Shameless

      

«Нам нужен не свет, а огонь. Не ласковый дождик, а гром…»

•••

      Карие глаза закатываются. Хи Сон проводит рукой вниз вдоль всего торса, потом опять поднимается к плечам. Чхвэ Хи Сон сейчас с ним. Тут. Это так приятно. Приятно чувствовать себя хотя бы на миг кому-то нужным. Больная тема свела людей на одном очень незамысловатом деле. Оголенное тело актера превосходно. Его хищный взгляд сверкает в лучах лунного света и этот же свет придает без того красивым мышцам еще большую рельефность; непослушные светлые волосы падают на лицо, которые он изредка зачесывает назад, чтобы улучшить собственный обзор. Сколько здесь людей побывало? Плевать. Главное, не останавливайся.       - Скажи мне «да», — шепчет парень напротив пухлых губ брюнета, едва прильнув к ним своими. Горячее дыхание обжигает. Пристально посмотрев на него, Юн Гу притих на мгновение. Для чего старший вновь спрашивает это, ведь юноша давно дал согласие. Или это часть игры? Извращенные фантазии, чтобы партнер вечно подтверждал свое повиновение перед этим блудником. У блондина все на лице написано, только одной его улыбки в этот момент хватает, чтобы понять, что он испытывает чуть ли не высшую степень наслаждения, играясь с чужими чувствами и с разумом, запудривая мозги своей дьявольской обворожительностью. Брюнет смотрел на него и дыхание прерывалось, мир останавливался вокруг; мгла этой ночи подарила новые ощущение, от которых не захочется потом отказаться. Если актер ещё даже не начал входить в него, что будет, когда это произойдет? Если мы это сделаем, возможно, назад пути не будет. Но я хочу его. Хочу ощутить это. Я... Губы актера вновь целуют юношу, язык погружается глубже. Брюнет в ответ запустил свои пальцы в его белокурые волосы, прижимая старшего к себе ближе. Ближе, чтобы он прижался всем телом, но он не дает этого сделать. Хи Сон выпрямляется на руках, снова смотрит, как на добычу. Обхватив подбородок, рассматривает лицо, словно диковинку.       - Открой рот, Хван, - приказным тоном произносит блондин, заставляя тело вздрогнуть, как от удара током. Когда из его уст срывается имя или фамилия юноши, это звучит, как заклинание. Откуда такой спектр эмоций, которые так и норовят снести крышу напрочь? Неужели, все это можно испытывать без блядской любви? И, по приказу, едва разомкнув губы ещё шире его влажный язык оказывается внутри. От поцелуя трепет распространяется по всему телу, до кончиков пальцев.       - Скажи мне «да», - повторяет он с ещё большим напором. Моментами юноше становится не по себе от такой серьезности. Губы старшего оказываются по второму кругу на шее, уже не оставляя там нежные поцелуи, а более грубые, больные; это не поцелуи, это укусы. Но чем сильнее блондин кусает его нежную шею, тем больше Юн Гу хочется этого, сомнений вовсе нет. Актер отстраняется и стоя на коленях, выровнявшись в рост, хватает младшего за бедра и рывком разворачивает его к себе спиной. Последующий шлепок, который пришелся по правой половинке ягодицы, обжег огнем, в глазах появились белые точки. Выгнувшись в спине, спортсмен вцепился руками в смятые простыни, вжимаясь в собственные плечи. И только огниво начало расплываться, как следом юноша получил ещё один шлепок по тому же месту, но казалось, что он был сильнее прошлого.       - Д… Да, - заскулив, юноша не смог даже обернуться на актера. Щеки горели тем же огнем, хоть их и не били. Промежность уже измывалась от недостатка касаний, но младший знал, что блондин не посмеет сейчас все опять вот так глупо оборвать. Он хоть и идиот, но сам же раскидывался словами, что не играет в детские игры.       - Привстань на колени. Выгнись, - опять приказывает блондин, поместив руку под живот юноше, помогая ему приподняться. Рука скользящими движениями опустилась на влажный опаленный член младшего, окутывая его лаской. Ладонь медленно двигалась то вниз, то вверх, добавляя в атмосферу тихие стоны, которые сами вырывались изо рта Юн Гу. Это было слишком мучительно, почти больно. Однако, долго фокусироваться на истоме не получилось; сзади послышался щелчок от тюбика со смазкой. Брюнет выгнулся в спине ещё больше, ощутив первое проникновение пальца. Малость, но в голове уже был туман, когда палец работал в тандеме с ласкающей рукой; казалось, ещё пару таких движений и юноша кончит до момента соития. Запал и смелость покинули парня, даже не попрощались, сбежали в один миг. Юн Гу заёрзал, завертел бёдрами. Блондину пришлось его схватить и крепко удерживать, юнец сам оказался не в состоянии контролировать порывы отстраниться или наоборот прижаться и насадиться ещё больше на движущийся в нём палец. Со стороны изголовья кровати послышался приглушенный звук; спортсмен уткнулся лицом в подушку, то ли простонав, то ли проскулив. Жарко, душно, ему не хватает воздуха от взлетевшей температуры. Казалось бы, он без одежды, должно стать легче, но все равно невыносимо от неизвестного жара. Однако это неизвестное чувство не покидало его, наоборот, усиливалось, когда придурок решил добавить без должной подготовки ещё два пальца, резво задвигавшись внутри тугих стенок. Стоять на коленях было невыносимо, если бы актер не придерживал его, то брюнет давно бы рухнул. Даже как-то стыдно, столько силовых тренировок прошли зря. Его выносливости хватило только на три жалких пальца… Предательские колени дрожали, что не могло не веселить старшего, наслаждавшегося терпким процессом. Терпение покинуло блондина ещё там, на кухне; сейчас же в голове звенело от того, как сильно хотелось на плевать на подготовку и оттрахать мальчишку так, чтобы на утро пришли жаловаться соседи. В прочем блондин не рассчитывал на меньшее, согнувшись в спине, он уперся головой в поясницу брюнета, жадно вдыхая аромат кожи. Казалось, что он во всем идеален; слишком идеален, и это пугает. Хи Сону никогда не нравилось чувствовать себя влюбленным; влюбленный, значит беззащитный. К сожалению, это он ощущал частно из-за своей легкой натуры, но по-настоящему и в серьез пришлось несладко, когда первым в жизни провалом оказался неприступный физиотерапевт. С Юн Гу вышло намного хуже, чем актер планировал. Здесь обошлось без мишуры, юнец сам был заинтересован в общении, хоть и самую малость сопротивлялся этому, да и Хи Сон знал, что тот не рассматривает его, как пару… Опять. Поэтому ему это и не нравилось, все шло слишком криво, однако сопротивляться открытому желанию милашки-брюнета переспать с ним - бред. Щекочущее сердце чувство напрягало, переспать одно, а прогнать из головы - другое. Стянув домашние штаны ниже, он оголил изнывающий член. На лице появилась недобрая улыбка, когда в голову закралась мысль, что брюнет должен почувствовать в первый раз все намного ярче и как оно есть, без всякого презерватива, хоть актер и редко такими вещами пренебрегал с партнерами-одноразками. Вытащив пальцы, одной рукой придерживая бедра юноши, на секунду потупил взгляд, рассматривая картину, которая неизвестно когда повторится - оттопыренный зад юнца с покрасневшими ягодицами от сильных шлепков. Уткнувшись головкой в узкое отверстие, старший зашипел, дразня таким жестом либо себя, либо Юн Гу, когда тот машинально решил подтолкнуться навстречу. Последняя усмешка слетела с до сих пор влажных уст и медленно входя в спортсмена, блондин изумился - Хван Юн Гу в самом деле другой. Громкий стон, похожий на крик, заполнил всю квартиру, потому что актер, не сдержавшись, толкнулся в младшего, войдя в него по самое основание. Брюнет выгнулся на столько, насколько это было возможно, из глаз сами по себе полились скупые слезы. Юн Гу был готов развернуться и втащить извращуге, но не стал, ощутив его тяжелое, почти рваное дыхание. Найдя в себе силы, юноша взглянул на хозяина квартиры через плечо, давясь слюнями от возбуждающего вида.       - Смотри, старикашка, не обкончайся раньше времени… - криво смеясь, выдавил из себя брюнет. Однако, в ответ он получил очередной шлепок по ягодице, которая горела и без этого. В горле застрял крик, от чего Юн Гу снова пришлось уткнуться лицом в подушку. Та же подушка быстро оказалась зажата во рту зубами, чувствуя дикую боль от новых движений актера. Тот будто с цепи сорвался, начиная двигаться чаще и набирать приличную скорость. Комнату заполнили звуки шлепков кожу об кожу и стонов; почти сразу боль сменилась на бесконечное наслаждение, вновь ощущая широкую ладонь на своем мокром члене. Быстрые движения чужой застали врасплох, не было никакой воли сдерживать себя, поэтому, когда Хи Сон целиком вышел из него и снова вошел также жестко, врезавшись в задницу юноши, Юн Гу вжался плечами в себя, изливаясь на белые простыни. Со спины послышался тихий смех. Конченный извращенец. Долго думать о «проигрыше» не пришлось, Хи Сон задвигался пуще прежнего, вбивая младшего в кровать. Колени не имели столько сил, поэтому брюнет уже целиком был прижат к поверхности, срывая голосовые связки к чертям. В груди разливалось приятное чувство, а в глазах все плыло от варварских вдалбливаний, это чувство было похоже на то, когда при болезни жар одолевает твой разум. Руки тряслись от долго напряжения, все ещё крепко сжимая в ладонях простыни. Последний толчок и ощущение горячего семени внутри заставило в очередной раз выкрикнуть стон и услышать со спины аналогичный. Хи Сон обессилено упал рядом с юношей, закинув руку себе на лоб. Запустив пальцы в волосы, зачесывая их назад, грудь быстро вздымалась, оглядывая до сих пор уткнувшегося лицом в подушку младшего. Теперь в комнате были слышны только отрывки тяжелого дыхания обоих. Не хотелось рушить молчание, этот момент был слишком прекрасен, чтобы все портить.

•••

      Время близилось к рассвету. Город медленно просыпался, в то время как под боком уже сопел спортсмен. Хи Сон после секса всегда бежал быстрее в душ, но не сейчас. Юнец отключился и постиг царство сновидений сразу же, оставив блондина одного, наедине со своими мыслями. Сна не было ни в одном глазу. Поднявшись с кровати, он накрыл Юн Гу одеялом, а сам нарыскал в прикроватной тумбочке припрятанную пачку сигарет. Выудив одну, закурил, глядя на небо, которое покидала приятная мгла, уступая место утренней заре. То, что произошло здесь, не оставит блондина просто так; не получится попросту отделаться очередными страданиями, как в случае с доктором - там актер ещё не успел зайти слишком далеко, громила Дже Гён никогда не отличался умом и проницательностью, чтобы догадаться, что уже по уши влюблен в своего физиотерапевта, но тем не менее, решился на грязный поступок, лишь бы пометить того, как территорию. Закатив глаза, парень устало потер лицо, затушив сигаретный бычок. Обернувшись на мирно спящего Юн Гу, уголки губ сами полезли вверх. Хотелось бы узнать, о чем он будет думать утром, когда проснется в его постели; как быстро удалит и заблокирует номер и начнет избегать? Или не будет этого делать вовсе и у Хи Сона появится шанс все исправить? Поджав губы поплотнее, в душ все равно пришлось отправиться; как бы сильно ни хотелось оттянуть момент приближающейся разлуки - это было неизбежно, работа и стоящая в первозданном приоритете карьера никогда никого не щадит. «…»       Солнечные лучи ласково вырисовывали свои узоры на лице юноши, который мирно