Reliquum tempus

Первые несколько секунд провисели, подвешенные в гробовом молчании. Только Лючия тяжело дышала, до белизны на пальцах сжимая наличник. Джакомо, бледный до неузнаваемости, старался сохранять самообладание, хотя было заметно, что волнение жены и его не оставляло равнодушным. Было видно, какой дружной была их семья, и со всех сторон было понятно, почему они были так встревожены. — Это… невозможно. - Беатрис силой заставила себя разлепить было сросшиеся губы, пытаясь поверить в реальность сказанных Лючией слов. Казалось, она говорит сама с собой, - Я же… лично закрыла за ним дверь. — В смысле? Он был с вами?! - снова воскликнула Лючия, врываясь в комнату и в пару шагов оказавшись рядом с Беатрис и Диего. — Мне не спалось, я читала в комнате отдыха, здесь, за углом… - девушка сделала знак рукой в нужном направлении, - Он присоединился ко мне буквально около часа назад, сказал, что тоже не может уснуть, мы немного поговорили, и я… проводила его назад. — Почему вы не сказали?! - задыхаясь, Лючия заломила руки, бледнея миг от мига, - Надо было нас разбудить… Когда ему не спится, вечно происходит что-то. — Что?.. - Диего обратил на себя внимание Лючии, видя, что еще немного и она вцепится в Беатрис, если не из волнения, то из желания выместить на ком-то весь накативший на нее стресс, - Происходит что?.. — Он не лунатик, если вы могли об этом подумать… - подал голос Джакомо, тоже войдя в комнату, даже не заметив Марко, закрывшего за ним дверь, - Моя жена порой бывает суеверна, как и все матери, когда дело касается их детей. Милая, это просто неудачные совпадения. — Да нет же, с ним такого не случалось раньше! - Лючия отвлеклась на мужа, наконец, оставив в покое Беатрис, - Все после этой аварии, будь она неладна! Если бы ты только проверил этот чертов ремень. — Тише! - уже в третий раз одернула присутствующих Жизель, уже понявшая, если окружающие не будут следить за своим языком - в этих стенах точно сегодня кто-то пострадает. — Происходит что-то необычное? - Диего вновь задал свой вопрос, тихим, властным голосом пытаясь сдержать фонтанирующую эмоциями женщину, - Расскажите подробней, это может быть важно. — Вы же… директор интерната, - Джакомо посмотрел на Диего будто свежим взглядом, едва Лючия перестала тараторить и затихла, вспоминая детали, - Сейчас четвертый час ночи, какими судьбами мы пересеклись с вами здесь? Надеюсь, у сеньора Айзека и сеньоры Бьянки нет никаких проблем из-за нас. — Нам всем сегодня не спится… - успокаивающе улыбнулся мужчине Диего, тоном своего голоса будто пресекая дальнейшие расспросы на эту тему. Джакомо, видно, решил удовлетвориться таким неоднозначным ответом. На повестке стояла более важная тема. — Однажды Фабио проснулся посреди ночи, попросил воды… - начала вспоминать Лючия, - Несколько стаканов выпил, не мог напиться. Так быстро пил, что чуть не поперхнулся. Мне даже пришлось в комнате у него графин оставить, чтобы больше не бегал по темноте… На той же неделе соседский мальчик утонул в парковом пруду. Наглотался воды. — Мы тогда не придали этому особого значения… - пожал плечами Джакомо, подойдя ближе, чтобы обнять Лючию, теплом своего тела успокаивая ее и возвращая твердость духа. — Буквально через пару месяцев это повторилось снова… Фабио допоздна смотрел телевизор, был выходной, иногда мы ему разрешаем. Сказал, что уснул тогда, хотел пойти спать пораньше, но не вышло... Покрытие на втором этаже чуть отошло, кабель, идущий по полу, выгнулся дугой. Когда он поднимался в свою комнату, зацепился за него, только чудом не упав с лестницы. Фабио запутался и повис на проводе, чуть не вывихнув лодыжку… обошлось ушибом мягких тканей. Но потом… Она замолкла, уткнувшись лицом в грудь мужа, сдерживая очередную волну подступающих слез. — Отец того самого мальчика, что утонул до этого, повесился у себя дома через несколько дней, не выдержав потери сына. От него ушла жена, все пошло наперекосяк. — И как вы соотнесли эти случаи? Пока что выглядит как обычные совпадения. — Вот я и говорю же… милая, ты слишком суеверна, а нам стоит тщательней следить за домом. Та лишь замотала головой, крепче стиснув футболку на плечах Джакомо. — Но мы просто читали вместе книгу… - пожала плечами Беатрис, оглянувшись на остальных, - Ничего… необычного. — Мы отойдем на минутку… - Айзек в свою очередь подхватил девушку под локоть, уведя в спальню, почувствовав в ее тоне одному ему понятную заминку, - Говори… что тогда произошло?.. — Когда мы только встретились там, на дороге… он меня узнал, - скрипнула зубами Беатрис, подняв глаза на мужа, - Я совершенно его не помню, он был младше тогда, но… он был с нами там, в Чистилище. Я была его Проводником после аварии… незадолго до того, как меня… - она замолкла, подбирая слова, - вернули обратно. Я сперва подумала, что это было уже сейчас… во время нашей жизни здесь. Но он помнит и тебя. Он помнит нас обоих. — Невероятно… как такое вообще возможно? - Айзек набрал полную грудь воздуха, повторив свой недавний жест зачесывая волосы назад, - Почему он все еще здесь. — Я не знаю! - зашипела на него девушка, надеясь, что их не услышали из соседней комнаты, - Его вырвали у меня из под носа, когда я открывала его Врата, он даже не успел и шага сделать. — Кто вырвал?.. - мужчина подернул головой, пытаясь уловить смысл в ее словах. — Если бы я знала… Судя по его словам, это были врачи, которые начали реанимацию, ведь раз мы добрались до Врат, его время уже было на исходе. Его сердце остановилось, оставались считанные минуты. Но все могло быть и по-другому, я еще не уверена до конца. — Что ты имеешь в виду? — Мне ничего не было за то, что мой подопечный ушел с проложенного пути. Что я не сопроводила его, как положено, понимаешь? Ничего не было, вообще! Смерть мне говорил когда-то, что если из-под косы кто-то уходит неупокоенным, может произойти вообще что угодно. Нарушается равновесие… порядок установленных всевышним вещей. Так было и со мной. Отец вырвал меня из-под его косы, не дав умереть. А потом я попала в ловушку к Амброжино, где меня всеми силами пытались выжить на тот свет. — А почему ты вообще решила что должно быть «что-то» за это?.. - в голосе Айзека был слышен неподдельный скепсис, - Кто тебе такое сказал? Опять Смерть? — Нет… он мне ничего не говорил, часто жаловался на свою «жизнь» и «службу», но о таком никогда. Но ты же знаешь, в какой я ситуации. Кто знает, возможно во мне играет больной перфекционизм. Задача должна быть выполнена… любой ценой.. — С этим можно будет разобраться позже. Раз столько времени было тихо, то за ночь точно ничего не случится. Ну, вот оно, значит, и происходит… это «что угодно», - пожал плечами Айзек, успокаивающе сжав плечо Беатрис, заметив, как она вновь пытается «закопаться в себе», - Мальчик не остался неупокоенным, его вернули к жизни, но теперь его всеми силами пытаются забрать назад. А когда этого не происходит… погибают другие. — Но он такой талантливый, Айзек, у него может быть такое будущее! - она всплеснула руками, отойдя на шаг, чтобы опуститься на край кровати, - Когда я помогала здесь Генри, обучая рыцарей, за такого экзорциста я была бы готова руки оторвать. Он настоящее сокровище. Можно ли найти какой-то выход. — Если бы так было со всеми, этот мир погряз бы в хаосе. Для начала надо найти его самого… Что за книгу вы читали? — Божественную комедию. Угадывали очередность отрывков из разных частей. После аварии у него обострилась память, он наверняка смог бы прочитать мне всю поэму наизусть, если бы я его попросила. — Забавный пацан… - ухмыльнулся ее рассказу Айзек, - Божественную комедию, говоришь… и правда, Господь над нами сейчас знатно подшутил. В прочем… - он прочистил горло, будто осознав некоторую неуместность отпущенной им двусмысленной шутки, - Но почему в этот раз потерялся сам Фабио, а не еще кто-то из детей… если придерживаться закономерности, упомянутой его матерью. — Может быть потому, что демон, который здесь шпионил, ждал именно его? Если «придерживаться закономерности»… нам нужна книга. Это определенно связано с какой-то книгой. И в этот раз у нас нет нескольких дней в запасе, чтобы ее искать. — Госпожа Беатрис, Айзек… - со стороны входа раздался тихий голос Диего, - У вас появились какие-то идеи? Мне нужно будет сделать несколько звонков, предупредить охрану о чрезвычайной ситуации. — У вас не пропадали какие-нибудь ценные книги? - Беатрис подняла на мужчину растерянный взгляд. Пока что она совершенно не понимала, за что ей зацепиться, - Это может быть что угодно… от учебников и классической литературы до священных писаний и запретных текстов. — От закрытого отдела архива ключи есть только у меня… Но я спрошу у архивариуса, минуту. Диего ушел обратно в комнату, на ходу набирая нужный номер. — Нужно подготовить ловушки… нужно понять, откуда искать… - девушка перевела взгляд на Айзека, - Карта… спроси у Жизель карту, зданий и прилегающих территорий, я поищу маятник. Потрошить местных крыс ради внутренностей я точно сейчас не стану. — Что?.. - с непониманием в голосе мужчина поморщился, замерев на месте. - Какие еще крысы. — А… - Беатрис уже копошилась в мешке, выискивая органайзер с инструментами поиска и гаданий, - Это старая история… метод хороший, но не всегда подходит. Сейчас условия не те. Нормы санитарной обработки… сам понимаешь. — Ладно… - пожал он плечами, исчезая в ярко освещенном прямоугольнике «гостиной-прихожей». — Скорее всего это и есть та самая комната, но… нужно проверить, - девушка обращалась уже скорее к себе самой, доставая из мешка красный органайзер для путешествий, испещренный защитными руническими вязями, - Времени потом может не быть. — Карты лежат в архиве в здании монастыря и в сейфе в нашем кабинете, за ними будет долго идти, - в комнату вошла Жизель в сопровождении Айзека, - В комнате досуга, откуда вы пришли, есть терминал, где эти карты можно вбить по поиску и вывести на экран… вам подойдет? — Более чем, - Беатрис поднялась с кровати, чувствуя, как наливаются твердостью ее конечности. Зацепка все же была и нужно было ее отработать, - Пойдем скорее, потом поспешим в кельи вашего персонала, я должна осмотреть комнату. Комната отдыха, до этого наполненная атмосферой мистики и меланхолии, теперь напоминала ей холодную крипту, в которой не осталось даже костяной пыли. Покинутую и зловещую… Отогнать эти гнетущие мысли получалось с трудом, лишь сосредоточившись на экране терминала у окна, заточив мечущийся разум в рамках светящегося прямоугольника, девушка смогла вздохнуть спокойней и расслабиться, чтобы настроиться на нужный лад. Одна только перспектива того, что это место может быть вновь опорочено, запятнано кровью невинных, заставляла ее цепенеть на месте, не в силах пошевелить и пальцем. Но необходимо было также заставить себя осознать… она больше не чужая этому месту. Ей необходимо его защитить… ведь здесь живут и ее дети тоже. Взять кровь у родителей Фабио было не сложно, они были так растеряны и напуганы, что почти не могли оказать сопротивления, но они определенно начнут задавать вопросы. Это будет неизбежно, учитывая обстоятельства… Если не сделать все тихо, у монастыря могут быть проблемы. Особенно в преддверии начала учебного года. Жизель вбила нужные данные, выведя на экран карту жилого корпуса общежития. — Проверим, здесь ли он еще… Беатрис вздохнула, сбрасывая остатки напряжения, поднимая над терминалом влажно блестящий от нанесенной на него крови осколок черного стекла на серебряной цепочке. То, что экран терминала был расположен под небольшим углом, несколько мешало, хотелось опустить его до конца, но конструкция аппарата этого не позволяла. — Я не чувствую здесь присутствия демонических сил… - пожал плечами Айзек, оглядываясь по сторонам, - Как он бы смог сюда проникнуть, чтобы выкрасть мальчика. — Он сам ушел… - тихо ответила Беатрис, не отвлекаясь от экрана. Она кивнула Жизель, чтобы та переключила карту. — Он видит сокрытое, его могли отвлечь мороком… чтобы вывести из здания. Заманить в ловушку. Она перестала вести маятником вдоль карты территории, проведя по экрану указательным пальцем свободной руки. — Вот здесь тепло, он шел здесь… и зашел в монастырь. Вероятно, этот ублюдок все же хочет заманить его в свою келью, ибо там защита наиболее слаба… нужно поспешить. Переключи карту. Жизель снова застучала пальцами по экрану, выводя нужное изображение, увеличивая жилое крыло, чтобы Беатрис было проще его сканировать. Маятник дернулся в ее руке, буквально прилипая к уже ранее оговоренной комнате… с номером 315. Беатрис схватила ртом воздух, широко распахнув глаза. Подобные перепады в энергии били в голову горячей волной, громким пульсом отдаваясь в висках. — Охрана сейчас оцепит территорию, дежурного экзорциста уже вызвали, возможно, он успеет раньше нас, - со стороны жилых комнат послышался голос Диего, сжимающего в руках свой смартфон. - Есть ли новости по карте. — След Фабио четко обозначен в келье Лукаса Симоне, - ответила брату Жизель, отвернувшись от терминала, - Позвони Даниэлю, пусть пришлет несколько людей оцепить жилое крыло. — Нужно что-нибудь, что поможет его обездвижить. - Беатрис подняла взгляд на Айзека, замерев с прилипшим к экрану маятником в руке. — Освященное масло, святая вода, железные цепи… - пожал тот плечами, кивками головы сопровождая перечисление вариантов, первыми приходящих на ум, проверенных годами, - Ладан, мирра, хук справа… Последнее он добавил уже от себя, но, зная его методы работы, могло дойти и до такого. Он непроизвольно потер ладонь. — Ну или пара освященных пуль в колено. — Один из ваших пистолетов хранится в сейфе в нашем кабинете, - с ухмылкой пожал плечами Диего, уловив мрачную иронию в его словах, - Согласно традиции, он поддерживается в боевой готовности каждым, кто стоит в руководстве. Но не думаю, что мы хотим навредить Лукасу еще больше, чем демон уже мог это сделать. — Где мы можем взять все необходимое? Цепь у меня найдется, но… — По пути в часовне лежит все, что озвучил господин Айзек. Мы можем прямо сейчас отправиться туда. — Тогда не задерживайтесь, я нагоню вас у монастыря, - Беатрис сжала руку, расправляя цепочку, чтобы повесить маятник себе на шею. — Я позвонил архивариусу, как вы и просили… - мужчина обратился к ней, когда Беатрис уже собиралась проскользнуть мимо него в коридор, - Он сказал, что замок выглядит поврежденным, но не взломанным, все книги на месте. — Пусть там прочтут парочку молебнов… наверняка вместо украденной книги был наложен морок. Это может быть что-то из демонологии. - девушка исчезла в направлении их с Айзеком комнаты, с запозданием осознав, что Лючия и Джакомо остались там одни под присмотром одного лишь Марко. — Откуда у нас в монастыре такие книги?.. - поднял брови Айзек, направившись вместе с Жизель и Диего в противоположную сторону по направлению к выходу, - Конечно, Генри много всякой дряни собрал в библиотеке за долгие годы, но чтоб прям демонология. — Согласно нашим записям, ваш сын перевез библиотеку госпожи Беатрис в монастырь, когда посещал ваш дом в Ронда, - пояснил Диего, - Также родственники из линии потомков ее старшего сына, Аскеля Рауха, милостиво поделились остатками ее записей, хранившихся в Лейпциге и Гамбурге. Часть их хранится здесь еще с начала семнадцатого века, но когда к ним приехала делегация из Ордена… В общем, мы решили, что надежней будет хранить все это здесь, под замком на святой земле. — Звучит логично… но на будущее советую построить для этой макулатуры отдельный опечатанный склеп. Обычного замка закрытого отдела в архиве тут явно недостаточно… Беатрис хранила эти книги в подвале, где стены были на ширину ладони обложены глиной, замешанной на святой воде. Айзек поморщился, вспоминая, какой тяжести волны энергии чужеродных сил сквозили из запретного «хранилища» его жены. Даже с учетом всех читаемых там молитв и предпринимаемых мер защиты… слишком много информации было собрано ей за эти годы, чтобы разбрасывать их по свету без