кофейная гуща.

Я так боюсь темноты.

Холодные страшные сны.

И не люди, а волчий вой.

Мне страшно, останься со мной.

Я замерзаю на этом ветру.

Роняя себя в бессилии.

Но ещё живу.

Ведь сердце моё цветёт.

Садом твоего имени.

Элли на маковом поле, 'Сад твоего имени'.

– Неожиданно. Но тебе идёт. – Спасибо. Могу сюда повесить пальто? – спросил Му Цин. – Да, конечно. Тебе достать, во что переодеться? – Если можно. Фэн Синь кивнул и пошел к своему шкафу. Его взгляд упал на синие домашние штаны кроя палаццо, которые были ему несколько малы, но его худощавому знакомому они должны были подойти. К ним он достал белую футболку с логотипом NASA. – Держи. – Спасибо. Му Цин взял вещи и отправился переодеваться в ванную комнату. Снимая чёрный свитер, он обнаружил, что тут присутствует зеркало, в котором он увидел свои недавние раны на предплечье, что были сделаны им самим. Футболка была большевата ему, рукава доходили чуть ли не до локтя. 'Если быть аккуратным, то ничего не будет заметно. И какое дело постороннему человеку до того, что творится у меня на душе?' – подумал Му Цин. Сложив аккуратно вещи в шоппер, он вышел из ванны и увидел курящего Фэн Синя на балконе. Му Цин взял свою пачку с зажигалкой и через кухню направился к нему. – Почему ты куришь? – спросил Фэн Синь. – А почему ты впускаешь незнакомого парня к себе домой второй раз? На том и замолчали. Му Цин не хотел говорить о себе. Это было бы.. Странно. Фэн Синь сам не знал, что ответить. И его поступку оправдание было бы сложно найти. С одной стороны, он взрослый человек, это его квартира, что хочет, то и желает, но всё же.. Му Цин был прав. Дождь не успокаивался и лишь сильнее бил по крыше балкона, где стояло двое парней, ничем не примечательных: они были одного роста, правда, один из них был более спортивного телосложения, а другой был несколько хрупок, они курили сигареты и смотрели на дождь. Му Цин положил голову на плечо Фэн Синю. – Зачем? – Тш. Дай так на дождь посмотреть. Фэн Синь не мог сказать, что ему было не комфортно от этого. Действия Му Цина ему не были ясны. Сплошной ходячий хаус. Хотя, если так думать, то все мы лишь скопление хаотично двигающихся молекул. Может совершать странные поступки – нормально? Он продолжал курить и ощущать распадающиеся волосы пианиста из его, вновь, небрежного пучка на своём плече. Му Цин вспоминал балкон Се Ляня. Тогда шёл снег.

***

Се Лянь положил голову на плечо Му Цину, когда тот курил. – Соскучился? – спрашивает Му Цин между затяжками. – Нет. Да. Не знаю. – Значит, да. Мороз пробирал Се Ляня, стоящего в лёгкой футболке. Му Цин же стоял в кофте и футболке. Заметив, что тот немного дрожит, пианист потушил сигарету и оставил лежать в пепельнице, после чего, сняв кофту, накинул на плечи Се Ляня. Тот довольно улыбался, будто вышел победителем в этом туре игры. – Му Цин, а ты любишь? – Смотря что. Или кого. Они оба молчали вновь. Снегопад лишь усиливался и шёл крупными хлопьями. Складывалось ощущение, что это белая стена. В ночное время суток это ощущалось особенно тоскливо и близко. Снежинки летят, сталкиваются с землёй и ждут своей смерти: от людей, животных, птиц, машин или других снежинок. – А меня?

