? Он даже не поморщился!» Сам же Гуаньяо наверняка надеялся уже, что будет помилован и отпущен на все четыре стороны сердобольным главой Лань. Лань Сичэнь сначала молча слушал жалобные стоны Гуаньяо, но затем всё-таки пожалел его, он обратился к Хуайсану: — Хуайсан, передай мне снадобье для снятия боли. Съев две пилюли и успокоив на время боль, Не Хуайсан убрал пузырёк за пазуху. — О, конечно. Опустив голову, он делал вид, что ищет лекарство, сам же лихорадочно соображал, как сделать, чтобы наконец этот страшный убийца был наказан по заслугам. Ведь по доброй воле Сичэнь гэ ни за что не соглашался его казнить тут же немедленно. Придется пойти на хитрость. Но как? «Ах, да. Сичэнь гэ сказал, что если тот будет дёргаться, то он отнимет его жизнь. Пора уже добить этого монстра, чтоб уже не мучился, а иначе дело уже идет к тому, что Сичэнь гэ готов его отпустить.» Хуайсан поднял голову, Сичэнь как раз повернулся к нему и не видел, что творится у него за спиной. Хуайсан набрал в легкие воздуха и воскликнул: — Сичэнь-гэ, осторожно, сзади!!! Лань Сичэнь молниеносно выхватил меч и вонзил аккурат в грудь Цзинь Гуаньяо. Однако тот был довольно живуч. Вместо того, чтобы испустить дух, он с изумлением посмотрел на меч. Вэй Усянь вскрикнул: — Что произошло?! Хуайсан не стал раскрывать свой замысел. И это имело под собой почву. Лань Сичэнь тут же пожалеет мерзавца. И вряд ли решится добить его. Потому промямлил: — Я-я-я… видел, как Третий брат… нет, я видел, как Глава Ордена Цзинь убрал руку за спину. Я не знал, что он собирался… Цзинь Гуанъяо с кашлем выплюнул глоток крови и хрипло воскликнул: — Лань Сичэнь! Он усилием воли поборол заклятие молчания. Теперь Цзинь Гуанъяо был изранен весь, с ног до головы. Левая рука обожжена ядовитым дымом, правая отсутствовала, а в животе не хватало куска плоти. Покрытый кровью, он даже сидеть прямо не мог, однако в этот миг стоял без чьей-либо помощи. Исполненным ненависти голосом он снова позвал: — Лань Сичэнь! На лице Лань Сичэня было выражение бесконечного разочарования и грусти. — Глава Ордена Цзинь, я предупреждал. Ещё одно действие — и жалости от меня вы не увидите. Цзинь Гуанъяо яростно сплюнул. — Да! Ты так и сказал. Но разве я что-то сделал?! На людях он всегда поддерживал приятный и изящный образ, но теперь показал лютый облик несдержанного простолюдина. Видя, насколько Цзинь Гуанъяо отличался от своего нормального состояния, Лань Сичэнь тоже почувствовал, что что-то неладно. Он тут же снова обернулся к Не Хуайсану. И даже в подобной ситуации он искал случая пожалеть его! Цзинь Гуанъяо рассмеялся. — Да брось! Зачем ты на него смотришь? Без толку! Что ты увидишь? Даже я за все эти годы не смог разглядеть. Не Хуайсан, а ты хорош. Хуайсан не стал ему отвечать. Что ему сказать? Высказать все в лицо? А толку то? Он все равно найдет себе отговорку. А Сичэнь гэ найдет за что пожалеть. И только обманом удалось его заставить не проявить жалости к убийце. И теперь вот снова, тот его жалеет, несмотря ни на что. Цзинь Гуанъяо, с ненавистью глядя в упор на Хуайсана, добавил: — Как это неожиданно, что я вот так потерпел фиаско от твоей руки… Он попытался подойти к Не Хуайсану, но из его груди всё ещё торчал меч. Один шаг, второй. Лань Сичэнь, все еще жалея его, обеспокоенно крикнул: — Не двигайся! Цзинь Гуанъяо даже не думал терять сознание, он одной рукой обхватил лезвие и, встав ровнее, сплюнул кровь. — Вот тебе и Незнайка! Неудивительно… Должно быть, довольно сложно так долго скрываться! Наблюдая боль на лице Сичэня гэ, Не Хуайсан не стал говорить правду, в ней не было никакого смысла. Он лишь ответил: — Сичэнь-гэ, поверь