присмотра. Они оба прекрасно знали всю глубину возможных последствий подобной халатности к таким знаниям. Младший внук Беатрис… Кристиан де Адванталь, основатель тайного общества — заказчика пленения Беатрис и проведения экспериментов на ее крови, был прямым тому доказательством. *** Оставшись одной, в темноте, в непривычной для нее после последних суматошных минут тишине, Беатрис захотелось вдруг замереть на месте. Постоять так немного в обманчиво умиротворенной тьме среди чужих спален… успокоиться и сосредоточиться. Сбросить охватившую ее дрожь и жар охотничьего азарта. Давно она не ловила демонов, давно не уничтожала… вся ее жизнь все эти годы после возвращения не была примечательна ничем, а в последние месяцы была жизнью той, кого современные обыватели называют «городской ведьмой». Поворожить над чаем, чтоб голова не болела… нарисовать печати на двери, чтобы отвадить зло, сплести красивые бусы из кварца, чтобы привлечь удачу. Повседневные вещи, привычные для нее там… в прошлой жизни, кончившейся в тот момент, когда ее муж… бывший муж, поднял на Виктора голос… Поднял голос на ее стража за то, что тот ее защищал… После этого ее жизнь радикально изменилась… хотя бы потому, что она закончилась. В посмертии не было места повседневным радостям и мелочным переживаниям. Мясорубка… от воспоминаний о которой сводило комом внутренности. А потом… Девушка вздохнула, чувствуя, как закружилась голова, чудом устояв на месте. Но закружилась она от облегчения. От воспоминаний об… об Айзеке. О том свете, что он принес с собой, о том тепле… которое бессменно сопровождало его. О безопасности… о защите. Надежности… Да… это была верная мысль, она смогла очистить ее сознание, настроить его на нужный лад. Ведь что для ведьмы вера? Бытие определяет сознание, как говорил один немецкий философ. Это бытие внушило ей сознание оборванки, выброшенной на обочину жизни среди других, более достойных, честных, полноценных людей. Гордая внешность образованной и уверенной в себе дворянки никак не сочеталась с той пустотой, которая за ней скрывалась. Она могла войти в храм, беспрепятственно молиться, но слова были пустыми… они уходили в никуда, ей никто никогда не отвечал. Люди находили в доме Господа утешение и защиту. Ей же хотелось жаться к стенам, забиться в угол, не занимать чужого места, не привлекать к себе внимания. Так было не всегда, однажды безразличие пересилило страх. Как бездомная собака решается подойти к человеческому трупу, убедившись, что тело это мертво и не сможет ее ударить, так она однажды подошла к алтарю, вглядываясь в безразличный к ее бедам лик Распятого. Но опять же… какой был в этом толк? Притворяться кем-то, просто чтобы выжить. Этим она занималась всю свою жизнь, даже после смерти. Человеческая жизнь коротка, люди стараются успеть за отведенные им годы так много, совершить поменьше ошибок, чтобы не о чем было сожалеть. Чтобы преподнести свою душу небесному отцу, как рыцарь встает на колено перед свои королем, демонстрируя ему сверкающий от свершенных им подвигов клинок. Она волочила свою жизнь за собой десятилетиями, а потом и веками, собирая на нее грязь и груз из страхов, лжи и постоянных ошибок, как бродяга собирает на своих лохмотьях комья нечистот. И не сбросить… не освободиться. Больше не будет «жизни с чистого листа». Теперь это бесконечный пергамент, залитый тушью и кровью, и как бы ты не пытался писать ровно и чисто… наступает момент, когда багряная пелена затуманивает разум, зовом Зверя из самых темных глубин пустой каверны, что осталась на месте души, спуская под откос все старания привнести в жизнь порядок. Дружить со своим Зверем, стать с ним одним целым… было весело. Было легко. Как однажды сказал ей Антонио… «это эффективно». Так можно прожить очень-очень долго, орошая столпившихся у подножия пищевой цепи кровавым дождем. Но куда такая жизнь тебя приведет?.. Ее она привела на эшафот. Только как бы ее прежние враги не пытались затащить ее на эшафот правосудия бессмертных, всевышний дал ей возможность ответить по делам своим лично перед собой. Никогда прежде не слышавший ее… никогда не замечавший, не отвечавший ей. Дал ей шанс… дал ей путь. Исаак… Беатрис снова вздохнула, сжав и разжав пальцы от холода и неподвижности. Едва увидев его в больнице, она не задумываясь назвала это имя, вспомнив святого, о котором ей говорили в церкви накануне. К которому обращались в молитвах о даровании жизненного пути, необходимости сосредоточения на молитве и богомыслии, помощи в борьбе с рассеянием помыслов и блужданием ума. Это было именно то, что ей нужно… Из пустого ветра, носящегося вокруг, молитва стала огненным хлыстом, бьющим по больному, по ране, оставленной Бездной. По делам ее воздавалось, когда люди, обратившиеся к ней с добром, несли с собой вместо боли глоток свежего воздуха… Теперь, спустя столько веков… когда волей небесного отца был оборван неразрушимый кровавый пергаментный свиток, а ей в руки вместо демонического порождения боли, имя которому было Карающий, дано чистое, сверкающее перо Архангела, святое слово начинало обретать для нее совершенно другой смысл и вес. Возрождаясь, она стала проводником божественной воли, способной отделять скверну от живой материи силой своего слова, как некогда сталью своего клинка. Она больше не была одна… она больше не была одинока… Ее слышали. Ее защищали. Несколько шагов отделяли ее от их с Айзеком комнаты. От приоткрытой двери, брошенной в спешке, из-за которой лился теплый свет настенных ламп. За этой дверью в ее зачарованном мешке лежала железная цепь со звеньями толщиной с ее палец. Тяжелая… сама она может и не донести. Но она справится, Айзек сейчас нужен в монастыре… — Да, верно! А потом мелко крошите базилик и заправляете оливковым маслом… В комнате, едва несколько шагов до двери были преодолены, девушка застала необычную картину. Лючия и Джакомо сидели с Марко за одним столом, где до этого она сама сидела напротив Жизель, и тот увлеченно диктовал им какой-то рецепт, судя по всему, овощного салата. Родители Фабио в этот момент выглядели абсолютно непринужденно, будто и не было с ними никого нервного потрясения, будто никто не украл у них из под носа их сына… будто они находились сейчас на обычном кулинарном курсе или домашнем ужине с друзьями. Улыбались друг другу и предлагали идеи, на что лучше всего заменить в салате креветки. — Марко?.. - Беатрис застыла на месте, после сделав пару неуверенных шагов в сторону спальни, будто боясь разрушить иллюзорность момента, - А как вы тут? Все хорошо?.. — Прошу меня простить, я отвлекусь на минуту, а потом расскажу вам, какой набор специй лучше всего подойдет для гриля из птицы… Марко встал из-за стола, приветливо улыбаясь молодой паре, а подойдя к Беатрис, замер, кивнув головой в кратком поклоне. — Ты что с ними сделал-то? Как тебе это удалось? - с заговорщицкой улыбкой на лице поинтересовалась девушка, лишь бросив любопытствующий взгляд ему за плечи. — О, ничего особенного, - Марко расслабленно улыбнулся ей, жестом предложив пройти в спальню, чтобы Беатрис не отвлекалась от того, за чем пришла, - Господин научил меня паре хитростей, которые могли бы помочь в достижении… «более эффективной коммуникации» с людьми. Увы, Бездна до поры для меня — недостижимая материя, но вести переговоры или применить физическую силу… это я смогу на достаточно приемлемом для смертного уровне, благодаря свойствам той крови, которой он делится со мной. — Молодец… все правильно. Если ты еще сможешь обработать их так, чтобы они задавали нам поменьше вопросов, когда все закончится… было бы вообще превосходно. Беатрис схватила с пола мешок, бросив его на кровать принявшись там выискивать что-то обеими руками одновременно. — Мне бы очень пригодилась твоя помощь с этой цепью… - натужно выдохнула она, словно фокусник с вязанкой платков из шляпы, вытягивая из мешка клубок железной цепи. Почти черной и не очень чистой, но… внушительной, как на вес, так и на вид, - Но мы не можем оставить