Slap on you

«Сейчас я здесь

и я сбился с пути.

И все же я знаю, каково это —

Я снова один»

Alone again by Dokken.

      — Это правда, что основное правило басиста: «Всегда и во всём виноват барабанщик»?       Чимин засмеялся, отпивая немного вкуснейшего кофе из стаканчика и при этом смотря на довольного Хосока перед ним. Они прекрасно посидели с ребятами, плотно поужинали, а после отправились погулять вдвоем на реку Хан. Они даже успели полностью разобрать новый трек, чем несказанно порадовали уже отчаявшегося Юнги. Даже Джин был очень доволен тем, как закончилась репетиция, потому что началась она так себе из-за потерянного Чимина, но к вечеру, благодаря Ангелу Хосоку, так нарекли брюнета ребята, ситуация в корне поменялась. Тот отшучивался, говоря, что ангел из него так себе, крылья в жилете униформы точно запутались бы, но в конечном счете принял на веру все сказанные слова.       — Кто тебе такое сказал? — Спросил брюнета Чим, поправив за козырек на своей голове черную кепку, плотнее пряча сыроватые розовые волосы сзади.       — Интернет, — без доли стеснения ответил Хоби, тоже пригубив из своего стаканчика. Они купили себе по напитку недалеко от одного из входов в парк Йоидо, Чимин выбрал для себя карамельное капучино, а Хосок остановился на классическом американо, но в этот раз без льда. Стоял густой туман после дождливого дня, и холодное пить при такой погоде точно не хотелось.       — Нет, конечно же нет. Всегда и во всем виноват басист, о чем ты, — Чимин довольно поежился от теплого и вкусного напитка, что начинал понемногу греть его изнутри. Чонгук одолжил ему свое черное худи, чтобы во время прогулки на реке парня не продуло, перекрестил друга поспешно перед его уходом, пока Хосок ушел к машине тоже надеть теплую толстовку, будто бы благословляя. На это Чимин дал ему отведать свежего подзатыльника, ворча и яростно говоря о том, что лучше бы о себе подумал, а не его сватал и одобрение давал. Чонгук на это лишь прикрыл глаза и жестом показал ему «ОК», мол, не волнуйся, братец, я на верном пути. Упертый, что еще скажешь.       — По вам и не скажешь, я сегодня впервые был на репетиции, в самом сердце музыкального храма так сказать. Это что-то с чем-то, — Хосок, сделав быстрый шаг, начал идти спиной вперед, стараясь всегда держать с Чимином зрительный контакт. Ему нравилось говорить с ним о том, что было интересно не только ему одному, а также нравилось видеть этот притягательный теплый свет в его темных глазах. Сейчас, когда время уже было позднее и вокруг была темнота вперемешку с огнями еще бурлящего жизнью парка, они казались Хосоку чем-то запредельным, словно он смотрел в глубины космоса, где при каждой интересной теме или же смене настроения взрывались сверхновые. Чим порой даже не понимал, почему Хосок так смотрит на него, что в нем и его глазах такого, но разубеждать или отводить взгляд не стал, только внимательнее смотрел за тем, чтобы парень случайно не оступился. Благо, людей и препятствий на дороге встречалось не много.       — Так и есть, Юн, Гук и Джин — отличные ребята, мы вместе больше шести лет и давно знаем друг друга, наверняка ты заметил по манере общения, — Чимин слегка улыбнулся ему, заглядывая Хосоку за плечо и замечая вдалеке огни на открытой площадке и мост, с которым у него было связана, пожалуй, самая отвратительная часть жизни. Но кто он такой, чтобы продолжать избегать прошлого, когда перед ним, так легко и беззаботно улыбаясь, маячит возможное будущее? Чим никогда намеренно и не оглядывался назад, прошлое само находило его, напоминало о том, чего он лишился.       — У тебя замечательные друзья, Чимин, — Хосок, допив свой наивкуснейший американо, поспешил распрощаться со стаканчиком. Выбросив свой в урну, он тихо поинтересовался у парня, не закончился ли у него тоже, и когда Чим выпил последние капли и тоже выкинул свой, его ладонь перехватили тонкие пальцы в простом, казалось бы, жесте: Хосок мягко переплел свою руку с его в крепком замке и потянул на себя, утягивая дальше через извилистые дорожки и сидящих людей все ближе к реке и мосту Мапо.              