мне, я действительно видел… Лицо Цзинь Гуанъяо свирепо исказилось. — Ты! Он снова дёрнулся к Не Хуайсану, и меч ещё глубже вошёл в грудь. Лань Сичэнь закричал: — Не двигайся! Лань Сичэню пришлось много натерпеться от Цзинь Гуанъяо из-за веры в его ложь. На его лице играла целая палитра эмоций. Возможно настороженность Лань Сичэня была совершенно естественной, как и подозрение, что Цзинь Гуанъяо обвинил Не Хуайсана намеренно, потому что тот раскрыл его замысел снова застать Лань Сичэня врасплох. Но, с другой стороны, он почему-то искал возможности верить, что Цзинь Гуаньяо не пытался навредить своему учителю. Неужели весь тот вред, который нанес Цзинь Гуаньяо родичам и ученикам Лань Сичэня не имел никакого значения в его глазах? Возможно Сичэнь гэ все еще искал ту самую малюсенькую зацепочку, хоть одно доброе дело, чтобы реабилитировать наивного деревенского паренька в своих глазах. И с другой стороны… Сичэнь гэ по-прежнему колебался, кидаясь из крайности в крайность. Цзинь Гуанъяо был хороший психолог. Он с лёгкостью прочитал эти мысли в его взгляде и со злостью рассмеялся. — Лань Сичэнь! За эту жизнь я бессчётное число раз лгал, бессчётное число раз убивал. Как ты и сказал, я убил своего отца, брата, жену, сына, учителя, друга… Чего я не совершил из всех злодеяний этого мира?! Он тяжело вдохнул и прохрипел: — Но я никогда даже не думал причинить вред тебе! «Опять лжешь, Мэн Яо. Ты причинял вред Ордену Гусу Лань. Ты послал их на гору Луаньцзан, где они должны были погибнуть. Ты несколько лет шпионил в Облачных глубинах. Из-за тебя чуть до смерти не забили младшего брата Сичэнь гэ.» Лань Сичэнь ошарашенно молчал. Цзинь Гуанъяо, все ещё сжимая его меч, задыхался и каждое слово проталкивал сквозь сжатые зубы. — Когда Облачные Глубины были сожжены дотла, и тебе пришлось бежать, кто оградил тебя от всех опасностей? А когда Орден Гусу Лань восстанавливал Облачные Глубины, кто всеми силами помогал тебе? Разве я хоть раз за все эти годы нападал на Орден Гусу Лань? Разве я хоть раз отвечал тебе чем-то кроме поддержки?! За исключением этого раза, когда я лишь временно подавил твои духовные силы, разве я хоть единожды причинил зло тебе или твоему клану? Я когда-нибудь просил за всё это благодарности?! Су Миньшань вот так мне отплатил только потому, что я когда-то запомнил его имя. А ты, Цзэу-цзюнь, Глава Ордена Лань, относишься ко мне не с б́ольшим терпением, чем Не Минцзюэ… ты не оставил мне и шанса на жизнь! Сказав это, Цзинь Гуанъяо вдруг оезко отшатнулся назад. Шоюэ вышел из его груди, следом выплеснулись брызги крови. Цзян Чэн крикнул: — Не дайте ему уйти! Лань Сичэнь нагнал Цзинь Гуанъяо в два шага, без усилий снова заполучив преимущество. В таком состоянии Цзинь Гуанъяо не мог никуда сбежать, как бы быстро ни двигался. Цзинь Лин поймал бы его с закрытыми глазами. К тому же у него было множество ранений, не говоря уже о смертельном порезе мечом. Осторожничать с Цзинь Гуанъяо больше не было смысла. Вэй Усянь, однако, вдруг что-то осознал и крикнул: — Он не пытается сбежать! Цзэу-цзюнь, отойдите от него, сейчас же! Но было уже поздно. Кровь из отрубленной конечности Цзинь Гуанъяо попала на гроб и потекла, разрушая надписи Вэй Усяня, просачиваясь через зазор под крышкой внутрь. Запечатанный Не Минцзюэ словно ждал этого момента, он немедленно вырвался! Крышка гроба разлетелась на куски. Мертвенно-бледная рука обхватила шею Цзинь Гуанъяо, а вторая потянулась к Лань Сичэню. Цзинь Гуанъяо не пытался сбежать. Вместо этого он до последнего вдоха боролся за то, чтобы привести Лань Сичэня к Не Минцзюэ и умереть вместе с ним! Лань Ванцзи призвал