***

Сейчас же шёл дождь. Му Цин пытался выкинуть прошлое из головы, но получалось плохо. Решив, что он пренебрегает рамками приличия (о если они вообще были в его действиях), он убрал голову с плеча бариста. – Не сочти за наглость, но у тебя найдётся что-то поесть? – Как раз хотел предложить тебе выбрать то, чем мы будем ужинать. – Ты готовить не умеешь? – В последнее время не хочу. Доставку заказываю. Да я и не так вкусно готовлю. – А я, значит, вкусно? – Да. Му Цин слегка улыбнулся и подошёл к холодильнику, чтобы изучить его содержимое. После он пробежался глазами по кухне и выбор ужина был сделан. – Сегодня у нас борщ, рис и куриные котлеты. – Как в столовке набор, – прокомментировал Фэн Синь. – Сейчас готовить не буду. – Я могу помочь. – Иди режь картошку, свёклу и морковь с капустой. Я курицу подготовлю. Парни начали готовить. Сначала дело протекало в тишине, но в какой-то момент Му Цин включил музыку совершенно незнакомую для Фэн Синя. Это было что-то из музыки. – Слушай, а что ты включил? – поинтересовался Фэн Синь. – Опера 'Князь Игорь', А. П. Бородин. Мне по ней скоро викторину сдавать, надо, чтобы на слух легли произведения. Сейчас играет.. Хм, сейчас подумаю. Ария Игоря, 'Ни сна, ни отдыха измученной душе', второе действие. Фэн Синь удивлённо похлопал глазами. – Викторина – тебе дают список произведений, которые ты должен прослушать. Их 15-30. После ты приходишь на урок и тебе включают любой из номеров в любом месте. Ты должен написать, что звучит. Вот ходишь и наслушиваешь произведения.. – Как всё сложно у вас у музыкантов. – Ты ещё даже верхушки айсберга не видел, а уже говоришь. И подумай о том, что под водой прячется. – Так я о том и говорю, Му Цин, что у вас всё очень сложно.. Мне просто надо ходить на пары, писать лекции, делать статистики и анализы. Порой что-то учить. Но не на слух такую музыку запоминать. Хотя песня Игоря или как ты её там назвал, красивая. Драматичная. – Ария, а не песня. Во-первых. Во-вторых, а ты на кого-то учишься? Ты ведь работаешь. – Учусь на маркетолога. Совмещаю просто учёбу и работу. Кредит за квартиру надо выплачивать. – Так ты не из 'золотой молодёжи', как Хуа Чэн? – Ха-ха, рассмешил. Нет, конечно. Я вообще за городом раньше жил с родителями. А ты сам откуда? – С другого города переехал. Ради образования и карьеры, если ее можно так обозвать. – Вообще удивлён, что парень.. И пианист. В основном девушки в музыку идут? – Хм, да. Но парень-пианист ценится больше, чем девушка-пианист. Стереотипы, но они слишком сильны в музыкальном мире. – Значит, я могу прийти к тебе на концерт? Му Цин резко поменялся в лице, хотя изменения были не так заметны. Во взгляде пропал тот лёгкий интерес, пропало желание 'быть в этом мире'. На лице было написано именно так. – Не лезь ко мне в душу. – Откуда мне было знать, а? Му Цин резко осадил свои эмоции. Он не мог говорить о музыке в такой обстановке и с человеком, который не знает ничего. Абсолютно ничего. Он и правда не виноват, что задал вопрос, который прострелил Му Цина насквозь. – Извини. Я не подумал. – Извинения приняты. Так, я вроде порезал. Парни продолжили готовку под различные арии и сцены из оперы 'Князь Игорь'. Фэн Синь первый раз слушал музыку такого плана и с удивлением отметил, что классика это не так-то уж и нудно. Конечно, не так интересно, но он ожидал чего-то более скучного. И как же вновь изменилась его кухня с приходом Му Цина. Если в обычные дни, когда он один, порой даже свет не включался, что уж говорить о готовке нормальной еды, то сейчас на одной комфорке кипел суп, на другой варился рис, а ещё на третий была сковорода с котлетами. Запах был невероятный. Фэн Синь вновь почувствовал ощущение дома и мамы. Наверное, он скучал. Признаться лишь боялся. Му Цин вновь пошёл курить, когда перевернул котлеты. Это была его четвёртая сигарета за последние полтора часа. Курил он и правда больше Фэн Синя. – Не боишься умереть, аллергик? Обещал сегодня без смертей. – Сегодня никакая мразь мне не напишет, чтобы вывести моё разбитое сердце из строя. – Это ты о Се Ляне? – Что? – Контакт 'Хуйло'. Я же говорил тогда. Это был Се Лянь. – Стой. Подожди. – Жду. Но сижу. Му Цин не понимал, что происходит. Почему.. Почему Фэн Синь смог назвать имя Се Ляня? Конечно, Се Лянь никогда не называл имена тех, с кем он общался ранее или общался вообще: принципы, но что знает Фэн Синь? Фэн Синь его знает. Прямо или косвенно. – Ты его лично знаешь? – А почему тебя это так волнует? Сейчас ещё чуть-чуть и в окно выйдешь. Му Цин отвернулся. Голова плыла. В окно и правда хотелось выйти. 