Лючию и Джакомо одних… проследи за ними, и, по возможности… — Не беспокойтесь, моя госпожа, - кивнул ей Марко, подойдя на шаг, чтобы помочь Беатрис распутать клубок и расправить его кольцами у нее на плече, - Эти люди не доставят вам никаких неудобств. — Я не сомневаюсь в тебе, милый Марко… - улыбнулась ему девушка. Постаралась сохранить свою обычную интонацию, но вышло вымучено, потусторонняя тяжесть пропитанной чужими энергиями железной цепи тянула к земле даже ее, - Но… зная твоего хозяина, прошу, будь… поделикатней. Эти люди ни в чем не виноваты и были очень к нам добры. А их сын… — Вы заинтересованы в нем, я понимаю, госпожа де ла Ронда, - вновь кивнул ей юноша, помогая завязать мешок и убрать его на место, чтобы Беатрис не пришлось нагибаться, - Не беспокойтесь об этом. — Спасибо… спасибо тебе, - еще раз попыталась улыбнуться девушка, выскальзывая мимо него в комнату, стараясь меньше греметь цепью о стены, когда протискивалась в не до конца открытую дверь, чтобы не нарушить созданной Марко идиллии, - Я... очень на тебя надеюсь. — Так на чем же мы остановились? - всплеснул руками юноша, хлопком привлекая к себе внимание пары, едва фигура девушки скрылась в коридоре. — Птица! - напомнил ему Джакомо, взмахнув в воздухе рукой с зажатым в ней карандашом, - Мы с женой так любим утку, расскажите нам о ней подробней. — Ну конечно, дорогой сеньор Джордано, слушайте меня внимательно… *** Здание общежития было ей незнакомо, но указатели, подсвеченные в темноте, уверенно вели ее в нужную сторону. Цепь гудела на плече и гремела, ударяя по коленям, сбивая шаг, но на какое-то время, пока цепь раскачивалась, готовясь к новому удару, удавалось найти нужный темп и пройти еще немного. Напоминало удары в спину тяжелой дубиной, пока она, избитая и израненная, в шипованых серебром «сапогах» шла вдоль по коридорам подземелий Бельмонта с полигона к своей камере, замирая, чтобы впихнуть сознание обратно в тело, когда Бездна, подманенная кровью, накатывала волнами особенно сильно… Охранник на выходе из общежития проводил ее серьезным взглядом, после этого пробежав глазами по нескольким стоящим перед ним мониторам. Каждый в монастыре уже был предупрежден об этой небольшой «спецоперации» и был снабжен набором ценных указаний. То, что страж каким-то образом упустил мальчика, беспрепятственно покинувшего корпус и ушедшего в неизвестном направлении — было уже второстепенной задачей, которая могла подождать до утра. На фигуру мужчины, сидящего за своим столом в специальной рубке, девушка не обратила никакого внимания. Колени уже гудели от боли, а ей еще нужно было попасть из общежития в корпус монастыря. — Сеньора? Вы ведь госпожа Сперанца, верно? - с запозданием опомнился мужчина, видно, сопоставив информацию, переданную ему ранее, с внешностью представшей перед ним девушки, - Прошу вас, проходите за мной, сеньор де ла Ронда велел проводить вас зимним коридором. — Что?.. Девушка замерла на месте, опустив плечо под тяжестью цепи, сжимаемой в дрожащих от боли пальцах, жалея, что ей не хватит сил переложить ее на другое плечо. Голова была так занята сосредоточенностью на темпе шага, что голос мужчины донесся до нее глухо, будто тот говорил из другой комнаты. — Сюда, я провожу вас. Он не стал навязывать свою помощь и пытаться забрать у нее цепь, лишь коснулся ее локтя, направляя к нужному входу. Отчасти девушка была ему за это благодарна. Терять драгоценные минуты на бесполезные расшаркивания было недопустимо. Мужчина был одет в военную форму, но на его шевронах Беатрис заметила необычные, не свойственные вооруженным силам или частным охранным компаниям символы. Взгляд ее выхватил очертания рыцарского шлема с перекрещенными под ним то ли мечом, то ли посохом, и еще какого-то предмета, силуэт которого был неразличим в полумраке и под неудобным углом. Дабы не нарушать архитектурной обособленности и в интересах безопасности, общежитие и здание монастыря, помимо аллеи на улице, были соединены еще и подземным переходом, ведущим из холла общежития в «учебное» крыло монастыря. Запертый в летний период, ибо занятий как таковых не было и студенты разъезжались по домам на каникулы, а также чтобы те, кто оставался, по личным причинам или из «производственной необходимости», чаще выходили на улицу, а не ютились в каменных стенах. Уходящий под землю на несколько метров, коридор освещался яркими лампами, срабатывающими на датчики у входных дверей, заливая теплым, приятным светом выложенные старинным камнем стены. Видно, при его проектировании в том числе старались сохранить исторический облик. — Quídquid agís, prudénter agás et réspice fínem. - произнес ей вслед мужчина, когда Беатрис, тяжело спускаясь по ступеням, почти достигла конца лестницы. — Что ты сказал?.. - поморщилась она. Тело среагировало вперед разума, поворачиваясь вполоборота, чуть не заставив ее оступиться. Латынь из уст охранника должна была звучать, как минимум, чужеродно. — Benedictio Domini sit vobiscum. - поклонился ей мужчина, закрыв за ней дверь. Щелкнули затворы запираемых с той стороны замков. — Bene...dicto… - заторможенным голосом, словно эхом Беатрис повторила за ним, решив, что возникший в ее голове ряд вопросов тоже может подождать до утра. Это место, пусть и казалось знакомым, таило в себе множество новых для нее тайн. И следующей на ее пути стал магнитный замок на двери, ведущей в залы монастыря. Подниматься по лестнице и без того было утомительно, избитое колено онемело, оттянутое плечо затекло, но мысли ее были настолько далеко отсюда, что дискомфорта она почти не замечала. Лишь наткнувшись глазами на холодный серебристый монолит стальной пластины с магнитной выемкой в виде распятия, Беатрис вновь осознала себя в моменте, застонав от накатившей на нее тупой тянущей боли в левой половине тела. — И что, по-вашему, я должна теперь делать?! - оскалившись закричала она, запрокидывая голову, будто кто-то с того конца коридора мог ее услышать. Слова напутствия, сказанные охранником перед тем, как он закрыл за ней дверь, теперь звучали подобно насмешке. Кроме пластины магнитного замка на двери не было ничего. Другие виды защиты, если и предполагались, то были дистанционными. Над дверью, заключенный в лаконичный бронзовый корпус, на девушку смотрел одинокий рыбий глаз камеры видеонаблюдения. В этот момент ее с непреодолимой силой потянуло показать в эту камеру какой-нибудь неприличный жест. Но порыв этот был быстро задавлен… Что за мелочное слабоволие… она выше этого. — Э-эй! - закричала она, взмахнув рукой в сторону камеры, надеясь, что охранник с той стороны владеет доступом к изображению и вообще находится у мониторов, - Здесь замок, мне нужен ключ! Что-то выпало из ее одежды, металлическим перезвоном отдавшись эхом по холодному камню. — Проклятье… - не сдержалась Беатрис, закатив глаза. Видно, цепочка маятника на ее шее оказалась зажата под цепью и, передавишись, разорвалась. Она опустилась на здоровое колено, чтобы поднять его с пола. Она даже не смогла опустить голову, ибо шея при попытке сделать это отдалась резкой болью затекших мышц. Однако пальцы, вопреки ее ожиданию, вместо липкого от свернувшейся крови вулканического стекла, сжались вокруг тяжелого холодного металла… — In nomine Patris et Filii et Spiritus sancti. Amen… - сквозь зубы прошептала Беатрис, крепко зажмурившись, когда поняла, что выпавшим на пол предметом оказалось распятие магнитного ключа, тайком вложенного ей в карман охранником, когда тот направлял ее ко входу в коридор. Одной рукой управившись с цепочкой, девушка прижала ключ к выемке, дожидаясь ответного сигнала от механизма. Вскоре изнутри послышались звуки пришедших в движение затворов отпираемых замков. Скрежет сдвинувшейся с места двери, несколько месяцев простоявшей без движения. Едва она перешагнула порог, как к ней мгновенно обратились две пары глаз. Мужчины, подобные тому, что проводил ее, только… Одеты они были несколько иначе. И были вооружены. В весьма причудливой