Незнайка.

«Робкий взгляд из окна Я тихонько бросаю. И тоска лишь одна От меня убегает. И в летящих одеждах Ты идёшь словно вдаль. Тихо робкой надеждой Разгоняю печаль. Разгоняю тревогу, И любуюсь тобой. Я стою на пороге, Мой прекрасный герой. Провожаю глазами И махаю рукой. И в глазах твоих пламя, Мой шикарный герой.» Теперь Хуайсан каждое утро начинал с пробежки, потом шел завтракать. Он исключил из рациона всякие сладости, добавил больше белков и клетчатки. Первое время было ужасно тяжело. Он буквально заставлял себя вставать пораньше и идти на тренировку. После того же еле тащил ноги, чуть не плача навзрыд. Постепенно стали видны результаты, тело его привыкло и он уже с удовольствием увеличивал нагрузки, отмечая как силой наливаются его мышцы, как более рельефными становятся мускулы. Стало легче переживать трудности и потрясения. Временами его тянуло туда, в тот самый тоннель, где проходил восстановительный период молодой господин Мо. Хуайсан еще сам не знал, что его так тянет туда, но мыслями он часто возвращался туда, к нему. Он как-то даже поехал туда, поговорил со смотрителем. Но смотритель сказал, что еще рановато. — Господин смотритель, когда можно будет знать, как там проходит восстановительный процесс? — Думаю, надо будет время от времени навещать и проверять. Возможно еще год или полгода. Хуайсан вынужден был вернуться домой. Дорога была длинной. Уже вечерело. Он остановился на окраине, чтобы отдохнуть в придорожной гостинице. Заказав ужин, он услышал разговоры. — Дурак этот Гуаньяо, не надо было поручать Су Шэ спасать Сюэ Яна. Был бы сейчас жив. — Так его герой-любовник погиб? — Да, от рук Хангуан Цзюня. — Так Су Шэ сам тоже ведь погиб. — Мог бы и в живых остаться, если бы не решил схитрить. И не погубил специально Сюэ Яна. — Так он же хотел избавиться от конкурента и убежать с Гуаньяо. Но ничего не вышло. — А как он кинулся на защиту своего хозяина! — Мда…а ведь это единственный геройский поступок за всю его жизнь. — Ага. И так закончился. Меч его подвёл. — Не везёт ему с мечами. Что поделать? — Интересно, это уже какой по счету меч? — Не знаю. Но, говорят, они у него больше года не держались. То утопит, то сломает, то потеряет. — Дурак, Су Шэ. Так глупо погиб! — Сам виноват! — Почему? — Ревность его подвела. — Это как? — Он страшно ревновал Цзинь Гуаньяо к Сюэ Яну. — Вое оно что? Ему не нравилось, что его босс кувыркается с Сюэ Яном? — Ну да. Вот он и специально тянул время, ждал чтобы тот умер от потери крови. Хангуан Цзюнь серьезно ранил его. Он отрубил ему руку. — У него прям мания руки рубить. — Это точно. Кстати, если бы Сюэ Яну вовремя была оказана помощь, то он бы выжил. А он бы смог бы найти выход, чтобы они все удрали. Всё таки он был намного сообразительнее тупого Су Шэ. — Ну да, был бы жив Сюэ Ян, сын шлюхи бы не погиб. Да и этот дурень Су Шэ был бы жив, все-таки он не настолько силен. — И не настолько умён. — А я не могу понять, на что рассчитывал Су Миншань? Ему даже место наложника не светило. — Думаешь так? — Конечно. Ведь он был женат. Да и ещё трех наложниц имел. И ещё кучу детей от каждой из них. Куда бы он их дел? Неужели собирался разводиться? — Действительно. А может собирался их всех замочить, как и его хозяин своих всех порешил? — Кстати, а что с его семьёй? Он же теперь предатель. — Что ещё может быть? Всех лишили духовных сил, отобрали оружие, выгнали из ордена как семью предателя. И отправили в изгнание. — Жестоко. — Это ещё не жестоко. По крайней мере им сохранили жизнь. В других орденах обычно с семьями предателей не особо церемонятся. Он же был главой ордена. — Все равно детей жалко. Всю свою семью подвёл. Идиот, зачем вообще женился? — Ну да, один вот такой папаша, муженёк и глава, так и врагов не надо. — Тут даже не в самом предательстве дело. Удрал бы сам, зачем своих же адептов на верную смерть отправлять? Не сделал бы этого и его семью бы не трогали. — Это верно. Хотел удрать вместе со своей большой любовью, ну и валил бы. Никто бы его не стал держать в той неразберихе. — Да как бы он удрал? Все равно поймали бы. — Почему? — Так он по-любому ведь с Гуаньяо. А тот не только предатель, так еще и маньяк. Его бы по двум статьям бы судили. — А он тоже считается предателем? — Конечно, его люди тоже едва не погибли на той проклятой горе. Сам то он не пошел, а послал их, зная, что они потеряют духовные силы и станут добычей. Да и детишек своих чуть не потеряли, которых Су Миньшань похитил и бросил умирать в пещере Фумо. — Ну да, тем более по распоряжению самого Цзинь Гуаньяо. За предательство своего ордена положена смертная казнь. — А если бы он не стал похищать детей? — Да вряд ли Цзинь Гуаньяо отпустили бы. Слишком много крови на его руках. — Был момент, когда можно было удрать. — Так что Миншань сам бы лучше валил под шумок. Мне кажется, глава Лань был готов отпустить их. — Ну да, отпустил бы на свою голову. Вряд ли ему самому подобные действия сошли бы с рук. — Как пить дать, судили бы потом как предателя. О чем глава Лань думал? — А может вместе с ними бы убежал? — Да Су Миньшань при удобном случае воткнул бы ему меч в спину. Слишком уж он был ревнив. Да и Ланей он патологически ненавидел. — Да нет, не должен глава Лань сбежать. Он же понимает, что его самого судили бы за предательство. Когда-то его младшего брата чуть не забили до смерти за связь с преступником. — Да, я тоже думаю, что Лань Сичэнь не такой дурак, чтобы отпустить преступника и потом пострадать за связь с маньяком. Его бы просто казнили. Другой мужчина спросил: — Интересно, а куда бы они побежали? Гуаньяо с Су Шэ. Их адепты уже не доверяли им после всего того, что случилось. — Не то, что не доверяли, у нас уже собирались поймать и казнить их за предательство. — Так получается им и бежать было некуда? — Верховный просился же у главы Лань, чтобы тот позволил им бежать в Дуньин. — Вряд ли. Это далеко. А вот я слышал, — говорящий понизил голос до шепота, — где-то у Цзинь Гуаньяо было место, где они с Сюэ Яном проводили эксперименты над людьми. Скорее всего они бы затаились там. А когда накопили бы достаточно сил, попытались бы снова захватить власть. Кто-то спросил: — Ого. Откуда у тебя такие сведения? — Я сам не видел, но Цзинь Гуаньяо с Сюэ Яном часто уходили туда. Иногда глава ордена брал с собой Су Шэ. Если рядом Сюэ Яна не было. — А ты видел то место? — Нет. Но те адепты, которые приводили им туда людей из пропавших кланов, слышали страшные крики о помощи. Сам Су Шэ приводил туда пропавший клан Хэ. Наши адепты видели связанных стариков и детей, которых тащили куда-то за город люди Су Миньшаня. — Почему они никому ничего не сказали? — Потому, что тогда их просто убили бы. Убили бы вместе с их семьями и детьми. Кому тогда было позволено что-то говорить? Да вы и сами знаете. Мужчины выпили и задумались. Кто-то сказал: — Мда…много чего творилось за нашими спинами. Сколько народу погублено… — И не говори… Хуайсан задумался. Это точно они говорили о том