Бичэнь, который рванул в их сторону со скоростью молнии, но Не Минцзюэ совсем не боялся духовного оружия. Даже если бы Бичэнь достиг цели, это почти наверняка не смогло бы помешать Не Минцзюэ преодолеть крошечное расстояние до горла Лань Сичэня. И всё же, когда ладонь мертвеца практически схватила Лань Сичэня за шею, Цзинь Гуанъяо единственной оставшейся рукой ударил Лань Сичэня в грудь, чтобы оттолкнуть прочь. А его самого Не Минцзюэ сначала затащил в гроб, а потом поднял над собой как тряпичную куклу. Вся развернувшаяся картина пугала до смерти. Цзинь Гуанъяо единственной рукой пытался разжать стальную хватку Не Минцзюэ. Он страдал от боли, его волосы спутались, а во взгляде сверкала яростная злоба. Собрав оставшиеся силы, он выругался: — Не Минцзюэ, имел я твою мать! Думаешь, я тебя боюсь?! Да я… Цзинь Гуанъяо отхаркнул кровь, будто это далось ему с нечеловеческим усилием. Все присутствовавшие услышали треск — неестественно жестокий и отчётливый. Последний выдох вырвался из горла Цзинь Гуанъяо. Плечи Цзинь Лина дрожали, он зажмурился и зажал уши ладонями, не смея смотреть и слушать. От внезапного толчка Лань Сичэнь отшатнулся на несколько шагов. Лань Ванцзи нанёс удар по статуе Гуаньинь. Изваяние, грузно покачнувшись, упало на гроб. Не Минцзюэ смотрел, не отрываясь, на труп со сломанной шеей в руках, когда тяжёлая статуя Гуаньинь настигла его внезапным мощным ударом и буквально вбила в гроб. Вэй Усянь одним прыжком оказался на статуе и придавил сверху. Крышка гроба раскололась, поэтому пришлось заменить её статуей Гуаньинь, чтобы запечатать разбушевавшегося Не Минцзюэ. Тот принялся колотить трупом Гуаньяо по статуе, словно желал выбить из того остатки его жуткой, чёрной души. Вместе с каждым ударом Вэй Усянь подпрыгивал и никак не мог нарисовать запечатывающие знаки. Поэтому позвал: — Лань Чжань, скорее, забирайся ко мне, чем больше людей, тем больше веса. Ещё пара ударов — и статуя Гуаньинь точно развалится на части… Не успел он договорить, как Лань Ванцзи ухватился за край и приподнял гроб одной левой. Он взмахнул правой рукой, в которой сверкнула серебристая струна. Будто нить в ткацком челноке, она со свистом опоясала гроб вместе со статуей Гуаньинь несколько десятков раз, крепко привязав друг к другу. Затем ещё одна струна, ещё… Лишь убедившись, что Не Минцзюэ и Цзинь Гуанъяо намертво запечатаны внутри, он наконец отпустил руку. Край гроба с оглушительным грохотом опустился на пол. Лань Чжань снова поймал спрыгнувшего Вэй Усяня и осторожно поставил на ноги. Лань Сичэнь, не в силах прийти в себя, отсутствующим взглядом наблюдал, как семь струн запечатали гроб. Не Хуайсан протянул руку и помахал перед его лицом. — Си… Сичэнь-гэ, ты в порядке? — Хуайсан, только что… он правда намеревался нанести мне удар со спины? Да, это было бесполезно, что-то ему сейчас доказывать. Сичэнь гэ все равно бы ничего не понял. Он сейчас просто отчаянно хватался за последнюю соломинку. Искал последнее доказательство, что Гуаньяо не хотел нанести вред ему, Лань Сичэню. В чем смысл? Где логика? И что с этим можно сделать? Были бы полезны какие-то аргументы? Если даже убийство самых близких ему людей всего лишь опечалило Лань Сичэня, но ни в коем разе не послужила убедительным доводом казнить убийцу. Ничего. Кроме сожаления о том, что не осталось больше шансов оправдать или хотя бы объяснить его поступки. Вот и всё… Все бессмысленно сейчас. Он это не поймёт. Нужно время. «Сказать, что я специально это сделал? Но…какова будет реакция? Ведь он до последнего защищал этого убийцу!» Хуайсан неопределённо протянул: — Кажется, я видел… Лань Сичэнь перебил: — Ещё раз хорошо подумай. Непонятно было, для чего Сичэню гэ сейчас это непременно нужно знать? Что бы это ему дало? Хуайсан пожал плечами: — Ты так спросил, что я и сам теперь сомневаюсь… Мне правда показалось… Но Сичэнь гэ продолжал настаивать: — Не говори, что тебе показалось! Так всё-таки — да или нет?! «Что тебе сказать?» Все остальные с удивлением смотрели на главу Лань, словно пытаясь понять в чем же смысл этого допроса. Не Хуайсан, не в силах аргументировать ситуацию, воскликнул: — …Я не знаю, я правда не знаю! Лань Сичэнь закрыл ладонями лицо, будто его голова раскалывалась от боли, и больше ничего не хотел говорить. Как вдруг раздался голос Вэй Усяня: — Хуайсан-сюн. «Что? Вспомнил?» Хуайсан аж задохнулся от изумления: — А? — Как вышло, что Су Шэ только что поранил тебя? От того, что Вэй сюн внезапно обратил на Хуайсана внимание, он вдруг разволновался, что не смог связно ответить. — Он нёс Третьего брата… нёс Главу Ордена Цзинь на спине, пытаясь сбежать, а я стоял у него на пути, вот он и… — Серьёзно? Но насколько я помню, они пытались убежать другим путём, совсем не с той стороны, где ты стоял. «А ты хотел, чтобы они сбежали?» — Но ведь не может быть такого, чтобы я сам бросился на меч? Вэй Усянь улыбнулся. — Я этого не говорил. Хуайсан был поражён. — Но что же тогда ты хотел сказать, Вэй-сюн? — Я просто вдруг связал воедино кое-какие детали. — Какие детали? — Цзинь Гуанъяо упоминал, что кто-то прислал ему письмо, в котором угрожал через семь дней на всю Поднебесную объявить обо всех деяниях, что он совершил. Если предположить, что тот человек не солгал, что угроза была правдива… В таком случае, он совершил лишнее действие. Ведь если ты хочешь обнародовать чьи-либо преступления, почему бы не сделать этого сразу? Зачем сообщать этому человеку, что у тебя в руках есть доказательства его грехов? — Третий брат… то есть, Глава Ордена Цзинь ведь сказал, что тот человек приказал ему совершить акт самоубийства в качестве жеста покаяния? — Да очнись же. Даже если думать пяткой, станет ясно, что Цзинь Гуанъяо никогда бы не выбрал такой путь. Так какой смысл в этом поступке? На первый взгляд — никакого. Вот только… неужели человек, который сумел за эти годы выискать все секреты Цзинь Гуанъяо, действительно способен сделать бессмысленный ход? Он наверняка совершил это «лишнее» действие с какой-то целью. Это был толчок к чему-то, пробуждение кое-чего. Лань Сичэнь отстранённо спросил: — Пробуждение? Но чего? Лань Ванцзи уверенно ответил: — Сущности убийцы в Цзинь Гуанъяо. В обычных обстоятельствах для Цзэу-цзюня не представило бы затруднения додумать недостающую деталь, но сейчас он находился не в том состоянии, чтобы размышлять над этим. Хуайсан вздохнул, ощущая как болью наполняются легкие. Действие таблеток ослабело, все-таки простуда, раны и побои снова давали о себе знать. Вэй Усянь подхватил: — Верно. Именно то письмо пробудило и вознесло к небывалым доселе вершинам сущность убийцы в Цзинь Гуанъяо. Разве в нём не говорилось, что спустя семь дней ему останется только ожидать собственной смерти? Поэтому он решил нанести удар первым, чтобы занять выигрышную позицию — до истечения семи дней расправиться со всеми кланами на горе Луаньцзан. Неизвестно, кого бы смерть настигла раньше — их или его. Лань Сичэнь вдруг очнулся и спросил: — Вы хотите сказать, что это и было целью человека, отправившего письмо? Лишь ради того, чтобы подтолкнуть его к радикальным действиям? Вэй Усянь: — Именно так я и рассуждаю. Лань Сичэнь покачал головой: — …Но что именно, в конце концов, хотел совершить тот человек? Разоблачить Цзинь Гуанъяо или утопить в крови