комбинации пулемета, закрепленного на поясе арбалета, патронташей с магазинами и болтами, а также цепи массивного кадила, что опутывала бедра рыцарей. Их форма представляла собой костюм, на манер того, который был привычен спецназу, за тем лишь исключением, что под куртками была надета перекроенная для удобства оперативной работы мантия, а бронежилеты на них были испещрены текстами священного писания. И шевроны… один из них точно был таким же, как на форме охранника, провожавшего ее. И теперь, в более ярком свете залов монастыря, разглядев оружие рыцарей, она поняла, что шлем на нашивке соседствовал с мечом, скрещенным с кадильной цепью. Мужчины не стали препятствовать ей, только окинули оценивающим взглядом, сотворив в ее сторону знак крестного знамения. Беатрис кивнула в ответ, не замедляя шага. Им было достаточно и того, что она не повалилась навзничь от их… «манипуляций». А значит, она была чиста и не представляла для них профессионального интереса. Едва она оказалась в монастыре, дальнейшее ориентирование не заняло у нее так уж много времени. Будучи беременной, она заставляла себя побольше гулять, по самому монастырю в том числе. Она довольно хорошо ориентировалась на местности, чтобы вспомнить нужное направление. Та комната, где она жила на постоянной основе в свое время, находилась несколько… изолированно от комнат остальных монахов. Они с Генри сошлись во мнении, что женщина, первая женщина в обители, должна постепенно прижиться в коллективе. Некоторые из монахов хранили соответствующие обеты, не допускавшие близкого контакта с противоположным полом. Но для родов ей определили другое помещение. Хотя бы потому, что оно находилось ближе всего к лекарской. Небольшая комната, три на три метра, там и места-то хватало только на кровать и небольшой стол. Селить туда наемного работника… было как минимум бесчеловечно. Впрочем, это мог быть и послушник, работающий здесь за возможность духовной работы и роста над собой. Для которого деньги и личный комфорт… весьма относительные понятия. Место в целом было довольно глухим, потому в этом плане уже не было удивительным, что никто не хватился бесцельно бродящего по коридорам ребенка. Здесь такого просто не ожидали. Камеры… Беатрис подумала о том, что по всему монастырю, наверняка, теперь проведены камеры слежения. Но демон мог вывести их из строя… или навести на изображение морок. Да даже покрыть им самого Фабио, делая его незримым для техники и посторонних глаз. Либо же изменив его облик, обратив, например, в мышь. Все было возможно… Она представляла себе этот момент несколько иначе. Как она, под руку с мужем, с гордо поднятой головой, бок о бок с их детьми вступит в эти древние стены, но уже не как беженка, ищущая последнего приюта на пороге жизни и смерти, а как предок полноправных хозяев этой обители. Где стены бы резонировали с ее голосом, где, оглядываясь по сторонам, она бы видела фантомы тех, кто принял ее, как одну из них. Женщину-рыцаря… рыцаря-мага. Первую из многих, кому после довелось появиться в этих стенах. И ведь все это благодаря Айзеку. Ведь если бы не его... последняя воля, она бы и под страхом смерти не переступила порога Сент-де-Труа. Довольно было с них преследований и травли. Манипуляций и лжи. Замкнувшись друг на друге, в доме предков Айзека в Ронда, они посвятили свою жизнь реабилитации… восстановлению. Своих истерзанных тел и покалеченных душ. Однажды решились привести в этот мир новую. И что теперь? Все они все равно оказались здесь. Мировой змей когда-нибудь подавится своим же хвостом, и она будет первой, кто поднимет за это кружку меда. Теперь ее шаги, переходящие в хромой бег, оглушительным топотом отражались от стен, ударяя по вискам. Не было в этих ощущениях и капли трепета, только страх, что они не успеют. Безусловно, ее помощь с цепью не была решающей, артефакт лишь должен был стать дополнительной мерой сдерживания, если все остальные методы не сработают, либо будут недостаточно эффективны, но… «Задача должна быть выполнена… любой ценой...» Попытавшись выровнять дыхание, девушка мысленно проговаривала молитвы об утешении и укреплении духа. Наложившиеся на ритм ее шагов, на стук ее сердца, слова вплетались в ее пульс, разносясь по телу теплой волной. Придающей силы конечностям, а разуму покой. Она повторила текст несколько раз, прежде чем почувствовала, что цепь почти перестала иметь свой прежний почти неподъемный вес. Даже шаг ее будто стал легче, до цели оставалось уже совсем немного. Но вместе с облегчением и очищением сознания тем яснее ею стали ощущаться тошнотворные тяжелые волны, бьющие под дых, стискивающие внутренности в единый ком, не имеющий ничего общего с физической усталостью. Девушка оскалилась, стискивая пальцы на холодном железе. Эта привычка осталась с ней, казалось, даже спустя века. Когда в руках не было какого-либо оружия, ее клыки неизменно оставались единственным, способным продемонстрировать врагу серьезность ее намерений. Сейчас демонстрировать ей было больше нечего, но этот рефлекторный жест, тем не менее, придал ей сил. Все чаще на ее пути попадались рыцари с оружием, где-то неподалеку она разглядела медиков в белой форме. Спереди послышался неизвестного происхождения рев. Несмотря на то, что Жизель говорила о неком человеке по имени Лукас… человеку этот голос отнюдь не мог принадлежать. Мужчины расступались перед ней, дав ей, наконец, попасть к нужному повороту, погруженному в полумрак из-за того, что в нем половина ламп была разбита, а половина судорожно моргала, высвечивая лица Диего и стоявшей рядом с ним Жизель. Айзек же замер в проходе… По его лицу текла кровь. — Что здесь случилось?! - без лишних слов девушка ворвалась в ход событий, напрочь забыв и о боли в плече, и о тошнотворной атмосфере этого места. За ее плечами толклись на месте несколько братьев с молитвенниками в руках. Они были готовы вступить в бой по первому слову Диего или Жизель. Но по какой-то причине они все еще бездействовали. — Все гораздо хуже, чем мы думали… - тихо проговорила женщина, прикрывая рукой рот. Ее побледневшее лицо, казалось, отдавало зеленью, - Миазмы скверны здесь особенно сильны, все это случилось буквально за последний час. Демон явно знал, что нужно делать, и не терял времени… его проинформировали. — Кто он такой?! Беатрис теряла терпение. Ее уже тянуло ринуться к Айзеку, выяснить, что с ним случилось. Но без какой-либо внятной вводной информации лезть на место активности демона было безрассудно. — Если бы мы знали, это бы значительно облегчило нам задачу… - хмуро покачал головой Диего, скрестив руки на груди, - Увы, его имя не написано у него на лбу, а учитывая, в каком виде мы его застали, говорить с ним мы не посчитали целесообразным. Мы обездвижили его. Но он все еще в сознании. Нужно найти способ это исправить, при этом по возможности не навредив носителю. — Вы не будете его изгонять?! — Мы приняли непростое решение… - поджала плечи Жизель, опустив голову, - Учитывая то, что произошло. Мы решили запечатать демона внутри Лукаса на какое-то время. Это может убить его с большей долей вероятности, тело слабого духом человека разложится под гнетом тлетворного влияния. Но… нам будет необходимо его допросить. Он что-то знает. Мы не можем подвергать опасности весь остальной монастырь… — Вы с ума сошли? За счет чего вы планируете это сделать? — Он будет содержаться в подземелье… должным образом подготовленным для содержания демонических сил. Там он будет заключен, допрошен… а потом уничтожен. — У нас и такое есть?! - Беатрис сморгнула мельтешащие в глазах пятна. Дребезжащий свет мерцающих ламп сбивал ее с толку, - А как же Лукас? Я думала, вы хотите сохранить его жизнь! — Так и было… - кивнул Диего, коснувшись плеча Жизель, заметив, что еще немного и ей станет дурно, - Но обстоятельства изменились… в любом случае, Лукас знал, на что идет… Каждый из нас готов пожертвовать собой во имя остальных. Тем более, что здесь… уже слишком поздно... — Милый! Потеряв