спал в огромной постели. Скрипучая кровать в общежитии ни сравниться со здешней, чье преимущество в том, что она бесстыже окутывает своими чарами, и не дает возможности выбраться из мягких оков. Нехотя приоткрыв глаза, они сразу же встретились с затонированной панорамой. Ночью Юн Гу даже не понял, что в спальне окна так удобно обустроены, хоть и солнце все равно брало свое. Втянув поглубже воздух в легкие, в нос ударил свежий аромат уже запомнившегося парфюма актера. Перевернувшись на спину, все еще лежа, брюнет огляделся по сторонам: по близости придурка нигде не было, в апартаментах тихо. Нахмурившись, спортсмен вытянул руку к полу, нащупывая где-то свой телефон, брошенный там ещё прошлой ночью.       - Ну не-е-ет… - заскулил младший, не веря своим глазам. Экран беспощадно показывал 13:34, за что телефон снова полетел куда подальше. Поднявшись корпусом, спину стрелой пронзила адская боль, лицо искривилось так, будто юноша только что съел килограмм лимонов. Стянув с себя одеяло, он аккуратно перенес ноги на пол, продолжая сидеть на кровати. Снова нахмурившись от все той же боли, которая не намеревалась его отпускать, в голову начинали приходить воспоминания о прошлой ночи, оглядывая вещи, раскиданные по просторной комнате.       - Просто посиди со мной, я не маньяк, мне нужно учить роль! - причитал вслух брюнет, размахивая руками в воздухе. Но, немного помедлив, юноша закусил нижнюю губу, потерев тыльную сторону шеи. На щеках появился нежный румянец. Все-таки прошлая ночь не совсем вызывала у него один негатив, напротив, он был слишком шокирован, что заниматься сексом настолько приятно, хоть и по первости больно. Актер сделал всё для того, чтобы этот момент хорошо ему запомнился; был местами нежен, но больше груб и это заводило куда лучше, чем то, если бы он слишком сильно с ним бы нянчился. Его дикий взгляд, напряженный торс, белокурые волосы и запах мускуса в воздухе… По коже невольно побежали мурашки, а на лице появилась идиотская улыбка.       - Мы переспали… - прошептал почти беззвучно спортсмен, будто только сейчас осознав это по-настоящему. Аккуратно поднявшись с кровати, брюнет оглянулся вокруг: в апартаментах было слишком тихо для такого чересчур шумного хозяина квартиры. До Юн Гу дошло, что он остался тут совершенно один. Глупо пару раз проморгавшись, он обнаружил взглядом стеклянную дверь, находящуюся прямо в спальне - ванная; как предусмотрительно… Цокнув языком на свои же мысли, спортсмен встряхнулся, надеясь хоть как-то прогнать режущую боль в спине, но понимая, что это бесполезно, смело отправился к стеклянной двери. За ней его ждала вычурная ванная, конечно же, подстать всей квартире: повсюду мрамор цвета темного шоколада вперемешку с молочным, широкие зеркала во всю стену, две раковины таких же молочных оттенков и самое интересное - душевая; прозрачная, не скрывающая ничего, виднелся только тропический душ матового черного цвета и стандартный. Юноша вздернул брови. Невольно проскочила мысль, о том, как здесь вообще возможно мыться, если и двери прозрачные, и перегородки у душа… Но следом Юн Гу совсем тихо засмеялся, вспомнив, у кого в квартире он находится. Проходя в глубь, быстро разобрался, как что работает и ощутив первый поток горячей воды, довольно простонал. Это в самом деле было лучшим лекарством от всего. Комната быстро наполнилась влажным паром, казалось, что даже он имеет специфический запах, напоминающий самого Чхвэ Хи Сона. Запустив тонкие пальцы в волосы, юноша убрал их назад, а потом вернул ладони скользящими движениями обратно на лицо, на секунду прикрыв глаза. Почему-то именно тут было так спокойно и неподдельно хорошо. Да, богатая жизнь и так подразумевает все эти прелести, но душа пела не об этом.

