Redemption

      В голове мелькает миллион мыслей за секунду.       Положив онемевшие руки на плечи парня, Дима мягко отстраняет его от себя, всё ещё чувствуя привкус клубничной жвачки на губах, в которые его только что поцеловал его же ученик.       Масленников хочет что-то сказать, но не находит ответа на это действие, стоя молча посреди комнаты, видя в глазах напротив такое же непонимание и нарастающую панику.       — Э-эм…       Парень разворачивается и убегает, захлопывая дверью, не давая и шанса Диме что-то сказать.

***

      *за четыре дня до этого*

      — Мальчик, принеси-ка с отдела культуры такую большую папку синюю, быстро-быстро, — мужчина средних лет хлопает Эмиля по плечу, отвлекая от сна с открытыми глазами, раз пятидесятый прося принести что-то с какого-то отдела. Иманов устало кивает и встает из-за своего места, поправляя бейджик с именем, которое никто решил не запоминать.       Проходил первый день их практики в Минске, и было сказано, что конференция пройдет в середине недели - в среду, - а до этого всем приехавшим студентам было выделено место в разных департаментах министерства, чтобы те набирались опыта работы с иностранным законодательством и правительством, пусть и ближайшим к России.       Эмиля распределили в департамент образования и науки, где парень уже шестой час прекрасно играл роль мальчика на побегушках. Кому не нужна бесплатная рабочая сила на целую неделю?       Их график работы был чуть короче, чем у штатных сотрудников, что не делало их жизнь легче, ведь заданий было предостаточно, чтобы они не успевали даже присесть и отдохнуть.       Иманов нашел кабинет, где лежала большая синяя папка, поздоровался с недовольной женщиной за компьютером, показал пропускной практиканта, забрал документы и поплелся обратно, чувствуя, как отваливаются ноги.       Через минуту тот же мужик, что послал его, заставил поправлять договоры по датам подписания, которые начинались с 2015.       Заканчивает парень только через полчаса, захлопывая папку и получая одобрительный кивок от начальника.       — Молодец, мальчик, теперь неси обратно.       Иманов закатывает глаза и слушается, ведь больше ничем заняться не может. В секунду ему кажется, что такими темпами по профессии работать он точно не будет. Отнеся документы обратно и останавливаясь в одном из коридоров огромного министерства, парень прислоняется к стенке, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке, освобождает шею.       Ноги гудят, а до конца рабочего дня ещё целый час, который Эмиль думает, что не переживет, если его снова отправят за каким-нибудь бесполезным делом. Он решает передохнуть вдали от своего департамента, надеясь на то, что его оставят в покое.       Прилетели они прошлой ночью, сразу же заселились в отель и вырубились. Наутро Эмиль пропустил завтрак, чувствуя тревогу и тошноту, поэтому едва ли успел увидеться с Егором, когда их разделяли. Тот находился этажом ниже, но так и не появился в поле зрения Эмиля, видимо, будучи таким же занятым. Радовало только то, что вечером они договорились пойти и погулять по центральному парку.       Эмиль хотел было уже идти обратно, как почувствовал вибрацию в кармане штанов.       Пришло сообщение от неизвестного номера.       Эмиль, спуститесь, пожалуйста, на 3 этаж. 16:42       Парень простонал, закатив глаза. Он толком не успел запомнить имена и номера людей, что имели право командовать им, поэтому понятия не имел, кто его звал.       Спустившись на третий этаж, Иманов стал глазами искать знакомые лица, однако не находил никого. Этаж вообще казался довольно пустым.       В коридоре было лишь несколько кабинетов и около десятка человек.       — Ты всё-таки пришел, — парень слышит довольный голос за спиной, хмурится и поворачивается к Дмитрию Андреевичу, что стоял с улыбкой на лице, вовсе не удивленный им.       — Ты что тут делаешь? Я думал, ты на другом конце города сейчас. Это ты писал? — Эмиль опускает взгляд на его руки, видя в них бумажный пакет и крафтовый стаканчик из ближайшего кафе.       — Так и было, но у меня появилось свободное время, — объясняется мужчина, — И я взял тебе перекус, — он протягивает всё, что держал, парню, но тот не спешит принимать, — И да, это я написал.       Эмиль хмурится ещё сильнее. Он устал, он раздражен, он хочет отдохнуть, но он не подает вида.       — Откуда у тебя мой номер и почему на «вы»? — парень отходит к подоконнику, заходя за угол, где остальные не могли их увидеть. Дима приблизился, кладя еду.       — Если бы обратился на «ты», была вероятность, что ты не пришел бы, — пожимает плечами мужчина, игнорируя первый вопрос, — Поешь. Я знаю, что ты не ел с утра.       Иманов закатывает глаза на то, как Дмитрий Андреевич решил, что Эмиль бедная дама в беде, нуждающаяся в помощи, лишь из-за одной единственной ситуации, в которой он помог. Но от круассана и кофе не отказывается. Просто потому, что действительно очень хочет есть, стараясь не обращать внимания на то, как расплылось в улыбке лицо Димы.