терпение, Беатрис шагнула к мужчине, коснувшись его плеча. Горячего и мокрого от пота. Он тяжело дышал, хрипло выгоняя воздух из легких, руками схватившись за края дверного проема, то ли стараясь удержаться на месте, то ли закрывая собой проход. — Что произошло?! — Сама… посмотри… - прорычал он, опуская плечо позволяя ей заглянуть внутрь. - Он кинулся на меня, едва заметив, вцепился мне в лицо, поцарапал немного… не страшно. Тут другое. — Господь милосердный… - едва слышно простонала девушка, едва только бросив взгляд внутрь комнаты. Залитая кровью с пола до потолка, ей она казалась будто еще меньше, чем она успела ее запомнить. В ней и правда не было ничего, кроме кровати и небольшого комода, который мог использоваться и как стол, и как место для хранения личных вещей и одежды. Первое, что бросилось ей в глаза — мужчина на полу, сидящий на коленях, с безвольно опущенными вдоль тела руками. В целом, самый обычный мужчина, только если бы лицо его не было искажено чудовищной маской боли и ярости, а брызги крови не покрывали его тело, несуразными пятнами впитавшись в одежду. Он сидел без движения, весь в масляных потеках. Видно, его окатили из сосуда, даже не пытаясь создать защитный круг. Он бы просто смешался с кровью и не возымел должного эффекта. Беатрис успела подумать, что не зря потратила время на доставку цепи. Рисовать здесь печати и защитные круги из освященного масла, чтобы после поджечь их, было попросту не на чем. Перед ним на полу лежал Фабио. Без сознания, как ей показалось, ведь он тоже был покрыт брызгами и неизвестного происхождения письменами, начертанными кровью на лбу и руках, рассмотреть настоящий цвет его кожи, или наличие серьезных ранений было непростой задачей. Его была это кровь или чужая — не было ясно. Но чутье подсказало ей… еще не все потеряно. Неясно, за счет чего, но она почему-то была уверена в этом. Она решила пока не сосредотачиваться на проверке этих догадок. Изо всех сил ей не хотелось переводить глаза на постель, где крови было больше всего. Но ей пришлось это сделать… На кровати, почти черной от крови, в свете мигающих настенных ламп, лежал еще один мальчик. Одного с Фабио возраста, того же телосложения, даже внешне они были в чем-то похожи, только… мальчик этот был бесповоротно и необратимо мертв. Выпотрошенный почти полностью, он напоминал инфернального спрута, растянувшего свои конечности по всей плоскости кровати, лишь приложив усилие, в его позе можно было разглядеть шестиконечную звезду, очертания которой повторяла разбрызганная по потолку кровь. Теперь было со всех сторон ясно происхождение гнетущего смрада в воздухе, как физического, так и духовного. Но последней каплей стало даже не это… — Ты что себе позволяешь… тварь?! С нечеловеческим усилием рванув руку Айзека вниз, Беатрис ворвалась в комнату, на ходу разматывая кольца цепи на своем плече, чувствуя, как расправляются ее плечи, освобожденные от тяжести железа. Цепь с грохотом повалилась не землю рядом с телом Фабио, с другого своего конца сжимаемая побелевшими на костяшках пальцами девушки. Но демон в теле Лукаса лишь уронил голову себе на грудь, зайдясь в беззвучном смехе. — Я рожала в этой постели! Рожала своего сына! Лучшего из людей, которых видела тогда эта земля, а ты что с ней сделал?! Ублюдок! Она замахнулась, коленом ударив мужчину по подбородку, заставив его вскинуть голову, посмотреть ей в глаза. — Пока я находилась на пороге жизни и смерти, стоя на том самом месте, где ты сейчас валяешься, оскверняя не только эту комнату, но и тело невинного человека. Ты кто такой, и что себе позволяешь?! — Я ра-ад… - прохрипел демон, подняв на нее прищуренный взгляд тлеющих рыжим пламенем глаз. Мигающий свет ламп, слабый и рассеянный, будто все еще раздражал его. Разбитая челюсть еле двигалась, мешая ему внятно говорить, - Я рад, что мне удалось произвести на тебя впечатление… Бич… Бездны. Значит… я все сделал правильно. — Кто… ты… такой… - процедила Беатрис, не сводя горящего взгляда с мужчины. Бить его снова она не стала лишь по той причине, что знала… бьет она не демона, ему не больно. Страдает при этом только его носитель. — Один из многих… которых ты не пустила на праздник жизни. Но спасибо… за книгу. Она очень нам помогла в подготовке эффектного возвращения… — Что еще за… - она проследила направление его дрогнувшего взгляда, обернувшись к кровати, стараясь изо всех сил не задерживать глаза на трупе. Там, среди скомканных простыней, покрытая кровавыми разводами, действительно лежала книга… толстый фолиант с истрепанными от времени желтыми страницами, исписанными мелким почерком и исчерченными линиями печатей и призывных кругов. Это была одна из ее книг… привезенных из замка Морана и запечатанная в ее особом хранилище в Ронда… как она могла оказаться здесь?! — Книга… Пазл сошелся… нашлась и книга, и пострадавший вместо Фабио человек. Нерешенным оставался еще один вопрос… — Зачем… - прошипела Беатрис, вздернув в руках цепь вернув взгляд на демона, - Ты зачем устроил здесь этот гребаный фарс? Только чтобы разозлить меня?! Чтобы отомстить?! Для чего?! — Твой сын… должен был достаться нам! - поднял на нее голос мужчина, дернувшись, но масло плотно покрывало его плечи, у него получилось лишь безвольно вскинуть тут же опавшие на колени руки, - Кардус ушел от нас, уничтожил многих из нас, многих поработил, лишив тел, но его кровь… могла бы все изменить. Его кровь в жилах его сына! — Каким это образом?! — Он лжет… - подал голос за ее спиной Айзек, сплюнув на землю вязкий ком скопившейся во рту тяжелой слюны, - Этих ублюдков уже ничего не сможет возродить. — Не лгу… - ядовито оскалился демон, подняв взгляд на Беатрис, стараясь поймать ее взгляд, - Бич Бездны знает… что не лгу. В этот момент кровь будто отлила от лица Беатрис. Она физически почувствовала холод, окативший ее с головы до ног. Как дрогнули руки, держащие цепь. При словах о всех, уничтоженных Айзеком… о тех, кого он поработил… «— Твой муж, помнится, кое-что оставил после себя. Так скажем… в наследство… — криво усмехнулся «капюшон», выуживая из складок плаща нечто, похожее на шкатулку. Если только их делают из костей и клыков. — Он бросил тех, кого приручил, когда Господь отправил его на отпущение грехов. Малюткам теперь так одиноко… — ласково приговаривал он, постучав по крышке, из-под которой тут же раздался глухой рев и шипение, — Нет больше того, кто позаботился бы о них…» Беатрис хватило сил только на то, чтобы беззвучно шевеля губами обернуться в сторону Айзека, подняв на него полные боли, влажные от слез глаза. — Он не лжет… - всхлипнула она, сделав шаг назад, будто опасаясь, что демон может найти силы дернуться и схватить ее, - В ночь родов… Смерть меня предупредил… он предупредил меня об этом. — О чем? - из-за плеч Айзека возникли лица Диего и Жизель, понявших, что активной фазы сражения пока не предвидится, - О ком вы говорите? — Тихо!.. - рыкнул в их сторону мужчина, вновь повернувшись к Беатрис. — Он запретил мне… под страхом проклятия запретил признаваться Айзеку, кто мы такие. Филактерий со всеми этими демонами… был у него. Он угрожал мне, кто, если я нарушу слово… то все эти демоны достанутся ему!.. Потому я ушла так рано, ты же знаешь, почему я ушла… — Знаю… - он кивнул ей, все еще не давая Диего и Жизель протиснуться в комнату, - Ты все сделала правильно. Ты ни в чем не виновата. — Ты помешала нам забрать Архангела!.. - рявкнул в ее сторону демон, - Потому мы посчитали разумным забрать взамен этого ребенка… раз ты положила на него глаз. Значит он дорог тебе?.. Это будет твоя расплата. А потом мы примемся и за остальных… Кардуса… и ваших детей! — Ты его не получишь… - прошипела ему в лицо девушка, вновь хватая цепь обеими руками, кивнув головой в сторону Айзека, - Милый… помоги мне забрать мальчика отсюда. Но очередной оглушительный вопль со стороны демона не дал ей и мига на раздумья о следующем шаге. Буквально отбрасывая ее назад, роняя на спину под ноги мужчине. Придавливая