'Фэн Синь знаком с Се Лянем, значит, Се Лянь, как минимум, подумал, что я переметнулся к кому-то, кто не на его стороне.. Или полез в его жизнь, которую он так не любил. Может ли это быть связано с тем парнем, о котором он говорил? Слишком много вопросов', – мысли, перебивая друг друга, отягощали Му Цина. Он выпадал из мира. Слишком много странного вскрывается. Му Цин пытался успокоиться, дышать ровно, но сердце предательски начинало не ровно биться.. Вдруг его плеч кто-то коснулся. – Котлеты горели уже, я перевернул, – сказал Фэн Синь, – ты весь трясешься. Всё нормально? – Да. – Вижу же, что нет. Му Цин не нашёл, что ответить. Фэн Синь не хотел видеть труп в своей квартире. Он убрал руки с плеч и обнял Му Цина со спины. Он не знал, чем это поможет, но это было единственным, что пришло ему в голову. 'Даже если тебе не нравится. Даже если ты против. Тебе это не помешает. Похоже на пред-паническое состояние, а такое хорошим не заканчивается, когда ты один', – мысленно сказал Фэн Синь. Му Цин не ожидал такого развития событий. Тактильным человеком он не был, наоборот, прикосновений он боялся больше огня. А еще его никогда не обнимали со спины. Не обнимали, даже если понимали, что он нуждается в этом. Лишь стояли рядом. Пытались якобы уважать его личные границы. Даже, когда он нуждался в этом. Чужой же человек сделал это без колебаний. Тоска пробирала до самых костей. Стояли они так несколько минут. Сигарета в руке Му Цина выгорела сама, её не успели докурить. Дрожь начинала проходить. Дыхание стабилизировалось. А в нос ударил запах котлет, которые вот-вот подгорят. – Котлеты. – Пошли их снимать. После сказанной фразы Фэн Синь отпустил Му Цира из объятий, и тот, не смотря на него, прошёл к плите и снял котлеты, положив на сковородку новые. – Мы можем поговорить о Се Ляне, если хочешь, – начал Фэн Синь. – Но свои истории с ним должен рассказать каждый из нас. Иначе не честно. – Я понимаю, – ответил Му Цин. – Я.. Согласен. Но начнёшь ты. И позже. Мне надо прийти в себя. – Ты обещал без трупизма сегодня. – Кто тебя так учил слова коверкать.. – Я сам. – Два тебе по русскому. – И ладно. Фэн Синь засмеялся, а Му Цин цокнул языком и закатил глаза. 'Главная королева драмы, – подумал про себя Фэн Синь, увидев данную реакцию Му Цина, – или король.. Не звучит. Будет королевой драмы'. Тем временем еда была готова, Му Цин разложил её по тарелкам. Оставался вопрос напитков. – Тебе как обычно? – спросил Фэн Синь. – Да. Говорили они про американо. Му Цин всегда брал этот напиток, так что было бы удивительно, если бы имелось ввиду что-то другое, кроме как американо. Себе же Фэн Синь заварил молочный улун. Редко, где можно найти хороший такой чай, но привередливым бариста не был. Химический зелёный чай из обычного продуктового его тоже устраивал. – Приятного аппетита. – И тебе. Парни молча ели, Му Цин был просто рад поесть еду хорошего качества. У Фэн Синя были продукты более качественные, чем он брал себе в общежитие. Экономил. Было непривычно есть курицу, наверное, за пятьсот рублей за контейнер, а не за триста по акции, которая вот-вот просрочится. Рис – и в Африке рис. А вот овощи в супе были свежие. Это придавало иной вкус блюду. И кофе был хорош. 'Вот бы такой каждый день пить. И так есть.. '– подумал Му Цин. Фэн Синь же был рад поесть еду домашнего приготовления, а не из доставки. Там, конечно, тоже готовят, но блюда часто привозят холодными, готовят их в один день, а продают в другой, датой следующего дня. Маркетинг. Бизнес. А вот такую еду с пылу, с жару поесть.. Любо-дорого. Можно было безусловно сказать, что им было хорошо в тот вечер. Посуда была вымыта, еда убрана в холодильник. Повисла некая неловкость в ипотечной однокомнатной квартире младшего бариста. Про Се Ляня не хотелось говорить. Фэн Синь отчётливо видел, как перекашивает Му Цина при разговорах о нём. И его сердечная мышца или измотана, или ослаблена изначально, из-за чего Му Цину будут тяжело даваться разговоры о нём. А разговоры о Се Ляне хорошими никогда не были.