***

      Минск горит огнями вечером, когда Эмиль и Егор выходят из отеля, предупредив Татьяну Юрьевну, которая словила их у выхода из лифта и поинтересовалась, куда они идут.       Женщина практически без проблем отпустила молодых людей, понимая, что обоим по двадцать и они могут сами брать ответственность за своё передвижение, однако попросила быть в отеле до полуночи.       — Ну красота… — восхищается Егор, когда они оказываются около парка, наблюдая дворцы культуры и музеи.       Эмиль всё ещё любил музеи, однако ходил в них теперь не так часто, как вначале обучения в университете, ведь времени не хватало совсем, однако он не переставал любить выставки и историю, которую могли поведать экспонаты.       И первый стоящий поход в музей он тоже помнит. Помнит, как рассказывали про династию Рюриковичей и Романовых, как он пугался икон, развешанных под потолком, как у него внезапно пошла кровь из носа и как…       — Я думал, ты заставишь бухать нас всю неделю, — смеется Эмиль, прекращая думать о Москве и проведенном там времени.       Егор фыркнул, слегка боднув Эмиля в плечо.       — Плохого ты мнения обо мне, Эмилька, — ехидничает парень, — Мы приехали сюда культурно просвещаться, — он деловито поднимает палец вверх.       — О-о, действительно? И поэтому ты мне за месяц говорил о том, как мы здесь сопьемся?       — Это было тогда, мальчик мой, — продолжает ерничать Егор, — Сейчас я совершенно другой человек, — смешно вытягивает слова он.       На самом деле, ситуация обстояла иначе, но Егор Эмилю рассказывать не хотел, боясь нарваться на насмешки.       Дело было в том, что Егору внезапно захотелось понравиться Дмитрию Андреевичу, а он понимал, что приходя на работу с перегаром, он явно не получит одобрение мужчины, поэтому решил удержаться от планов.       На удивление, их историк вызывал уважение, которое Егор не испытывал ни к одному учителю, который был у них за все три года в университете. Парень старался эти мысли не распускать, не думать слишком много и не надумывать проблем, но не мог избавиться от навязчивых дум после того, как Эмиль признался в том, что он гей.       В голове парня геи всегда выглядели, как разодетые в женские платья и накрашенные худощавые мужики, но Эмиль доказал ему то, что они могут быть и как самые обычные парни, что Егора вводило в ступор.       Есть ли вероятность, что Дмитрий Андреевич тоже мог быть геем?       — Я даже расстроен, что мы не будем пить, — признается Эмиль, думая о том, что ему бы сейчас не помешало. Он не пил с выпускного третьего курса и старался минимизировать количество алкоголя в своей жизни, понимая, что гены могут сыграть с ним в злую шутку, но в этот раз считает, что может себе позволить.       — Не ты ли говорил о том, что нельзя этого делать и мы приехали сюда работать? — напоминает Егор, отвлекаясь от своих мыслей.       — Сейчас я совершенно другой человек, — копирует он друга, говоря смешной интонацией.       Парни добираются до парка через минут десять, жалуются друг другу на своих начальников, катаются на аттракционах, пока погода позволяет, обсуждают город, универ, минское министерство, и фоткаются на фоне всех необычных строений.       Иманов чувствует себя отвлеченным, благодаря Егору, пока они не оказываются в кабинке колеса обозрения, решив глянуть на город с высоты.       — Эмиль, а можно вопрос? — робко, что редкость для Булаткина, спрашивает он.       Парень, наблюдавший за тем, как светятся высотки и дома пониже, поворачивается к парню и кивает.       — Технически, ты уже его задал…       — Как ты понял, что ты гей?       Кабинка погружается в тишину.       Эмиль погружается в мысли.       А как он это понял?       Наверное, это было очевидно ещё с тех пор, как Аля сказала, что он плохо целуется в четырнадцать лет, однако тогда он скинул это на неопытность, а после первого поцелуя с парнем, Эмиль распознал, какими оказываются могут быть приятными поцелуи.       А после Дмитрия Андреевича Эмиль не искал долгих отношений, ограничиваясь разовыми встречами с парнями, которые знакомились с ним в клубе.       Но Эмиль не может сказать, что именно Дима открыл ему глаза на себя.       — Знаешь, мне просто не нравилось целоваться с девочками. А потом я поцеловал парня… Ну и все, — неловко отвечает Эмиль, надеясь, что этого объяснения Егору хватит.       Булаткин же нахмуривается, сосредотачиваясь на ощущениях. Он точно мог сказать, что поцелуи с Аней ему нравились, но он не мог ничего сказать про парней, что вводило в тупик в цепочке его размышлений.       — А к чему вопрос? — вырывает из мыслей Эмиль.       — Да просто интересно, забей, — Егор поворачивается к окну, глядя слегка слезящимися глазами на огни города, чувствуя, как горит изнутри от смущения и стыда. — Ты первый гей в моей жизни, — пожимает плечами парень.       Эмиль фыркает, смеясь.       — Я заметил, — констатирует он, скидывая вопрос Егора на любопытство. В конце концов, он всегда был из тех, кому нужно обсудить абсолютно всё на свете.       Но Эмиль из-за этого теперь вновь думает о Диме.       И об их первом, робком и смазанном поцелуе, который произошел на балконе Масленникова.       Всё ещё ощущает, как дохлые бабочки в животе начинают подавать признаки жизни, предательски порхая. Он не замечает изучающий взгляд друга напротив, поглощенный воспоминаниями…       Утром вторника Эмиль получает смс от того же номера, но лишь с одним словом:       Спустишься? 10:22       И Эмиль спускается, вновь встречая преподавателя с пакетом и стаканом в руках.       Но спускается он только потому, что круассаны и кофе в том кафе слишком вкусные, чтобы отказываться.       Дмитрию Андреевичу просто повезло.