цепью, больно ударяя по груди. — Держи! Айзек сунул ей в руки один из концов цепи, сам хватая другой и направляясь к сотрясающему воздух порождению преисподней. И это отнюдь не было метафорой, побелка осыпалась мелким снегом с потолка, а в голове стоял оглушительный звон. Хотя, даже если бы у них из ушей тогда пошла кровь… этого все равно никто бы не заметил. Стараясь не наступить на Фабио, Беатрис с Айзеком обошли мужчину с обеих сторон. В непосредственной близи от него крик становился особенно невыносимым. — Начинайте уже! - закричал в сторону выхода Айзек. Но Беатрис не услышала ни звука. Они набросили на мужчину цепь, заматывая его в нее, подобно кокону. А в комнату из коридора протиснулись вышеупомянутые братья с молитвенниками, вставшие по углам, почти поскальзываясь в лужах крови и масла. На окружающий их ужас они при этом будто не обращали никакого внимания. Они были сосредоточены на поиске и чтении необходимого отрывка священного текста. Их голоса одновременно заполнили собой все помещение, обволакивая стены и мебель. Постепенно заглушая крик нечеловеческой агонии, разрывающий внутренности и мозг. Мужчина не переставал кричать, мечась в цепях, но звук этот звучал уже будто гораздо тише. А может у них все-таки надорвались барабанные перепонки, поэтому почти ничего не было слышно… Диего и Жизель наконец вырвались вперед, бережно подхватывая Фабио и вынося его в коридор, где их уже ожидала команда медиков, принявшая мальчика на носилки и исчезнувшая в глубине коридора. Голоса становились все тише и тише. Оставшиеся лампы в комнате заискрили, взрываясь фонтанами светящихся брызг, покрывая тонкую ткань мгновенно занявшегося постельного белья в тех местах, что не были залиты кровью. Сознание постепенно покидало ее… Но Беатрис чувствовала… еще рано расслабляться. Собрав волю у кулак, она постаралась подстроиться под ритм речитатива, тихо, а потом все громче вплетая свой голос в слова литии. Цепь, удерживаемая ее руками, ощутимо нагревалась, еще немного, и ее станет больно держать. Она надеялась, что все закончится раньше, чем ее ладони превратятся в стейк с хрустящей корочкой… о том, чтобы разжать пальцы раньше времени, не могло быть и речи. Айзек, встав на ноги, замахнулся, со всех сил нанося сокрушительный удар по лицу мужчины с другой стороны, вновь оседая на пол, привалившись на одно колено. Опрокидывая его навзничь, заставляя затихнуть. Но он все еще дрожал, по всему его телу под кожей будто пульсировало пламя, заставляя опутывающую его цепь продолжать нагреваться. Оставалось еще совсем немного… голос Айзека присоединился к остальным, Беатрис почти ничего не слышала, но почувствовала, как дух ее воспрянул, разлив по телу волну, будто даря ей второе дыхание. Айзек был сильнее нее… чище… ярче… силы его духа хватало, чтобы не только сдерживать рвущегося на свободу проклятого, но и поддерживать боевой настрой у остальных. Девушка сдвинулась с места, на ощупь найдя его руку в полумраке. Изо всех сил сжала пальцы, чувствуя, что он делает то же самое в ответ, до боли стискивая ее хрупкие кости. Но она была благодарна ему за эту боль… она помогла сохранить ясность рассудка еще ненадолго. Но лишь до тех пор, пока она не поняла, что голоса братьев постепенно затихают. Она почувствовала это по медленно стухающей вибрации в своих костях. Один за другим они прекращают напев запечатывающей литии, взмахивая руками в совершении крестных знамений. Она опустила глаза, понимая, что все это время они были закрыты, разлепляя залитые потом веки. Понимая, что постель уже почти горит, а в комнату протискиваются люди с огнетушителями, покрывающие белой пеной из баллонов труп мальчика, постель под ним и продолжающие искрить настенные лампы… Мужчина у их ног перестал содрогаться. И практически напоминал мертвеца, если бы только не редкие, почти затухшие всполохи под кожей, тускнеющие миг от мига. Она поняла, что все еще сжимает второй рукой цепь… подумала, что должна бы чувствовать боль. Но боли не было… неужели жар был такой силы, что ей выжгло все нервы… все возможно. Слабость накатила с такой силой, что было непонятно, от напряжения это физического или морального. Она так и завалилась на бок, продолжая сжимать цепь сведенными намертво пальцами, поняв лишь то, что тупого удара не последовало. А значит, ее успели поймать… «Задача должна быть выполнена… любой ценой...» *** Когда она очнулась, вокруг было оглушительно тихо. Только спустя несколько минут, когда мозг постепенно «подключился» к реальности, откуда-то издалека начало различаться мерное, мягкое, совсем не раздражающее тиканье настенных часов. Веки были неимоверно тяжелыми, открывать их не было никакого желания. Впрочем… потребности в этом тоже не было, потому она продолжила лежать дальше с закрытыми глазами, отдавшись неожиданно желанному чувству неги и тепла. Давно ей не приходилось так глубоко и с чувством отсыпаться. Хотелось остаться в этом ощущении как можно дольше… Рядом с ней раздался внезапный шум. Громкий на фоне почти неестественной для нее в последнее время тишины. Дребезжащий шум пластика о дерево. Он звучал ритмично и заунывно, заставив девушку через какое-то время протяжно застонать, все так же не раскрывая глаз вытягивая отдавшуюся резкой болью левую руку из теплого кокона окутывающего ее одеяла. Видимо, в комнате работали кондиционеры, за пределами одеял становилось резко прохладнее, потому, стянув с тумбочки телефон, Беатрис с головой нырнула обратно под одеяло, по памяти проведя пальцем по экрану, принимая звонок... — М-м, да, милый… что случилось? - она прижала руку к лицу, растягивая кожу на щеке. В трубке какое-то время было тихо, ей уже было показалось, что она промахнулась и сбросила вызов, но не успела она отнять телефон от уха, как услышала голос. — Ты… в порядке?.. — Не знаю… - простонала Беатрис, перевернувшись на здоровый бок, поджав колени к груди, - Все тело болит, плечо особенно сильно… но я хотя бы снова могу слышать. Который сейчас час?.. — Половина девятого вечера. Где ты сейчас?.. — Не знаю… - повторила ответ девушка, почувствовав, как свело судорогой руку. Не всматриваясь в тускло моргнувший экран, она нажала кнопку громкой связи, положив телефон рядом с собой, чтобы не напрягать руки, - Но похоже, что в лазарете… Голос снова затих на какое-то время. Она уже снова подумала, что нажала не туда и завершила звонок раньше времени. — Марко рассказал мне, что произошло. — А ты разве не знаешь?.. - нахмурилась девушка, почувствовав дрожь в интонации по ту сторону «провода». Только сейчас она начала понимать, что это не голос ее мужа. Более сухой… более жесткий… Она взяла в руку телефон, ударом подушечки пальца по экрану заставляя его загореться. Всматриваясь в имя и номер звонящего… — Антонио... — Я прошу прощения за свою безответственность, моя госпожа… - его интонация вновь изменилась, став более привычной, более… формальной. - Я самонадеянно полагал, что в святых стенах, под присмотром Исаака и новых владельцев монастыря, с вами не сможет случиться ничего дурного. Я ошибся. И эта ошибка могла стоить вам жизни... — Ты… солгал нам… - сухо оборвала его тираду самобичевания девушка, зажмурившись, вновь положив телефон рядом с собой, радуясь теплу окружавшего ее купола из одеяла. Он будто укрывал ее и от всего остального мира тоже, давая возможность сосредоточиться на своих мыслях, - Здесь нет никаких руин. Нет ничего из того, о чем ты говорил. Здесь есть только целый чертов… как он там его назвал… Хогвартс. Для паладинов… Беатрис поморщилась, прижимая руки к груди, обхватывая колени, буквально сжимаясь в комок. — Только благодаря Айзеку, Диего и Жизель я и смогла тогда выстоять и пережить эту ночь. То, что ты скрыл это от нас переходит всякие границы... — Я не имел на это права. — Я рада, что ты это понимаешь. Но ты все равно это сделал, пренебрегая тем, что у меня снова есть… собственная воля решать, что для меня хорошо, а что нет. Я… очень зла на тебя. — Вы имеете на это право. Я