•••

      Выбежав из высотки блондина, Юн Гу долго не мог найти выход из всех этих коридоров и закрутов на этажах, а когда добрался до первого этажа, где явно сидела охрана и прочий персонал, те оглядели его с ног до головы; уж никак простой человек не вписывался в здешнее общество. Однако брюнету совершенно некогда было об этом думать, время сегодня не на его стороне - пролетало так быстро, что юноша уже представлял, какие проблемы его ждут в тренажерном зале, пропустив утреннюю тренировку. Оказавшись на улице, он бегло высмотрел ближайшую станцию метро в электронных картах в телефоне и молнией понесся в нужную сторону. Сердце билось бешенным ритмом, такие скачки никогда не нравились младшему, хоть его Хён частенько заставлял бегать всю команду. И, едва восстановив дыхание, юноша уже стоял напротив дверей. Зайдя в помещение, Юн Гу тяжело вздохнул, оглядывая полупустой зал. В одно мгновение глупую голову посетила идея. Юноша накинул на себя капюшон, надеясь, что на него как обычно никто не обратит внимания и все обойдется. Следуя плану, он так и поступил, опустив пониже голову, набрал скорость, чтобы поскорее дойти до чертовой раздевалки. В ушах звенело то ли от страха, то ли от того, сколько ему придется делать упражнений, чтобы нагнать остальных. Очередная расфокусировка внимания, как по закону подлости, сыграла с юношей злую шутку. Брюнет не догадался, что из-за плохого кругозора, и сжатых плеч, не заметит никого и не увидит ничего, кроме своих ног. Поэтому, все также быстро идя, резко врезался в кого-то. Человек был явно больше и поэтому при столкновении, отлетел в сторону только сам Юн Гу, следом гневно поднимая голову на него. Агрессивная гримаса пропала с лица, когда взгляд встретился со взглядом Джу Дже Гёна… Старший вздернул бровь, он был крайне недовольный, намного хуже, чем обычно. В горле Юн Гу моментально образовался ком, не имея сил даже что-то выдавить из себя.       - Интересно послушать твои оправдания по поводу отсутствия, - скрестив руки на груди, чемпион стал еще серьезнее, осматривая юношу. Брюнет звучно сглотнул, нелепо таращась на своего Хёна. Когда он успел заметить, что Юн Гу не было на тренировке? Всегда ли он замечает его и… Было очень сложно поверить своим ушам, что впервые Дже Гён был в нем хоть как-то заинтересован. Отводя взгляд в сторону, юноша виновато закусил губу, нервно перебирая собственные пальцы. В сердце был приятный трепет - с ним говорит Хён. Говорит! Нет… Хён заговорил со мной первый!       - Х-хён, простите, я проспал… Больше оправданий никаких нет, будильник подвел… - пытался четче говорить младший, но язык не слушался, хотелось хоть раз не быть в предобморочном состоянии, когда Дже Гён находился рядом. Недовольная физиономия не сходила с лица чемпиона, он продолжал сверлить взглядом брюнета, так, будто сейчас отколошматит его за это единичное опоздание. Чемпион сделал шаг вперед, сократив дистанцию между ними. Юн Гу хотел было попятится, не понимая, к чему это, но Дже Гён успел схватить его за воротник, притянув обратно к себе. Взгляд карих глаз был устремлен на открытую шею младшего. К сожалению, она была не только открытой, но и разукрашенной Хи Соном ещё прошлой ночью. Пустяк - пару едва заметных засосов и укусов. Осознав, куда смотрит чемпион, юноша мысленно проклял актера, и заодно ругая себя за такую беспечность. Однако, Дже Гён лишь усмехнулся и отпустил мальчишку. Ехидная улыбка не сходила с его лица, что даже слегка пугало.       - Будильник виноват, значит… Передай своему будильнику, чтобы больше не было таких картин на коже, - начал снова говорить старший, все ещё стоя близко. Характерно хмыкнув явно каким-то своим мыслям, Дже Гён хотел уже уходить, но остановился.       - Малец, ты же понимаешь, что это первый и последний раз, когда ты опоздал. Следующего раза можешь не ждать, а сразу возвращаться в свою деревню, Сеул не для слабаков, - жевалки заиграли на челюсти старшего. Еще раз оглядев юношу, который застыл от последних реплик, Дже Гён подошёл снова ближе. Дыхание куда-то пропало, когда он, наконец-то уходя, потрепал Юн Гу по голове, снимая дурацкий капюшон. Рот открылся сам по себе, желая что-нибудь сказать на все это. Но не вышло. Брюнет был настолько обескуражен, что и слова выдавить более не смог. Внутри бушевал ураган смешанных эмоций: гнев и обида за то, что Хён вот так отзывается о нём, с другой стороны - безграничная радость от порхающих в животе бабочек. Щеки моментально стали пунцовыми, до сих пор ощущая трепет внизу живота и те грубые, почти нелепые касания, которые взъерошили его и так непослушные волосы. Замотав быстро головой, Юн Гу пулей полетел до раздевалки, дабы успеть хотя бы немного позаниматься в присутствии чемпиона. Да, в голове глубоко сидела мысль, что Дже Гён заинтересован в физиотерапевте, но даже такой жест с его стороны мог затмить все невзгоды. К тому же фантазировать и представлять никто не запрещал, поэтому, хотя бы на миг, спортсмену хотелось подумать, что он мог бы быть интересен Императору Ринга также, как и Ким Дан. Подбежав к шкафчику, который принадлежал юноше, поспешно открыл, торопливо раздеваясь. Снимая толстовку, в нос ударил аромат парфюма. Юн Гу помедлил. Усмехнувшись самому себе, из головы совсем вылетело, что при выходе из квартиры актера, младший удачно отыскал те самые духи, которые блондин носит на себе, те самые, которые вскружили голову; ведь дело явно в них… К слову, отыскал и от души надухарился. Уголки губ изогнулись выше, он еще раз вдохнул поглубже аромат и убрал вещь, продолжая переодеваться. «…»       Незаметно и как-то быстро подкрался вечер. За окнами тренажерного зала давно стемнело; мгла снова укутала весь город, заставляя огни многоэтажек светить ярче. Но не было ни одного огонька, который бы светился ярче, чем Юн Гу, находясь под пеленой противных бабочек, которые разрывали его изнутри. Сегодня все шло особенно легко и податливо; все упражнения были в радость, даже самые сложные, сокомандники не бесили, местами даже забавляли, как в старые-добрые. Горячий душ, который начинал сегодняшний день и завершал, был очень кстати. От влажной белесой кожи буквально исходили клубы пара, когда брюнет сидел на скамейке в раздевалке в одном лишь полотенце, уверенно державшемся на бедрах. День, может и был прекрасным, но сейчас юноша с замиранием сердце смотрел в экран собственного телефона, уставившись на новое сообщение от актера: «Я заеду за тобой к полночи.» Почему сердце так сжимается? Казалось, что блондин взял свое и ушел в «туман», даже не попрощавшись утром; не удосужился разбудить или обменяться парой слов, но нет… Пишет… И ещё так нагло! Мучительно простонав, брюнет шлепнул себя ладонью по лбу, прикрывая глаза. В голове метались мысли из стороны в сторону. Не хватало сейчас влюбиться в этого сердцееда после одного перепихона и страдать уже не по чемпиону, с которым ему точно ничего не светит, а по блуднику, известному на весь Сеул. Было странно испытывать внутри что-то подобное, когда где-то глубоко сидит недосягаемая влюбленность в своего Хёна, и уже где-то рядом мысли о придурковатом актере, который ворвался в его жизнь слишком непредсказуемо.