***

      В среду ощущение тревожности достигает своего апогея, а Эмиль чувствует себя некомфортно, поправляя галстук и краем уха слушая переговоры депутатов парламента, быстро записывая всё то, о чем говорят в аудитории, но мыслями совершенно в другом месте.       — Эмилька, пойдем заберем у Дмитрия Андреевича наши паспорта. Мне сигареты не продают, — жаловался Егор утром, заходя обратно после того, как ушел в магазин.       Иманов только проснулся на тот момент, а поэтому предложение друга не оценил, разомкнув глаза. Свет бил в окно, а Эмиль и так не выспался, волнуясь за то, как пройдет конференция.       — Иди сам к нему, прошу тебя, — выдохнул он, нежась в постели.       — Нет, это будет подозрительно. А если мы пойдем вдвоем, то он ничего не подумает, — предложил «гениальный» план Егорка.       Которому Эмиль, пусть и из-за похода на завтрак, пришлось придерживаться, ведь, по словам друга, ему «все равно по пути».       — Я не буду заходить, ты сам заберешь их, понял? — недовольный парень, скрестив руки на груди, шел по коридору за идущим вприпрыжку Егором, который знал, в каком номере живет их преподаватель. Ему не хотелось быть с мужчиной в одной комнате, находиться там, где атмосфера была пропитана им, а поэтому сразу предупредил друга, что постоит лишь для «массовки».       Во вторник Эмиль и сам не понял, что двигало им, когда он спустился к Диме, принимая еду и напиток, однако старался не грузить себя этим, оправдываясь тем, что не успевает позавтракать, а мужчиной можно просто пользоваться.       — Ладно, ладно. Что он тебе сделал? Я не пойму, — смеялся Егор с друга, вспоминая и прогулы парня, и нежелание оставаться с учителем на дополнительные.       Они остановились у пятнадцатого номера, и Егор постучал пару раз, оглядывая деревянную дверь.       Однако никто не открыл ни через десять секунд, ни через двадцать.       — Спит, что ли? — хмурился Булаткин, глядя на часы. 9:23 - не должен.       Эмиль пожал плечами, делая вид, что ему безразлично. Может, преподаватель уже на завтраке?       Егор постучал сильнее, начиная думать о том, что мужчины действительно может не быть в номере.       Но спустя буквально секунд пять парни услышали за дверью довольно громкое и запыхавшееся: «Блять, горничная опять?»       Не успели они и глянуть друг на друга, как дверь распахнулась, а за ней показался раздраженный и несколько сердитый Дмитрий Андреевич, видимо, готовый начать ругаться с предполагаемыми уборщиками. А ещё мокрый.       В одном только полотенце на бедрах.       Испугавшись, Эмиль растерял всё своё напыщенное безразличие, невольно окидывая взглядом тело мужчины.       Дима довольно сильно похудел с тех пор, как Эмиль в последний раз видел его оголенный торс, но не растерял форму, что было видно и могло бы выбесить парнишку, если бы не кое-что другое, что полностью выбило все глупые мысли из головы.       Тело, а точнее живот, грудь, ключицы и часть рук мужчины, были в хаотично расположенных красных пятнах, которых ранее у него точно не было. Подобных Эмиль никогда не видел даже в интернете. Они выглядели устрашающе, не были похожи на сыпь или ветрянку, больше походя на растекшуюся на бумаге краску или кратеры в земле после взрывов, буквально делая тело Димы полигоном. Они не выглядели противно, но количество и их вид заставило Эмиля даже не допустить каких-либо мыслей о прессе учителя.       — Ой, парни. Я не думал, что это вы, — стушевался Масленников, увидев одногруппников на пороге, а тем более Эмиля, не планируя показывать свое тело так скоро. Особенно теперь, когда он больше не чувствовал себя уверенно по этому поводу.       — Оу, извините. Мы… мы просто хотели спросить, можно ли забрать наши паспорта? — первым начал говорить Егор, пока Эмиль всё ещё украдкой глядел на тело Димы, гадая, что это за пятна и почему они выглядят так, словно тот завтра помрет от оспы.       — Э-э, да, — кивнул мужчина, собираясь с мыслями и притворяясь, что ему не неловко стоять перед ними в одном полотенце, — Заходи, — он прикрыл дверь, не обращая на взгляд Эмиля внимание, приглашая к себе лишь Егора. И если парень изначально и не хотел заходить в номер к преподавателю, то теперь он ощущает себя так, словно Дима что-то от него скрывает. А это ему жутко не нравится. В прошлый раз подобное закончилось плохо. Он подавил возмущение, смотря, как Егор исчез за дверью с полуголым преподом.       Просто, блять, шикарно.       — Подожди здесь, — сказал Егору Дима, уходя в ванную комнату, чтобы одеться.       И Булаткин послушался бы, однако Дмитрий Андреевич не запирает дверь в ванную до конца, этим самым провоцируя парня. По крайней мере, потом Егор будет себя убеждать в этом.       Он кинул лишь один мимолетный взгляд в щелочку, увидев, как мужчина надевает боксеры, а после, смущенный и растерянный, быстро прошел глубже в номер, сглатывая скопившуюся слюну.       Дмитрий Андреевич вышел через полминуты уже в штанах и влажной футболке, зачесывая мокрые волосы назад рукой.       — Кхм, — Егор, словно его поймали за чем-то постыдным, неловко развернулся к мужчине и улыбнулся, — Выспались? — зачем-то спросил он, желая разбавить обстановку.       — Да, отлично, — ответил преподаватель, соврав, а после двинулся к сумке с документами, — И зачем паспорт? — поинтересовался Масленников, думающий, что хотя бы заслуживает знать, из-за чего ученики приперлись к нему и увидели полуголым.       — Э-э… — если честно, Егор понятия не имел, что можно сказать, ведь думал, что он не станет спрашивать, увидев сразу двух своих учеников.       — Сигареты не продают? — догадывается Дима, доставая два паспорта из переднего кармана сумки.       — С чего вы взяли? — нахмурился ученик, переминаясь с ноги на ногу.       — Для алкоголя ещё слишком рано, — пожал плечами Дима.       — Ну… да, не продают, — решил не врать Булаткин, смущенно поджав губы и потупив взгляд. Почему-то от подобного было неудобно, пусть учитель и знал, что он курит.       — Держи, — протянул Дима документы, понимающе кивая. Ему не до того, чтобы отчитывать или говорить о вреде курения, учитывая, что они стабильно пару раз в день видятся в курилке. У него в голове всё ещё удивленный взгляд Эмиля, и он уверен, что дело явно не в его «кубиках». Рассказывать парню про свою неудачную попытку самоубийства не хотелось, а тем более таким нелепым образом. Он надеялся, что Иманов проигнорирует и это, как игнорировал существование мужчины все два месяца.       — Спасибо, — улыбнулся облегченно Егор, быстрым шагом направляясь к выходу, ведь находиться после подобного с ним наедине было крайне сложной задачей.       Эмиль наконец дождался, когда Егор вернулся, отмечая, что он пробыл там дольше, чем следовало бы для того, чтобы просто забрать паспорта, но не стал развивать эту мысль, догоняя буквально выбежавшего друга.       — Что ты там делал? — первый же вопрос задал Иманов, беря в руки свой паспорт, на котором была парочка капель воды.       — В смысле? Забрал их, — нахмурился Булаткин, кивая на книжку в руках Эмиля. — Дмитрий Андреевич ничего не сказал? — на всякий случай спросил парень, пусть и был уверен, что нет. А если и да, то тогда у него ещё больше вопросов.       — Не-а. Интересно, откуда у него время качаться? — Егора же интересовало совершенно другое, — Если бы не эти стремные пятна, я бы сказал, что хотел бы подобное тело.       Эмиль закатил глаза, чувствуя приближающееся раздражение, поэтому заткнулся, не желая грубить парню.       Эмиль знал, почему у Димы даже без тренировок хорошее телосложение, вспоминая его истории о службе, и это было последнее, что волновало его сейчас. Важнее было то, почему у мужчины по всему телу какие-то пятна.       Дима что-то скрывал, а это всегда плохой знак.       Эмиль опомниться не успевает, как такая долгожданная конференция заканчивается, и ему совершенно на это плевать, ведь в голове только то, как бы узнать правду от учителя, у которого врать получалось также хорошо, как преподавать историю.       Случай подворачивается вечером, когда они все вновь в отеле, Егор занят списыванием протокола с тетради Эмиля и не сможет увязаться за ним, ведь напрочь забил на свой, а Татьяна Юрьевна со своими подопечными из параллельной группы ушли в музей.       Парень доходит до пятнадцатого номера и стучится, закрывая глаза на то, что это глупо и совершенно неуместно, ведь не может позволить Диме больше скрывать что-то серьезное. Он ему не доверяет. Даже если это и значит, что возможно нужно будет услышать новости о раке, сахарном диабете или СПИДе. И если Масленников всё же не оставляет попытки приблизиться к Эмилю, то парень не будет стесняться требовать от него правды.       — Эмиль? — Дмитрий Андреевич ожидал, что он захочет устроить допрос, но явно не ожидал, что тот придет к нему.       — Я пройду, — и Эмиль не спрашивает, а утверждает, проталкивая мужчину обратно в его номер, заходя следом и закрывая дверь за ними.       Дима молчит, ошарашенный, и ждет следующих действий парня, раз тот взял на себя ведущую роль сейчас.       — Что за пятна на теле? — он суживает глаза, подозрительно глядя на него, решая не тянуть время. Дима приподнимает брови в удивлении, пусть и ожидал.       — Ты ради этого пришел?       — Не соскакивай с темы, — парень подходит ближе, но не сокращает расстояния в метр, придерживаясь дистанции.       Дима усмехается, усаживаясь на кровать и чуть откидываясь назад, позволяя себе смотреть на парня снизу вверх, впервые ощущая себя так, словно доминируют сейчас над ним. Ему даже требовательный и раздраженный Иманов нравится, до тех пор пока он находится в его комнате и разговаривает с ним.       Но правду он, конечно, не будет говорить.       — Аллергия на воду, — врет, пожимая плечами.       — Раньше не проявлялась, — парирует Эмиль, не прекращая хмуриться.       — В России не проявлялась, — «поправляет» он Эмиля.       Иманов замолкает, анализируя слова мужчины. Он не может доверять ему.       — Врешь?       — Зачем мне тебе врать, Эмиль? — не отвечает прямо Дима, аккуратно растягивая губы в улыбке, — А почему тебя это так волнует?       Парень громко цокает, когда видит озорные огоньки в глазах мужчины.       — В прошлый раз, когда ты скрывал от меня что-то, я отходил несколько лет. И раз ты изволил снова объявиться, то мне нужны гарантии, что я знаю всё.       Дима смотрит на очаровательного парнишку, сдерживая довольную улыбку. Эмиль никогда не будет знать всё про него, точно нет, но за старания Масленников начинает уважать его ещё сильнее.       — Можешь верить, можешь нет, — предоставляет «выбор» мужчина.       — Покажи ещё раз, — кивает Иманов, призывая поднять футболку, чем вызывает настороженный взгляд преподавателя.       Дмитрий Андреевич принимает правила игры и приподнимает, вновь оголяя часть торса, где видно множество красных пятен, порой сливающихся в единое, что выглядело ещё более устрашающе.       Эмиль морщится, подсаживаясь и оглядывая тело внимательнее, видя, что пятна действительно напоминают кратеры, где посередине светлее, а по радиусу краснее, что выглядело странно.       Увидев лицо парня, мужчина немного стушевался, подумав о том, что даже если есть шанс того, что у них ещё может что-то сложиться, то нет гарантий, что Эмиль всё ещё будет считать его привлекательным. Ему тридцать четыре совсем скоро, он стареет.       — Может сфотографируешь ещё, — издевательски кидает Масленников, когда проходит минута молчаливого разглядывания.       Эмиль отвлекается, закатив глаза, а после тяжело выдыхает, понимая, что зря вообще приперся к нему, поэтому выпрямляется, спешит к выходу, кинув сухое «спокойной ночи», и исчезает.