самом месте, которое он тогда пытался отыскать. Но так и не увидел. Там было довольно мощное защитное поле. Теперь он время от времени навещал этот посёлок и обедал в трактире в надежде услышать еще кое-какие сведения. А после бродил по книжным магазинам и лавкам художника. Однажды в книжной лавке он обнаружил книгу, где были описаны подвиги Хангуан Цзюня и Стврейшины Илин. Книга была на хорошей бумаге и с красочными иллюстрациями. В том же самом трактире народ обсуждал новую книжку. Адепты Ланьлин Цзинь тоже купили и обсуждали. Один из мужчин сказал: — Ох и красавчик всё-таки этот Старейшина Илин. Кто перед таким устоит? — Все женщины в него влюблены и все девушки. Другой ответил: — Да и многим мужчинам он тоже нравится. Даже сам Цзинь Гуаньяо нарезал круги вокруг прекрасного парня. Другой подхватил: — Кстати я служил в храме Гуаньинь в качестве монаха. И видел как верховный исполнял брачные танцы вокруг молодого господина Вэя. — Брачные танцы? — Да, он так возбудился от его близости, что это невозможно было скрыть. Другой мужчина спросил: — Слушай, и как тебя оставили в живых в той мясорубке? А если ты и выжил, как избежал казни? — Я сразу спрятался, как только запахло жареным и не стал драться. А потом просто раскаялся и дал клятву, что не причиню никому вреда и буду служить верой и правдой новому главе. Хуайсан вздохнул, слушая их речи. «Мда…брачные танцы? Похоже Цзинь Гуаньяо подвела его страсть к красавчику. И поделом. Не разевай рот на то, что тебе не принадлежит. Вэй сюн, где ты сейчас?» Хуайсан покинул это место, принес домой книжку и прочел её от корки до корки. Хуайсан давно уже привык к тому, что Вэй сюн сражается вместе с Лань Чжанем. Да и все уже ассоциировали Старейшину Илин с Хангуан Цзюнем. Но все равно было как-то грустно на душе. Хуайсан понимал, что пойди Вэй Усянь в путешествие вместе с Хуайсаном, вряд ли бы это было достойно кисти писателя или художника. Вместе эти двое представляли мощную силу. И тут было чем восхищаться. Но, как бы то ни было, книга была написана великолепно. Правда иллюстрации ему не особо понравились. Они все равно не передавали в полной мере солнечную красоту прекрасного Старейшины Илин. Хуайсан решил взяться и нарисовать наконец-то его портрет. Он хотел передать именно роковую красоту Вэй сюна. Именно то, что делало его одновременно прекрасным и весьма опасным. Набросав множество эскизов, он наконец-то выбрал нужный ракурс, посое того загрунтовал холст и сделал контур фигуры и летящую ярко-красную ленту в шикарных волосах. Закончились кое какие краски и он поехал покупать их в Цайи. Он бродил по лавкам торговцев картин и красок. То там, то тут ему попадались портреты его прекрасного одноклассника. Хуайсан так увлёкся, что не заметил, что уже перевалило за полдень. Краски были уже давно куплены. Хуайсан остановился возле той самой лавки художника, где когда-то встретил Лань Чжаня с А-Юанем. Как давно это было! А вот Хунаньская кухня, куда очень любили ходить Вэй сюн, Хуайсан и Цзян Чэн. Она всегда славилась разнообразием блюд. Ассортимент был настолько велик, что даже если заказывать каждый день новое блюдо, то перепробовать все меню можно практически за год. Хуайсан вспомнил, как встретил здесь Лань Чжаня, теперь уже учителя Хангуан Цзюня со своими учениками. Как удивился тому, что презрев любимую гусуланьскую диету, он заказывал для них мясные блюда с разнообразными специями и соусами. Хуайсан вздохнул и решил пообедать в этом памятном месте. Итак, наш Хуайсан присел скромненько за столик в дальнем углу и заказал себе утку. Слуга принес свежезаваренный чай, Хуайсан налил себе ароматный напиток и с удовольствием сделал глоток. Вдруг на улице послышался шум и в харчевню ввалилась компания в белых одеждах. Они заказали множество блюд и вина. Хуайсан пригляделся. Это был отряд Сычжуя. Они расположились за столиками и шумно обсуждали новую книгу про своих учителей. Кто-то спросил: — Молодые господа, ваши учителя надолго пропали? Юноши отвечали, нисколько не смущаясь: — Нет, что вы? Они скоро вернутся. — У них просто свадебное путешествие. — Свадебное путешествие? — Ну да. А вы не знали? Они совершили обряд бракосочетания в нашем храме предков. Хуайсан еще не совсем понял о каких учителях речь. Кто-то удивлённо воскликнул: — Вот это новость! Вы серьезно это сейчас говорите? — Ну конечно. Они совершили три поклона и теперь стали спутниками на тропе самосовершенствования. — И после этого сразу ушли путешествовать. Ситуация так и оставалась непонятной. Другой мужчина удивился: — И когда же это произошло? Мы ничего не слышали об этом событии. — А сразу после того, как вернулись из Юньпина из храма Гуаньинь. Где разоблачили Цзинь Гуаньяо. — Странно, что мы никто об этом не знали. — Да мы и сами не знали. Узнали только когда вернулись в Облачные глубины. — Да. Нам рассказали те адепты, которые были при этом свидетелями. Их самих уже не было. У Хуайсана шла кругом голова. Если это Вэй сюн и Лань Чжань, то когда это Вэй сюн стал вдруг учителем в Гусу? Если бы тогда юному Вэй сюну, который сбежал из унылого места, сказали бы, что он станет там же учителем, то даже трудно представить его реакцию! Да и многое просто не сходилось. Вэй сюн, которому всегда нравились красивые девушки, вдруг выбрал себе парня в спутники? Мрачный закрытый Лань Чжань все же решился открыть свои чувства тому, кто его всегда дразнил и издевался? Вэй сюн, который всегда дразнил Лань Чжаня вдруг воспылал к нему любовью? Ну Лань Чжань это ладно, он с самой юности страдал по прекрасному однокласснику. Но что же нашел прекрасный, солнечный Вэй сюн в унылом и угрюмом Лань Чжане? Хотя, последнее время Лань Чжань не отходил от него ни на шаг. Он и защищал его и носился с ним как с малым ребёнком. И если бы не он тогда, то неизвестно что было бы с Вэй сюном после того, как его ударил мечом Цзинь Лин. Конечно, Хуайсан так не смог бы. Определённо нет. Силёнок бы не хватило. Что было бы с Вэй сюном если на горе Дафань Цзян Чэн не натолкнулся бы на оборону из монолитного Лань Чжаня? Вряд ли Хуайсан смог бы его отбить у главы Цзян и нахально увести с собой. Да и в любой ситуации Хуайсан мог помочь только своим языком. А толпу мертвецов языком не остановить. И смертельный удар мечом языком не отбить. Как тогда они сражались в пещере Фумо, чтобы спасти всех! Хуайсан уж точно там не помощник, он был только помехой. Умом Хуайсан все понимал. Но сердцем… Было тяжело почему-то. Надо было с кем-то поговорить. Но…с кем? Хотелось поговорить с Сычжуем, но его среди молодежи не было. Прижав к груди коробку с красками, Хуайсан начал пробираться к выходу. У подножия горы он вдруг встретил Сычжуя и Вэнь Нина. — Вэнь Нин! — кинулся к ним Хуайсан. Одежды обоих были в пыли. — Вы вернулись только что? — Да, мы ходили в Цишань, чтобы устроить могилы для наших родственников. — И для тёти Цин, — добавил Сычжуй. — Что вы собираетесь делать теперь? — спросил Хуайсан. — Я пойду назад в