кланы заклинателей? Лань Сичэня не было в Пристани лотоса, не было и во время карательной операции правдолюбцев на гору Луанцзан. И поэтому он был не в курсе всех событий. Вэй сюн улыбнулся и начал объяснять: — Ответ прост. Посмотрите, что случилось после провала осады. Когда все собрались в Пристани Лотоса, точно подгадав момент, когда всеобщее возмущение достигнет пика, явились Сы-сы и Бицао. Лично мне столь своевременный визит двоих свидетелей не кажется случайным совпадением. И когда все факты навалились разом, произошёл настоящий взрыв. После непродолжительной паузы Вэй Усянь продолжил: — Он хотел не просто уничтожения доброго имени Цзинь Гуанъяо, он намеревался настроить против него целый свет. И к тому же таким сокрушительным ударом, чтобы у противника не осталось ни малейшего пространства для манёвра. Не Хуайсан уже немного справился с приступом волнения, он спросил, как ни в чем не бывало: — Получается, тот человек уже давно всё это спланировал? Вэй Усянь посмотрел на него, потом вдруг сказал: — Верно. Это ведь вам было поручено хранение тела Чифэн-цзуня, Глава Ордена Не? — Первоначально так и было. Но я только недавно получил известие, что тело брата, хранившееся в Цинхэ, куда-то исчезло. Иначе я бы не стал столь поспешно возвращаться в Цинхэ. «И не оказался бы на полпути схвачен и обесчещен этим Су Шэ…» Хуайсана снова передернуло от жутких воспоминаний. Вэй Усянь спросил ещё: — Глава Ордена Не, до меня доходили слухи, что вы частенько наведывались в Ордены Гусу Лань и Ланьлин Цзинь, это так? — Так. — В таком случае, неужели вы в самом деле не были знакомы с Мо Сюаньюем? — А? — Мне помнится, что когда мы впервые встретились после успешного переселения души, вы выглядели так, будто вовсе не узнали меня, и даже поинтересовались у Ханьгуан-цзюня, кто я такой. А ведь в прошлом Мо Сюаньюй непрестанно крутился подле Цзинь Гуанъяо, даже имел доступ к рукописям, которые тот хранил. А вы постоянно приходили к Главе Ордена Цзинь поплакаться на свою горькую судьбу. Даже если вы не находились в приятельских отношениях с Мо Сюаньюем, неужели вы действительно ни разу с ним не повстречались? «Вэй сюн, что ты от меня хочешь? Если уже сам обо всем догадался.» Хуайсан не собирался здесь при всех раскрывать все свои планы и дела. Он не хотел выставляться тут героем-сыщиком. Не собирался перед этой толпой народу показывать себя всезнайкой. Он Незнайка. И точка. Не Хуайсан, потрепав мокрые волосы, ответил: — Вэй-сюн, Башня Золотого Карпа столь велика, что я просто не мог лично увидеться с каждым её обитателем. А если и виделся, то точно бы не запомнил. К тому же, Орден Ланьлин Цзинь прикладывал всяческие усилия, чтобы спрятать его от лишних глаз. Нет ничего удивительного в том, что я с ним не встречался. Ведь Сичэнь-гэ тоже навряд ли его видел. — О, это действительно так. Цзэу-цзюнь тоже не был знаком с Мо Сюаньюем. — Вот видите! Кроме того, я всё ещё не совсем понимаю, даже если бы я виделся с Мо Сюаньюем, для чего мне нужно было притворяться, что я его не знал? Разве в этом была необходимость? Вэй Усянь улыбнулся. — Нет-нет, просто мне это казалось странным, вот я и спросил, ничего такого. Он не стал развивать тему, но на лице явно читался ответ: «Разумеется, для того, чтобы испытать этого «Мо Сюаньюя», проверить, действительно ли он является настоящим Мо Сюаньюем». А может Хуайсан ошибался. И Вэй Усянь вовсе даже не думал ничего подобного. Вэй сюн снова спросил: — Откуда у Мо Сюаньюя, которого каждый характеризовал как трусливого человека, бессильного постоять за себя, взялось столько храбрости, чтобы совершить самоубийство и принести в жертву