***

      Уровень нервозности и раздражения начинает падать после четвертого рабочего дня, когда Эмиль осознает, что остается лишь пятница, а в субботу они уже полетят обратно в Санкт-Петербург, чтобы закончить практику в университете.       Он решает не верить Диме до конца, однако и не исключает вариант с аллергией, позволяя себе думать, что это возможно.       Эмиль чувствует себя довольно спокойно впервые за всю поездку, что сказывается на его настроении, поэтому он даже не отказывается посетить спектакль вместе со всей группой студентов. Татьяна Юрьевна была довольно помешанной на выставках и театрах женщиной, поэтому и была инициатором, но остальные, как и Дмитрий Андреевич, сразу же поддержали её.       Надев более-менее приличные вещи, Эмиль и Егор оказываются в драматическом театре, в котором сегодня ставится спектакль «Мастер и Маргарита». Эмиль в театре не впервые, но все равно завороженно оглядывает здание изнутри, пока Егор рядом выглядит явно не в своей тарелке. Не такого он ожидал от поездки в Минск, однако теперь был не против провести время и подобным образом.       Они поднимаются на второй этаж, занимая ряд на балконе. Эмиль слегка теряется, когда рядом садится Дмитрий Андреевич, с которым он не планировал общаться хотя бы в четверг, но радуется, когда по другую сторону садится Егор.       Постановка начинается с того, что какая-то безумная женщина начинает танцевать, а за ней выходит ещё несколько таких же безумных мужиков, а после них ещё один безумный и лысый старик, и в них Эмиль узнает свиту Воланда, ну и его самого.       После актеры играют входящую сцену, где Берлиоз и Бездомный гуляют на Патриарших прудах, встречая Воланда, который притворяется немцем. Бедный Берлиоз вскоре оказывается без головы, Воланд поселяется в нехорошую квартиру, а Бездомный действительно оказывается бездомным и попадает в психбольницу, где над его фамилией шутят очень много раз, отчего уже даже становилось смешно.       Эмиль не ждал от театра ничего большого и согласился, только чтобы не сидеть в отеле, однако мог сказать, что постановка была не так плоха, как ему казалось изначально. Порой проскальзывали смешные шутки, однако рядом сидящий Дмитрий Андреевич не позволял расслабиться полностью, заставляя держать свою оборону даже сейчас. Иначе Дима точно найдет способ, как прорваться через неё.       Первый акт закончился на моменте, когда Маргариту превратили в ведьму и увезли на бал.       — Делать ей нечего, за этим бедняком гоняться, — констатирует Егор, зевая, — У неё такой богатый мужик… На её месте я бы сидел и кайфовал, — говорит он во время перерыва, когда все ушли в буфет. Эмиль, слегка потянувшись, усмехнулся.       — Замутил бы с богатым мужиком?       — Почему бы и нет, — не отказывается парень, вгоняя Эмиля в ступор.       — Даже если бы он вел себя, как последний кретин? — не унимался Эмиль, глядя на задумавшегося Егора.       — Люди склонны давать шансы тем, кто их не заслуживает, — зачем-то говорит он, а Эмиль понимает, что это далеко не про Маргариту.       Парень предупреждает, что отлучится, и выходит, шагая средним темпом к уборной, чтобы умыть лицо, параллельно думая про слова Егора. Несмотря на то, что с первого взгляда он производил впечатление дурачка, Эмиль чувствовал, что он изменился после отношений с Аней. И пока не поймет, в какую сторону.       Умыв лицо прохладной водой, Эмиль вгляделся в зеркало, подмечая, что в Минске его мешки под глазами стали меньше. Работа в клубе давала о себе знать.       Когда он вышел, его окликнули.       — Эмиль.       Парень оборачивается, узнав голос, но подавляет желание закатить глаза и нагрубить, вопросительно глядя на историка, что выжидающе смотрел на него.       — Да? — Иманов подходит чуть ближе.       — Как тебе постановка? — интересуется мужчина, вежливо улыбаясь. Рядом снуют другие посетители, создавая шум.       — Всё лучше, чем сидеть в комнате, — просто пожимает парень плечами. Эмиль пропустил момент, когда позволил Диме думать, что они могут вот так запросто начинать общаться, но решил, что устраивать сцены в театре не стоит. — Говорят, Булгаков написал «Мастера и Маргариту» под наркотой, — зачем-то произносит он, вспоминая, как слышал разговоры об этом.       — Это объясняет всё происходящее там, — аккуратно произносит Дмитрий Андреевич, наблюдая за реакцией Эмиля. Тот сдержанно усмехнулся, поджав губы. — И это правда, — он смотрит на удивленное лицо Иманова и спешит объяснить, — В химическом анализе рукописей романа спустя почти восемьдесят лет после его смерти нашли следы морфина.       — Восемьдесят лет? — хмурится парень.       — Бедного даже после смерти не оставили в покое, — хмыкает Дима.       Эмиль замолкает, анализируя весь их разговор. Странный разговор. Кажется, впервые они говорят так, словно Эмиль обычный ученик, а Дима его обычный препод.       Второй акт начинается балом и заканчивается воссоединением погибших возлюбленных.       Егор не понял ничего от слова совсем, но это не мешало ему смеяться с шуток Дмитрия Андреевича по пути обратно в отель.       Когда они приезжают в десятом часу и прощаются друг с другом, парень немного отстает от ушедшего в их номер Эмиля и догоняет Диму у него на этаже, чувствуя себя совершенно глупо и раздавлено.       — Дмитрий Андреевич! — зовет его парень, сам не понимая, что он хочет этим показать. Мужчина оборачивается, удивленный.       — Да, Егор? Что-то случилось?       — Эм, нет. Я просто… — парень сглотнул, а после полез в рюкзак, доставая из него сверток, — Вот.       Дмитрий Андреевич смотрит на сверток с сомнением, но всё же берет его в руки, раскрывая, и видит книгу.       «Смерть в Венеции».       — «Смерть в Венеции»? — вопрошает растерянный мужчина, предприняв попытку улыбнуться.       — Да. Она мне о вас напомнила. Кхм, — неловко объясняется парень, чувствуя, как горят его щеки, — И я решил взять. Ну, как сувенир, знаете. Вы же с Италии.       Лицо Димы проглаживается в понимании. Так вот почему.       — Только поэтому напомнила? — слегка ухмыляется Масленников, читая аннотацию на задней часте книги.       — Ну… да, — говорит парень.       Дима не стал говорить о том, что книгу он читал, решая не вгонять бедного мальчика в ещё большую краску, распознав, что он даже не знает, о чем повесть.       — Мне очень приятно, — искренне улыбается он, — Я обязательно прочитаю. Спасибо, Егор.       — Да не за что, — заметно расслабляется Булаткин, сжимая руки в замок, наблюдая за тем, как Дима поворачивается и уходит по направлению к своему номеру, ощущая облегчение. Он слабо выдыхает, поняв, что не дышал всё это время.       Дима же, сидя в своем номере, думал о книге, смотря на неё странным взглядом.       Сюжет крутился вокруг композитора, что переживал духовный и творческий кризис в Венеции, однако встреча с молодым мальчиком, сыном аристократической семьи, меняет его отношение к жизни.       Масленников проводит параллели, отмечая жуткую схожесть книги со своей жизнью.