Гусу, — ответил Сычжуй. — А я хочу купить небольшой домик и буду лечить людей, — ответил Вэнь Нин. — У тебя есть деньги? — спросил Хуайсан. Вэнь Нин замялся: — Мне немного дал Сычжуй. Думаю хватит. — А если нет? Тебе же не только домик надо. Правильно? — Ну…на остальное…я думаю заработать. Хуайсан порылся у себя и достал туго набитый кошелёк: — Возьми. Пожалуйста. — Нет, что вы. Мне нечем вам отплатить. — Возьми. Ты мне ничего не должен. Это я должен тебе за бесценную помощь. — Но я это делал не из-за денег. Я просто должен был это сделать. Ваш враг был и моим врагом. — Вэнь Цюнлинь, это совсем самая малость, что я мог бы сделать для тебя. Ну хочешь, пойдем со мной в Цинхэ. Мы построим для тебя самую лучшую больницу. Вэнь Нин покачал головой: — Я останусь здесь. Всё таки Сычжуй мой племянник. Хочу быть ближе к нему. Хуайсан настоятельно вложил в руки Вэнь Нину кошелек: — Тогда не отказывайся. Очень прошу. — Спасибо. Сычжуй улыбнулся: — Спасибо большое. Я возьму у дяди Сичэня и верну вам. — Что вы, не нужно. Я просто очень хочу помочь. Понимаете? Сычжуй с Вэнь Нином переглянулись. Потом Сычжуй поклонился и сказал: — Хорошо. Мы очень благодарны. А теперь разрешите откланяться. Нам нужно поесть и привести себя в порядок. Он глянул на дядю: — Вернее…мне надо поесть. И засмеялся. Точно так же как Вэй сюн. Хуайсан вздохнул. Они откланялись и Хуайсан пошел к своей повозке. Хуайсан провожал их взглядом, пока они не скрылись в воротах постоялого двора. Подумал: «Какой чудесный парень этот Сычжуй. Всё таки очень интересно, что такой чопорный зануда Лань Чжань воспитал такого мальчишку. Я не смог бы дать пацану и десятой части всего того, чему научил его Хангуан Цзюнь. Да и он ведь Лань! Все должно быть на своих местах. И все должны быть на своих местах.» Не удалось поговорить с Сычжуем. И тогда Хуайсан решил навестить Лань Сичэня. Лань Чжаня и Вэй сюна еще не было. А сам Сичэнь гэ был в удрученном состоянии. Он сидел у себя, адепт привел Хуайсана прямо в ханьши. — Как ты? — спросил Хуайсан после приветствия. Сичэнь гэ вздохнул: — Не знаю… — Твой брат еще не собирается возвращаться? — Дядя очень ругается и велел написать им письмо. Но, мне кажется, они не вернутся. — Почему ты так думаешь? — Дядя очень рассердился, узнав о брачном союзе. Вдруг он потребует развода? «Значит это точно про них говорили в харчевне…» Хуайсан вздохнул: — Думаю, не должен. Вэй сюн спас нас всех и разоблачил опасного преступника. Сичэнь гэ посидел немного молча, потом поднял глаза: — Хуайсан, я виноват перед тобой. Прости меня. Хуайсан снова вздохнул: — Сичэнь гэ…не нужно об этом… Лань Сичэнь продолжал: — Я был слеп и гхух. Я был глуп и наивен. Только сейчас я понял, что потерял друга из-за своей глупости. Из-за неспособности видеть ситуацию я предал своего лучшего друга. Друга, которого знал с детства. Друга, который доверял мне. А я носился с этим подлым человеком словно со своим дитём. Считал его простым и наивным. А наивным оказался я сам. Мне нет прощения. «Сичэнь гэ страдает. Еще и я начну ныть и жаловаться? Нет. Ему и без меня нелегко.» Хуайсан попытался утешить друга: — Сичэнь гэ, не нужно сейчас об этом говорить. Ты исправил свою ошибку, отомстил за кровь своего лучшего друга. Кто как не ты, проткнул преступника мечом? — Да, но я до последнего еще пытался найти его поступкам объяснение. — Сичэнь гэ. Он получил по заслугам. Тебе больше не о чем сожалеть. — Я так не могу. Мне действительно нет прощения. Нельзя доверять первому встречному. Нельзя делать такие подарки в виде золотых ядер, не зная человека. А ведь я тогда столько отдал энергии, что он за несколько месяцев развил ядро. Люди стараются годами. Да, он старался изо всех сил, но этого было мало. Нужен был толчок, всплеск энергии. И я отдавал столько, сколько мог и даже больше. Можно сказать, именно в то время я самого себя выжал и высосал до капли. Какой же я был дурак! — Сичэнь гэ, хватит уже казнить себя. Главное, ты усвоил урок и больше не будешь доверять так просто, если не знаешь человека. — Получается я вовсе не разбираюсь в людях. Мне он показался искренним и наивным деревенским пареньком. А на деле оказался настоящим монстром. Из-за него я потерял лучшего друга, чуть не потерял брата, лишился многих адептов. Много еще чего мог потерять. — Но все же живы, кроме… Хуайсан замолчал, подступившие к горлу слезы не дали договорить. Так они и просидели рядом, думая каждый о своем и об одном и том же. И свои какие-то надуманные проблемы казались столь незначительными по сравнению с проблемами Сичэня гэ. «Что я то ною? Сичэнь гэ потерял гораздо больше. А я просто маюсь дурью…» Хуайсан уходил от Лань Сичэня с тяжелым сердцем. Вроде все правильно, преступник обезврежен. А Сичэнь гэ все казнит себя за прошлые ошибки. Вечером Хуайсан писал в дневнике: « Я сегодня шел за утешением. В результате оказалось, что Сичэнь гэ сам нуждается в том, чтобы его утешили. Да. Тяжело… Сичэнь гэ только недавно осознал, что нельзя доверять первому встречному. Да, тяжело ему далось осознание своих ошибок. Брата уже не вернёшь. А Сичэню гэ пора уже выкарабкиваться из депрессии. Но, думаю, он сильный, он справится. Хотя, я сегодня только понял, сколько всего потерял Сичэнь гэ. Он потерял лучшего друга, потерял свою единственную любовь, потерял уважение к себе. А это дорого стоит. Мои мелкие фантазии просто мелочь перед таким шквалом потерь. Очень хочется, чтобы скорее вернулся Вэй сюн. Интересно, где они будут жить? Примет ли учитель Лань такой удар для него? Ведь он считает Вэй сюна злом. И теперь его родной племянник приведёт Вэй сюна прямо пред ясны очи учителя Ланя. Вспомнит ли он наш разговор тогда? Смогу ли я найти минутку, чтобы поговорить с ним без Лань Чжаня? Без этого его нефритового телохранителя? Ладно. Посмотрим.» В следующий раз, когда Хуайсан решил навестить Лань Сичэня, он узнал новость. Ученики обступили Хуайсана и наперебой рассказали ему новости: — Учитель Вэй и учитель Хангуан Цзюнь вернулись! — А учитель Лань как? — Учитель Лань признал их союз и даже организовал семейное пиршество. — А как ваш новый учитель Вэй? — О, он особенно отличается от остальных учителей, он предложил новые методы обучения. — Старые преподаватели правда первое время морщились. Учитель Хангуан Цзюнь же всегда поддерживает его идеи, глава Лань тоже проголосовал за. — А учитель Лань же сначала тряс бородкой, вздыхал, гладил в области сердца, но не находил аргументов против и с обреченным видом соглашался. — А как старые учителя встретили нововведения? — Некоторых учителей просто трясло от новаторских методов учителя Вэя, но они ничего не могли поделать. — Его методы намного действеннее и приносят больше результатов, чем старые избитые системы обучения в Гусу. Мы сами это на себе прочувствовали. — И как вам? — Нам очень понравилось. Мы с удовольствием бегом бежим на его уроки. А какие интересные ночные охоты он проводит! — До него никто так не делал! «Да уж, взошло по второму