Пожалуй, впервые за все эти дни Чимин перестал нервничать именно сейчас. Сначала он думал о том, что совершил ошибку, поцеловав Хосока там, на крыше клуба, потом думал о том, что дурак, потому что не обменялся с ним телефонами, потом вовсе решил, что он — просто какой-то влюбленный подросток, который улыбается во весь рот лишь от одного его присутствия или когда за ужином с друзьями Хоби то и дело подкладывал ему в тарелку самые вкусные кусочки мяса. Не даром говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, у них вообще всё началось с джина и винограда. И сейчас, идя за руку с мужчиной, от которого исходило колоссальное тепло, нежность и забота, Чимин чувствовал себя настолько расслабленным и «на своем месте», что даже не мог поверить, что жил как-то иначе до встречи с ним. Все поменялось. Хосок все поменял.       На реке Хан, как обычно, было очень шумно и многолюдно. Сеул не спал даже в это время суток, хотя до полуночи оставался всего час с небольшим. Пробравшись незаметно по ступенькам через огромную площадь с фонтанами, фонарями и символической статуей русалочки, они вышли на небольшой причал у самой воды. Было холодновато, ветер почти до самой нитки пронизывал насквозь, но все же дискомфорта от этого никто не испытывал. Чимин бросил короткий взгляд на мост по правую руку от него, слегка резко вздохнул и почти сразу потянулся за пачкой сигарет, что лежала во внутреннем кармане его кожаной куртки. Хосок сначала вроде бы расслабленно вздохнул, надевая капюшон своей толстовки на голову, а потом обратил внимание на то, как поспешно Чим закуривает, бросая взгляд на воду. Курить в парке было запрещено, но здесь их почти никто не видел, да и вряд ли парню легко можно было это запретить.       — Не любишь воду? — Предположил Хоби, начиная заметно нервничать от поведения Чимина. Тот, поглубже затянувшись, словно спрятался в раковину, подальше от брюнета и его тепла. Эмоции сменились с хороших сначала на нейтральные, а там и вылезла злость, казалось, еще немного, и Чим вовсе начнет метать молнии, настолько серьезным стало его лицо.       — Не в восторге от того, что она старается в себе спрятать, — загадками заговорил парень, поставив Хосока в некоторый ступор. Он пытался сопоставить воду с тайнами, недолго поразмыслил на эту тему, но почти сразу сдался. Проще было попытаться узнать именно у Чимина, что он подразумевает под этой фразой. Но он сам задал Хоби наводящий вопрос, который помог сложить тому А и Б.       — Знаешь, чем прославился мост Мапо, Хоби? — Оперевшись спиной на поручень причала, Чимин посмотрел на стоящего рядом Хосока, окунув его теперь не в космос или свет звезд в его глазах, сейчас на брюнета смотрели бездонные черные омуты, пожалуй, темнее, чем самые глубокие воды реки Хан.       Хосок помнил из газет и лент новостей по телевизору что-то про мост в финансовом районе Сеула и самоубийства. Кажется, это было десять с лишним лет назад, когда он только-только переехал и начинал жить самостоятельно. Тогда часто говорили о бизнесменах, что, потеряв все состояние, шли на этот мост и бросались в реку, решив, что такая участь — единственно правильный выход для них. По взгляду Чимина Хоби понял, что не ошибся в своих догадках. На его взволнованный взгляд тот только кивнул и еще раз затянулся сигаретным дымом.       — Десять лет назад я ехал со своим парнем по мосту Мапо в сторону района Ёндынпхо. Тогда тоже был туман, только намного гуще, чем сегодня. Я отвлекся на его слова во время движения, не заметил, как на встречку вылетел грузовик, стараясь справиться с лопнувшей покрышкой, — тихо проговорил он, опустив голову так, что козырек кепки разом закрыл почти половину его лица. Хосок пристроился рядом, также подперев поясницей поручень, протянул было снова руку, но Чимин в этот раз не подался своей навстречу, только взял сигарету в левую, чтобы освободить ладонь. Брюнет медленно коснулся его пальцев своей ладонью в утешающем жесте, подбадривающе и немного сочувствуя произошедшему.       — Расскажешь мне о том, что случилось? — Осторожно спросил он, ощущая, какой ледяной оказалась его ладонь, но руки не убрал, посчитав, что ему это необходимо. Вот только Чимин не знал толком, нужно ли ему это сочувствие от Хосока. Сознание жгли воспоминания, в ушах стоял давно забытый писк аппарата жизнеобеспечения, Чимин закрыл плотнее глаза, стараясь вернуться обратно, на реку Хан, к Хосоку, а не туда, в давно забытый трагический случай, что сломал его. Он колебался, хотел рассказать, хотел излить душу, но сердце словно запрещало открывать эту дверь снова, впускать кого-то в комнату с окровавленными стенами, в его разрушенный мир.       — Чим, я не настаиваю, ты же знаешь. Если ты сам не хочешь… — Проговорил еще тише Хоби, сам того не понимая, что вернул этими словами парня ненароком обратно в болезненные воспоминания, поставив снова в то самое положение, что нарушило его покой почти на четыре сраных года. Стоп-кран сорвало, парень открыл глаза и посмотрел в лицо Хосока, что поближе прижался к его плечу своим, сжал ладонь так сильно, что у него самого побелели костяшки от хватки. Брюнет не отпускал, уверял в том, что все зависит только от желания самого парня, от его доверия, остальное было совершенно не важно. Розоволосый медленно вдохнул в себя сырой воздух с реки, поспешно сменил сигарету на новую, облизнул слегка обветренные губы.       Доверился. И все ему рассказал.       — Десять лет назад я как раз переехал в Сеул, только год как закончил балетное училище. Мне пророчили сцену, будущее в софитах, такой невероятный взлет, что я сам до последнего не верил в эти сказки, пока не пришло письмо, — Чимин начал медленно и издалека, взяв плотнее руку Хосока в свою в качестве опоры. Тот не торопил, старательно пропускал через себя все сказанные парнем слова, пытался лучше понять его, понять его жизнь. Тогда, на крыше, они слишком мало поговорили, чтобы стало ясно, что они за люди, какой багаж несут через года на своих плечах. Сейчас картинка становилась немного четче.       — Меня приглашали, как лучшего выпускника, в самые разные коллективы. Было даже приглашение из крупной корейской балетной кампании, но я тогда в себе-то разобраться не мог, не то, что в планах на будущее, — Чимин вздохнул, сняв кепку и спрятав ее в широкий карман куртки, чтобы волосам дать свободу, а может надеялся, что так мозги будут меньше кипеть.       Хосок понимающе кивнул, сам давным-давно пережил что-то подобное в момент переезда. Парню пришлось нелегко, это было понятно сразу. Чимин не вдавался в подробности, что было да как тогда у него в отношениях, обмолвился только, что влюбился еще в Пусане, в том же училище, и шел со своим молодым человеком долго и упорно до самого выпуска. А как учеба закончилась — вместе с ним хотел и дальше танцевать и выступать. Вот только Чимина желали заполучить в качестве солиста многие, а его парень таких крупных предложений так и не получил, потому оставался служить в Театре Балета в родном городе. Естественно, отношения на расстоянии не нравились Чимину, и он всячески старался найти что-то стоящее для своего парня, скидывал его портфолио в различные танцевальные кампании или же сам носил в перерывах между выступлениями. Но жизнь будто поставила их на паузу, дала понять, что та жизнь, что есть у них сейчас — лучшее, что может быть.       — В тот вечер мы сильно поругались. Я уверял Сиу, что беспокоиться не о чем, что не все потеряно, наверняка найдется что-то ему по душе и по способностям, но он, видимо, сильно устал от этих разговоров. Мы ехали на мою старую квартиру через этот мост, стояла ужасная погода, лето, сезон дождей. Тогда лило так, что порой не видно было то, что происходило перед тобой на расстоянии вытянутой руки, что уж говорить о машине. Но на удивление в тот вечер было спокойно, только стоял туман. Последнее, что я запомнил тогда, были его слова, сказанные с яростью и вызовом: «Мне всегда всё давалось через кровь и боль, я не ты, я не могу того, что дано тебе природой», — Хосок замер, понимая весь смысл сказанных слов лишь после того, как Чимин взглянул на него, прочитал все по его слегка влажным от воспоминаний глазам.       — Произошла авария, да? — Брюнет медленно взял второй рукой их переплетенные пальцы, стараясь его хоть немного согреть. Но не торопил, давал прожить все снова, и не упустить ни одной важной мысли. Парень на его вопрос кивнул.       — Если бы я не отвлекся на эти слова, мы бы не столкнулись. Но я просто не смог, отвел взгляд на Сиу, чтобы возразить, и поздно увидел через туман свет фар. Дернул руль по инерции вправо, чтобы он не пострадал, и на этом — все. Ничего не помню, ни как меня зажало между рулем и дверью, ни как Сиу судорожно вызывает скорую, ни как меня стараются высвободить из перекореженного металла в наименьшими потерями. Вся левая сторона от ключицы до пятого ребра пострадала, я почти не дышал. Врачи гарантий никаких не давали, говорили, что я могу не выжить. Но я был жив до приезда скорой, был жив и после того, как меня забрали. Сделали все возможные операции, положили под аппарат, но гарантий… — Чимин покачал головой, чувствуя, что одна слезинка все же предательски соскользнула по его правой щеке. Хосок мягко стер ее тонкими пальцами, все еще ничего не говоря.       — Но я выбрался, до сих пор не понимаю как. Пришел в себя только к зиме, а до этого: лечение, реабилитация, и снова лечение. Полгода почти как в тумане, как и последующие четыре года. Балет для меня оказался потерян навсегда, я просто не мог не то что сидеть или встать, я поднять руку хоть немного был не в состоянии, боль была адская. На восстановление мне понадобился год, и еще какое-то время чтобы собраться морально. И в итоге… — Чимин слегка обвел рукой пространство перед ними и горько усмехнулся, не подводя конкретной черты под этой историей, да это было и ни к чему. Хосок понял все и без этого.       Чим действительно не понимал, как тогда выбрался. Видимо, действовал просто на одной силе воли, как на автопилоте, ездил на море, чтобы больше дышать соленым воздухом, занимался легкой гимнастикой, когда смог нормально ходить. Двигался дальше вопреки всему: боль в ребрах не позволяла дышать полной грудью и заниматься хоть какой-то хореографией, но он преодолел и это, разработал снова плечевой сустав и шею, поставил снова осанку, вернул все максимально в то русло, в каком всё было до аварии. Но морально восстановиться было еще сложнее. Лишь самокопание, помощь специалистов, игра на гитаре, поддержка, новые знакомства и многое-многое другое — все это помогло ему вычеркнуть то время, сжечь воспоминания дотла, закрыть наглухо дверь и выкинуть ключ далеко в темные воды реки Хан. Он потопил себя прошлого, чтобы тот Чимин, что держал Хосока сейчас за руку, мог жить и радоваться жизни.       — Но причем тут вода? — Все не унимался брюнет, так до конца и не поняв той сказанной фразы. Прикурив еще одну сигарету, парень мягко поднялся на ноги и потянул Хоби за руку на себя. Тот неловко качнулся, но все же поднялся следом и придвинулся ближе, проследил за взглядом Чимина туда, куда именно он смотрит, но видел лишь мост и опоры, что прятались в толще воды, и больше ничего. Дождавшись, пока Хосок повернется и посмотрит вперед, парень вздохнул поглубже, насколько позволяла ему сейчас ситуация, а после тихо добавил, обняв немного брюнета за плечо.       — Сиу спрыгнул с моста в ту же ночь, когда врачи сказали, что я могу не выжить.