***

      Егор с ужасом понимает, что он собирается сделать сейчас, стоя перед дверью под номером пятнадцать после окончания их последнего рабочего дня вечером пятницы, нервозно жуя клубничную жвачку, которую купил после смены.       Он уже минуты две топчется, не решаясь постучать, даже не уверенный внутри ли Дмитрий Андреевич, но понимает - раз он решил, что если и портить поездку, то до конца, поэтому, выдохнув, пару раз стучится. Сердце колотится как бешеное, однако Егор успокаивает себя тем, что сегодня он наконец перестанет надумывать что-либо и поймет то, до чего доходил всю неделю не в силах попросить помощи.       — Здрасьте, — здоровается улыбчиво Егор, увидев Дмитрия Андреевича на пороге. Благо, одетого.       — Здравствуй. Я не ждал, что увижу кого-то из вас сегодня, — констатирует он, — Как ты?       — Да нормас, — пожимает плечами парень, — Вы как?       — Все хорошо.       — Я хотел сказать… Эм, ну, я бы хотел поговорить. Можно мне зайти?       Дима чуть хмурится, но пожимает плечами, пропуская парня внутрь.       — Не обращай внимание на это, я тоже человек, — мужчина неловко хватает открытую банку пива, убирая её в холодильник. Егор смущен, но кивает.       — Да, конечно. Я же всё понимаю.       Дима смущен не меньше. Он бы не хотел, чтобы его ученики видели, что он иногда выпивает. Особенно тот, который живет с Эмилем и точно пойдет рассказывать ему об этом.       — Не говори… Эмилю, ладно? — просит мужчина, чувствуя себя глупо.       — Нет-нет, не переживайте, — обнадеживает парень, проходя глубже в комнату и оглядываясь. У учителя в комнате царил порядок. В углу стоял строгий черный чемодан, дорожные вещи висели на плечиках, на столе только всё необходимое. И книга, подаренная им же вчера.       Это заставляет чуть улыбнуться.       — Вы читали, — просто произносит он, глядя на торчащую из книги закладку.       — Да, начал сегодня, — также просто отвечает Дима, присаживаясь на кровать, чтобы не выглядеть сильно нетрезвым. Не то чтобы он много пил, просто так спокойнее.       — И… как?       — Неплохо. Слегка сюрреалистично.       Егор кивает, словно понял.       Дима же отмечает схожесть внешности Егора и мальчика из повести - Тадзио. Такой же светлый, голубоглазый, с длинными блондинистыми волосами. Молчание внезапно становится затяжным, когда Егор медлит с пояснением причины его прихода, вместо этого разглядывая комнату мужчины.       — Ну, как тебе работа? Не пожалел? — старается разрядить обстановку мужчина.       — Нет, — нервно усмехается Егор, — Местами было весело, — говорит он честно. Его распределили в департамент спорта, а там дядьки были не такие чопорные, как у Эмиля.       Масленников всё ещё не понимает, зачем Егор приперся, но терпеливо ждет, не торопя парня. Он принимает попытку встать, аккуратно облокачивается о стенку, складывая руки на груди, дожидаясь, пока Булаткин заговорит.       Секунд через пятнадцать парень поворачивается корпусом к мужчине, смотря неотрывно в глаза.       — Хотел спросить у вас насчет вашей жизни в Италии. Нам сказали, что вы закончили аспирантуру там. Сложно было? — подойдя чуть ближе, говорит он.       — Нет. Я знал и итальянский, и английский, так что проблем не возникло. А что, хочешь поступать дальше? — удивляется Дима, даже почти позабыв об усталости.       — Не знаю, — Егор говорит чуть тише, — А вы как думаете, стоит?       — Ну, если тебе хочется, то попробовать можно, — туманно отвечает Дима, понимая, что в нынешнем состоянии не сможет дать точный ответ. Егор тем временем оказывается ещё ближе.       — Хочется, — выдыхает он, и очень быстро поддается вперед, впиваясь в губы Димы, не дав себе передумать.       Они теплые, мягкие, запах отдает алкоголем, и Егор утопает в осознании, что ему нравится.       Дима и охуеть не успевает, не ожидав подобного совсем.       В голове мелькают миллион мыслей за секунду.       Положив онемевшие руки на плечи парня, Дима мягко отстраняет его от себя, всё ещё чувствуя привкус клубничной жвачки на губах, в которые его только что поцеловал его же ученик.       Масленников хочет что-то сказать, но не находит ответа на это действие, стоя молча посреди комнаты, видя в глазах напротив такое же непонимание и нарастающую панику.       — Э-эм… Егор…       Парень разворачивается и убегает, захлопывая дверь, не давая и шанса Диме что-то сказать.

***

      — Это полный пиздец, — именно с такими словами Егор влетает в их с Эмилем номер, выглядя жутко растрепанным и запыхавшимся, словно бежал.       Иманов лежал на своей кровати и дернулся, испугавшись резкого звука открывающейся двери, а после непонимающе следил за хаотичными движениями соседа.       — Что случилось? — удивленно спрашивает Эмиль, откладывая телефон и приподнимаясь.       — Это полный пиздец, — еще раз говорит Егор, словно его заело. Он стягивает с себя домашние штаны и надевает джинсы, наверх накидывая кофту, — Я буду ждать тебя на улице, — кидает он.       — Что? Куда ты? Или куда мы? — Эмиль совсем теряется, впервые видя Булаткина настолько неспокойным.       — Ты бухать поедешь или нет? — резко спрашивает он, останавливаясь и бросая на Эмиля взгляд, полный страха и тревоги.       — Э, ну… Ладно. Ладно, поеду, — Эмиль не находит варианта лучше, чем согласиться, и начинает спешно одеваться, — А ты расскажешь, что случилось?..