кругу над Облачными глубинами яркое Солнце. Всех снесло новым солнечным ударом. А самое главное, появилась в Гусу старая головная боль учителя Ланя. Вот это чудеса, так чудеса!» Тут прозвенел звонок и ученики ринулись в классы. Хуайсан присел в беседке. Вдруг он заметил как со стороны ворот появились две высокие фигуры в белом и в черном. Они пошли в сторону учебных корпусов. Это были Вэй сюн и Лань Чжань. Они не видели Хуайсана и прошли каждый в свой класс. Снова начались уроки. Подошел адепт и спросил будет ли он ждать окончания занятий. Хуайсан вдруг ощутил, что не готов разговаривать. — Я пожалуй пойду. Просто правда нет больше времени. Выйдя уже за ворота Облачных глубин, он вдруг вспомнил, что так и не зашёл к Сичэню гэ. Хуайсан вздохнул: «Эх, Хуайсан, ты становишься рассеянным. Ладно, как-то не совсем удобно уже возвращаться. В следующий раз.» Но следующий раз все никак не наступал. Хуайсан все тянул с визитом. Но зато он усиленно продолжал тренироваться. Это помогало меньше думать и жалеть себя. Иной раз он так изнурял себя, что приходил к себе в комнату на трясущихся ногах и падал замертво от жуткой усталости. Занятый тренировками и делами ордена, он уже давно не виделся с Вэй сюном. Увидел он его на очередном совете кланов. Прибыв на совет кланов, он увидел, что с Гусу пришли трое. Лань Сичэнь, Лань Ванцзи и Вэй Усянь. После последних событий Вэй Усянь стал важной фигурой в заклинательском мире. Он легко расследовал самые запутанные дела и разрешал самые опасные проблемы. Он в одиночку мог справиться с любой самой трудной задачей, но всегда привлекал к ней Лань Чжаня. Рассматривалось дело двух враждующих между собой орденов. Вэй сюн не стал церемониться, а просто обездвижил всех и собрав оружие, утащил его в Гусу. Через время Сичэнь гэ написал письма в несколько кланов с просьбой собрать снова внеочередной совет. Главы откликнулись почти немедленно. Уже к обеду было решено собраться на следующий день. Было решено собраться в Цинхэ Не. На следующий день все собрались в Цинхэ. Вместе с главой Лань пришло множество народа. Вид у них был самый обеспокоеный. Хуайсан догадался, что это были люди из тех самых орденов, чьи бравые вояки уже не один день стояли в поле обездвиженные. Вэй Усянь встал и сказал людям из враждующих сторон: — Прошу старейшин подойти сюда, чтобы все вас видели и заключить перемирие. Тогда я пойду прямо сейчас и освобожу нескольких ваших людей. — Давайте все пойдем, — предложил глава ордена Цзян, — я хочу видеть, что они запоют перед нами всеми. Другие тоже поддержали идею. Итак, все отправились на поле боя, где уже несколько дней неподвижно стояли горе вояки. — Где главы ваших кланов и их помощники? Старейшины указали на своих глав. Тогда Вэй Усянь подошел к каждому, ткнул его флейтой и сказал: — Отомрите. Люди зашевелились, разминая отекшие конечности. Кое как на негнущихся ногах они вышли из толпы статуй и предстали перед всеми кланами. Они пообещали больше не враждовать и торжественно поклялись не помнить друг другу былых обид и зла и жить мирно. Но оружие им не отдали, под предлогом испытательного срока. Они подписали бумагу и совет кланов скрепил документ печатями и подписями. Вэй Усянь прошелся по обездвиженным людям, вглядываясь в их лица, но освободил не всех. На вопрос, почему так, ответил: — А этим еще надо постоять и подумать над своим поведением. Люди знали, что Вэй Усяня не обманешь. Он ложь чувствовал безошибочно. После этого, когда снова собрались все кланы, Вэй Усяню предложили выступить и дать оценку произошедшему. Он встал и сказал: — Господа, обращаюсь сегодня к главам всех кланов. Хочу чтобы все знали, что что те, кто будут враждовать, будут иметь дело со старейшиной Илин. Я понятно выразился? Надеюсь. Никто не посмел сказать и слова против. Итак, наличие в ордене Гусу Лань страшного и ужасного, а так же прекрасного Старейшины Илин заставляло трепетать всех, кто хоть когда-то лелеял мечту оказаться на вершине заклинательского мира. Да и в целом стало намного спокойнее, прекратились всякие конфликты и междоусобицы. Люди вздохнули свободнее. Шло время. Хуайсан все так и откладывал свой разговор с прекрасным одноклассником. Чтобы ни о чём не думать, он снова усилил тренировки и увеличил нагрузки. Но по-прежнему не хотел учиться драться. Глядя время от времени на свою саблю, он разговаривал с ней: — Как ты думаешь, я смогу научиться летать на тебе? Но я не хочу учиться воевать. Понимаешь? Не хочу. Ты подумай, может мы с тобой договоримся? А? Как ты думаешь? Сабля молчала. Но Хуайсану казалось время от времени, что когда он с ней разговоривал, его молоденькое ядро тянулось к ней. Но это было еще не все. Его ядро привлекал не менее любопытный предмет. Но об этом попозже. Он снова решился навестить Облачные глубины. В этот раз Сичэнь гэ выглядел намного веселее. Были каникулы и Вэй сюн утащил Лань Чжаня в путешествие. А заодно захватил и Сычжуя. Сичэнь гэ с восторгом рассказывал Хуайсану: — Хуайсан, представь, молодой господин Вэй настолько добрый и отзывчивый. Он так заботился обо мне, пока я был в депрессии. Мне даже показалось, что Ванцзи начал ревновать. Хуайсан грустно улыбнулся. Потом вздохнул, спросил: — Не знаешь когда они вернутся? — Как только начнётся, учебный год. Хуайсан заметил, что в комнате стоит мольберт, а на нем новый холст, прикрытый тканью. — Сичэнь гэ, ты начал снова рисовать? Лань Сичэнь подошел к мольберту и сдернул кусок легкой ткани. — Да, принялся за новую картину. Хуайсан замер от восторга, разглядывая шедевр. Это был взгляд из окна. В круглом окошке виднелись горы с блестящими на солнце снежными шапками. На фоне горного пейзажа по дорожке из белых камушков удалялся стройный силуэт мужчины в чёрных летящих одеждах. Казалось, вокруг него в воздухе разливается легкий, нежный аромат горных трав и цветов. А еще было такое ощущение, что он сейчас повернётся и помашет им рукой. Хуайсан с восторгом разглядывал каждый штришок, каждый самый легчайший оттенок. Ему хотелось унести это в памяти, в своем сердце. Он потерял дар речи и только через время тихонько выдохнул: — Сичэнь гэ…какая красота… — Нравится? — Очень… — И мне тоже…хотя я не привык хвастаться своими работами. Но мне и правда нравится… — Сичэнь гэ, это шедевр…ничего прекраснее я еще не видел… — Ничего, Хуайсан, ты же тоже рисуешь. Уверен, у тебя получится не хуже. Даже лучше. Хуайсан поднял на главу Лань глаза: — Думаешь? — Конечно. — Я попробую. — Потом покажешь? — Обязательно. Пообещав показать картину, Хуайсан вдруг осознал, что сможет поделиться и не будет осмеян или не натолкнется на абсолютно ненужное сочувствие. Он прошептал: — Спасибо тебе, Сичэнь гэ… — Ну что ты. Все хорошо. Это тебе спасибо. — За что? — За то, что не утратил ко мне доверия. За то, что приходишь. Они еще поговорили о том, о сем. Хуайсан спросил: — Как учитель Лань? — О, наш дядя немного околемался и уехал лечиться на горячие источники. И знаешь кто ему посоветовал? Наш