Фэн Синь знал не по наслышке. И он знал, во что превратил Се Лянь Хуа Чэна. Но и Хуа Чэн.. Прошлое ворошить не хотелось. Единственное, что понимал Фэн Синь – их всех троих объединяет один человек.

Фэн Синь знает много о Се Ляне благодаря Хуа Чэну. Как никак Се Лянь был и есть предметом воздыхания старшего бариста. Но биография Се Ляня и сам он были странными. Будто вечно чего-то не хватало.

Мог ли быть Му Цин этой недостающей деталью в пазле?

Фэн Синь хотел бы, чтобы это было не так. Но пока оставалось лишь ждать. Му Цин думал о том, как было неожиданно оказаться в объятиях, когда его накрывало из-за Се Ляня. Объятия Фэн Синя. Из них не хотелось вырваться. Они были даже комфортными. Он был тёплым. Забавно.

***

– Давай сейчас разложим диван, постелим тебе. И спать, – прервал тишину Фэн Синь. – Да, конечно. Час ночи уже на дворе. – Даже больше. – Смысл одинаковый. Парни откатили часть дивана, получилась почти что двухспальная кровать. И так однушка превращалась в квартиру, где могло спокойно спать аж три человека. Четыре, если потесниться. – Ладно, я пойду к себе в комнату, – сказал Фэн Синь. – Окей, мешать не буду. Фэн Синь молча кивнул головой и ушёл в свою комнату. Странно было засыпать в своей квартире не одному. И этот 'кто-то' даже не Хуа Чэн и не Ши Цинсюань, который напился от горя по Хэ Сюаню. Вроде так звали его нового парня. Этот кто-то – пианист, связанный как-то с Се Лянем. И гораздо глубже, чем могло оказаться на первый взгляд. Даже хорошо, что он не сказал об этом Хуа Чэну. Тогда Му Цин точно мог забыть о спокойной жизни. Если она у него была. И с каких пор, он перед сном об этом всëм думает.. Мысли, наверное, начали путаться от усталости. Сейчас Фэн Синю и правда стоило попробовать уснуть. И поспать дольше двух часов. Кошмар его всё ещё мучал. Му Цин, по привычке, сразу не уснул. Перед сном он около двух часов проводил в различных социальных сетях – то в мессенджере, то за просмотром коротких роликов, то рассматривание галереи. Галерея у него была не особо большой. У него случайно удалились всё фото и видео за предыдущие четыре года после того, как он порвал с Се Лянем. Совпадние? Даже если да, то, наверное, оно и к лучшему. Му Цин не привык страдать по кому-то, как минимум, это не входило в его планы. Но думал о прошлом он очень часто. Именно в эти два часа, когда он пытался уснуть. Сегодня его объектом размышлений были одновременно всё и ничего. Он пытался отключить поток мыслей о Се Ляне. Он не хотел осознавать происходящее. Му Цин хотел просто оставить его в прошлом.

'Милый мой, неужели ты сможешь меня забыть?'