***

      — Я думал, что мы решили не бухать в этот раз, — напоминает его же слова Иманов, едва ли догоняя парня.       — В пизду. Я собираюсь напиться вусмерть, — решительно говорит Егор, пугая тем самым друга.       Спустя полчаса они оказываются в клубе, где уже вовсю играет музыка, однако людей ещё не так много.       Булаткин заказывает им двоим по четыре шота, здороваясь с другом за баром, и только осушив последнюю стопку, начинает выглядеть так, словно приходит в себя. Эмиль не поспевал за парнем, но старался пить вместе с ним, терпеливо ожидая объяснений.       Быть честным, Иманов даже немного переживает за парня, видя в каком он состоянии - у Егора на лице и тени улыбки нет, а в глазах какое-то глубокое размышление, нога отбивает нервный ритм.       — Егор, может расскажешь?.. Где ты был вообще? — перекрикивает музыку парень, когда Булаткин заказывает ещё по стакану виски им обоим. Эмиля, в чьем организме алкоголь не был почти полгода, начинает слегка штормить. Егор же в ответ на это залпом выпивает содержимое бокала, а после качает головой, мысленно говоря, что рано, а после хватает Эмиля за руку и выносит на танцпол.       Парень не сопротивляется, соглашаясь потанцевать, но всё ещё чувствует себя настороженно. Егор всю неделю вел себя иначе, а теперь и гадалкой быть не надо, чтобы понять, что у него на душе какой-то камень, который тот не может скинуть. Эмилю это не нравится.       Они танцуют, прыгают и отрываются, оставляя всю скопившуюся усталость и тревогу за неделю на полу клуба, а после дальше пьют, заказывая всё новые коктейли, мешая градусы.       Иманову так плевать становится на то, что он, вообще-то, за ЗОЖ. Ему срочно нужно было выпить ещё с начала сентября, так что он заслуживает награду за то, что так долго продержался.       В памяти всплывают моментами вкусы всех напитков: сначала горьковатый апероль, после до ужаса сладкий джин, а ещё чуть позже противный ликер, напоминающий на вкус лекарственный сироп, но берущий не хуже водки.       Эмиль уже вовсю веселится, ощущая, как земля из под ног уходит постепенно, как вдруг перед глазами возникает такой же пьяный и веселый Егор.       — Я, кажется, тоже… — кричит он ему в ухо, проглатывая слова, — Педик. Или типа того.       — Чего?! — Эмиль внезапно фокусируется на парне, хватая его за руку, чтобы тот перестал дергаться под песни, — В смысле «педик»?       Следующее, что помнит Эмиль: прохлада осеннего воздуха и наполненные дымом легкие. Парни вышли покурить, ведь разговаривать под музыку было невозможно. Иманов всё ещё в шоке переваривал слова Егора, а сам парень набирался смелости и трезвости.       — Я… я походу… как их там? Билингуалы? Я забыл, — пьяной грустью пропитан его голос. Эмиль хмурится, не понимая.       — Бисексуал, что ли?       — Точно! Бискес… Бисекс… Бисексуал! — с третьего раза произносит он, — Не спрашивай, как я понял, пожалуйста, — он затягивается посильнее, прикрывая глаза и позволяя ветру обдуть потный лоб, — В общем, вот, — парень решил не упоминать поцелуй учителя и всю ситуацию с Димой, не зная, как отреагирует Эмиль.       Вдруг он осуждает влюбленность в преподов?       — Поздравляю? — усмехается пьяно Эмиль, ощущая, как становится смешно с обстоятельств, — Добро пожаловать в клуб пидоров!       Улица разразилась глупым смехом.

***

      Эмиль, быть честным, в шоке с того, как Егор запросто признался ему в своей ориентации, пусть и психанул сначала, увезя их в клуб. Выпивая очередной коктейль, парень думает над его словами и старается не надумывать того, как он понял, что ему и мужики нравятся.       Эмиль лишь надеется, что тот не засосал ради этого кого-нибудь в министерстве. Остальное он точно переживет.       Чувствуя, как подкрадывается утреннее похмелье, Эмиль всё же игнорирует его, продолжая пить, наблюдая, как на танцполе Егор зажимался с какой-то миловидной девушкой.       Ну, кажется, он был в порядке.       Вдруг телефон начинает вибрировать, и Эмиль, увидев звонящий незнакомый номер, который против своей воли пришлось выучить, зачем-то берет, желая услышать голос на другом конце.       — Эмиль?! Алло? — усталый и заспанный. И как будто недовольный. Эмиль хочет рассмеяться.       — Алло! — кричит он в трубку, перекрикивая музыку, — Да?!       — Эмиль, вы где? Охренели совсем?! — вот теперь точно можно сказать, что Дима был недовольный. Хихикнув, Эмиль зашел в туалет, где музыку было слышно чуть тише.       — Это ещё почему? Мы вполне себе не охренели, — медленно отвечает Эмиль, прислоняясь к стенке, наконец ощущая насколько он действительно пьяный. Дмитрия Андреевича хочется побесить.       — Так, быстро обратно. Время видели вообще? Четвертый час ночи! — твердит строго Дима.       — И что-о?.. — парень усмехается, глядя на мужчину, который вышел из кабинки и принялся мыть руки. Мужчина глянул на него в ответ, чуть растянув губы в ухмылке.       — Эмиль, не зли меня. Давайте обратно, я не хочу объясняться потом Татьяне Юрьевне за вас…       — Скучаешь? — слышит вдруг Дима в трубке, но не узнает голоса Эмиля, осознавая, что это кто-то рядом с ним, — А что такое? Познакомиться хочешь? — теперь же говорит Иманов, растягивая слова во флирте, явно очень пьяный, а Масленников от жгучего чувства в груди готов их обоих сейчас порвать. Мало того, что гуляет во время практики, так ещё с мужиками левыми заигрывает!       — Эмиль, — голос становится стальным. Мужчина приподнимается с кровати, накидывая на себя кофту, стараясь игнорировать ревность, — Я тебе сейчас познакомлюсь. Я жду полчаса. Если тебя не будет, то я сам за тобой приеду, слышишь?       Эмиль закатил глаза, обреченно выдохнув. Вот козел.       Он выключает телефон, игнорируя дальнейшие слова учителя, полностью обращая внимание на подошедшего мужчину.       — Ну так что? Как тебя зовут, малыш? — говорит мужик, с удовольствием наблюдая, как парнишка убирает телефон.       — Эмиль, — улыбается он, протягивая руку.