прекрасный зять! Вот уж поистине молодой господин Вэй — человек с большим сердцем. Я еще никогда не встречал таких людей. Хуайсан кивнул и бросил взгляд на картину. Ему показалось, что ветерок колыхнул красную ленточку и мужчина слегка покачал головой. «Как живой,» — подумал Хуайсан. Уходя от Сичэня гэ, Хуайсан всегда навещал Вэнь Нина. У Вэнь Нина частенько была очередь из больных. Он прослыл хорошим лекарем. Да и как могло быть иначе? Он потомственный лекарь из клана врачевателей. А его учителем была легендарная Вэнь Цин. Самый лучший лекарь Поднебесной. Если у Вэнь Нина не было клиентов, он предлагал Хуайсану чай и садился рядом с ним, чтобы поговорить о том, о сем. — Я несколько раз разговаривал с молодым господином Вэем. Он действительно многое не помнит. Он не помнил как выбрался тогда из Безночного города, не помнил как Хангуан Цзюнь вытащил его оттуда в пещеру, не помнит что произошло при первом карательном походе. Хуайсан вздохнул: — Возможно что он помнит о том, что мы учились вместе, но не помнит о нашей дружбе, не помнит наши вылазки, шалости и пирушки по ночам. — Не удивительно. Ведь он Хангуан Цзюня ассоциировал как своего заклятого врага и все время пытался от него сбежать. — Как же так тогда получилось, что они стали спутниками на тропе самосовершенствования? — О, второй молодой господин Лань приложил немало усилий, чтобы молодой господин Вэй начал ему для начала хотя бы просто доверять. Хуайсан вздохнул. Вэнь Нин продолжил: — А вот, кстати, второй молодой господин Лань доверял ему безоговорочно с самого первого дня как встретил его на горе Дафань. Но молодой господин Вэй притворялся сумасшедшим и выдавал себя за господина Мо. Хуайсан возразил: — Но молодой Мо никогда не был сумасшедшим. Ему приходилось в последнее время притворяться таковым, потому что Мэн Яо устроил на него самую настоящую травлю. Его жизнь стала невыносимой. Побои и издевательства со стороны родни, угрозы со стороны Сюэ Яна, постоянные домогательства со стороны Мэн Яо. Парню уже вовсе было невмоготу. Вот тогда-то я и пошел в тот самый карман между мирами, чтобы поговорить с Вэй сюном. И он подал тогда мне эту идею. Поменяться телами с помощью древнего ритуала. Вэнь Нин вдруг сказал: — А может быть дело все именно в записях? Мог молодой господин Мо что-то изменить? Или доработать? — Не знаю. Ведь ритуал остался там в доме молодого господина Мо. Если он уцелел еще… — Но как бы ни было, мы все равно в таких записях не разберёмся. Нужен специалист. А специалист у нас молодой господин Вэй. Хуайсан вздохнул: — Надо пробраться туда и попробовать поискать бумаги. Ладно, я беру это на себя. — А я поговорю с ним и покажу эти бумаги. На том и порешили. Выйдя от Вэнь Нина, Хуайсан всегда проходил по базарной площади в Цайи. Иногда по утрам он видел там Лань Чжаня. Он ходил с корзиной по рядам и покупал мясо и овощи. Мясо он всегда брал самое свежее и самые лучшие кусочки. Он как-то спросил у Сичэнь гэ: — Твой младший брат все время покупает мясо и овощи в Цайи. А как же ваша диета? Сичэнь гэ улыбнулся: — Да, он научился отменно готовить. И теперь его кулинарные шедевры благоухают на все Облачные глубины. Хуайсан остолбенел: — Твой братишка научился готовить? — Да. И весьма недурно. Я пробовал. Хуайсан был поражён: — Сичэнь гэ, что творится? Лань Сичэнь вздохнул: — Это все ради молодого господина Вэя. Он не может есть нашу пищу. Вот Ванцзи и освоил кулинарное искусство. Спускаясь из Облачных глубин, Хуайсан только качал головой: «Вот что с человеком любовь делает. А ведь какой был праведный зануда. Да еще и других наказывал. А сейчас нарушает напропалую. И самое интересное, ему это нравится!» Вскоре состоялся совет кланов. Хотели выбрать верховного заклинателя, но так и не выбрали. Все прочили на эту должность Лань Сичэня. Но он пока скромно отмалчивался, хотя и не уклонялся от обязанностей. Когда нужно было что то решить, советы кланов назначали по очереди в каждом ордене. Председательствующим выбирали все время Лань Сичэня, так как он был всегда серьезным, спокойным и доброжелательным. Всегда выслушивал мнения всех сторон и умел направить решение проблем в правильное русло. Сичэнь гэ всегда ходил на советы кланов, взяв с собой Сычжуя. Юноша уже давно зарекомендовал себя как весьма мудрый и деловой молодой человек. К его мнению прислушивалась не только молодежь, но и люди постарше и даже главы кланов. В заклинательском мире в целом царила тишина, благодаря могущественному учителю Вэю, который не позволял вступать в конфликты. Никто не хотел лишиться того, что развивал и совершенствовал годами. Все отлично понимали, если вмешается Вэй Усянь, то это означает, что любители повоевать между собой станут практически калеками, не способным добиться успеха вообще нигде и будут влачить жалкое существование. Пэтому каждый клан усердно занимался своей территорией. А работы было много у каждого. Теперь в каждом ордене был образцовый порядок. Итак, Хуайсан решил тайно поехать в деревню Мо и приложить усилия, чтобы найти эти записи. Но, как показали следующие события, немедленно осуществить задуманное не получилось. На одном из советов кланов решили поменять саркофаг с названными братьями на более надёжный. Его выкопали из могилы и усилили охрану, так как утром должны были доставить новый. Ночью произошло чрезвычайное происшествие, Не Минцзюэ чуть не вырвался, но все обошлось. Хуайсана потрясло это событие, он пребывал в таком ужасе и горе, что не знал даже что и подумать. В этот раз Лань Сичэнь немедленно самолично прибыл на место происшествия и запечатал гроб. Хуайсан спросил: — Сичэнь гэ, а нельзя как-то попытаться разьединить их по разным могилам? — Может и получится. Но кто решится на подобное? Наш старший брат вряд ли отпустит своего врага, пока не вытрясет из него всю душу. Но, тебе не нужно будет беспокоиться. Сейчас пока они затихли. Надо время, возможно мы найдём способ убрать от старшего брата его врага. И тогда он наконец-то обретёт возможность упокоиться с миром. Хуайсан вздохнул. Лань Сичэнь намеренно избегал говорить даже имя своего ученика. Хуайсан вполне понимал его. Лань Сичэню было неприятно даже всякое упоминание человека, который обманывал его доверие и нагло пользовался им все эти годы. Все шло спокойно. Но Хуайсан все же слег с нервным истощением. Пока он лежал и его навещал лекарь, он спросил: — Господин лекарь, почему со мной снова приключилась подобное? Может я мало тренируюсь? — При чем тут тренировки? — Ну так в здоровом теле и нервы должны быть крепкими? Лекарь сказал: — Не совсем так. Нервы это нервы. А ваше теперешней состояние обусловлено просто тонкой душевной организацией. Это не сколько нервы, это больше свойство вашей души и сердца. Одним словом это свойство вашего характера. — Это пройдет? Лекарь покачал головой: — Не думаю. Для этого нужно просто зачерстветь душой. — Зачерстветь душой? Что для этого нужно? — Не думаю, что вы станете таковым. Но в отдельных