Фраза сказанная Се Лянем в одну из их ссор надолго осталась в голове у Му Цина. Может быть навсегда. Особенностью парня была излишне хорошая память. Он запоминал очень много информации, даже какие-то очень мелкие и не значительные детали. Фразы тем более. С таким мозгом, хочешь, не хочешь – от прошлого не избавиться. Никогда. Только если заменить настоящим. Вот только кем? Или чем? Му Цин не мог найти ответа. И этот парень с шоколадным цветом волос и стрижкой шторки. Он знаком с Се Лянем. Не важно, как. Это обозначало лишь одно.

Нормальным этот человек точно не будет.

Му Цин усмехнулся своим мыслям. Нормальный человек в его жизни? Много хочется. Хотя, как говорят в народе: 'Мечтать не вредно, вредно не мечтать'. Этот парень курит. Курит в разы меньше самого Му Цина. Но сейчас он не спит здоровым сном. Пианист сразу понял это по синякам под глазами. Он знает, сколько времени надо не спать нормально, чтобы они были такого оттенка. Проходил сам через это. Он не любит готовить. Или нет сил. А ещё работа, университет, кредит и, наверное, отсутствие личной жизни. Рыбак рыбака.. Даже если Фэн Синь и говорил, что им ничего не задают, но в университетах часто не удобное расписание занятий. И домашнее задание там всё ещё надо делать. И сессию ему тоже никто не отменял. Интересно. Почему же он тогда не спит? Вроде лёг не так поздно. Только если.. В другой комнате вновь какой-то шум. Кошмар. Или повторяющийся, или разные. Му Цин инстинктивно принял сидячее положение и был готов идти в другую комнату. Стоило ли? Он и так слишком нарушает личные границы человека. В прошлый раз ему пришлось уснуть рядом с ним. Даже оставаясь на ночь у Се Ляня, он никогда не ложился рядом с ним для сна. На кухню пришёл Фэн Синь, волосы которого растрепались от сна. Младший бариста налил себе воды, и пока пил, заметил, что Му Цин пристально смотрит на него. – Опять кошмары? – Опять не спишь? – Ты ведь не можешь спать из-за этого. – И ты. Парни вновь замолчали. Парирование вопросами, вместо нормальных диалогов, стало частым явлением за их несколько личных встреч. – Фэн Синь, он повторяется или разные? – Психологом возомнил себя? – Я знаю некоторые основы. Возможно, я бы мог подсказать, что с этим делать. – Я не психически больной человек. – Я это не говорил. – Но.. – Такое бывает. У всех. – Хорошо. Я тебе скажу. Что мне от этого? – Хочешь обмениваться информацией? – Иначе не честно. Му Цин кивнул головой в знак согласия. – Как хочешь. Так кошмар или кошмары? – Кошмар. – Долго? – Месяца четыре, думаю. – Сначала он не часто был? Раз в неделю? – спросил пианист. – Да, но как ты узнал? – Просто знаю, – уходил от ответа Му Цин. – Знает он. – Знаю. Но потом он начал сниться чаще. Сначала ты мог заснуть после него, а потом не получалось. Сон ты начал видеть чаще. Перестал высыпаться. Сон 2-3 часа? – Ты точно на пианиста учишься? – несколько ошарашенно спросил Фэн Синь. То, что говорил Му Цин было правдой. – Студенческий показать? – Верю. – А теперь мне надо услышать, что именно тебе снится. Без этого не смогу ничего сказать. – Хорошо. Я опишу без деталей, – увидев кивок Му Цина, Фэн Синь начал рассказывать. – Я иду вдоль каких-то домов, после которых я прихожу в свою старую школу. Я туда иду, как ученик. Девятый класс будто. Первый выпускной. Должен быть праздник, по ощущениям, но нет ни души. Я поднимаюсь на крышу, я знал тайную лазейку, оттуда красивый вид на небо и домишки с природой. Тогда появляется какая-то девушка, которая начинает со мной разговаривать. Сначала диалог нейтральный, но потом она начинает говорить мне о семье. Ну.. О родителях. И говорить много всего.. – Фэн Синю было сложно сказать. Насколько бы его понял Му Цин? И говорить о таком человеку, которого