      ***

      Дима курит третью, стоя на холоде, вглядываясь в каждую машину, проезжающую мимо, однако не срывается, каждую минуту глядя на часы. После звонка прошло двадцать пять минут, которые он провел на улице, но Эмиля всё не было, что заставляло Масленникова вырисовывать сцены, где тот уезжает с каким-то неизвестным мужиком в неизвестном направлении, а Дима даже не знает, где искать его.       Подобные мысли убивали не хуже белизны, и мужчина уже готов был снова звонить или вызывать полицию, чтобы объявить о пропаже учеников, когда из подъехавшей лады выползает очень пьяное, но радостное тело, держа в руках бутылку чего-то. У Димы от сердца отлегает, когда он видит, что это Эмиль.       Он подбегает к нему, хватает за руку, чувствуя тепло, исходящее от него и старается успокоить себя как можно быстрее.       — А Егора ты где потерял? — сразу же спрашивает он, вспоминая, что он в первую очередь преподаватель.       — Хуй знает! Уехал к девчонке какой-то. Прикинь. — смеется Эмиль, завидуя легкомысленности парня. Иманов бы тоже, может, хотел бы уехать с тем мужиком, а торчит здесь со своим бывшим, пусть и по своей воле.       — Вы где были вообще, пьянь?! — теперь начинает серьезное злиться мужчина, ведя парня под руку обратно в отель.       — Да отпусти ты!.. Сам могу!.. — вырывается Эмиль, шагая ко входу, — Не знаю я, что за бар. И вообще, чё ты приебался? Я же приехал за полчаса! — Эмиль вообще не понимает, к чему предъявы, если он вовремя.       Мужчина выдыхает, вновь хватая парня за руку, бурча себе под нос, и перестает гундеть только тогда, когда Эмиль оказывается в его номере под его присмотром.       — Эй-эй-эй, — Иманов протестует, поднимая руку и смешно оттопыривая указательный палец, неловко падая задницей на кровать, — Я помню, в прошлый раз это плохо закончилось, — говорит он, вспоминая, как они провели тридцатый день рождения Масленникова. — Не… трогай меня, — икнув, предупреждает Эмиль, всё ещё держась за бутылку в руках.       — Я не собираюсь прикасаться к тебе, Эмиль. И ничего… другого тоже, — уверяет его Дима, закатив глаза, — Как я понимаю, у тебя и так есть те, кто может тебе отсосать, — язвит мужчина, не сумев скрыть свою ревность, не забыл чужой голос в трубке.       Эмиль вдруг смотрит на него слишком трезво для того, кто выпил семь коктейлей и четыре шота.       — Ну ты и уебок, конечно, Дима, — смеется ему в лицо, не смущаясь оскорблений, ведь тот как никто другой их заслуживает, — Я вообще-то задержался, потому что раскручивал того мужика на это, идиот, — он протягивает ему бутылку шампанского, которую держал в руках всё это время. То самое, которое пьет Дима. Дорогущее. — Сорян, конечно, но ты зажрался - я бы сам не осилил такое купить, — произносит он, довольный собой, — И никто мне не отсасывал сегодня, успокойся, — закатывает он глаза, хоть и понимает, что оправдываться даже не обязан.       Эмилю понадобилось лишь пару раз построить глазки мужику и намекнуть на продолжение, чтобы тот раскошелился на все, что пожелает мальчик, а после быстро свалить, вызвав такси.       Выбор Иманова пал именно на это шампанское, ведь он помнит, что оно было любимым у Димы. Если у того, конечно, не поменялись вкусы за три года.       А у же Димы резко меняется все настроение. И если секунду назад он был готов повторить свою попытку суицида, то сейчас на душе снова расцвела сирень.       Он находил это невероятно милым — парень запомнил, какой алкоголь он пьет, а после раскрутил левого мужика на него, понимая, что сам такое купить не сможет.       А вы говорите, что романтика мертва.       — Ты вообще козел, знаешь, — Эмиль дожидается, пока Дима заберет у него алкоголь, и устало облокачивается руками об кровать, — Не даешь мне личную жизнь строить.       — И каким это образом, мне интересно? — закатывает глаза мужчина, убирая шампанское в рюкзак, чтобы пацан не захотел и его выпить.       — Объявляешься здесь… через три года. Весь такой умный, как будто самый клевый, снова всех располагаешь к себе, мистер, блять, идеальность, в своем уебищном пиджаке, — усмехается пьяно парень, глядя мужчине в глаза в полутьме, — И не позволяешь мне думать о чём-нибудь другом. Все… все-все мысли тобой заполнены, — горько говорит он сквозь улыбку, — И даже не соизволил хоть чуть-чуть постареть, — парень сощуривает веки, видя, как Дима непонимающе смотрит на него, — Такой же… козел. Красивый. — на последнем слове он икает, запинаясь, но Масленников и так его услышал.       Мужчина молчит, боясь перебить откровенный поток слов, запоминая каждое, чтобы потом трепетно вспоминать перед сном.       — А я-то знаю, какой ты на самом деле конченный, — просто говорит Эмиль, вводя мужчину в ступор, — И ты, блять, не представляешь, как мне тяжело. Я же даже после подобного всё ещё тебя люблю, дебил ты сраный, — он выплевывает последние слова, заваливаясь устало на спину, явно не осознавая, что признается в любви своему бывшему, однако Дима трезв, он слышит это, а ещё у него сердце бьется так быстро, что он боится умереть от тахикардии.       — И… И я выбираю тоже… тебя постоянно. Козел… — тихо шепчет уже полусонный Эмиль, — И, походу, всегда буду выбирать тебя. Сука-а… — он выдыхает, откидывая руку и раскладываясь на кровати учителя звездочкой, ощущая такой знакомый и родной запах, желая укутаться в него и уснуть, что он и делает в конце концов, начиная тихо храпеть.       Дима в эту ночь не спит. Дима в эту ночь охраняет сон парня, думая только о его словах, проговаривая про себя их до самого утра, словно молитву.       «Красивый»;       «Всё ещё тебя люблю»;       «И выбираю тоже тебя».       Масленников обещает себе под утро, что обязательно добьется доверия парня вновь, и ложится на другую сторону кровати, но не трогает, никак не касается Эмиля, а просто заводит будильник на десять утра, отмечая, что им осталось спать пять часов.       — Я тоже всё ещё люблю тебя.       Слова утопают в тишине.