своё тело? «Да не был он трусом. Ты же не знал его.» Хуайсан все же решил после всего этого кошмара рассказать Вэй сюну про молодого господина Мо. Но…только не здесь. Не в этом жутком месте. Да еще и при целой толпе уцелевших адептов Ланьлин Цзинь, переодетых монахами, которые не успели сбежать и робко жались к стенам, явно рассчитывая на прощение. Вэй сюн снова спросил: — Почему левая рука Чифэн-цзуня оказалась выброшена на произвол судьбы? Неужели Цзинь Гуанъяо допустил оплошность и проморгал её? «Вряд ли… скорее всего это было сделано намеренно.» Хуайсан снова не стал торопиться с ответом. Вэй сюн снова спросил: — И почему она появилась не где-то ещё, а именно в деревне Мо, где Мо Сюаньюй принёс себя в жертву, и где на неё столь удачно наткнулся только-только возродившийся Вэй Усянь? Хуайсан вздохнул и покачал головой. Ответа на этот вопрос пока что не было. Вэй сюн снова спросил: — Погребением тела Чифэн-цзуня занимался Орден Цинхэ Не. Так неужели столь сильно почитавший старшего брата Не Хуайсан за все эти годы совершенно не заметил, что труп кем-то украден? Хуайсан вздохнул, он подумал, что Вэй сюн всё больше склонялся к тому, чтобы поверить в другую версию. Хотя… Отчасти оно так и было. До того, как Не Минцзюэ покинул сей мир, Хуайсан действительно был Незнайкой. Только после смерти брата он узнал многое. Включая то, что тело Не Минцзюэ кто-то подменил, а также истинное лицо его Третьего брата, которому он в прошлом так доверял. Он пытался отыскать тело брата, однако, потратив несколько лет и приложив неимоверные усилия, просто отчаялся. Поэтому он вспомнил об одном человеке. Вернее, все эти годы он ни на минуту его не забывал. Хуайсан жил воспоминаниями о нем все эти годы. Вэй сюн в совершенстве умел управляться с такими вещами и решать подобные вопросы. Старейшина Илин и потом ещё Мо Сюаньюй. Он навестил Вэй сюна в его масте покоя, а после помог Мо Сюаньюю принять важное решение, чтобы тот не совершил непоправимое. Так как его жизнь была и вовсе уже невыносима. С одной стороны одержимый маньяк Цзинь Гуаньяо, намеревавшийся добиться молодого красавчика во что бы то ни стало. С другой стороны он сам подвергался на тот момент унижениям со стороны жадных родственников. Эти все факторы и подтолкнули его совершить акт мести посредством ритуала жертвоприношения. Но какого же озлобленного духа призвать? Разумеется, всё того же Старейшину Илин. С этого момента замысел успешно пришёл в исполнение, ему больше не нужно было тратить моральные и физические усилия для поисков остального тела Не Минцзюэ, все самые опасные и хлопотные задачи проделали Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Правда ему самому пришлось испытать некоторые неудобства и натерпеться страху. Но это мелочь в сравнении с проделанной работой. Хуайсан вздохнул, ощущая, что снова все начинает болеть все больше и больше. Мало того, поднималась температура. Чтобы убедиться, что сознание еще не меркнет, он осторожно огляделся. Лань Ванцзи в этот момент лезвием Бичэня перевернул чёрный ящик, что стоял у гроба, мельком осмотрел заклинания, вырезанные на нём, и сказал Вэй Усяню: — Голова. Вероятно, этот самый ящик и видел тогда Хуайсан, он использовался для хранения головы дагэ. Наверняка именно здесь Цзинь Гуанъяо и закопал её, когда перепрятал из Башни Золотого Карпа. А Вэнь Нин откопал её и принёс в Цинхэ. Вэй Усянь кивнул ему и спросил у Хуайсана: — Глава Ордена Не, известно ли вам, что хранилось в этом гробу? Не Хуайсан: — Откуда же мне знать? Но, судя по реакции Третьего… ой, нет, Главы Ордена Цзинь, должно быть, там хранилось что-то очень важное для него.