он сам не знает, – Сначала она пыталась меня подкупить деньгам, чтобы я ей сказал, какие лекарства принимает моя мама, чтобы она их подменила, и она умерла. Потом она пыталась уговорить меня, чтобы я сказал что-то, но я не помню что. Я начинал тогда от неё отнекиваться во сне. А после она меня сталкивалась с крыши школы, я падал, но падение было вечным. И я просыпался. – А когда я пришёл к тебе во время кошмара, что-то снилось? – Будто ничего. Я падал, но после оказался в каком-то чёрном пространстве бесконечном, похожем на чёрную дыру, но там было спокойно. Я провалился туда и спокойно спал. – Я задам вопрос. – Хорошо. – Твоя мама мертва? – Да. – Извини. Но это было важно. Она болела? – Да, сильно. Отец тогда много работал, а она была дома, домохозяйкой. По факту не работала. А я и не знал о её болезни. Скрывали от меня. Чтобы я спокойно сдал экзамены. Помню, возвращаюсь со школы, чтобы рассказать маме об результатах, а она лежит на полу. Я подбежал к ней, а она.. – Фэн Синю было сложно говорить об этом. Он поглотил подступающий комок, и посмотрел куда-то в окно. Было ещё темно. – Ты винишь себя в этом? Фэн Синь молчал. Он много раз думал о смерти матери. Если бы он знал, он бы не ушёл. Или если бы пришёл домой чуть раньше, а не вспоминал бы былые времена, как он с одноклассниками бегал курил на переменах, пил пиво в школьном туалете.. Как они сбегали с уроков. Может тогда бы он успел? Но она болела. Рак желудка. Она бы не справилась. Болезнь жутко прогрессировала, несмотря на всё лечение, что обеспечил ей отец. Но если бы только Фэн Синь знал бы. Он бы... – Ты не можешь отпустить это. Значит вина есть. Иначе бы сразу сказал, – ответил Му Цин за Фэн Синя. – Почему ты решаешь за меня? – Я знаю. – Откуда? – Личный опыт. 'Вот оно что', – подумал Фэн Синь. – А теперь, пожалуйста, внимательно послушай меня, – обратился Му Цин к Фэн Синю, смотря ему прямо в глаза. – Если человеку снится один и тот же сон, это означает, что человека не устраивает реальность. Избегание реального мира. Также психика человека таким образом пытается 'проработать и прожить' эмоции, полученные от того или иного события. Ты работаешь. Ты учишься. У тебя личная жизнь вообще есть? – Фэн Синь недоуменно посмотрел на Му Цина. – Нет. Я о том же. Для тебя это тяжёлая ситуация, которую ты не проработал, не отпустил. Ты живёшь прошлым, а не настоящим. Пока ты не перестанешь считать себя виноватым в смерти мамы, то спать ты не сможешь. А твой организм на пределе, Фэн Синь. Фэн Синя будто облили ведром холодной воды со льдом. Он не знал, что сказать. Сидя на диване, рядом с Му Цином, он не ожидал услышать чего-то дельного. Но как оказалось, тот и правда сказал ему то, от чего он так долго отнекивался. Он винил себя в смерти матери. Он пытался избегать этот мир. Может не так сильно, но.. Ему тут не особо нравилось. Не всегда. Непонятное чувство окутало его грудь. Становилось не по себе. Тут он ощутил руку Му Цина на своём плече, и подняв взгляд, увидел, что тот всё ещё смотрит на него. Му Цин поправил передние пряди волос Фэн Синя, что закрывали ему взгляд, и сердечная мышца бариста начала биться несколько быстрее. Четыре ночи. Два парня. Один диван. Будильник на шесть утра и тридцать минут. Психологические травмы. Недосказанность. А ещё предательское учащённое сердцебиение от руки, что слегка коснулась его лица. – Ты сможешь подумать об этом ещё очень много раз. И всё же, давай спать, – вытащил Му Цин, зевающем голосом, из потока мыслей Фэн Синя. – Я могу остаться? – Мне уже без разницы. Я спать хочу. Вставать скоро. Но первый и последний раз. – Первый раз был не сегодня, – учтиво напомнил Фэн Синь. – Тогда ты не спросил разрешения. – Спокойных снов, Му Цин. – И тебе.