экстренных ситуациях вы же можете взять себя в руки? — Я стараюсь. Иногда получается. Но не всегда. Лекарь улыбнулся: — Глава ордена, не заботьтесь об этом. Оставайтесь таким, какой вы есть. Хуайсан постепенно оправился от пережитого, как случилось еще одно происшествие. В этом случае происшествие было в ордене Ланьлин Цзинь. Цзинь Лин, уже полностью разобравшийся с бухгалтерией, все-таки нашел время посетить бывшие покои Цзинь Гуаньяо и с большим трудом, сломать защитный барьер в зеркале, проникнуть в потайную комнату. К своему удивлению, он нашел там документ, заключающий в себе дарственную на землю в стороне от Ланьлина на имя Сюэ Яна. О чем он сразу решил сообщить Лань Сичэню, чтобы посоветоваться, как поступить в подобном случае. Дело было действительно опасное. Нужен достаточно могущественный человек. Здесь без Старейшины Илин не обойтись. Решено было собраться пока четырем кланам и расследовать это дело. Потом, если возникнет необходимость, созвать остальные кланы для принятия окончательного решения. Решили не откладывать. Собрались через три дня в ордене Ланьлин Цзинь. Пришли главы Юньмэн Цзян, Цинхэ Не, Гусу Лань. Лань Сичэнь пришел вместе с братишкой и своим прекрасным зятем. Цзинь Лин, явно волнуясь, вынес бумагу, положил на столе. Все подошли, чтобы ознакомиться с документом. Лань Сичэнь посмотрел на подпись и сразу узнал руку бывшего ученика и младшего названного брата: — Подпись Цзинь Гуаньяо. Лицо Сичэня гэ стало бледным, он нахмурился, словно его неожиданно затошнило. Но некогда было смаковать эмоции. Эта бумага означала, что эта земля перешла в собственность Сюэ Яна в процессе дарения. Лань Сичэнь посмотрел на дату: — Документ был составлен буквально в тот год, когда помер Цзинь Гуаншань. Кто-то из пришедших людей вместе с главами сказал: — Если с этой землей все в порядке, то она должна была перейти в наследство родственников Сюэ Яна. Другой человек спросил: — А поскольку его родственников никто никогда не видел, значит надо их отыскать, чтобы они вступили во владение наследством? Тут вмешался Вэй Усянь: — А если на этих землях творилось нечто преступное? Лань Сичэнь ответил: — Тогда надо созвать совет всех кланов и конфисковать земли в пользу пострадавшего ордена. Цзян Чэн бросил взгляд на Вэй Усяня и поморщился, как от головной боли. Цзинь Лин, заметив выражение лица своего дяди, сердито посмотрел в сторону Цзян Чэна. Цзинь Лин явно хотел выразить недовольство в адрес своего дяди, но промолчал. Он наконец-то стал сдержаннее, подростковый возраст миновал, Цзинь Лину уже должно было быть около девятнадцати-двадцати лет. Вэй Усянь внес предложение: — Нужно сходить туда и посмотреть. — Звучит разумно, —подал голос Хуайсан, —давайте сходим и убедимся, что там ничего страшного нет. «Неужели это то самое место, про которое говорили тогда адепты в трактире?» Решено было пойти по указанному в бумаге ориентиру. Группа из глав четырех кланов и сопровождающих их немногочисленных людей, покинула Башню Золотого карпа и пошли в стройном порядке, разведать подозрительный участок земли. Хуайсан уже ходил по этой дороге. Но это не принесло тогда никакого результата. Теперь с ними был Вэй сюн. Покинув Ланьлин, они прошли через большое поле, потом прошли небольшой лес и приблизились к странному строению посреди пустыря. Оно было словно в тумане. Ничего было невозможно разглядеть. Но Вэй сюн протянул руку и туман рассеялся. Теперь можно было не только рассмотреть строение, но и была возможность посетить это страшное место. Здание не отличалось изяществом, было серым и неприметным. Можно сказать, было похоже на старинную заброшенную крепость, окруженную высоким забором. Странно было то, что местные жители до сих пор не обнаружили это строение. Ворота были заперты изнутри. Они поднялись на стену здания и глав четырех кланов поразила картина, открывшаяся перед ними. За его высокими стенами виднелся ряд длинных чёрных бараков, а в центре — поле, окружённое стальным ограждением высотой по грудь. Красно-жёлтые талисманы усеивали всё ограждение. Оно имело защитное поле от простых людей, потому никто и не заметил это здание за эти годы. На поле располагались многочисленные причудливые приспособления, вроде клеток, гильотин и досок с гвоздями, а также, пошатываясь, бродили несколько нечесаных зомби в лохмотьях, они имели смертельно бледную кожу и пустой взгляд. Они бесцельно бродили по большому полю, время от времени наталкиваясь друг на друга и издавая странные горловые звуки. Хуайсан сказал, дрожа от ужаса: — Похоже на тренировочное поле для мертвецов. Вэй Усянь ответил: — Верно. Но сейчас они не под действием печати, потому не могут сориентироваться без хозяина, и не знают что им делать. Лань Сичэнь спросил у Вэй Усяня: — Молодой господин Вэй, что вам известно о таких марионетках? Вэй Усянь начал издалека: — В прошлом Цзинь Гуаншань до потери покоя жаждал заполучить в свои руки Тигриную Печать. Он и так и эдак пытался подобраться ко мне поближе, пуская в ход все свои умения, но я не поддавался никакому воздействию, что ставило Цзинь Гуаншаню многочисленные препятствия. Когда у него ничего не вышло, он сказал: «Если ты смог сотворить подобное, почему другие не могут? Не верю, что ты, Вэй Усянь, единственный под небесами, кому это под силу. Настанет время, когда кто-то превзойдёт тебя, пройдётся по твоей голове и осыплет насмешками. Поглядим, останешься ли ты тогда столь же высокомерным». Хуайсан подумав, спросил: — Значит Цзинь Гуаншань начал высматривать тех, кто выбирал в заклинательстве тёмный путь, и привлекал их к себе? Цзинь Лин вдруг воскликнул: — Так вот куда ушли огромные деньги и средства! Он тратил их на этих людей, приказывая им тайно изучать и анализировать строение Печати, чтобы со временем повторить и воссоздать её? Лань Ванцзи ответил: — Среди них мало кто добился хоть каких-то успехов, а продвинувшимся дальше всех был самый младший, Сюэ Ян, которого Цзинь Гуанъяо нашёл и повысил по службе лично. Цзян Чэн сказал со злостью: — Так вот он почему принял Сюэ Яна как приглашённого заклинателя, наделил его большими правами и свободой. Вэй Усянь подтвердил: — Цзинь Гуанъяо специально выхлопотал для Сюэ Яна часть земли, где находится это тренировочное поле для мертвецов, чтобы он мог тайно проводить испытания. Для Сюэ Яна это означало возможность сколь угодно безнаказанно творить, что вздумается. Лань Сичэнь был в большом волнении, потому спросил невпопад: — Молодой господин Вэй? Как определить, они очень опасны? Вэй Усянь ответил: — Это зависит от того, с чем сравнивать. Если сравнить с Вэнь Нином, то они не выдерживают никакой конкуренции. Подобные им не продержались бы даже против обычных лютых мертвецов, которых я контролировал с помощью флейты. Хуайсан удивился: — Что-то с этим можно сделать? Вэй Усянь щелкнул пальцами, шатающиеся фигуры повалились на землю и затихли, не шевеля ни ногой, ни рукой. — Господа главы, мы можем спуститься и осмотреть внутри. Они