заслужил ваш гнев. — Прекрати пресмыкаться… раздражает. - она чувствовала, как изнутри нее подкрадывается к сердцу холод. Вновь заставивший больную руку вздрогнуть в судороге. Но при этом, несмотря на то, что вся эта ситуация заставляла прежний исступленный гнев просыпаться в глубине ее естества, напоминая о жестокой реальности мира вокруг нее, она с удивлением для себя самой поняла в тот момент, что… окажись он сейчас рядом… она предпочла бы его объятия тому, чтобы наградить его зубодробительной пощечиной за все совершенные им грехи. Он не мог явиться на святую землю лично, мог отсидеться, дожидаясь ее возвращения, дав себе фору и возможность придумать еще одну красочную ложь, в которую она поверит не задумываясь, но… он позвонил ей сам, чтобы убедиться во всем лично. Услышать ее голос… — Пресмыкаться перед вами — большая честь… - она услышала в его голосе уже знакомую ей самодовольную усмешку, - И я не могу отказать себе в удовольствии насладиться ею сполна… — Тц… похотливое животное… - подернула щекой Беатрис, - Ты отвратителен… — Каюсь… грешен. Но что есть, то есть... — Спасибо, что отправил сюда Марко… - сменив тему спустя пару секунд передышки подала голос Беатрис, едва справилась с приступом дрожи, - Он очень нам помог… как и всегда. Он такой милый мальчик… порой мне жаль, что не он мой Слуга… — Он в вашем распоряжении в любое время. И вы это знаете… - голос стой стороны трубки стал звучать тише и мягче. Видимо, в понимании Антонио «пресмыкаться», значило еще и водить крупной теркой по мелкозерному граниту во время произнесения слов, - Я рад, что он был полезен вам… Могу ли я задать вам вопрос?.. — Говори… — Вы планируете еще какое-то время погостить у ваших детей? — Не знаю… - Беатрис вздохнула, перевернувшись на спину, сжав руками ворот надетой на нее тонкой рубашки, - Ситуация осложнилась, мы с Айзеком должны будем остаться и убедиться, что все улажено, и они смогут начать занятия вовремя, хотя… учитывая обстоятельства… — Я могу чем-нибудь помочь?.. — Ты уже помог… - прохрипела она, вздернув верхнюю губу, - Когда убил их послов, что хотели всего лишь понять, что нам известно, и в каком мы сейчас состоянии. Ты ведь знал… Марко все тебе рассказал. Ты отнял у нас столько времени… — Я бы не хотел, чтобы мои слова звучали как оправдание, госпожа Бойе… Она буквально почувствовала, как он пожимает плечами. — При одном только упоминании этого места мой взор будто накрыло алой пеленой. Все, что было потом… сохранилось в моей памяти уже не так достоверно. Я не желал, чтобы эти люди вновь вторгались в мою жизнь. И вашу с Исааком жизнь тоже. Наша свобода досталась нам слишком высокой ценой. — Мы должны были знать правду! - стараясь не повышать голоса, Беатрис стиснула зубы, - Правду, Антонио… тебе знакомо это слово? Но с другой стороны вновь повисла пустотная тишина. Однако, она была рада, что он не стал усугублять свое положение очередными оправданиями, стоически принимая заслуженные обвинения. Это было только началом… зарницей, что после неминуемо обернется ураганом. — Ты неисправим… пусть даже в тебе течет кровь моего отца… она только потакает твоим самым низменным порывам. Ты говорил… что хочешь помочь? — Я к вашим услугам… — Докажи… докажи, что ты любишь меня, Антонио… Она зажмурилась, почувствовав, как режет глаза. Нет, слезы не шли. Просто резкая боль будто опутала ее мозг искрящейся паутиной, едва она стиснула веки крепче, чем было допустимо. — Покажи, где твои чувства… те, о которых ты так много и красноречиво говорил мне… и отдели их от черной крови моего отца, что шепчет твоему честолюбию потакать Зверю внутри себя. Докажи мне… что я не одна из тех кукол, за ниточки которых ты так любишь дергать, наслаждаясь их подвластной тебе волей. Ты прав… наша свобода досталась нам слишком высокой ценой. — Это то … чего ты хочешь? - раздалось в трубке спустя пару секунд молчания. Думал он над ее словами недолго. — Это все… чего я хочу. Это… самое лучшее, что ты мог бы мне дать. — Хорошо. Тихий, спокойный голос, лишенный интонаций подчинения. Такой непривычный, что Беатрис даже повернула голову набок, надеясь угадать в темноте под одеялом очертания своего телефона. — Только скажи, и в ту же минуту я явлюсь за вами… В трубке послышался тихий скрип. Так скрипело кресло в кабинете его личной квартиры… он откинулся на него спиной, пару раз качнувшись на инерции амортизационных модулей. — Береги себя… — Хорошо… - эхом ответила ему девушка, почувствовав, как отозвался краткой вибрацией телефон рядом с ее подушкой. В следующую секунду экран загорелся, оповещая ее уведомлением о завершении вызова. И правда… часы показывали уже без четверти девять. Пора было попробовать узнать чуть больше о произошедшем за последние сутки… если только на самом деле прошли лишь сутки. Как минимум, стоило начать с того, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. Под одеялом почти кончился последний кислород, вызывая легкое головокружение. Беатрис собрала волю в кулак, резким движением сдергивая одеяло с головы, взъерошивая волосы, заставляя их расплескаться по подушке. Слух вновь сработал вперед ее зрения, когда рядом с собой она услышала еще один голос… — Не ожидал от него такой сговорчивости… Тихий смешок заставил Беатрис тут же распахнуть глаза, обернувшись на голос… где она увидела Айзека, сидящего на соседней с ней койке. И судя по его расслабленной, чуть ссутуленной фигуре… сидел он так уже довольно давно. Если не с начала ее разговора с Антонио, то… как минимум с его середины. — Я не заметила, как ты вошел… - девушка потянулась в постели, ладонью налившейся тяжестью левой руки прикрывая зевок, после протянув ее в предложенную ей широкую ладонь, - Честно говоря… я думала, что это звонишь ты… — Уже путаешь наши голоса?.. - очередная зубодробительная усмешка посетила губы ее мужа, заставляя Беатрис лишь закатить глаза в бессилии. В этом сражении у нее не было шансов выйти победительницей… — Не знаю, как ты… но я все еще контужена, милый… - постаралась улыбнуться она, медленно покачав головой из стороны в сторону. - То, что я хотя бы способна слышать голоса, уже можно считать чудом… — Я рад, что ты нашла в себе силы поговорить с ним, - он все еще улыбался, но улыбка эта больше не сквозила злой иронией, - На счет его искренности можно лишь строить догадки… но это первый и верный шаг. Что ты делаешь?.. Он склонил голову набок, наблюдая, как Беатрис разглядывает свои вытянутые перед лицом руки, вращая ладонями под разными углами так, будто впервые их видит… — А где ожоги… - нахмурилась девушка, сжав и разжав пальцы, проверяя свои ощущения, будто все еще надеясь почувствовать боль. — Какие еще ожоги? — Когда мы запечатывали того демона ночью… под его кожей будто полыхало пламя. Цепь раскалилась докрасна, я думала, что мои руки прогорят до костей… — Милая… цепь была холодной… - мужчина склонился к ней, вновь протягивая руку, касаясь ее плеча, - По крайней мере для нас с тобой. Она была накалена твоими силами, а не демоническим пламенем… и жгла она демона. А не наши руки… — Невероятно… - шумно выдохнула она воздух, вновь смаргивая напряжение и сухость в глазах, - Но я чувствовала идущий от нее жар. Я сперва подумала, что это мои способности к целительству могли так сработать, ведь слух восстановился довольно быстро, но… — Очистительный огонь милостив к блаженным и святым… - тепло улыбнулся ей Айзек, подхватив одну из ее ладоней, сжав ее меж своих, поднеся к своим губам, - Ты была искренна в своих намерениях и чиста в помыслах… Пока это так, тебе ничего не причинит вреда. — Поверь — когда в нас подлых мыслей нет, нам ничего не следует бояться. Зло ближнему — вот где источник бед, оно и сбросит в пропасть, может статься. Беатрис подняла взгляд полный любви и благодарности в глаза своего мужчины. Стиснула пальцы, касаясь его горячих ладоней, отгоняющих весь внутренний холод прочь. - Покуда Небо силы мне дает, дурного я могу не опасаться, и адский жар ступней моих не жжет...