нам не опасны. Он первый мягко спрыгнул вниз, за ним так же неслышно приземлился Лань Ванцзи. Группа людей, следом за ними прыгнув вниз, приземлилась посреди поля. С опаской поглядывая на неподвижные фигуры, зашли в здание. Внутри строение нопоминало тюрьму с множеством камер. На дверях снаружи висели замки. Лань Ванцзи вытащил меч, срубил замки и они вошли в первую комнату. В комнате стоял стол с письменными приборами, такой же стол, для расчленения трупов как в потайной комнате Цзинь Гуаньяо. Но то, что увидел Хуайсан на полках, заставило его похолодеть от ужаса. Тошнота подступила к горлу вместе с жутким липким страхом. На полках вдоль стены стояли разные колбы и банки с частями человеческого тела, там были глаза, языки и что еще тошнотворно неприятное. Все это плавало в странной прозрачной жидкости. На других полках лежали листы бумаги и чьи то рукописи. От жутковатой картины брезгливого Хуайсана снова чуть не стошнило. Вэй сюн взял в руки первую попавшуюся рукопись. Открыв ее, он удивленно присвистнул: — Это действительно мои рукописи! Те самые, которые я написал еще в девятнадцать лет! Лань Сичэнь с братишкой подошли ближе, тоже глянули. Лань Сичэнь сказал: — Разумеется, это те самые рукописи, которые нашли тогда в пещере на горе Луанцзан. Все боролись за них, как только могли. Но они не получили эти бумаги. Гуаньяо пришлось приложить немало усилий, чтобы их собрать. Вэй Усянь небрежно бросил их на полку: — Но они неполные. Потому ему и не удалось воссоздать печать такой силы, какую сделал когда то я. — Это верно, —кивнул Лань Ванцзи, откровенно любуясь на свое гениальное Солнце. Вэй Усянь незаметно легонько коснулся его руки. Лань Ванцзи тихонько погладил кисть руки своего спутника, вздохнул. Лань Сичэнь наблюдая за руками своего братца и Старейшины Илин, старательно отвел глаза и скромненько сделал вид, что не видел нежностей своего младшенького. Глава Цзян ревниво дернулся, лишь только его взгляд упал на их руки. Остальные ничего не заметили. Или сделали вид. Мужчины вышли из этой комнаты и двинулись дальше. Сорвав замки и войдя в следующие камеры, почувствовали как в нос ударил запах давно сгнивших трупов. Дальше обнаружили стальные клетки с почти уже сгнившими до костей покойниками. В каждой такой камере стояли клетки с останками. Скелеты цеплялись руками за стальные прутья, их рты были открыты в немом крике. Они все давно умерли от страха и голода. — Возможно над ними проводили дьявольские эксперименты, — сказал нахмурившись Цзян Чэн. Вэй Усянь ответил: — Похоже, они хотели сделать марионеток из живых людей. Они явно умерли от страха. Казалось, сама смерть дохнула им в лицо. Хуайсан содрогнулся. Он все что угодно мог предположить, но не ожидал, что будет так запросто погублено столько людей. Да еще и таким бесчеловечным способом! И творя столь жуткие дела, он после всего этого выходил к людям, улыбался, сверкая ямочками, проявлял радушие и гостеприимство! Улыбался Сичэню, жаловался на жестокость Не Минцзюэ! А в это время здесь в клетках погибали замученные им же самим люди, которых регулярно поставлял Су Шэ. В голове не уклажывалось! В одной из камер они обнаружили труп молодого мужчины, он тоже был почти скелет. Лань Сичэнь пригляделся к полусгнившим одеждам, его осенила страшная догадка: — Ведь это же… Ох, как это ужасно! — Что такое, брат? —спросил Лань Ванцзи. Сичэнь гэ с трудом смог сказать: — Это… Же глава клана Хэ! Хэ Су! — Не может быть! —испуганно пробормотал Хуайсан, прикрывая лицо веером, чтобы не смотреть. Пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие. «Не хватало еще прямо здесь грохнуться в обморок!» Цзян Чэн сказал: — Вот как он погиб! Они его держали здесь и наверняка пытали! Кстати, его сородичей так и не обнаружили нигде. Все считали, что этот клан пропал без вести. При чем пропали все люди в одну ночь. Вэй Усянь сказал: — Сдается мне, они тоже где то здесь. Они пошли дальше. Точно. В соседней комнате они обнаружили трупы людей в таких же клановых одеяниях. Дальше они нашли трупы детей. Дети сидели в клетке, связаные веревками. Видно было, что они перед смертью сильно плакали. Это были мальчик и девочка примерно девяти или десяти лет. Мужчины замерли в ужасе. Кто-то сказал: — Это же…это…братишка и сестрёнка главы Хэ Су. Лань Сичэнь, не в силах вынести это жуткое зрелище, дрожащим голосом произнес: — Они не пощадили даже детей! Хуайсан и вовсе зажмурил от ужаса глаза. «Хуайсан, держись! Держись!» Это было ужасно! Руки этого человека были по локоть в крови! Не по локоть! По самые плечи и уши! Да и человеком его назвать было невозможно! Теперь стало понятно, что смерть своего ребенка была для него делом не настолько непривычным, как могло казаться. Вэй Усянь сказал: — Как бы то ни было, надо сначала похоронить этих людей. Из марионеток что во дворе надо вытянуть темную энергию, трупы сжечь и похоронить. Лань Сичэнь ответил, разминая виски: — Да, молодой господин Вэй, вы правы, не будем терять времени. Хуайсан, не в силах смотреть на это жуткое зрелище, прикрывался веером и поглядывая на Сичэня гэ. То же выглядел уставшим и был настолько необычайно бледным, про таких обычно говорят, что на них нет лица. Вэй Усянь предложил: — Надо будет собрать глав всех кланов и людей, чтобы все поучаствовали в церемонии. Потом признать документ дарения недействительным при множестве свидетелей и потом забрать эти земли. А строение сравнять с землей, предварительно установив надежное защитное поле. Так и решили. В этот же день разослали гонцов во все кланы, чтобы все остальные прибыли для дальнейшего освидетельствования. Когда поздно вечером собрались остальные главы кланов, им рассказали про тренировочное поле для зомби, про погибших людей и трупы детей в клетках, которых считали пропавшими, все были поражены необычайной жестокости этих двух людей. Завтра утром было предложено всем посетить страшное место и окончательно решить все проблемы. Управлять темной энергией мог только один Вэй Усянь, потому завтра он должен будет окончательно избавить трупы от остаточного воздействия темной силы. Остальное доделают главы кланов. Люди тихо разошлись по гостевым покоям, чтобы отдохнуть, а наутро взяться за решение проблемы. Лань Сичэнь шел позади всех. Он шаркал ногами, словно сегодняшний день вытянул из него всю энергию. Впереди него шли его братишка с Вэй Усянем. Они втроем далеко отстали от всех и шли неспешным шагом, не говоря друг другу ни слова. Так они дошли до клумбы с пионами. Хуайсан остановился, чтобы подождать Лань Сичэня, тот тоже остановился чуть дальше и смотрел как его братишка с Вэй Усянем, не сговариваясь, остановились и подняли глаза на ночное небо. Он постоял немного. Но они продолжали стоять и смотреть. Тогда он тихонько обошёл их и пошел спать. Они так и не заметили его, а стояли, продолжая смотреть на ночное небо. Хуайсан вздохнул и тоже пошел к себе. На душе лежала грусть. Главы всех кланов встали пораньше и сидели пили чай, тихонько переговариваясь между собой. Потом все как один встали и поспешили к гостевым покоям Лань Ванцзи и Вэй Усяня, чтобы поторопить с выходом. Но наткнулись на Хангуан Цзюня, нефритовой глыбой охраняющего сладкий сон своего любимого Солнца. — Хангуан Цзюнь, будите старейшину, уже пора. Главы кланов все собрались, — робко сказал кто-то из присутствующих. Лань Чжань ни в какую не соглашался будить свое сокровище. — Ровно через два часа. Робко поглазев на каменного стража великого и ужасного или прекрасного (для кого как) Старейшины Илин, потоптавшись на месте, люди пошли пить чай по второму кругу. Кто-то возмутился, но ему сказали: — Никто не смеет перечить этим двоим. Какой-то молодой человек удивился: — Старейшина Илин имеет такое влияние? На что один из глав ответил: — Иначе придется разгребать самим. — А разве мы сами не справимся? — снова спросил парень. Другой глава клана ответил: — А вы преставляете как это сделать? Парень просто промолчал. Мужчина приняв это за отрицательный ответ, продолжил: — Вот именно. Никто не представляет как это можно сделать. Хуайсану показалось странным, что молодой господин слишком уж интересуется тем, к чему не имеет ни малейшего отношения. Он стал приглядываться к парню. Мужчины переговаривались между собой: — За все эти годы столько всего изменилось. Старейшина Илин уже другой. — Эти двое стали настолько могущественны, что даже главы великих орденов не смеют им перечить. Парень без клановой принадлежности как бы невзначай спросил у рядом сидящего главы одного из кланов: — Они настолько великие, почему кто-то из них до сих пор не верховный заклинатель? Мужчина ответил: — А вы наверное не в курсе? Мы как-то предлагали. Ни один из них не согласился. Хангуан Цзюнь сказал что он не политик и становиться им не собирается. А Вэй Усянь сказал, что хочет пожить для себя. — Какие они, однако, интересные… — Но помогать нам разгребать сложные дела они никогда не отказываются. Хотя оба не любят, чтобы их прославляли. — О, они очень бескорыстные. Молодой человек улыбнулся и обвел глазами зал, его взор наткнулся на взгляд Хуайсана. Хуайсан тут же закрыл лицо веером, зевнул и сделал вид, что ему скучно и он от нечего делать прислушивается к людским разговорам. Сидя в главной зале за новой порцией чая, некоторые робко обратились к Лань Сичэню: — Глава ордена Лань, ваши адепты вроде как встают в пять утра. Лань Сичэнь с улыбкой покачал головой: — Молодой господин Вэй, как бы вам сказать, не адепт нашего ордена. — А в качестве кого он у вас находится? --поинтересовался глава ордена Яо. — Как бы это точнее выразиться? Он эксперт в запутанных делах и учитель. Приглашённый учитель. — Но насколько я знаю, ваш орден никогда не брал учителей со стороны? — Молодой господин Вэй у нас с одобрения совета старейшин. Глава клана Оуян добавил: — Получается, если он не принадлежит ни к какому ордену, то он волен выбирать идти туда, куда пожелает? Лань Сичэнь улыбнулся: — Да, вы правы, глава клана Оуян. Он свободен в своих действиях и никто не имеет права ограничивать его свободу. — Даже Хангуан Цзюнь? — вдруг спросил Хуайсан. — Да, вы правы, глава ордена Не. Даже мой брат не имеет этого права. — А если ему будет грозить опасность? Как отрегагирует ваш орден? — ревниво спросил Цзян Чэн. Лань Сичэнь улыбнулся: — Глава ордена Цзян, наш орден в свою очередь гарантирует ему безопасность и защиту, где бы он ни находился. Тут встрял Хуайсан: — Кто может угрожать старейшине Илин? Мне кажется это невозможно. Все посмотрели на Хуайсана. Вид у него был самый простодушный. Он обмахнулся веером и добавил: — Вэй сюн и без ядра был сильнее всех. Я думаю, все это помнят. Он обвел взглядом зал. Все дружно опустили головы и принялись старательно пить чай. Лань Сичэнь посмотрел на Хуайсана. Его реплики казались бестолковыми, но всегда попадали точно в цель. Вот и сейчас все задумались, когда он как бы невзначай упомянул о его былом могуществе. А тем более сейчас, с ним явно шутки были плохи. Разговор перешёл в другое русло, более непринуждённое. Ровно через два часа Лань Сичэнь встал: — Пора. За ним пошли главы остальных кланов. Вэй сюн вышел во всей своей сверкающей красе к народу. Изящный, аккуратно одетый, гладко причесаный, с длинным хвостом шикарных волос. Благодаря своему нефриту, являя собой образец элегантности и несравненной красоты. Хуайсан скосил глаза и заметил как Сичэнь откровенно любуется на своего прекрасного зятя. Да как тут не любоваться? За последние пять лет пребывания в Облачных глубинах он стал еще ярче и прекраснее, исчезла болезненная худоба и синие круги под глазами из-за плохого обращения и отвратительного питания в семье Мо. Он стал выглядеть еще ослепительнее, еще прекраснее, под одеждой играли крепкие мышцы. Что совсем не мешало выглядеть утонченно и изящно. Хуайсан слышал, что он уже начал сражаться на равных с Лань Чжанем и Лань Сичэнем. Рядом с ним, как всегда, безмолвно стоял братишка главы ордена Лань и по совместительству телохранитель учителя Вэя. Все двинулись к тренировочному полю мертвецов. Выйдя из Ланьлина, они дошли через пару часов к неприметному строению на пустыре. Главы кланов, как только увидели жуткую картину, застыли в ужасном потрясении. При всей жестокости Цзинь Гуаньяо, никто и не предполагал, что тот решится на такие эксперименты над людьми. Вэй Усянь легко взлетел на стену, поднес к губам Чэнцин. Черный дым начал выходить из зомби и концентрироваться над полем в большой черный круг. Зомби ничали падать на землю. Сморщившись раза в два, как будто из них выпустили воздух, они мигом превратились в высушенные трупы. Убедившись, что никто из них больше не представляет опасности, Вэй Усянь приземлился вниз, открыл ворота, впуская остальных, чтобы можно было вынести останки. Главы кланов вздохнули было с облегчением. Но, как оказалось рано, их ждал новый сюрприз в виде погибших людей в клетках. Особенно поразил их в самое сердце вид трупов детей, связанных прочной веревкой. Увидев весь этот кошмар во всей красе, все снова принялись проклинать Цзинь Гуаньяо. Глава клана Яо был просто в ярости: — Какое зверство! Они не пожалели для своих чудовищных экспериментов даже детей! Остальные поддержали: — Глава клана Цзинь Гуаньяо был не просто преступником и убийцей, он был настоящим маньяком и садистом! Кто то добавил: — И подельника он себе выбрал подходящего. Надо же как они сразу хорошо спелись! Кто-то добавил: — Не просто подельника. Они были еще и любовниками! Со всех сторон снова посыпались гневные порицания и проклятия. Лань Сичэнь молчал и только зябко ежился. Хуайсан старался не смотреть. После того, как все трупы были вынесены, Лань Сичэнь спросил: — Молодой господин Вэй, как вы думаете, нужно бы поступить? Вэй Усянь вместо ответа спросил: — Все вышли? Хуайсан только хотел повернуться к выходу, времени было мало. Его взгляд упал на полку с лежащей на ней толстой тетрадью. Вдруг чья-то рука потянулась к рукописям Вэй сюна.